Злодейский (Villainous)

      Ему удалось произвести впечатление на Совет.              По крайней мере, насколько Кроу мог судить. Они не признали этого вслух, но выглядели чуть менее разочарованными, чем обычно, и в кои-то веки никто из них так и не упрекнул его в неспособности произвести на свет наследника. Когда он драматично явил им (теперь уже слегка оплавленную) корону и поведал о своей подлой засаде и убийстве эмпирионского принца, сопровождая все это выразительной пантомимой с применением реквизита, то добился от них хоть какой-то реакции: Дагон медленно вдохнул через свой длинный нос; лорд Лигур широко распахнул глаза; островолосый писец прекратил строчить записи на целых пять секунд; лорд Велз почти улыбнулась – уголок ее рта на мгновение приподнялся, и она перестала так сильно сверлить его взглядом.              По колдовским меркам это было практически бурными овациями и одобрительным похлопыванием по спине, что его вполне устроило. ***                    Однако теперь, когда над его головой больше не висел этот Дамоклов меч, Кроу нашел новую пищу для размышлений, хоть и предпочел бы забыться.              Прошло уже две недели, а писем все не поступало.              Он изо всех сил старался не думать об Азре, но все равно думал, и от этого становился только мрачнее. Кроу искренне полагал, что они хорошо провели время, и с нетерпением ждал возможности снова распить в компании принца бутылочку вина, но с каждым днем это становилось все менее вероятной перспективой, ведь Азра так и не написал.              Кроу попытался занять себя чем-нибудь другим.              Он осмотрел новый браслет-артефакт, украшенный зелеными камнями, и с разочарованием понял, что в нем нет ничего необычного – всего лишь еще один простой компас. Драгоценные камни браслета светились, когда владелец указывал на север. Пф. Ну и скукотища. Каким же надо быть непроходимым тупицей, чтобы испытывать трудности с нахождением севера, учитывая, что сам чертов лес был отличнейшим ориентиром? Браслет отправился в кучу прочих вещей, которые Хастур должен был продать при следующем ежемесячном посещении рынка Пандемониума.              Он чистил и исправно наполнял кормушку для птиц, которую соорудил много лет назад: большой прочный деревянный лоток, установленный на шарнирном деревянном кронштейне, прикрепленном к стене башни с внешней стороны. Из своего окна Кроу мог затащить его внутрь, наполнить, а затем выдвинуть обратно. Было забавно наблюдать, как каждый день после полудня целая стая ворон спускается туда клубящимся черным облаком – это был отличный способ избавиться от кухонных отбросов, поскольку эти прожорливые твари съедали почти все. Дармовая ежедневная еда, вероятно, в основном и побуждала столь большую стаю оставаться поблизости.              Несколько вечеров он провел, корпея над ступкой и пестиком с целью пополнения своего обширного запаса противоядий, хотя они еще не были просрочены. Однако Кроу счел, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Никто не травил его уже несколько лет, так что, скорее всего, можно было и не торопиться, но именно такой оптимистичный образ мыслей и привел его в прошлый раз к беде: очередной Рыцарь выстрелил в него из арбалета, болт которого, как оказалось, был обильно смазан ядом плакучей ивы. Тогда впервые за довольно долгое время Кроу оказался на пороге смерти, получив болт в плечо и едва успев отмахнуться от второго. Самым страшным во всем этом испытании было отвратительное на вкус противоядие. Он также понял, что мало что может быть более мучительным, чем попытка сварить противоядие в спешке, когда немеют кончики пальцев рук и ног.              Еженедельно он прочесывал территорию башни, собирая выпавшие вороньи перья. Самые лучшие и крупные он хранил в банке на столе, чтобы использовать их для письма; блестящие летные перья были его любимыми. Большинство людей считало, что вороны сплошь черные, но нет: их перья переливались красивыми радужными оттенками фиолетового, синего, а иногда и поразительного изумрудно-зеленого.              