***
Новый день начался так же безумно, как закончился предыдущий. Сначала я бессовестно проспала после ночи переживаний, а как только проснулась — получила извиняющееся сообщение от курьера о невозможности отвезти заказ, о чём, конечно же, он очень сожалел. Как же! Этот парень слишком часто подставлял меня, я абсолютно уверилась в необходимости найти нового ответственного курьера. Чуть не опоздала на свой автобус, но всё, благо, обошлось. У меня даже появилось немного времени отдышаться. Ехали мы медленно из-за пробок то в одном районе, то в другом, успели собрать все светофоры, и я не на шутку запереживала — оставалось всего-ничего для выполнения заказа. Я мысленно подгоняла водителя автобуса, перебирая в сознании всей отборной бранью, какую только знала. С остановки до моего магазинчика было рукой подать, я бежала со всех ног, опасно поскальзываясь каблуками на свежей наледи. Не любила этот мучительный переход от осени к зиме и всегда боялась однажды переломать себе все кости. С моей впечатляющей неудачливостью опасения никогда не были беспочвенны. Вот она — моя головная боль и отрада, была уже совсем близко, в поле моего зрения, и я только ускорилась, перебегая дорогу. Раньше мне было стыдно нарушать правила и переходить дорогу в неположенном месте, но я так часто опаздывала в свой же магазин, что моя совесть однажды смирилась. Недавняя лужа у крыльца магазина заледенела — это было настолько заметно и так очевидно небезопасно, что можно было бы вручить премию Дарвина за мою наивную уверенность вкупе с, напоминаю, впечатляющей неудачливостью. Со звонким визгом, с режущим слух скрипом сапог о лёд, я рухнула на спину, проехавшись задницей прямиком до припаркованной машины. Повезло остановиться на обледеневшем асфальте раньше, чем я поцеловала чужой бампер. На всю маленькую улочку раздалось два коротких громких сигнала авто — я вздрогнула от каждого. Такие издавали только полицейские машины. Проклятье! Со стороны водителя открылась дверь. Вскоре надо мной вытянулась знакомая фигура, обтянутая строгой полицейской формой. Добрые глаза взволнованно оглядывали моё лицо, а офицерские губы едва сдерживали улыбку. — Вы в порядке? — голос мужчины был такой же мягкий и такой же ласковый, как в последнюю встречу. Почему именно он стал свидетелем моего глупого позора? Дважды! Как будто заявления за кражу пса было недостаточно для судьбы-злодейки, которая привела этого привлекательного полицейского в мою жизнь. — Вроде бы ничего не сломала, — неуверенно промямлила, самозабвенно теряясь в нежном взгляде. Мои романтические настроения внезапно сменились паникой. Что он вообще забыл возле моего магазина?! Неужели старушка всё-таки подала заявление? Он же ещё и, наверняка, видел, как я перебегала дорогу вне пешеходного перехода. Штрафа теперь точно было не избежать. С галантной помощью офицера Брауна я поднялась на ноги — затылок неприятно поднывал, а голова кружилась — пришлось воспользоваться чужой отзывчивостью, придерживаясь за надёжные руки. Сколько полицейским положено тренироваться? Мои собственные руки выглядели несколько мелковато, я бы не смогла даже двумя сомкнуть такой объёмный бицепс. Мысли закружились круговоротом, я остановилась вовремя — ровно на зримом образе мышц живота, ниже которых опускать даже мысленно было опасно. — Зачем Вы пришли сюда? Неужели... — Вы не подписали протокол вчера, — перебил меня офицер, — У Вас какая-то нездоровая тяга нарушать правила. Почему бегаете через дорогу, не глядя по сторонам? Строгий вопрос звучал мягко, он не вызвал во мне страха, в особенности, от улыбки, следующей за причитаниями. Я застыла на месте, не решаясь что-то ответить, просто поразительное обаяние этого стража закона лишило меня дара речи. Только и смогла, что неловко улыбнуться, скорчив виноватую гримаску. Мне удалось добиться прощения добросердечного правосудия. — Пойдёмте, — я указала на дверь магазина. Пришлось отпустить сильные офицерские руки наперекор своему навязчивому желанию потискать их подольше, иначе эта затянувшаяся пауза рисковала стать неловкой. Как только мы вошли внутрь, меня настигла паника — я вспомнила про горящий заказ и истошно застонала, бросившись к холодильной витрине с цветами. Я собрала букет накануне, но всё равно рисковала опоздать, точнее, уже опаздывала. — Давайте, я подпишу, и мне нужно срочно бежать, — торопливо обратилась к офицеру, буквально вырвав из его рук бумаги, — Если я не успею