Искупление||Penance

В баре, расположенном на углу Пентаграмм-Сити, играл джаз. Когда демон вошёл внутрь, запахло сигаретным дымом и крепким спиртным. При виде него толпа стала редеть. Радиоволны, раскачивающие лампочки неподалёку, не затронули выступающих исполнителей. Он бесшумно направился к бару, до сих пор ощущая трепет от полученной свежей добычи. Он считал себя личностью будущего и обычно любил формально отмечать хорошо выполненную работу. Итак! Заметив бармена, разливающего алкоголь по стаканам, он подошёл к нему. — Хаскер, — окликнул радио-демон, опершись локтем о стойку, — виски, как и всегда. Демон медленно обернулся и посмотрел на него. Лицо мужчины казалось уставшим, на его веках образовались тёмные круги, а золотые глаза выдавали сопутствующую сонливость. Он отказывался двигаться. Аластор облизнулся и, слегка наклонив голову, позволил волосам скользнуть по его щеке. — Мне требуется повторить? Хаск молча покачал головой и отошёл к другому месту в баре, чтобы открыть бутылку виски. Пока он это делал, Аластор с предельным вниманием оглядывал окрестности, изучая лица присутствующих. Он не заметил ничего примечательного, типичные постояльцы. Лениво постучав пальцами по набалдашнику трости, он расслышал исходящую от неё мелодию, хорошо развеивающую скуку. Позади него стакан звякнул о дерево, и он украдкой поглядел на поданный алкоголь, созданный лучшими производителями. Хаск отказывался смотреть ему в глаза, вместо этого он ушёл в тёмный угол, чтобы обратиться к другим посетителям. Аластор подавил смешок и поднёс стакан к губам, чтобы глотнуть виски. Горло идеально обжигало. Горьковатый и естественный вкус. Классика для него. В здешних кругах он получил небывалую известность. И, казалось бы, это лучшее, на что он мог рассчитывать. Но нет, он был уверен, что ещё даже не достиг своего пика. Его будущее было многообещающим, и всё это лишь вопрос времени. От отвращения из-за неприятного звука, издаваемого клавишами пианино, его глаз дёрнулся. В углу, где играли живые исполнители, Мимзи ударила мордой какого-то волка по клавишам, размазывая кровь, брызнувшую из его носа, по белому фарфору. — Если я ещё раз увижу, что ты смеешь пытаться обмануть меня со своим дружком Джеком, я вставлю твои зубы в свой следующий головной убор! — Мимзи огрызнулась, откидывая голову парня назад, отчего тот кувыркнулся и покатился со сцены. Она одёрнула платье и аккуратно поправила перо в волосах. Аластор закрыл глаза. Ад был так похож на Землю, но выглядел более абсурдным. Он предполагал, что многие здесь были простыми и никчёмными людьми при жизни. Неудивительно, это ведь народ Люцифера. Стараясь удержать своё приподнятое настроение, он обогнул несколько столиков и приблизился к сцене, наблюдая за Мимзи, вытирающей руки от грязи. Как только он позволил ей заметить себя, её лицо чуть ли не осветило комнату, несмотря на то, что на него уже и так был направлен прожектор. — Ал! О, я так рада видеть тебя, приятель. Ты был очень занят, да? — Как и всегда, — он поставил ногу на деревянный выступ и поднялся на сцену. Мимзи приподняла бровь. — Как и всегда? В этот раз явно больше, чем обычно. Я удивлена, что ты вообще смог прийти со всеми своими… важными… делами, которыми ты занял себя в последнее время, — произнесла она, взмахнув рукой. — Я поражена, что даже наш большой парень не замечает твоих выходок. Ты распугал весь народ, Ал. «О, ты поражена?» — подумал про себя Аластор, какая забавная мысль. — Ах-ха, — выдохнул он, — разве не в этом кроется вся суть? Она посмотрела на него. Затем, скрестив руки на груди, вздохнула. — Ты пугаешь меня. Аластор стиснул зубы. У неё было доброе и обливающееся кровью сердце, когда она этого хотела. — Ты же знаешь, я бы не причинил тебе вреда! У нас довольно долгая история, — смягчился он. — Дело не в этом. Я говорю о тебе, — Мимзи огляделась вокруг, прежде чем покачать головой. — Иди за мной, — с этими словами она спрыгнула со сцены и направилась в потайную комнату, скрытую за бусинами. Аластор сделал большой глоток виски, прежде чем неохотно последовать за ней. Свет лампочек соскользнул с его плеч, когда он шёл дальше, игнорируя шумную жизнь, бурлящую в каждой комнате за кулисами. Они завернули за угол и оказались в личных покоях хозяйки — то есть самой Мимзи — с незажженным камином, роскошными диванами и её памятными вещами, которые всем своим видом кричали о Марди Гра, празднике из их человеческой жизни. Было довольно приятно знать, что кто-то до сих пор наслаждался культурой, пришедшей к ним с Земли. Мимзи тоже налила себе немного виски. У неё на лбу проступила маленькая напряжённая морщинка. — Итак, в чём дело? — Аластор окинул её беглым взглядом. — Ты теряешь свой блеск, дорогая. — Я знаю. Я… Это не имеет к разговору никакого значения, — процедила Мимзи, — я просто хочу сказать, что сейчас в мире политики дела обстоят не самым лучшим образом, Ал, — она прислонилась к роялю, стоявшему у неё в комнате. Эта женщина всегда любила музыку. — Ты же видишь, Небеса начинают вмешиваться в наши дела. Аластор вздохнул: — Это нас не касается. — Ходят слухи, — на мгновение Мимзи замолчала, — что Люцифер и другие проводят встречи. Встречи! Ты думаешь, они снова отберут у нас выпивку? — Мимзи, мы в Аду, — Аластор фыркнул и сердито оглядел комнату, пока казался совершенно незаинтересованным в данном разговоре. — Тебе не о чем беспокоиться. В твоём баре, кажется, так