Кроу даже заглянул в свою любимую таверну за Стеной и провел приятный вечер за партией в карты с несколькими заезжими купцами. Но в кои-то веки его сердце не лежало к этому.              Он ухаживал за цветами и вымещал на них свое нетерпение, навязчиво меняя их цвет.              Каждый день он вполглаза следил за посланиями и спрашивал Хастура, не пропустил ли он какую-нибудь корреспонденцию. Когда Хастур начал подозрительно на него коситься, Кроу счел за лучшее оставить эту тему.              И каждый вечер он ложился в свою большую кровать еще более разочарованным. Прошла третья неделя, и разочарование сменилось покорностью.              – И на что я рассчитывал? – спрашивал он у своих многострадальных калатей, осторожно пересаживая их в новый, более просторный горшок и присыпая свежей землей с помощью совочка. Односложным заклинанием он сменил синие пятна на лепестках на ярко-красные, затем нахмурился и изменил их на оранжевые. Так гораздо интереснее. – Наши стороны враждуют на протяжении столетий, исполненных достославной ненависти. Конечно, мы весело поболтали, но это не отменяет того факта, что в конечном итоге он – житель Северных Земель. – «Добрый, богатый, симпатичный принц Северных Земель, у ног которого лежит весь мир и легионы преданных поклонников. В его жизни нет места для подлого колдуна. Люди не дружат с колдунами».              Он здорово сглупил, если забыл об этом.              Наступило время ужина. Закончив с калатеями, Кроу смахнул грязь с рук, закрыл за собой дверь в сад и запер ее на магический засов.              Он сидел в своем троноподобном кресле перед камином и ел вчерашнее рагу, запивая его вином.              Он попробовал было немного почитать, но обнаружил, что знает все свои книги вдоль и поперек, и быстро забросил это занятие.              Наверное, как только Азра вернулся домой, в свой дворец, то пришел в ужас от общения с Кроу и выбросил подаренные им ленты в мусор.              «Неважно. Мне не нужны друзья».              Неважно, что Кроу было комфортнее разговаривать с ним, чем с кем бы то ни было прежде. Неважно, что Азра не отшатнулся в ужасе при виде его глаз, в отличие от всех прочих людей. Неважно, что лицо Азры появлялось в его снах чаще, чем он готов был признать. Ничто из этого не имело значения.              «Неважно. Это определенно к лучшему».              Кроу продолжал жить своей жизнью, изо всех сил стараясь забыть. ***                    Было яркое солнечное утро.              Кроу знал это, потому что проснулся совершенно не по своей воле. Едва минуло девять, а он раскинулся в постели не в состоянии заснуть, потому что проклятые вороны что-то затеяли.              Около восьми стая подняла такой шум, что вся башня зазвенела от их карканья без всякой видимой причины, кроме радости от звуков собственных голосов.              «Надеюсь, это действительно важно, – раздраженно подумал он, – и они обсуждают какие-нибудь государственные вопросы, или заключают новый договор, или...»              Кроу с удовольствием швырнул бы в них один из припасенных для незваных гостей камней, но это было бы очень глупым поступком. С его везучестью умные ублюдки наверняка затаят обиду, расскажут остальным и станут превращать его жизнь в ад каждый раз, когда он выйдет на улицу. Он видел нечто подобное прежде. Много лет назад одна из местных стай Пандемониума облегчилась на любимую рубашку отца, и тот в ярости сжег несколько штук. Видимо, птицы сильно обиделись. До конца жизни отца каждый его приезд в столицу сопровождался бешеным уклонением от сотен яростно каркающих ворон, жаждущих мести.              Кроу нравилось думать, что он чуть-чуть мудрее своего отца, а потому он не трогал живущих у него по соседству ворон.              В общем, он уже не спал, когда белая птица впорхнула в комнату и приземлилась на насест у открытого окна.              Кроу резко сел, позабыв о раздражении. Сердце екнуло, когда он увидел черную ленту и маленький контейнер с посланием, привязанный к лапке птицы. В Аполлионе никто не прибегал к услугам почтовых голубей; все использовали дрессированных воронов. Ни один колдун не стал бы пересылать письмо с чем-то вроде этой гладкой, пухлой белой птички, по-видимому специально выведенной для этой цели. Что могло означать только одно...              