вовремя, убью этого засранца-курьера! — Угрозы о расправе тоже уголовно наказываются, — тихо смеялся офицер, — Вы просто невероятны в своём стремлении навлечь на себя беду. — О, нет-нет, я ведь просто пошутила! — я активно завертела головой, глуповато посмеиваясь, но внутри сгорала от стыда. Какая глупая. Быстро подписала протокол возле кассы, даже не читая. Вручила слегка помятый листок обратно полицейскому и убежала за цветами, давно ожидающими своей доставки на юбилей. — Зачем Вы расписались возле моей фамилии? — отвлёк меня офицер. Он снова смеялся. Наверное, он находил мою беспечность забавной. По крайней мере, полицейский не злился, хотя мог бы. — Что?! — заглянула в документ в руках мужчины и раздражённо замычала, — Почему вообще Ваша графа была без подписи?! — Как я могу расписаться раньше Вас? — Да, простите, я просто опаздываю и нервничаю, мне очень стыдно. Разрешите, я сама приеду в участок, и мы подпишем новый протокол? Мне надо ещё вызвать такси, — я уставилась на мужчину, сцепив руки на груди в умоляющем жесте. — Я подвезу Вас, — офицер улыбнулся, я была готова зацеловать его в обе щёки за просто невероятную доброту, если б не опаздывала настолько непростительно. Нервными, неспокойными пальцами закрыла дверь магазина за нами, пока мужчина ждал меня с букетом цветом. Уже дважды за утро игнорируя опасный лёд, кинулась к полицейской машине. — Я очень благодарна Вам, офицер Браун, правда. Только давайте поспешим, — возбуждённо объяснялась я, деловито клацая на экране чужого навигатора нужный адрес, — Обязательно угощу Вас кофе за помощь! — Не стоит, — вежливо отказался мужчина, застёгивая ремень безопасности, — Пристегнитесь, нарушительница правил. — Да, конечно, простите, чуть не забыла, — со звучным шуршанием букета в руках, я не без труда застегнула ремень. Мы наконец-то выехали к важному для меня адресу. Мне категорически не хотелось получить плохой отзыв от заказчика — я ведь только начала своё дело, уже постепенно набиралась клиентская база, мне было очень важно заработать достойную репутацию во флористическом мире, чтобы мой магазин действительно начал приносить хорошую прибыль. Мои трясущиеся руки нервно сжимали цветы, я кусала губы и быстро дышала, дёргаясь на пассажирском сидении от своей тревоги. Офицер ехал быстро, но время ускользало быстрее. — Во сколько надо доставить букет? — К десяти, — почти простонала в ответ, ведь часы на навигаторе уже указывали без пятнадцати минут десять утр. — Понятно, — заключил мужчина. Больше ни о чём не спрашивая, он начал разгоняться под звон полицейской сирены и мой восторженный взгляд. К моему удивлению, офицер и сам оказался человеком, способным поступиться правилами. Моё сердце, растроганное такой заботой, незамедлительно запело об этом в груди, грозясь перекричать вой сирены. Я старательно избегала взгляда чужих красивых глаз и отворачивалась к окну, не могла только сдержать рвущийся смех. — Разве Вам можно так делать без необходимости? — с улыбкой обратилась к полицейскому, провожая и встречая взглядом людей на тротуаре. — Я пришёл в полицию, чтобы помогать. Будем считать, что спасение репутации Вашей цветочной лавки тоже часть моей работы, — даже не глядя, я чувствовала улыбку офицера и кусала губы на каждое его слово. Что бы он ни говорил, из его уст это почему-то звучало сладко, как сахар, и этот всегда такой бархатистый голос вызывал у меня привыкание, подсаживая на сладкое, как на опасный наркотик. — Оказывается, Вы тоже умеете нарушать правила, офицер... — Райнер. Можно просто Райнер. Я коротко кивнула и отвела взгляд, по щекам красными пятнами поползло смятение от безобидного предложения оставить формальности. Это буквально по-детски смешное смущение не позволило мне представиться в ответ. Впрочем, Райнер знал моё имя, как и всё, что я указала при заполнении моего дела. Благодаря помощи неравнодушного полицейского мне удалось вручить букет адресату почти вовремя, мы опоздали лишь на несколько минут. Юбиляр наконец получил свои цветы, а я смогла успокоиться. С лучезарной улыбкой я вернулась в полицейскую машину. Я уверяла Райнера не ждать меня, но он всё равно дождался и не отступал от своего предложения отвезти меня обратно в магазин. Пассажирская дверь легко захлопнулась за мной, я откинулась на сидение: расслабленная, счастливая и благодарная за содействие в моей беде правоохранительных органов с добрым взглядом золотисто-зелёных глаз. — Спасибо, я