же оживленно, как и всегда, а твоя постоянно растущая проблема с финансами из-за азартных игр, похоже, становится… — он пошевелил пальцами, пытаясь подобрать нужные слова, — …только хуже! — на его лице появилась усмешка, когда она пришла в замешательство. — Тебя никогда не волновали эти вещи, так зачем же вникать в них? — Потому что, Ал, так уж получилось, что в моём теле слишком мягкая кость, — Мимзи выпятила бедро и поправила свою короткую стрижку. — Мне было бы всё равно, если бы твоя маленькая и странная задница не связывалась с верхушкой общества, — он задрал голову и с презрением уставился в потолок. — И, кроме того, в последнее время ты нажил немало врагов среди тех, кого раньше называл друзьями. Ты идёшь по пути одинокого волка, и это меня беспокоит. Вот и всё. В Мимзи была одна особенность — даже если она была довольно эгоцентричной, её внимание всё равно нередко было приковано к Аластору. Он всегда подозревал, что в её чувствах скрывалась какая-то выгода… Как будто она хотела добиться чего-то, чего никогда не получала ранее. Что само по себе не было преступлением, однако делало подобные разговоры утомительными для него. Он не был заинтересован в том, чтобы о нём заботились. — Я на вершине мира, Мимзи, — заверил её Аластор, — теперь ничто не сможет меня остановить. Мимзи не сводила с него глаз, пока он обходил диван, чтобы подойти к камину. Он продолжил свою речь: — Не прикидывайся наивной. Ты же знаешь, что я пристрастен к этому… — он перевёл дыхание, — …охотничьему азарту. Меня это возбуждает, — его пальцы дрогнули, — и я не могу позволить себе отказаться от этого прямо сейчас. Быть честным, я и не собирался. Всё легко и просто! Запечённое при нужной температуре блюдо всегда получится вкусным. — В этом и проблема, Ал. Ты и раньше был в «расцвете сил», и угадай, что произошло? Бах! — Мимзи притворилась, что выстрелила себе в лоб, после чего якобы упала навзничь. — Я думала, этот случай научит тебя чему-нибудь. У нас есть второй шанс, подумай об этом. Почему бы тебе не найти кого-нибудь симпатичного, с кем можно было бы провести ещё одну жизнь? Аластор скривился. — Эта комфортная жизнь всегда сводила меня с ума. Мимзи усмехнулась. — Ну, Ал, держу пари, однажды ты встретишь что-то по-настоящему красивое, от чего твое сердце остановится. Что-то, что сделает тебя нежным. И когда это случится, я надеюсь, оно сожрёт тебя заживо, зная, что твоя продажная задница никогда не будет относиться к кому-либо мягко. Потому что ты такой, какой есть, да? Кто-то, кто никогда не бывает сытым? — она расстроенно покачала головой. Он моргнул. — И, честно говоря, я надеюсь, что ты никогда не будешь сыт, потому что та жизнь, которую ты ведёшь, никогда не удовлетворит тебя в полной мере. Ты никогда и ничем неудовлетворён! С этими словами она выбежала из комнаты, а он не совсем понял, что сделал не так. Ах, что именно заставило её разозлиться? Комментарий о комфортной жизни? Аластор облизнулся. Тогда ему следует почаще говорить подобное, просто, чтобы видеть, как она злится, но не может поднять на него руку. Этот щит неуязвимости из-за её мягкого характера по отношению к нему приводил в первобытный восторг. Нитка так туго была привязана к её пальцу, и всё же он продолжал свободно носить её на запястье, ни о чём не беспокоясь. Просто свободный шёлк на его фигуре, который можно было в любой момент отсечь какими-нибудь ножницами. Потянувшись, Аластор щёлкнул пальцами, чтобы разжечь камин перед собой. Он продолжал растягивать кожу на висках, согреваясь изнутри и снаружи. Какая волнующая беседа. У девушки, должно быть, была плохая неделя. Он тщательно обдумал её слова. И, хотя Аластор не был склонен к подобному — он не был глупым, он знал, на что она намекала. Найти партнёра. На самом деле это было иронично. Идеальным партнёром она считала того, кто делил с ней постель, кольца и, в конечном итоге, имена. Аластор никогда не хотел тратить своё время на зависимость от кого-то. Это было бесплодно. Раздражало. Пустая трата времени — и ему не нравилось, когда кто-то не соглашался с ним в этом. Однако, если ему и захочется развлечь себя, то рядом с собой он мог представить лишь делового партнёра. Какую-нибудь выгодную сделку. Того, с кем можно разделить его туманный вальс эйфорических желаний… Он ухмыльнулся, когда понял, что нечто идеальное могло бы сформироваться по его собственной воле. Он мог бы создать себе прирученное существо. Но, на самом деле, у него не было ни сил, ни времени, чтобы кого-то приручить. Приручить целое существо? В любом случае, для этого Аластору понадобились бы цепи. Он всегда считал, что любовь сродни долгой охоте без убийств. Какая скучная концепция. Казалось, за пределами комнаты Мимзи начиналась какая-то суматоха. Его уши навострились, и он склонил голову, чтобы побольше узнать о произошедшем. Кто-то безостановочно кричал, в то время как другой — медленно соглашался. Ах… Он надеялся, что это не приведёт к ещё одной словесной перепалке. Однако, к сожалению, его надежды разбились в пух и прах. — Э-э, босс, — проворчал Хаск из дверного проёма. Аластор уставился на него. Тот нечасто заговаривал первым. — Он, эм… Он здесь… — Вот этот сучёныш! — Вокс ворвался в комнату, из его головы раздавались гудящие помехи. — Что, чёрт возьми, с тобой не так?! Аластор вздохнул. — Итак, о чём ты? — Во-первых, ты перестаёшь ходить на собрания, во-вторых, ты участвуешь