***
Золотистые лучи солнца проникали сквозь густую листву деревьев, создавая игру света и тени на земле. Осенний ветер ласково шептал ветвями деревьев, создавая мелодию природы, которая наполняла сердце умиротворением. У речки слышался слабый шум воды, которая плавно плескалась о камни. Возле берега росли высокие ели и сосны, их хвоя излучала приятный аромат, наполняя воздух свежестью и чистотой. Под ногами шуршали опавшие листья, создавая чарующий звук осеннего леса. Подростки сидели на покрывале, окруженные теплыми лучами осеннего солнца, которые играли на их лицах золотистыми оттенками. Гоголь, с улыбкой на лице, уговорил Ранпо купить торт, а тот, не отступая, ещё накупил конфет, чтобы порадовать подростков. Троица наслаждалась моментом, собравшись вместе и играя в карты, весело шутя и смеясь. Внезапно вдалеке они увидели две фигуры, Чуя и Эдгар, медленно приближающихся к ним. В руках у Чуи была бутылка вина, и маленькая коробочка, загадочно мигающая на солнце. Они подошли к троице, и сели рядом. — Чуя…откуда у тебя вино? — Это неважно, попросил у старшего отряда. С днём рождения, придурок, надеюсь ты прекратишь свои попытки суицида, и наконец-то начнёшь думать головой. — Накахара протянул коробочку Осаму. Дазай аккуратно взял её и открыл. Внутри коробочки лежала подвеска в виде креста. — Боже, Чуечка, у тебя даже подарок для меня есть, я польщён, спасибо. — Дазай с легкой улыбкой на лице взял в руки подвеску и осторожно надел её. Накахара закатил глаза, затем ловким движением открыл бутылку и невозмутимо сделал глоток. — Я бы тоже х-хотел поздравить тебя. — Эдгар, смущенно заикаясь, старался собрать свои мысли и произнести слова. — С днём рождения, Осаму. Надеюсь в этом году ты найдёшь то, ради чего стоит жить. — Спасибо, Аллан.***
Волшебный закат окрасил небо в розовые и оранжевые оттенки, отражаясь в спокойной воде. После того, как бутылка вина была опустошена, Гоголь, внезапно вскочил на ноги. Его глаза сверкали энергией, а улыбка играла на губах. — Так, я предлагаю сыграть в игру «Truth or Dare», и отказы не принимаются. Я пожалуй начну, Чуя, слово или дело? — Дело. — Хм, ну пожалуй начнём с лёгкого. Завяжи себе глаза и попытайся на ощупь угадать, кто перед тобой находится. Сигма протянул свой шарф Чуе, который завязал им глаза. Гоголь молча подошел к Дазаю и жестом указал ему встать перед Накахарой. Парень начал ощупывать Осаму, его руки легко скользили по телу, вызывая дрожь. Однако, когда Чуя случайно коснулся паха парня, то резко отдернул руку, извиняясь мягким шепотом. Затем он аккуратно начал водить руками по груди, каждое прикосновение вызывало приятное покалывание внутри Осаму. Когда Накахара осознал, кто перед ним, его дыхание участилось, а сердце забилось сильнее, наполняя его тело желанием. — Осаму. — Чуя, раскрасневшийся от вина и смущения, медленно стянул с себя повязку и посмотрел в карие глаза напротив. Его взгляд был полон нежности и страсти, отражая внутреннюю бурю чувств. — Чуечка, у тебя такие шаловливые ручки. — Заткнись. — Чуя смущённо отвернулся, и сел рядом с Эдгаром, подальше от Дазая. — Эдгар, слово или дело? — Эм…слово. — Скажи, ты был влюблён? — Влюблён… Эдгар, погрузился в воспоминания, и ощутил, как время остановилось в тот момент, когда он открыл своё сердце мальчику, в котором видел свою судьбу. Он был полон надежды и веры, что их дружба перерастет в нечто большее, что их чувства найдут отклик в сердце друг друга. Но вместо тепла и понимания он получил жестокое отвержение и насмешки, разбившие его надежды и разрушившие его мечты. Аллан понял, что тот, кого он считал единственным и близким человеком, общался с ним лишь из жалости. Он ощутил острое разочарование и боль, которая разрывала его душу на части. — Д-да, к сожалению. Это был прекрасный человек…до того момента, когда он не избил меня вместе с друзьями, из-за того, что я «дефектный». — Оу…дефектный? — Я…- Эдгар понизил голос до шёпота. — Меня превлекают парни. Чуя, с любопытством взглянул на Дазая, смотря на его реакцию, а