С неистово колотящимся без всякой видимой причины сердцем он быстро вскочил с кровати, взял у птицы (которая услужливо протянула лапку) контейнер и посмотрел на печать. Да, золотая сургучная печать с крылатой короной – геральдический символ с доспехов принца Азры.              «Он все-таки написал».              Кроу взломал печать с нервным возбуждением, которое ему совсем не хотелось анализировать, и поспешно развернул письмо, написанное лазурно-голубыми чернилами маленьким аккуратным почерком на листе ослепительно белой и непривычно тонкой канцелярской бумаги.              Уважаемый К-              Приношу свои извинения за задержку письма: я был очень занят!              Оказывается, через два дня я наконец снова буду нести караульную службу. Я заступаю на дежурство, которое будет продолжаться восемь полных дней. Я вновь забронировал комнаты в Тадфилде и подумал, что, если Вы не заняты, то, возможно, захотите присоединиться ко мне за кубком ранее обсуждаемых нами напитков? Я, разумеется, не отказался бы от компании.              Могу я предложить встретиться через два дня, в полдень, на том же месте, что и ранее? В этот раз я могу принести вино.              С уважением, А                           P.S. Прошу простить за неформальность моего обращения; я подумал, что в интересах конспирации будет безопаснее, если я не буду называть наши полные имена.              Кроу улыбнулся так широко, что чуть не порвал рот. Он практически слышал этот размеренный голос, звучавший в аккуратном почерке и в почти неразборчиво закрученном инициале, которым было подписано письмо.(1) Все это было настолько характерно для Азры, что неожиданно подняло ему настроение – причем гораздо сильнее, чем можно было ожидать. И «в этот раз»... Значит ли это, что могут быть и другие?              «Он действительно хочет меня видеть. Вот это да».              Кроу снова взглянул на постскриптум и фыркнул. Как будто письмо в таком виде, да еще принесенное этим нелепым голубем могло быть от кого-то другого и адресовано кому-то другому, будучи перевязанным одной из его черных ленточек. Скрытность явно не была сильной стороной принца Азры.              Все еще ухмыляясь, Кроу уселся за стол, достал полосу плотного пергамента и одно из своих вороньих перьев. Немного подумав, он обмакнул его в чернильницу и вывел ответ черными чернилами:       Уважаемый А-              Если стремитесь к анонимности, то не стоит запечатывать письма королевским перстнем – просто совет на будущее.              Идея повторной трапезы с вином звучит заманчиво. Я могу принести десерт, о котором уже упоминал, чтобы насладиться им под какие-нибудь из тех неопределенных напитков, которые мы, возможно, обсуждали, а возможно, и нет.              Увидимся в неназванном таинственном месте встречи через указанное Вами количество дней.              К-       Он свернул и запечатал письмо немаркированным кусочком черного воска собственного производства и прикрепил его к лапке маленького белого голубя, который вел себя на редкость вежливо и терпеливо. Обычно ему приходилось подчинять себе упрямых ворон-посыльных. Он швырнул птицу в окно – и она тут же упала как подкошенная.              «Черт!» Кроу бросился к окну, но голубь уже успел оправиться далеко внизу и порхал между деревьями, изо всех сил размахивая маленькими крылышками и медленно, но целеустремленно набирая высоту. «Ой». Он привык использовать гораздо более крупных птиц. Придется уменьшить размер следующего письма.              Какое-то время понаблюдав за голубем и убедившись, что тот держит ситуацию под контролем, Кроу отвернулся от окна и радостно потер руки. Он собирался снова встретиться – встретиться с... кем-то не совсем ужасным. Ага. Вполне разумно радоваться. В конце концов, он мог пересчитать не слишком отвратительных людей по пальцам одной руки, и у него еще осталась бы пара лишних пальцев.              