во всей этой масштабной кровавой заднице, ещё никогда невиданной ранее, и ты, ко всему этому, блять, убил одного из наших союзников! Одного из союзников! Ты что, тупой?! Или ты под кайфом?! — Вокс со стуком хлопнул себя ладонью по металлической голове: — Я не хотел верить слухам о твоей влипшей в это дерьмо заднице, но… Глаз Аластора дёрнулся. Он медленно перевёл взгляд на Хаска, который в замешательстве наблюдал за Воксом. — Хаскер. Это личный разговор. Хаск, казалось, был немного раздражён его приказом, однако неохотно подчинился. Он ушёл, волоча хвост по полу, пока Вокс удивлённо переводил взгляд с одного на другого. — Погоди, разве это не повелитель… — Приношу свои извинения за его неуместные реплики, он новенький, — сказал Аластор, выгибая спину. На его пальце невзначай возникла зелёная цепь. Есть чем похвастаться. — И когда ты успел овладеть им? — Вокс спросил недоверчиво: — Ты теперь заключаешь сделки? — Аластор улыбнулся ему. Чуть шире, чем следовало бы — его искренне позабавило то, как выражение лица телевизионного демона сменилось крайней озадаченностью. — Серьёзно, что за хуйня происходит? Ты ведь всё ещё на нашей стороне, да? На их стороне… С ними его объединяла лишь простая и бесплодная война за территорию. Все здесь хотели большего. Большего, и большего, и большего, никто никогда не был полностью удовлетворен тем, что имел. Они были могущественными демонами, надо отдать им должное, раз так быстро подняли восстание. Пусть вся эта мысль будет принадлежать им, он был не против, ведь изначально идея такого мятежа даже понравилась Аластору. Однако не в сентиментальном ключе. Просто помогла развеять его разрастающуюся скуку. — На вашей стороне? — спросил он, оглядываясь на огонь и взбалтывая свой убывающий виски. — Это шоу. Ты думаешь, что ваша сторона имеет хоть какое-то значение в этой яме? — Аластор издал сдавленный смешок. — О, не смотри на меня так, будто тебя предали! Возможно, мне даже немного жаль тебя. Вокс сжал кулаки. — Да ты, блять, и есть ебаный предатель! Ты серьёзно на стороне Кармилы?! Ах, борьба вооружений. Он с самого начала считал, что Кармила — мелочь, по сравнению с теми важными проблемами, которые окружали его, однако держал эту мысль при себе. Её не стоит вытаскивать наружу. Пока нет. Аластор медленно моргнул. Это обвинение было крайне скучным, не мог бы он хотя бы добавить в него немного остроты? — Если это ещё больше выведет тебя из себя, — он сделал паузу, — тогда да, конечно. Вокс, вспыхнув, выплёвывает: — Я никогда не смогу понять твои конченные загадки… В чём твоя проблема? Почему ты нарушаешь договор? Ты… Ты же так стремился стать частью нашей команды… Что-то мрачное овладело им, зловещее и до боли сковывающее. — Я бы не назвал себя командным игроком, — просто ответил он. Не в силах сдержаться, он усмехнулся, подперев согнутым пальцем подбородок: — На самом деле, я не очень-то люблю делиться… Особенно победой. — Ты жадный, эгоистичный ублюдок, — произнёс Вокс, его глаза забегали из стороны в сторону, как будто он не верил собственным словам. — Знаешь, я… Я правда думал, что ты… — Что я буду сидеть смирно и изображать собаку для вас всех? — Аластор добавил: — Знаешь, звучит довольно неприятно. Вокс нахмурился. — Что случилось? — огонь потрескивал. — Слухи быстро распространяются, Аластор. Тебя заметили резвящимся возле замка Люцифера, — молчание, прежде чем он протянул: — Если ты действительно продал всех нас за… Что бы ты ни получил от него, ты… Это… — их взгляды встретились, — Это предательство. Для нашего Ада. Для нашего Ада. Звучало довольно провокационно. От возникшей в голове мысли в его животе что-то затрепетало. Нет, он бы предпочёл сойти с ума, чем поделиться ею с этими крохами. — О, теперь ты понимаешь. Как интересно. Похоже, у тебя там и правда есть работающий чип. Что теперь? Ты собираешься что-то делать с этим? Тишина. Гул толпы за дверью, потрескивание поленьев в камине, неистовое насилие, которому ещё предстояло выплеснуться наружу, — всё это проявлялось в их суровых взглядах. — Нет, — наконец договорил Вокс. — Но когда придёт время, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты предал нас, — Аластор приподнял бровь. Он ни капли не верил его словам. — Будет забавно понаблюдать за твоими страданиями, когда ты получишь по заслугам. Не впечатляет. — Боже, твоё эго, должно быть, действительно задето. — Потому что ты вероломная сука! — рявкнул Вокс: — Ты никогда ни о чём не заботился в своей ебаной жизни, и это видно по каждому долбанному телу, которое ты терзаешь каждый раз. Я надеюсь, что твоя печальная судьба настигнет и тебя, кусок дерьма, — с этими словами он резко развернулся и вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Аластор, наконец, остался наедине со своим собственным молчанием. Он оглянулся на пламя. Конечно. Аластора не слишком заботят мелкие чувства. Это было правдой. Он взбалтывал свой напиток и наблюдал, как в нём плещется жидкость. Он был так занят своим… хобби, что никогда по-настоящему не увлекался и не сосредотачивался на сентиментальных ценностях, установленных обществом. Заботиться о верности или вражде, которые в конечном счёте совсем ничего не значат… …Однако была одна вещь, которая его раздражала. Довольно бесполезная и ужасно беспокоящая. Он всегда гордился своими знаниями, но когда ему не хватало их в определённой области, начинал проявлять любопытство… Аластор