Гоголь, присвистнув, сказал с блеском в глазах: — Смелое признание, но я тебя понимаю. — Николай, сияя взглядом и улыбкой, наполненной нежностью и пониманием, посмотрел на Сигму. — Д-да…- Румянец расцвел на щеках Аллана, и дотянулся до кончиков его ушей. — Дазай, слово или дело? — Слово. — Какая самая смешная ситуация когда-либо произошла с тобой? — Смешная…хм…я когда-то застрял в бочке, пробуя новый способ суицида, и долго не мог с неё выбраться. Спасибо одному пареньку, он меня вытащил. — В бочке? — Чуя громко рассмеялся, но в его глазах отражалась грусть и тревога, скрытая от посторонних, глубоко в душе. — Господи, ну что ты за идиот. — Эй, Чуечка, вообще-то, это было очень больно. -Дазай обиженно надулся, но через несколько секунд его лицо озарилось улыбкой. — Сигма, слово или дело? — Дело. — Отличненько, хм…поцелуй Колю, только прям в губы. — Осаму ухмыльнулся, и его глаза засверкали огоньками. — Что.? Эм…ладно. Сигма, испытывая растерянность, шагнул вперед к Гоголю. Николай, резко притянул юношу к себе, и сильно сжал в объятиях, из-за чего Сигма упал к нему на колени. Затем, взяв лицо Коли в руки, юноша нежно прикоснулся к его губам. Их губы слились в нежном, плавном поцелуе. Горячее дыхание обжигало чувствительную кожу, заставляя сердца биться сильнее, а тела ощущать приятную дрожь. Поцелуй был искренним, окутывая обоих теплом и страстью. Щеки парней невольно покраснели под воздействием близости, словно каждая клеточка их существа откликалась на этот момент искренней любви. — Вау. Эдгар испытывал смущения от неожиданного поцелуя парней. Сердце Накахары билось сильнее, а взгляд постоянно устремлялся на Дазая. В то время как Осаму, с широкой улыбкой на лице, наблюдал за парнями с легким блеском в глазах. Мгновение затем, как Сигма разорвал поцелуй с Гоголем, возбуждение в воздухе ощущалось явно. Часто дыша, юноша обратился к Николаю: — Слово или дело? — Для тебя мой лучик, всё что душе угодно. — Гоголь нежно держал в своих объятьях Сигму, не отпуская его. — Заплети мне косичку, как у тебя, у меня резиночка есть. — Сигма протянул резинку Коле. — Конечно! — Гоголь внезапно резко встал, и начал заплетать юношу. Косичка получалась, на удивление, очень красивой. — Чуя, слово или дело? — Слово. — Так, так, так… Кто-то разбивал тебе твоё холодное сердце? Накахара пристально взглянул на Дазая, их взгляды встретились. Чуя сжал кулаки настолько сильно, что на его ладонях остались полумесяцы от впившихся ногтей. Он пытался сдержать свои эмоции, но алкоголь, выпитый им ранее, начал оказывать влияние. В его глазах можно было уловить мешающую смесь гнева, страсти и сожаления. В то время как Осаму, сохраняя спокойствие, продолжал смотреть на него с выразительной улыбкой. — Мне надо покурить, доиграйте без меня. — Парень резко вскочил и скрылся. — Похоже всё-таки нашёлся человек, который смог растопить лёд в сердце Чуи. — Николай ухмыльнулся. — Да уж. — Дазай посмотрел вслед удаляющейся фигуре и прикусил губу. — Так, кто следующий?***
Дазай вернулся в комнату поздно. Устало он упал на кровать и заметил лежащую на ней записку. Осторожно взяв её в руки, он прочитал каждое слово. Подчерк в записке был очень знакомым, слова писали явно под влиянием алкоголя — буквы прыгали, и проскальзывали ошибки: «Придурок, я знаю, что пожадею об этом завтра, но, с каких блять пор, ты стал мне не безразниличен. Ты даже не понимаешь, того, что я, сука, чувствую, каждый раз, когда вижу тебя. Твои плпытки суицида, ситуация с изнастлованием. Мне было пиздец, как больно ослзновать, через, что ты прошёл. Кадая вещь связана с тобой, и я понимаю что никогда не смогу заменить тебя км-то другим. Я пытался уйти от чувств, но ничего не вышло. Осаму, я люблю тебя, идиот. С днём родения.» Дазай медленно перечитывал записку, его лицо выражало смешанные чувства — от любопытства до тревоги. В его глазах мелькали отражения света, проникающего сквозь окна, создавая игру теней на лице. В это мгновение в комнате царила тишина, прерываемая лишь шорохом бумаги в руках Осаму. — Чуя…