Ваш должник, — поблагодарила своего спасителя и всё же решилась взглянуть на него, — Райнер. — Если решу уволиться из полиции, возьмёте меня к себе курьером? — мужчина засмеялся, глядя на дорогу, ведущую нас обратно в мою флористическую обитель. — Не думаю, что смогу платить Вам столько же, сколько в полиции, простите, — весело хохотала я, ещё не вполне осознавая, что стремительно падала в пропасть, влюбляясь в этот ласковый голос и нежный взгляд усталых глаз, — Мне повезло встретить Вас. Вчера и сегодня Вы мне очень помогли! Я уже просто с ума сходить начала: с самого открытия моего магазина меня преследуют неудачи и проблемы, как будто меня кто-то проклял, в самом деле! Это странное чувство давно было со мной, как и постоянные нервотрёпки по всевозможным поводам. Сначала проблемы с арендой, потом незапланированный ремонт помещения после потопа на второй день работы магазина, регулярные прогулы курьера, срыв поставки цветов из-за безответственного поставщика, и ко всему — бешеная конкуренция на флористическом рынке, где я со своими потугами выживала кое-как. Моя давняя мечта превратилась в бесконечную череду неудач. Руки опускались, но я ещё не сдалась и заставляла себя двигаться дальше. Подбадривала себя тем, что, когда судьба достаточно меня испытает, всё образумится. — Я верю, Вы справитесь. Наши глаза встретились на миг, его хватило, чтобы моё лицо снова смущённо вспыхнуло. Мужчина неловко прокашлялся и больше не отвлекался от дороги. Я тоже замолчала, закусив губу, чтобы сдержать неуместную улыбку. Остаток пути мы провели в тишине, прерываемой только короткими полицейскими переговорами по рации. Коллеги Райнера во всю работали, пока он возился со мной и моими проблемами. Со всеми ли он был так же добродушен? Внутри пронеслась мысль, что этот очаровательный офицер с добрым лицом и большим сердцем мог быть в отношениях — это даже меня расстроило, хотя было глупо рассчитывать на его любовь с первого взгляда, учитывая условия нашего знакомства. — Господи! Нет-нет-нет, пожалуйста... — взвизгнула я, когда машина выехала на повороте к магазину. Габаритный грузовик с ярким цветочным оформлением выглядывал из моего, чёрт возьми, магазина! Его громоздкий нос напрочь снёс боковую часть маленького здания. На асфальте вокруг грузной машины тут и там были рассыпаны стёкла бывших окон, сломанные фасадные панели и разбитые кирпичи оконных рам. Это просто не могло быть правдой. Я не понимала, за что на меня так гневался мир, за что он посылал мне одну напасть за другой. Выскочила из машины, как только мы остановились, и несдержанно взвыла, зажимая ладонями рот от увиденного масштаба бедствия вблизи. Райнер вышел следом, настиг виновника моего испуга, но их разговор я не могла расслышать потому, как едва ли я могла что-то слышать, кроме своей жалкой истерики. — Ты издеваешься надо мной, да?! Сколько можно! — вскрикнула я, гневно размахивая руками и глядя в глубину мирного неба. По нему неторопливо плыли облака, которые вроде как плевать хотели на мои вопросы. Райнер остался со мной, за что я была ему несказанно благодарна. Он разбирался по телефону с моим поставщиком, представившись доверенным лицом, сам решил проблему и урегулировал вопрос возмещения ущерба полюбовно без привлечения суда. Однако, всё же пообещал, что официального наказания за отсутствие шипованной резины грузовика компании не избежать. Я собирала разбитые осколки стёкол и рассыпанную землю по полу магазина в совок, сметая в него также прибыль своего дела на ближайшие недели, пока здание не будет восстановлено. С трудом удавалось отговаривать себя не упасть на эти же стёкла, с сопливым рёвом проклиная весь грёбаный мир. Беспечный водитель с Райнером занесли все цветы в подсобное помещение, чтобы нарастающий мороз октября не настиг их. Надо было что-то придумать — в идеале продать всё, но это было настолько невыполнимо в моём неустойчивом положении на рынке, что я похоронила всякую надежду. Оставалось ждать компенсации поставщика и возмещение ущерба. Грузовик снёс несколько декоративных пальм у окна, пришлось пересаживать их в новые горшки, уговаривая не обижаться на хозяйку за такое небережное отношение к ним. Мой офицер-спаситель в это время уже помогал вызванным строителям зашивать огромную дыру в здании временными материалами. Он будто совершенно забыл о своей работе. Я надеялась, что из-за меня этот добряк не навлечёт на себя беду. — Как ты? — отвлёк меня от