предавал их не ради забавы (насколько бы это ни было весело), убийство нарушителей спокойствия было частью его сделки. Он не стал бы лгать, если бы сказал, что его заинтересовала одна маленькая деталь, касающаяся Морнингстар. Что именно, он не знал, но Небеса подкрадывались всё ближе и ближе к ним, и это определённо пугало королевскую семью. Почему, почему, почему это беспокоило его… Аластор потрясающе разбирался в людях и лихорадочно изучал их действия. Он действительно ненавидел, когда его заставляли следовать плану, о котором он сам был в неведенье. Лишь один простой факт, который был настолько болезненно очевидным, вызывал у него желание рассмеяться. Великий король Ада, любящий отец и муж, был до ужаса скрытным. Аластор знал это наверняка, и подобная мысль мучила его в поисках ответов. Из угла комнаты донёсся тихий искажённый звук помех. Аластор взглянул на старое радио, стоявшее на столе, и прислушался к его бормотанию, восстанавливая дыхание и прижимая уши к голове при каждом произнесённом слове. Он облизнулся. Люцифер — тот ещё лжец.

✢

В Аду было довольно пасмурно. Когда Чарли проснулась, она спустила ноги с кровати и стала долго смотреть в большие окна. Она наблюдала, как небо становится ярче — адское подобие восхода солнца — с глубокой болью в животе. Чарли ёжилась от голода, потягиваясь и готовясь к предстоящему дню. Она надела красный пиджак и брюки, поправила галстук-бабочку и дважды перевязала волосы. Медленно она приколола к ткани булавку со значком, выдающим её имя. По крайней мере, она должна была достойно выглядеть на импровизированных похоронах собственной мечты. Чарли уставилась в зеркало, внимательно изучая своё болезненное выражение. Рука, которой она ощупывала восстанавливающиеся синяки на шее, нежно касалась кожи. Отчасти она понимала, что на ней не было настоящего ошейника… Но метафорически он продолжал сдавливать трахею и ограничивать её свободу. Я хочу полностью освободиться от любых оков. Хочу снова почувствовать себя свободной. А всё это из-за него. Она всегда и во всём подозревала Аластора. Чарли, судорожно сглотнув, внезапно почувствовала, как что-то извращенное сжимается в её груди. Вот оно, то самое бесконечное сочувствие. Сочувствие, перерастающее в интерес. Это казалось немного новым для неё. Она точно знала, что он хотел сказать ей всем этим. Даже если не понимала этого раньше, пазл медленно складывался в её голове теперь. Чувствовать себя свободной было выше её сил… Невозможно из-за жестоко связывающих их цепей. Что ж, она предполагала, что когда-нибудь ей придётся столкнуться с этим. Чарли откашлялась и одёрнула свой пиджак. Она вышла из комнаты и поспешила к лифту. Как в тумане, девушка не знала, пробыла ли там всего минуту или несколько дней, потому что в таком хитроумном устройстве время, порой, останавливалось. Всё прекратилось. Чарли заметила всплывающий номер, но, похоже, это был вовсе не вестибюль. Металлические двери открылись, после чего Аластор широко улыбнулся ей. Медленно моргнув, она отступила в сторону, позволяя ему пройти. Он встал рядом, и лифт снова закрылся. Они начали спускаться. Отношения между ними казались напряжёнными. С момента вторжения в отель, произошедшего несколько дней назад — то самое фиаско с Мимзи — казалось, что они никогда больше не поладят. Как бы ей этого ни хотелось, Аластор всё равно старался вбить ей в голову идею того, что он неуправляемый. Один всплеск пламени, и он взорвётся. И для этого ей требовалось всего один раз поджечь его. Так уж получилось, что насколько Аластор опытен, настолько он и непредсказуем. А его непредсказуемость была опасной. Она взглянула на него, но он даже не придал этому значения. В закрытых двери виднелось мутное отражение. Она знала, что он был опасен. И всё же она лежала в постели с этим опасным существом, даже обнимала его, а он и глазом не моргнул. Воспоминания об окровавленных стенах преследовали её, но всякий раз, когда Чарли пыталась осудить радио-демона, она всегда вспоминала о его более мягкой стороне. «Он причиняет остальным боль», — утверждал её разум, однако затем сердце тихо шептало в ответ: — «но защищает этим меня». Какая же она эгоистка. Просто полнейшая эгоистка. — Доброе утро, Чарли, — Аластор, наконец, нарушил тишину, уделив ей немного своего внимания. — Доброе утро, Аластор, — произнесла Чарли. Было трудно продолжать злиться на него. Почему? Всю свою жизнь она была злой. Отверженной. Одинокой. И всё же, когда она пыталась сохранить в себе некоторые из этих тёмных и гордых чувств по отношению к Аластору, они рано или поздно исчезали. Нет, нет — она скоро уедет, и, возможно, это последний раз, когда он стоит рядом с ней. Она обошла его, заметив, что лифт остановился, чтобы нажать пальцем кнопку открытия двери. Аластор наблюдал за ней широко раскрытыми глазами, и Чарли наклонила голову, чтобы получше рассмотреть его. — Это ещё не конец, — сказала она. Аластор с интересом глядел на неё. — Чего именно? — Моей миссии. Это заставило его расправить плечи. — Конечно, не конец. Я и не мог ожидать меньшего от твоей лихорадочной страсти, дорогая. — Я должна попросить тебя кое о чём перед уходом, — сказала Чарли, выпрямившись и сделав глубокий вдох. Она завладела его вниманием. — Пожалуйста, не разрушай отель больше, чем… Чем он уже разрушен, и… — она отвела взгляд, — если я не вернусь… — Ты вернёшься. Чарли перевела на него взгляд. В тесноте было трудно смотреть на что-либо, кроме него. Они стояли так близко. Веки Аластора опустились, и он мягко посмотрел на неё. — Ты вернёшься, — повторил он, — и мы продолжим нашу работу здесь, — эта вера была невиданной ранее. Она чувствовала себя в безопасности. Уютно, от чего на мгновение её затошнило. Ба-дум-тсс. И, больше для того, чтобы убедить себя, она добавила: — Я всё ещё злюсь на тебя из-за Мимзи… И из-за случая с моим отцом, — прошептала она. Большой палец коснулся её подбородка. Она и не подозревала, как сильно скучала по его прикосновениям. Чарли слегка поёжилась. — Значит, за то время, что мы проведём порознь, я обязательно постараюсь раскаяться в этом, да? — она повернула голову, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. — Я подумаю о том, чтобы поступить именно так, при условии, что ты поступишь точно так же. Ты говоришь мне, что твоя миссия ещё не закончена, и всё же, кажется, твоя былая страсть ускользает. Я научил тебя одной очень важной вещи — улыбке, — его пальцы приподняли её щёки, приподнимая уголки её губ. — Тебе нужно быть эталоном, дорогая, если ты когда-нибудь снова надеешься возглавить свой реабилитационный центр. Ба-дум-тсс. Его рука оторвалась от неё. — Что ж, насколько я знаю, твои друзья сделали для тебя кое-что интересное. Думаю, ты будешь рада этому, дорогая. Забудь о вчерашних неприятностях, — Аластор нажал на кнопку, и металлическая дверь раздвинулась в стороны, открывая перед ними главную часть отеля. Они больше не были взаперти. — Живи настоящим. Это гораздо полезнее. Он взял её за руку, и у неё не было ни секунды, чтобы собраться с мыслями. Когда Чарли вели по коридору, она не могла оторвать от демона глаз, чувствуя, что не заслуживает такой поддержки. Когда они подошли к выступу, стены которого переходили в перила, она подпрыгнула от неожиданности из-за очень громкого выкрика собственного имени. Чарли посмотрела вниз, откуда доносился шум, и заметила, что весь отель был в сборе — вместе с новенькой, которую она ещё не до конца успела узнать. Моргнув, принцесса взглянула на гобелен, висевший над дверью, с надписью: «До скорой встречи, Чарли!» Вестибюль по-прежнему выглядел довольно неблагополучно. Разбитые стеклянные части двери были заколочены досками, как и стены, которые были просто покрыты брезентом. Люстра до сих пор не работала, так ещё и оставила после себя неровную дыру в потолке. Из динамиков в комнате заиграла тихая музыка, и Чарли почувствовала, как её сердце сжалось от отчаяния. — Что всё это значит? — спросила она и, затаив дыхание, медленно спустилась по лестнице. — Ну… Мы хотели устроить для тебя небольшую прощальную вечеринку, — первой заговорила Вэгги, заламывая руки и нервно улыбаясь. — …Это не прощальная вечеринка, это праздник, означающий, что мы скоро увидимся. Мы были уверены, что передадим его смысл предельно ясно, — раздражённо процедил Энджел. Руки Чарли замерли у неё на груди. У Вэгги и Энджела, похоже, возникли небольшие разногласия, но она не могла сосредоточиться на них, будучи полностью ошеломлённой. — Мы будем скучать по тебе! — сказала Ниффти, прыгая вперёд, чтобы обнять её за ногу и прижаться к ней. — Раз уж ты заставила нас почувствовать себя желанными гостями здесь, мы собираемся отплатить тебе тем же! Пока они продолжали разговаривать, Чарли обнаружила, что её уши перестают слышать, пока она пыталась сдержать переполнявшие её чувства. Она с тревогой оглянулась на Аластора, который стоял на самой последней ступеньке лестницы и пристально смотрел на неё. Оказавшись под её взглядом, он улыбнулся шире, приложив палец к губам, как бы говоря ей о том, чтобы она улыбнулась. Точно, улыбка. И вот, она почувствовала, как её щёки запылали от счастья, когда она оглянулась на своих друзей, которые, похоже, уже успокоились, когда она пришла в себя. — Ребята, это… Это потрясающе, спасибо вам. — И, я полагаю, у нас есть ещё кое-что для тебя, — сказала Вэгги, направляясь к Чарли с розовым тортом квадратной формы в руках. — Мы все приложили усилия, чтобы покрыть его глазурью. Она могла понять это и без подсказок. На торте были маленькие рисунки — Ниффти изобразила большого жука, держащего в руках сердце, Хаск вывел слова: «До скорой встречи, дитя», Вэгги нарисовал её лицо — немного неудачно, но оно всё равно выглядело мило — и надпись «Энджел Даст»… — Энджел! — огрызнулась Вэгги, от чего её волосы взъерошились: — Ты что, серьёзно написал здесь своё ебучее имя?! Энджел Даст пытался оправдаться: — Я думал, мы раздаём автографы. — Нет! Ты… — Это… — Чарли прошептала, привлекая внимание падшего ангела: — …самое приятное, что кто-либо когда-то делал для меня, — её пальцы дрожали, пока она дотрагивалась до своего лица. Когда на щеках успели появиться слёзы? Темнота, которая преследовала её, казалось, немного рассеялась, давая волю свету. Шмыгнув носом, она вытерла глаза и взяла себя в руки. — Ребята, вы… я так горжусь вами, — призналась она. Похоже, у каждого была своя реакция на эти слова. Её пристальный взгляд осмотрел толпу и она заметила незнакомку, на которую уже обращала внимание ранее. У неё был один глаз, волосы, похожие на сладкую вату, повседневная одежда… — Эм, привет, я Черри, — представилась новенькая. — Э-э… Энджел пригласил меня сюда. Энджел Даст ухмыльнулся. — Ты не смогла увидеть её на банкете… Но я в любом случае хочу, чтобы вы познакомились. — Очень приятно наконец познакомиться с