копошения в цветочном горшке тихий вопрос Райнера. Его голос звучал встревоженно. — Бывало и лучше, — я поднялась с пола с горькой усмешкой и выпрямилась перед офицером, неловко потупив взгляд — мне было стыдно за тот хаос, в какой я его втянула, — Райнер, спасибо ещё раз, если бы не ты... — Не надо, всё в норме. Мне жаль, что с тобой такое приключилось, и рад, если хоть чем-то смог помочь, — уверенно перебил меня мужчина, совесть всё ещё не позволяла мне взглянуть в его глаза, — Тебя правда, кажется, прокляли. Хочешь, отвезу в церковь? — Да уж, — из груди вырвался короткий смешок на попытку Райнера меня развеселить. Получилось слабо — я чувствовала только подступающие слёзы, которые сдерживала весь день, пока мы приводили в порядок мой магазин. — Это, наверное, звучало обидно, я не хотел, — внезапно стушевался мужчина, он так же внезапно притянул меня к себе. Я уткнулась лицом в его твёрдую грудь, совершенно не сопротивляясь, — Прости. От его ласкового голоса и бескорыстной заботы я потеряла последнюю ниточку самообладания и зарыдала на офицерской груди, заикаясь и заливая чёрную форму слезами. Всё, что накопилось во мне за месяцы противостояния нескончаемым трудностям, выливалось на добросердечного полицейского, который никем мне не приходился, но почему-то стал моей единственной опорой за последние дни. Он гладил мои руки от плеч до локтей, успокаивая своей нежностью. Терпеливо ждал, когда я выплачу из себя всё до последней слезинки. Если бы не Райнер, я точно не смогла бы справиться со всем этим кошмаром. Не смогла бы трезво оценить ситуацию и адекватно выразить свои требования. Пришло осознание своей беспомощности и бестолковости в бизнесе, который я себе романтизировала когда-то.***
Мои уговоры не действовали на Райнера — он каждый день приезжал помогать, наверняка, в ущерб своим делам и заботам. Он контролировал работу ремонтников и помогал мне со внутренними работами. Его самоотверженность и отзывчивость очаровали меня — у меня не было и шанса не влюбиться. Мы ощутимо сблизились за последние дни, и даже неплохо проводили время. Он часто рассказывал мне весёлые истории из своей полицейской практики, а я с удовольствием ими заслушивалась. Компенсацию выплатили раньше, чем я думала, она полностью покрыла мои убытки. Я была так счастлива, что едва не задушила несчастного офицера в своих благодарных объятиях. Цветы мы отвезли в государственный дом для престарелых и инвалидов, чем порадовали всех его подопечных, заодно не дали даром пропасть стараниям заботливых рук, что так старательно выращивали каждый цветок. Работы по восстановлению здания были закончены раньше срока, я была воодушевлена возможностью возобновить работу своего магазинчика, о чём торопливо напечатала в сообщении Райнеру. Почти сразу же мой смартфон коротко брякнул о новом уведомлении.«Это прекрасно! Я заеду сегодня, мне нужна твоя помощь.»
Я удивилась его ответу, не понимая, какая помощь от бесполезной меня могла понадобиться, но, если была возможность отплатить за доброту Райнера хоть немного, я была бы только рада. Он действительно приехал через несколько часов после своего сообщения. Я даже немного растерялась, когда, по обыкновению, его привлекательная подтянутая фигура оказалась облачена не в полицейскую форму, а в обычную гражданскую одежду. Джинсы и длинное пальто смотрелись на нём даже гораздо лучше. Чёрный драп приятно обтягивал его широкие плечи и грудь, а длина пальто подчёркивала высокий рост. — Привет, — пухлые мужские губы растянулись в ласковой приветственной улыбке, я ответила взаимностью, — Поздравляю с открытием магазина! Уже были заказы? — Официально я начну работу только завтра, сегодня была поставка — мне надо разобрать все цветы на завтра. Идеально гладко выбритое лицо Райнера привело меня в благоговейный восторг — без своей бородки он выглядел свежее и моложе — мне даже захотелось коснуться его. Я сдержала свои сомнительные желания, чтобы не смутить гостя прямо с порога. — А я хотел попросить собрать мне букет, но раз ты начнёшь только завтра... — начал мужчина. — О чём речь, Райнер?! Конечно, я соберу для тебя букет, какой ты захочешь! Я твоя должница, забыл? — я выбежала из-за прилавка и утянула мужчину к цветочной витрине, пока он не начал сопротивляться моему желанию его отблагодарить. Переубеждать меня он не собирался. Райнер охотно проследовал за мной. — Я слышал, что существует язык цветов. Это правда? Я кивнула в