тобой… Извини, что у нас здесь такой… беспорядок, я клянусь, что подобное бывает редко, — возможно, она немного соврала, но, ради справедливости, раньше всё и правда было не так плохо. Чарли подошла, чтобы пожать ей руку. Черри, похоже, была немного удивлена такой приветливости. Чувство голода, которое принцесса испытывала ранее, продолжало терзать её изнутри, и она посмотрела на всех, когда поняла, что её эмоциональное состояние наконец-то улучшилось. — Хорошо! Тогда давайте попробуем торт! После этого они уселись в гостиной, все с тарелкой и вилкой в руках. Кроме Аластора, который стоял вдали от других и наблюдал за всеми. Чарли не могла уделять ему слишком много внимания, переполненная любовью и заботой своих жильцов, которые активно рассказывали Черри свои истории, произошедшие на территории отеля. Торт таял у неё во рту, и она поняла, что это была работа Хаска. Чарли в основном молчала, однако внимательно прислушивалась к словам каждого, смеялась, когда было весело, и кивала, когда ей было любопытно. Пока Черри придавалась одному из приключений Ниффти, связанных с тараканьей войной, которую она, по-видимому, затеяла на кухне без ведома принцессы, её взгляд упал на неё. Как только история закончилась, Черри заговорила: — Итак… Принцесса, — она говорила медленно, обдуманно и с сильным акцентом. — Папочка закрывает это дерьмо, да? Что планируешь дальше? Чарли сглотнула. Какая резкая смена обстановки. — Я буду вынуждена вернуться к нему, — она пожала плечами, — но я придумаю способ вернуться. Это… не будет чем-то сложным, — после этих слов последовал нервный смешок. Она и в прошлый раз считала, что уговоры отца — это что-то невозможное, однако, как оказалось, достаточно было всего лишь застать его не в трезвом состоянии, чтобы добиться разрешения. — Я не планирую покидать это место. — Видишь? Она не та, кто сдаётся! — Энджел бодро поднял свой бокал. Черри с любопытством приподняла бровь, глядя на Энджела Даста, прежде чем продолжить. — Есть ли причина, по которой нас волнует, что думает Люцифер? Вэгги, стоявшая рядом с Чарли, усмехнулась. — Ну, он же, чёрт возьми, король Ада. Первый падший? — она неопределённо махнула рукой: — Он, своего рода, шедевр среди всей этой первоклассной лажи, — сильные слова в адрес её отца, но… В них отдалённо звучала правда. Всё это напомнило ей о разговоре с Ниффти на днях. За исключением того, что сейчас здесь присутствовало гораздо больше народу. Ей было любопытно мнение каждого по этому поводу. Потому что, видимо, она так и не смогла сформулировать своё собственное. — Да, но не похоже, что у него в мозгу есть микрочип, который сообщает ей обо всех его тараканах. Серьёзно, он отказался от этого места, так почему же она должна? — Черри указала на неё. — Конечно же, ты не позволишь ему вот так просто управлять тобой, верно? Чарли моргнула. — Это её отец. Это другое, — заявила Вэгги. — Мой отец — кусок дерьма, — возразила Черри, — я всегда могу узнать папашу-психа, когда увижу его. Чарли, девочка, не позволяй этому жалкому болвану беспокоить тебя. Мне нравится видеть, как люди здесь борются с нормами. Ты создала хорошее место. Так воспользуйся этим, даже если взамен ты заберёшь моего любимого тусовщика, — она сделала большой глоток пива из банки. Чарли посмотрела на свой почти съеденный торт. Аластор, затем Ниффти, а теперь и Черри — все они уговаривали её вырваться на свободу, что совсем не сходилось с мнением её отца, который хотел, чтобы она отсиживалась на месте. В тот момент их беседа перетекла в совсем иное русло, но она всё ещё сидела в смятении. На сердце вновь появилась тяжесть. Она наблюдала за чужим смехом и сближением просто для того, чтобы ещё раз убедиться, что здесь её ценят… Так и не доев кусок торта, она подняла глаза и поймала взгляд Аластора, смотрящего на неё из другого конца комнаты. В нём вспыхнул красный огонёк, когда демон отошёл в другую часть вестибюля — более уединённую и закрытую. Ничего не соображая, Чарли встала и направилась к нему, поймав на себе несколько непонимающих взглядов, так и не смевших остановить её. Она нашла Аластора в одном из тёмных коридоров, рядом с лестницей, в тихом углу вдали от оживлённого общества. — Ты ел торт? — спросила Чарли, когда подошла к нему, на что он отрицательно покачал головой. — Может, ты голоден? Аластор был прост в своём ответе. — Я терпеть не могу сладкое. Оу, это новая черта, которую она только что узнала о нём. Чарли с любопытством взглянула на торт. — Ты уверен? Это странно. Ты совсем ничего не любишь из сладкого? В ответ тишина. Она была слишком долгой, пока его тёмный взгляд буквально застыл на ней. — Возможно, однажды я позволю себе попробовать что-нибудь сладкое, — признался он, — но не сегодня, — с этими словами одна рука Аластора коснулась её пальцев, держащих тарелку. Вторая потянулась, чтобы взять пластиковую вилку и отрезать небольшой кусок. — Ты не кажешься такой уж счастливой в обществе своих друзей, дорогая. — Я не хочу оставлять вас, — призналась Чарли. — Я счастлива видеть здесь всех, но… Сильно отфильтрованный звук скрежетал в его горле, когда он проткнул торт тремя зубцами вилки. — Будь уверена, твои друзья тоже не хотят, чтобы ты уезжала. Тем не менее это будет отличный опыт! — Отличный опыт? Челюсть Аластора медленно отвисла, и он провёл языком по нижнему ряду острых зубов. — Ты десятикратно пробудишь в себе страсть. Иногда лучше бросить вызов чему-то подобному, что взамен принесёт тебе удовольствие, если ты правильно воспользуешься им. Мне нравится испытывать себя таким же образом — сколько ещё я смогу продержаться, пока что-нибудь не сломается? Это самый увлекательный способ играть в игры, — он поднял вилку. — У твоего отца могут быть любые почётные титулы, но всегда помни, милая… Им движут эмоции. А они довольно опасная и непредсказуемая вещь, — такими же словами Чарли описывала его ранее, — нечто, что может так легко сломаться, если надавить на них достаточно сильно. Хорошо сыграй свою роль, и у тебя всё получится. Я уверен, что получится. В её сердце пробудилась вера. Она кивнула, всем сердцем желая добиться успеха. Аластор улыбнулся и медленно поднёс вилку к её рту. — Открой, — пропел он. И она это сделала. Она опустила подбородок, приоткрыв рот, чтобы показать зубы и язык, после чего Аластор осторожно положил кусочек торта ей в рот. Когда всё было готово, он поднял брови, и она восприняла это как знак того, что ей следует сомкнуть зубы на пластике и откусить десерт. — Идеально, — произнёс Аластор. Её лицо покраснело. Большим пальцем он смахнул крошку с уголка её губ. — Знаешь, что самое странное? — прошептала Чарли, как только его палец оторвался от её лица. — Думаю, я буду скучать по тебе больше всего. Аластор медленно моргнул, отводя свой взгляд. Чарли опустила подбородок и уставилась на свой торт. — Ты первый, кто… решил пройти со мной этот путь. И я не знаю, когда смогу сказать тебе это, поэтому скажу сейчас, — она глубоко вздохнула. — Даже если у нас были разногласия… И даже несмотря на то, что иногда ты выводишь меня из себя, — тихая трель, подобная смеху, прозвучала из его трости, — ты очень помог мне. Не знаю, как справилась бы со многим без твоей помощи. Я думала, ты будешь мешать мне, но… — она замолчала, — ты стал источником моего вдохновения. Наконец-то они встретились взглядами. — Поэтому, знай, что я ценю твою помощь, ценю тот факт, что ты миришься с вещами, которые, возможно, доставляют тебе неудобства, несмотря на то, что всё это противоречит твоим личным убеждениям. Прости, если я когда-то была слишком сурова с тобой. Я… не хочу терять тебя. Возможно, сейчас она была слишком уязвимой. У неё сдавило грудь, и она откашлялась, чтобы набрать побольше воздуха. — В любом случае… Чья-то рука прикоснулась к задней стороне её шеи. Она скользнула по её голому затылку, и Чарли вздрогнула — этот участок кожи почти никогда не соприкасался ни с чем, кроме её собственных волос. Пальцы погладили её по голове, а на лице Аластора появилась улыбка. — Я ценю твою честность, Чарли. Чарли заморгала, глядя на него, и только тарелка с тортом была единственным препятствием, разделяющим их грудь, когда он придвинулся ближе. Его рот на мгновение открылся, однако тут же сжался обратно: — Это напомнило мне, что у меня есть для тебя прощальный подарок. — Для меня? Подарок? — пробормотала Чарли, всё ещё удивлённая прикосновениями, несмотря на то, что Аластор уже отодвинулся от неё. Она чувствовала себя совершенно потерянной из-за резкой смены их диалога. Затем Аластор обернулся, чтобы показать антикварный радиоприёмник. У его основания были красивые розы с шипами, а циферблаты красовались своей идеальной резьбой — великолепная работа. — Вау! Аластор моргнул, быстро забрал тарелку из её рук и заменил её на радио. — Когда тебе станет скучно, дорогая, просто включи его и найди любую подходящую песню. Музыка — это заклинание наших душ, — он схватился за грудь. — Всякий раз, когда будешь вспоминать о печали, возможно, обнаружишь, что твоя песня сменится на что-то более облегчающее. Чарли улыбнулась. — Это… Это просто потрясающе, Аластор. Спасибо тебе. — Конечно. Что-то между ними осталось незавершённым. Что именно, она так и не поняла, и это немного расстраивало. Что дальше? Они пристально смотрели друг на друга, однако Чарли прервала тишину своим кашлем. — Что ж, полагаю, мне следует вернуться к остальным и насладиться остатком праздника… Пока я могу, да? — нервничая, она отвернулась, приглаживая выбившуюся прядь волос. — Тебе тоже стоит пойти и повеселиться. Она оставила его там, чтобы Аластор сам мог решить, когда именно захочет прийти к ним. Ему потребовалось некоторое время, чтобы присоединиться к группе, но он это сделал. Всё и правда стало гораздо лучше, чем было утром. Её друзья прекрасны, они вселяли в неё надежду, и принцесса знала, что это ещё не конец. Ей предстояло исправить Ад, и она не спеша сделает это, не взирая ни на какие препятствия. Помимо этого, представление Чарли о Черри изменилось: она превратилась из возможного постояльца… в подругу, у которой тоже был жёсткий взгляд на мир. Очевидно, у неё были свои трудности. Возможно, как только Чарли разберётся со своими проблемами, она протянет руку помощи одноглазой девушке и поддержит её. В разгар игры «две правды — одна ложь» из вестибюля раздались неприятные гудки. Чарли оглянулась и бросилась к двери, чтобы заглянуть сквозь одну из деревянных досок, прикреплённых степлером. Длинный белый лимузин с золотыми и красными вставками остановился перед отелем. Она робко приоткрыла вход, наблюдая, как задняя дверца автомобиля открылась, приглашая её внутрь на пустые сиденья. Что и следовало ожидать. Люцифер явно не желал возвращаться сюда, из-за чего она внезапно поникла. Вот и всё. — О, крошка, — Энджел вздохнул позади неё, положив руку ей на