ответ. Сердце вдруг защемило — что, если он хочет собрать букет для своей возлюбленной? Я ведь так и не решилась задавать какие-то личные вопросы за неделю нашего общения. Так и не узнала, был ли кто-то у этого мужчины. — Тогда ты сможешь подобрать цветы к моим чувствам? — Райнер заинтересованно рассматривал многообразие цветов за стеклом витрины. — Скажи, что ты хотел бы показать этому человеку своим букетом, я постараюсь помочь, — неловко прочистила горло. Голос дрожал на каждом слове, я надеялась, что моё волнение не будет замечено. Взгляд зелёных глаз отпрянул от цветов и настиг меня, обычное спокойствие было заметно встревожено, пытливый блеск сменил привычную мягкость. — Хочу сказать, что она невероятная. Не смогла смотреть больше на Райнера, хотя было толком ещё ничего неясно, но то, как он говорил, смущало не меньше того, что он говорил. — Рядом с ней я теряю голову, — он продолжил, каждое новое слово растекалось в моём сознании, обволакивало дрожащее сердце, как тягучий шоколадный фондю. Эта опасная сладкая западня меня пьянила, — А без неё — теряю себя. Райнер приблизился, его пальцы коснулись моего подбородка, развернув лицо. Несмотря на трепетную осторожность касаний, кожа под пальцами горела жаром. Нежный взгляд зелёных глаз блуждал по моему лицу, создавая впечатление, что каждое трогательное признание принадлежит мне. — Я хотел бы сказать ей это лично, но, знаешь, волнуюсь, — мои губы подрагивали, сдерживая улыбку, эта дрожь привлекала внимание Райнера, — Примет ли она мои чувства? Подушечкой большого пальца он мягко провёл под моей губой, словно очерчивая контур. Казалось, у меня загорелись даже уши, что уж говорить о лице, точно красном, точно смущённом. Я отвела взгляд к цветам, призадумавшись о просьбе заказчика. Мысли метались по спутанным воспоминаниям цветочного символизма. — Я думаю, подойдут камелии, — как будто не своим голосом начала я. Горло сковало смятение, а руки стали совсем мягкие, невесомые и непослушные, что даже ручка холодильной витрины не сдавалась мне, не впуская в маленькую обитель флоры. Мягкие пальцы соскользнули с моего лица, крепкая рука Райнера накрыла мою в очередной раз помогая. На тёплой ладони я ощутила влагу смущения — этот бравый офицер, высокий, статный, мужественный, краснел и терялся перед хрупкой девушкой, признаваясь ей в своих чувствах, не меньше, чем терялась она сама. Самый очаровательный полицейский, которому я сдалась бы под стражу даже без сопротивления. Дверная ручка издала характерный щелчок, пропустив в цветочное царство: оно окутало нас дурманом разнообразных сладких ароматов и погрузило в лирическую атмосферу. — По старому поверью, камелия губила самураев. Я прошла вглубь маленького помещения, говорила, не оборачиваясь, — это помогало мне прятать неуёмную улыбку. — Если самурай касался её — это обрекало его на скорую смерть, и всегда через обезглавливание. Точно, как бутон камелии опадает целиком, не теряя своих лепестков, — я вытянула упомянутый цветок: с несколькими алыми бутонами и лепестками идеальной овальной формы с острыми кончиками, — Если эта девушка не самурай, тогда цветы ей скажут о любви в твоём сердце и страсти. — Насколько мне известно, она не самурай, — мужчина улыбнулся, склонившись к цветам в моих руках, но смотрел только на меня. — У камелии нет аромата, — не оправдала я его надежд и вытянула новый насыщенно-розовый пышный цветок из ближайшей вазы, — Зато пионы пахнут чудесно. К тому же, они смягчат пылкость алой камелии, намекнут об искренности и чистоте намерений. Райнер снова склонился к моим рукам. Едва его нос коснулся нежных лепестков, я отвела цветы от него. В них не было необходимости ни в одном. Я отвернулась, неторопливо возвращая каждый цветок на своё место. — Я соберу для тебя все камелии и пионы, какие найду, — вполголоса протянул Райнер за моей спиной, — Тогда ты согласишься сходить со мной на свидание? — Соглашусь даже без цветов, Райнер, — с губ сорвался искренний смех, больше я не выдерживала натиска этого очарования, — Уже думал, каким образом будешь меня соблазнять? — Разработал целый план, — я почувствовала на своей спине крепкую грудь, а на талии — неуверенные руки, они касались почти не ощутимо, — Сначала впечатлю тебя изысканным ужином в ресторане. Накрыла руки Райнера ладонями, прижимая к себе чуть плотнее. — Как неожиданно, — иронично заметила я, посмеиваясь. Я расслаблено обмякла на широкой офицерской груди, в