плечо, — мы наверняка ещё встретимся здесь, — он улыбнулся, сверкнув золотым зубом, и наклонился, чтобы обнять её. Объятия от Энджела. Её глаза наполнились слезами, и она не смогла обнять его в ответ из-за радио, которое держала в своих руках. Всё, что ей удалось сделать, это прижаться к нему щекой. — О, Энтони, — прошептала она, — я так горжусь тобой. У тебя всё отлично получается, — Энджел наклонился, чтобы окинуть её беглым взглядом, и слегка сочувственно улыбнулся. — Когда-нибудь ты тоже будешь свободна, — сказал он ей. Она не совсем поняла скрытый смысл его слов, но кивнула, заметив пурпурное пятно, метнувшееся к её ногам. — До свидания, мисс босс! — сказала Ниффти снизу и, вздёрнув подбородок, пристально посмотрела на неё. — Я прослежу, чтобы в твоей комнате было так же чисто, как и всегда! — она вскарабкалась на тело Чарли и водрузила ей на голову нечто похожее на корону, сделанную из проволоки и искусственных листьев, которые она, должно быть, сорвала с псевдо-растения в здании. Довольная, принцесса рассмеялась, когда Вэгги и Хаск наконец подошли попрощаться. — Я, эм… — начала Вэгги, — мне грустно видеть, как ты уезжаешь, Чарли. У нас были разногласия, но… Похоже, это место и правда наполнено странной магией, — она сделала паузу, не сводя с неё глаз. — По большей части, именно для тебя. Мне кажется, в твоей идее есть что-то действительно… — она замолчала, — особенное. Спасибо за надежду в тех, кто не так добр по отношению к тебе. Думаю, это очень доблестный поступок. Чарли надула нижнюю губу, взволнованная её заявлением. — О, Вэгс, — она быстро приобняла её одной рукой. — Наблюдать, как ты меняешься, было нечто потрясающим. Пожалуйста, сохрани это место в безопасности ради меня! — они расстались, и Вэгги, скрестив на груди руки, решительно кивнула ей с уверенной улыбкой на лице. Наконец настала очередь Хаска. Он остановился рядом с ней и взглянул на радио. — Где ты это взяла? — Аластор подарил мне его на прощание, — ответила Чарли, скользя большими пальцами по его краю. — Разве это не мило с его стороны? С ним всегда непросто, но, мне кажется, он постепенно становится лучше, не так ли? Хаск погрузился в собственные мысли. На мгновение он хлопнул глазами, прежде чем поёжиться и кивнуть: — Да… Это очень любезно с его стороны, Чарли. Просто, эм… держи ухо востро, ладно? — он потянулся, чтобы взъерошить рукой её золотистые волосы, заставив девушку пригнуться под его прикосновением и вздохнуть от беспорядка, творившегося на голове. — Ты одна из немногих дураков в этой дыре действительно нравишься мне, — они обменялись взглядами, и она рассмеялась, взяв его слова на заметку. Кивнув Черри, она повернулась лицом к лимузину и сделала несколько шагов вперёд. — О? Ты не подождёшь, пока я попрощаюсь с тобой? — эти слова внезапно прервали её. Чарли развернулась на каблуках и заметила Аластора, приближающегося к ней. Занятая разговорами толпа осталась позади, когда ветер пронёсся мимо. — Точно. Прости… По какой-то причине мой мозг просто предположил, что ты… — К сожалению, я не могу поехать с тобой, — он сделал паузу. — Однако, принцесса, я выполню твои пожелания в отношении твоего нежелательного отъезда! Отель будет открыт для всех посетителей. И… я буду терпеливо ждать твоего возвращения, — с этими словами Аластор обхватил её ладонь, заставив Чарли второй рукой придержать радио. Он прижал костяшки её пальцев к своим губам. Сердце Чарли учащённо забилось, и она обнаружила, что дрожит. Что это было? Почему… Почему он казался ей таким правильным и почему прямо сейчас она желала увидеть от него большего? — Я прощаюсь с тобой, — Аластор позволил своей улыбке немного погаснуть. Лимузин прогудел рядом с ней, и она медленно опустила голову, когда тихо произнесла: — Прощай, Аластор, — наконец её руку отпустили и она села в машину. Чарли решила оглянуться назад в последний раз. Радио-демон стоял ближе всех остальных, наблюдающих за ней с печальными глазами и натянутыми улыбками. Она помахала им рукой. А они помахали в ответ. Чарли села в машину и крепко сжала в руках радио, прежде чем нерешительно закрыть дверцу. За затемнёнными окнами они не могли увидеть её лица, но зато она прекрасно видела их. Бес на водительском сиденье вывел машину с парковки и начал медленно разворачиваться, чтобы съехать с холма. Она не могла оторвать взгляда от своих друзей — они махали ей, несмотря на своё нежелание улыбаться. Аластор оставался таким же неподвижным, как и всегда, и не отрывал глаз от машины, в которой она находилась. Только спустившись с холма, Чарли наконец отвела взгляд от выцветшей вывески отеля «Хазбин». Она заставила себя сесть прямо и уставиться на большое пространство перед собой. Пустота. Слёзы катились по её лицу, пока она тихо всхлипывала, вытирая их рукавом. Влага стекала на радио, и, охваченная отчаянием, Чарли позволила себе задрожать, когда её лёгкие вновь перекрыло удушливое чувство. Что-то укололо её. Она стиснула зубы от боли, когда палец заныл при сгибании. На мгновение Чарли остановила свой беспрерывный плач, её икота замедлилась, и она повернула ладонь, чтобы заметить длинный глубокий порез на подушечке пальца. Опустив взгляд, она поняла, что поранилась об один из острых шипов на радио, подаренном ей Аластором. Капелька крови скатилась по её коже и упала на окрасившуюся розу. Она слабо улыбнулась. Эта боль казалась ей знакомой. И, похоже, именно это успокаивало её.