такой близи цветочная приторность меркла в стойком мужественном аромате парфюма, — О чём мы будем говорить? — Вряд ли я смогу говорить всерьёз о чём-то. Буду глупо шутить от волнения весь вечер, а ты будешь неловко смеяться и пить вино, чтобы выдержать мой искромётный юмор. Райнер зарывался носом в мои волосы, осмелевшие руки сомкнулись на моём животе. — Когда я соберусь с силами, приглашу тебя на медленный танец. Обещаю: буду наступать тебе на ноги не слишком больно, — мужчина продолжал меня впечатлять, а я продолжала смеяться, — Закажу тебе десерт, если всё-таки оттопчу ноги. Склонившись к моему уху, он закончил свою мысль волнующим мою душу слегка рокочущим полушёпотом: — После ужина я провожу тебя домой и буду всю дорогу мечтать, чтобы ты поцеловала меня на прощание в щёку. — Что? В щёку? Я надеялась на поцелуй в губы, — я обернулась к Райнеру, ухватившись руками за его шею, — В твоём плане просчёт. — Это ведь будет первое свидание, я не могу так поступить с тобой. Пара-тройка свиданий и, если ты не сбежишь от меня, тогда я решусь. Может быть, — мужчина смеялся вместе со мной, сквозь этот смех я уже тянулась к его губам, приподнимаясь на носочках. — Тогда придётся украсть у тебя поцелуй до свидания, раз ты намерен мучить меня так долго. Наш смех постепенно затих, сменившись на шумные выдохи и тихие соприкосновения губ в поцелуе среди тишины молчаливых благоухающих наблюдателей. Плотные губы Райнера так приятно ощущались на моих — наяву это оказалось даже восхитительнее, чем я себе представляла. Медленно и осторожно он исследовал мои губы, прижимал к себе сильными руками, подтверждая каждое своё недавнее признание через язык цветов. — Если мы сейчас не остановимся, я точно потеряю рассудок, — почти умоляюще прошептал мужчина в мои губы, не в силах разорвать взаимно желанный поцелуй. — Тогда мы точно не остановимся, — шепнула ему в ответ, отбросив всякую скромность, сама ведь давно потеряла голову. От шеи мои руки спустились к пальто, я расстёгивала торопливо пуговицу за пуговицей, всё ещё не расставаясь с губами, о которых мечтала едва ли не с первой встречи. — Давай хотя бы магазин закроем, — Райнер не на шутку запереживал — это даже меня умилило. Я сдалась, отдёрнула руки от чужого пальто и подняла над головой в знак содействия требованиям благонравного правосудия, смущённого и растерянного от моей внезапной напористости. Райнер по-хозяйски закрыл входную дверь магазина и уже опускал шторы окон, чтобы ни одна живая душа нас не застукала. Я следила за каждым его движением, ожидая возле стойки кассы и расправляясь с пуговицами своей атласной, измятой объятиями, блузки. — Боже... — бросил мужчина на ходу с восхищённой улыбкой, он неспеша шагал ко мне и расстёгивал пальто по моему примеру, — Мне придётся на тебе жениться после всего, что ты задумала? Тяжёлое пальто шумно опустилось на столешницу, Райнер взялся за рубашку, совсем позабыв о своём недавнем смущении. — Поговорим об этом позже, — я сдержала смешок и только улыбнулась. Скинула с плеч свою блузку, тогда же и мужчина закончил со своей рубашкой — по-армейски быстро. Казалось, Райнер действительно терял рассудок, как и предупреждал. Его нежный взгляд изменился — в нём читалась голодная страсть — мне это понравилось. Лишёнными стеснительности движениями уверенные руки задирали к бёдрам мою юбку, некогда обтягивающую ноги до колен. От каждого рывка я дёргалась, неловко оборванно посмеиваясь. Райнера словно подменили, он сам на себя стал не похож — нетерпеливый и несколько резковатый. Я чувствовала жар его рук даже через колготки: движения были бессистемные, но решительные, словно мужчина хотел коснуться за раз как можно больше, исследовать своими крупными ладонями всё моё тело. Прежде чем начать раздевать меня, мужчина с нескрываемой жадностью гладил, сжимал, снова гладил, особенно он задержался на заднице, заметно наслаждаясь её мягкостью в грубоватости своих ладоней, — я подметила этот прелестный мальчишеский восторг на будущее. Задрала юбку повыше для доступа к тугой резинке колготок — мой намёк был принят. Капроновая ткань податливо спускалась под настойчивостью чужих пальцев. Райнер тянул их ниже по бёдрам вместе с бельём, что так бесстыдно и стремительно взмокло. Он заметно наслаждался моей лёгкой дрожью в его руках, моим беспокойным дыханием на его губах, теплотой кожи, которая просто горела под его ладонями. — Ты уверена, что мы не торопимся? — голосом Райнера заговорила прежняя осторожность, которая, конечно, умиляла, но мне не хотелось останавливаться. Я хотела его, жаждала сгореть в его сильных руках и под его крепкими бёдрами, а потому надеялась на скорое возвращение этой тёмной страстной стороны мужчины, как будто альтер эго, сменяющей добропорядочного Райнера на голодного зверя. — Я не принцесса из сказки, откуда ты вылез, мой рыцарь. Если не возьмёшь меня сейчас же, я буду привлечена к ответственности за изнасилование полицейского, — говорила я более чем уверенно, и доказывала свою решимость, нетерпеливо расстёгивая ширинку мужских джинсов. — Я ведь не при исполнении, да и доказать что-то будет сложно... — мужчина умничал с тихим смехом, наблюдая, как, сравнительно его собственных, маленькие руки ловко стаскивали одежду с него, — Но мне даже стало интересно, что ты сможешь сделать, милая. Слова и интонация Райнера искушали, глубокий низкий голос сметал остатки моей сдержанности. Ровно, как и вид его члена в моей руке, словно созданного для неё. Я чувствовала на своей ладони его жар, ощущала взбугрившиеся вены, скользила взглядом вслед за рукой и неприлично истекала желанием по своим бёдрам. Мои пальцы едва смыкались — впечатляюще. Не было с собой ни презервативов, ни смазки, полагала — будет проблематично. Раньше, чем я закончила мечтать припасть на колени перед этим мужчиной в самой похабной своей фантазии, чужие руки грубо схватили меня под задницу, и она шумно опустилась на стойку. Боже правый, как так вышло, что высота стойки удивительно идеально подошла под рост Райнера? Я собиралась благодарно об этом стонать, восхваляя производителя этого стола за возможность отдаться на нём самому сексуальному полицейскому. Райнер заботливо освободил мои ноги от сапог, пока я спешно стягивала колготки с ног, оставляя на них затяжку за затяжкой от волнения. — Невероятная... — Райнер облизнул пересохшие губы, когда наконец-то обнажённые ноги уверенно сдавили его бедра в тиски. Слишком. Слишком горячо. Всё, что он делал было слишком соблазнительно. Мы застонали в один голос, я — от приятного растяжения, развеявшего всякие боязливые мысли до этого, а Райнер, наверняка, от жара внутри меня и тесноты. Я хваталась за крепкие плечи, прижималась губами к мужской шее, опаляя гладкую кожу горячими вздохами. Она мягко вибрировала от блаженного мычания Райнера под моими губами. Мужчина придерживал мои ноги, без резких рывков плавно покачивал меня в своих объятиях, проникая так глубоко, насколько я могла принять, сидя на краю стола. Он не медлил, но и не торопился. Был приятно настойчив в своём намерении сломать мой голос в стонах этим вечером и нежен в своих движениях. Мне невообразимо нравилось вот так, физически, ощущать силу Райнера. Нравилось чувствовать себя хрупкой и слабой рядом с этим титаном во плоти. Нравилось утопать в его могучих и таких ласковых руках. Я вскинула голову, чтобы снова заглянуть в зелёные глаза, однажды покорившие своей добротой, и встретила теперь в них искрящееся пламя страсти. Пообещала себе не дать ему погаснуть, как и не отпускать Райнера от себя теперь уже точно никогда. Сдавила ногами мужские бёдра, на мгновение прервав скольжение его образцово превосходного члена во мне, чтобы скинуть с себя стесняющий движения бюстгальтер. Райнер воспользовался короткой паузой — утянул меня в горячий поцелуй, влажный и ненасытный, подарив совершенно новые ощущения от своих пухлых аппетитных губ. — Точно женишься? — шепнула в распалённые поцелуем губы и с улыбкой опустилась локтями на стол, позволив алчущему взгляду блуждать по моему почти полностью обнажённому телу в очень откровенной позе. — Да, блять, да, — на одном выдохе бросил Райнер, ощутимо больнее сцепив пальцы на моей коже. Его взгляд метался. Непривычная с офицерских уст брань зажгла новую яркую вспышку внизу живота. Своей неприкрытой откровенностью я окончательно лишила мужчину последнего самообладания, потому как его руки и член потеряли былую сдержанность, но всё ещё находили в моих звонких стонах звучное одобрение. Райнер проникал теперь гораздо глубже благодаря удобному положению. Заворожённо наблюдал, как развязно он меня имел, и как хорошо я его принимала, оставляя влажный след на его члене — безмолвный комплимент. Ещё совсем недавно я сидела в его кабинете при самых неудобных и даже комичных обстоятельствах. Ещё, казалось, вчера он отчитывал меня за беготню на дороге в неположенном месте. Тем удивительнее было видеть этого офицера в обстановке далёкой от формальной, обнажённого и всего красного от возбуждения. Слышать его басовитое мычание. Чувствовать в себе терзающий удовольствием член. Ощущать, как эти руки, когда-то печатающие протокол моего дела, с упоением оставляли вмятины на моих ногах, которые непременно окрасятся в синий к моменту, когда Райнер кончит. Я заживо сгорала в его руках, как и хотела. Блуждание моего взгляда, полного обожания, внезапно оборвалось, стоило мне только взглянуть на лицо мужчины. — Нет, Райнер! Не сейчас! Он был готов уже кончить. Участившиеся толчки явно об этом предупреждали, как и агрессивное мычание сквозь стиснутые челюсти. Это был самый лучший секс с самым желанным мужчиной — я хотела кончить так, чтобы ноги дрожали от одного только воспоминания. Было бы досадно не успеть. — Дьявол... — Райнер вскинул голову, жмуря глаза. Видно, настолько невыносимо хорошо его член смотрелся во мне. Может быть, взгляни я его глазами, тоже бы не смогла сдержаться от вида подскакивающей груди на каждый удар мужских бёдер о мягкую задницу, от искажённого похотью лица и затуманенных дурманом наслаждения глаз. По крайней мере, чувствовала себя я именно так — опьянённая своей беспомощностью в крепких руках, очарованная удовольствием чувствовать их силу. Скользнула пальцами между половых губ, решительно сдавила клитор, растирая его почти яростно, наплевав на всякую технику, лишь бы скорее кончить, пока член Райнера был так основательно глубоко во мне. — Посмотри на меня, посмотри, Райнер, — задыхаясь в нарастающем напряжении, простонала. Встретив взгляд ореховых глаз, в один миг ломано взвыла от разорвавшегося потока блаженства — всё так, как я мечтала. Наверное, я ощутимо сжала член в себе в момент оргазма — Райнер несдержанно застонал, подхватив мой угасающий голос. Едва успев выскользнуть из меня, он кончил. С громким шлепком его ладонь ударилась о столешницу в опасной близости от моего лица, второй он прижимал истекающий член к низу моего живота. — Прости, я не знал, куда... — со сбитым дыханием обратился ко мне Райнер, к нему вернулась привычная неловкость в голосе, будто он не трахал только что меня, как одержимый. — Я как-нибудь справлюсь с этим, не переживай, — мы засмеялись в один голос от его очаровательной скромности, счастливые и довольные, несмотря на то, что сломали стереотипы о тысяче свиданий перед сексом — какая глупость.***
Рабочий день выдался удачный: я продала цветов больше, чем рассчитывала, и непременно поделилась своей радостью в сообщении Райнеру. Он ликовал со мной о каждой победе, даже самой маленькой и незначительной. Поощрял мои успехи восхитительной домашней выпечкой на протяжении вот уже как нескольких последних месяцев со дня его красноречивого признания в чувствах. Всегда любила наблюдать, как крупные круглые бицепсы наливались и перекатывались под кожей от усердия сильных рук, корпящих над тестом, а после ужина — надо мной, которая точно скоро станет такой же пышкой, какими часто баловал Райнер. Открывшаяся дверь магазина поздним зимним вечером запустила ворох снега вместе с желающим меня навестить. Райнер довольно улыбнулся, встретившись со мной взглядом. Его плечи казались ещё шире в зимней полицейской форме, хотя, казалось бы, куда уж шире. Дутая чёрная куртка шуршала на каждое его движение, тяжёлые сапоги скрипели о пол — мой офицер неторопливо шагал прямиком ко мне в истосковавшиеся руки. — Чем могу Вам помочь, офицер? — кокетливо обратилась я и отвернулась к кассе. Она открылась с шумным дребезжанием под моими требовательными руками. — Я ищу опасную преступницу. Вы не видели здесь девушку, примерно вот такого роста? — ощутила на спине холод куртки Райнера, а его ладонь — на своей макушке. — Вы хотите её арестовать? За что? Приходилось раз за разом начинать считать заново наличку, я то и дело хихикала себе под нос. — Эта девушка — заядлая воришка чужих собак, нарушительница дорожных правил, а ещё... — ворковал мужчина возле моего уха под мои смешки, прижимаясь ко мне всей своей холодной курткой. — Не вздумай это сказать... — Она украла моё сердце... — чувственно протянул Райнер шёпотом. — О, ты всё-таки сказал, — я закатила глаза и звонко захлопнула кассу, сразу же развернувшись в объятиях любимых рук лицом к Райнеру, — Боже... Это так банально, офицер. Хотя бы скажите, как она выглядит. Может быть, я смогу тогда Вам помочь. — Выглядит как моя будущая жена.