А теперь... Шоколадный торт, ага, он обещал его испечь, так что у него было два дня на то, чтобы вспомнить, как это делается. ***       К его радостному удивлению, в тот же день в его комнату влетел еще один жирный голубь с лентами. На этот раз контейнер был запечатан обычным золотистым восковым кружком. Кроу хмыкнул и быстро вскрыл его.              Дорогой Кроу,              О, отлично, блестящая ирония с твоей стороны. Я прибегнул к скрытности лишь потому, что нашу переписку вряд ли можно счесть разумной. Как видишь, я отказался от этой затеи.              И на чем это ты написал свое письмо? Бедная птичка едва смогла влететь в окно. Я принесу тебе более легкую бумагу.              До скорых встреч,       Принц Азра ***       Кроу и не подозревал, что два дня могут так долго тянуться.              К его прибытию в Эдем Азра уже какое-то время ждал его там. Он сидел на краю круглой каменной беседки – одного из немногих мраморных сооружений, которые сохранились в более или менее целом состоянии – и, разумеется, читал. Когда он поднял глаза, то весь как будто озарился внутренним светом, улыбаясь и приветливо махая Кроу рукой.              Кроу почувствовал, как в груди как будто что-то расслабилось, а что-то, наоборот, сжалось. Он тут же вспотел. В ответ на приветствие он дернул подбородком, держа под мышкой заботливо испеченный пирог, и незаметно вытер влажную ладонь о бриджи.              «Может, я заболеваю», – с надеждой подумал он.              Для Кроу настоящим потрясением стало осознание того, что он скучал по Азре. Он не мог припомнить, чтобы за всю свою жизнь скучал хоть по кому-то, за исключением, пожалуй, отца, но этой сложной эмоции лучше было вообще не касаться. Черт. Почему все в его жизни было таким чертовски запутанным?              «Просто веди себя непринужденно».              – Добрый день, – поздоровался Азра и, когда Кроу приблизился, опустил книгу на чистый камень и аккуратно сложил руки на коленях. – Я так рад, что ты смог ко мне присоединиться. – Несмотря на слишком официальную формулировку, он явно ничуть не кривил душой.              – О да, я безмерно благодарен за Ваше любезное приглашение, Ваше Святейшество. – Кроу покрутил рукой над головой и отвесил столь же чрезмерно официальный поклон.              – Ой, прекрати.              Кроу весело фыркнул и аккуратно опустил свою ношу на землю.              Сегодня принц был одет в дублет из ослепительно белой парчи поверх объемной золотистой нижней рубашки, которая виднелась сквозь искусные разрезы на рукавах. Шейные платки цвета слоновой кости. Золотая строчка. Кружевная окантовка на манжетах. Килограммов пять ткани, не меньше, причем каждый ее сантиметр максимально непрактичен. Он наверняка просто обливается потом. И в самом деле, на висках у него уже виднелось несколько капелек влаги.              «Только принцу может прийти в голову одеться во все белое, чтобы отправиться в лес». Кроу было решительно непонятно, как Азра умудрялся сохранять одежду в безупречном состоянии без помощи магии. Ему самому уже пришлось использовать два очищающих заклинания после быстрого перемещения, а он, как обычно, был одет во все черное.              Он смущенно провел рукой по волосам, жалея, что у него нет при себе зеркала.              – Надеюсь, здесь безопасно? – довольно нервно спросил Азра. – На нас не наткнется какой-нибудь другой колдун?              – Никто, кроме тебя, не натыкался на это место с тех пор, как я его обнаружил, – заверил его Кроу. – И других колдунов так далеко на севере нет, все они живут в столице. На многие мили вокруг нет ничего, кроме маленьких городков и фермерских угодий.               – О-о, – озадаченно протянул Ахра. – Правда? А если верить слухам, то земля за Стеной просто кишит колдунами.              «Наверное, их распустили те же гении, которые утверждали, будто у нас есть клыки».              Громкое фырканье привлекло внимание Кроу к огромной белой лошади, которая паслась в нескольких метрах от него, и он с облегчением отметил, что она привязана.              Азра проследил за его взглядом.              – Я привязал Серафину вон к тому дереву, так что на этот раз она не застанет тебя врасплох, – понимающе пояснил он, по-доброму улыбаясь Кроу. – Не стоит беспокоиться.              – Я и не беспокоился, – быстро возразил Кроу, поморщившись про себя. А он-то надеялся, что тот маленький инцидент остался позади. – Все в порядке. Просто в прошлый раз она напугала меня из-за своего гигантского роста. Я никогда раньше не видел таких больших лошадей; что это за порода? – Он устроился на противоположной стороне беседки, прислонившись спиной к колонне, и после недолгого колебания снял очки, как он надеялся, уверенным и расчетливым жестом, что выглядело бы чуть более непринужденно, не затаи он при этом дыхание.              Азра, казалось, не заметил ничего необычного; приветливое выражение его лица не изменилось, когда он повернулся к Кроу и сел, скрестив ноги.              – О да. Боюсь, с Серафиной все вышло случайно. – Он заговорщически наклонился вперед со смешинками в глазах. – Она стала результатом... незаконной связи между обозной лошадью и одним из наших боевых жеребцов, который сбежал из своего стойла.              Кроу ухмыльнулся.              – Хех. Несомненно, это был дворцовый скандал века. И тебе отдали ее вместо боевого коня?              – О нет, – ответил Азра, посерьезнев. – Мне пришлось настоять. Отец собирался уничтожить ее. Пришлось немало потрудиться, чтобы убедить его, скажу я тебе. Но нам, по крайней мере, позволено выбирать себе коней, так что я победил. – В последних словах под мягкостью, с которой он их произнес, прозвучала нотка твердой решимости, намекающая на упрямство. Кроу мысленно сделал себе пометку, что не стоит вставать между принцем и тем, чего он действительно хочет.              – Хотя я никак не ожидал, что она вырастет такой большой, – признался Азра, подумав.              – А ты бы в таком случае передумал?              – Разумеется, нет.              – Разумеется, нет, – повторил Кроу с чуть заметной кривой улыбкой. – Я замечаю в твоем поведении определенную закономерность.              – Закономерность? – Голубые глаза невинно моргнули.              – Ага. Принц Азра, защитник беспомощных крестьян, обреченных лошадей и всех угнетенных.              – О-о. – Он неловко рассмеялся и опустил глаза. – Не знаю, о чем ты. Мне просто... не нравится, когда кто-то несчастен или испытывает боль.              В его словах не было ничего неслыханного – напротив, ничего проще и придумать нельзя, но Кроу пришло в голову, что за всю свою жизнь он ни разу не слышал чего-то подобного. Ни от отца. Ни от других колдунов. И уж точно ни от идиотов, нападавших на его башню. Люди произносили подобны сентенции только в книгах и пьесах – вымышленные Герои, выдуманные слишком идеалистично настроенными поэтами с богатым воображением.              Кроу застыл на месте, чувствуя себя так, словно из легких выкачали весь воздух.              – Наверное, ты считаешь меня глупым, – тихо сказал Азра, нарушая затянувшееся молчание. Он не поднимал взгляда от рук, сложенных на коленях, и выглядел при этом совершенно подавленным.              Кроу заставил себя сделать глубокий вдох и попытался взять себя в руки.              – Нет, нет, вовсе нет. На самом деле это весьма... – он едва успел оборвать себя, прежде чем брякнул «очаровательно». – Э-э, просто необычно, исходя из моего опыта, – закончил он, снова покрываясь испариной. – Аристократы, которых я встречал, не заботились ни о чем, кроме собственной персоны. – Встречал, конечно, слишком обтекаемое слово для описания его столкновений с этими людьми, но Кроу решил это опустить.              – Ах... – Щеки Азры окрасились в пунцовый цвет – судя по всему, это была его обычная реакция на волнение. – Ну, я никогда не ладил с другими аристократами.              – Могу себе представить, – просто ответил Кроу, задумывая это как комплимент, и Азра явно именно так и воспринял его слова, потому что поднял голову и улыбнулся – той улыбкой, от которой все тело Кроу загудело, как натянутая скрипичная струна.              «Это ненормально. Я точно заболеваю».              – Ну, хватит обо мне, – оживленно продолжил Азра, отводя взгляд. Его щеки и уши все еще пылали. – Кажется, ты что-то говорил о торте? В конце концов, это единственная причина, по которой я сюда приехал, – с серьезным видом заявил он, но его глаза озорно блестели.              – Ха. Ну, я же не могу допустить, чтобы ты зря потратил свое драгоценное королевское время. Шоколадный торт, как и обещал. – Кроу осторожно взял торт и театральным жестом смахнул верхнюю обертку, надеясь про себя, что внутри не бесформенный сплюснутый комок.              Торт пережил путешествие, хотя и слегка подтаял, что, по правде говоря, только придало ему еще более аппетитный вид. Как только он снял крышку, по воздуху сразу разнесcя аппетитный запах шоколада. Когда Азра медленно вдохнул и посмотрел на торт с едва сдерживаемым восторгом, Кроу почувствовал укол гордости.              Азра достал из седельной сумки два кубка и бутылку вина – на этот раз обычного белого (к большому облегчению Кроу).              – Не мог бы ты снова охладить вино? – Он протянул ему бутылку с выжидающей улыбкой.              – Конечно.              Азра завороженно наблюдал, как Кроу медленно распространяет лед по бутылке. Было очень странно творить магию в присутствии столь спокойно реагирующего на нее человека, причем в открытую. Обычно любые признаки колдовства вызывали крики. Или угрозы. Или нападения с ножами.              Кроу наполнил их кубки вином, затем пододвинул к себе торт и начал резать его на части.              – С твоей рукой все в порядке? Ты все время ее потираешь.              Кроу посмотрел вниз.              – О да, все нормально. Просто старый шрам всегда чешется, когда я занимаюсь магией. – Он отрывисто взмахнул рукой, показывая тонкую бледную линию от запястья до межпальцевого промежутка. – Результат неуклюжего обращения с ножом.               – Боже мой. Мне стоит беспокоиться? – Азра кивнул на очень тупой нож, которым Кроу резал торт.              – Ха-ха. Продолжай в том же духе, и я не дам тебе торта. – Он отрезал большой кусок и переложил его на принесенную специально для этой цели тарелку.              Ровно через три секунды Кроу понял, что у него возникла проблема, которая заключалась в том, что он ни за что не сможет сосредоточиться на своем куске, если Азра будет есть свой подобным образом всего в метре от него. И это он еще в прошлый раз подумал, что вино вызывает у принца энтузиазм...              Нелепый принц наслаждался каждым кусочком так, словно он был первым и последним в его жизни. Очевидно, что торт не мог быть самым вкусным из всех, что он когда-либо пробовал, но, похоже, ему забыли об этом сообщить. Азра медленно обхватывал губами каждый кусочек, на миг закрывая глаза, и на его лице появлялось мечтательное выражение. Время от времени он даже издавал тихий вздох, свидетельствующий об испытываемым им чистом блаженстве. Каждый вздох притягивал взгляд Кроу к его лицу совершенно против его воли. Несколько раз совершенно неосознанно ткнув себя в рот вилкой, он в конце концов сдался и просто уставился на Азру, который все равно не замечал ничего, кроме торта. Он не удивился бы, если бы принц вообще забыл о его присутствии.              – Так... э-э... тебе нравится? – в итоге спросил Кроу, хотя это явно было лишним.              – О да, спасибо, отличная работа. Торт просто божественен. – Азра отщипнул еще один сочный кусочек, положил его в рот и едва не закатил глаза, когда проглатывал. – М-м... –практически простонал он.              Кроу почувствовал, что у него отвисает челюсть, и быстро переключил внимание на свою тарелку.              – Рад это слышать.              «В этом нет вообще ничего странного: я просто сижу в лесу, ем шоколадный торт с моим странно восторженным врожденным... врагом? Знакомым. Другом. Вражеским другом? Дружеским врагом. Черт».              – Он и вправду восхитителен. – Еще кусочек, и еще один полустон.              Подавляя беспокойство, Кроу сказал себе, что слабое покалывание на его коже вызвано всего лишь облегчением от того, что торт получился удачным, и ничем иным. Ага. Он был очень, очень рад удачно испеченному торту. В конце концов, у него это получилось с третьей попытки. Первый сгорел дотла, когда он задремал и проснулся только от крика Хастура и удушливого черного дыма, заполнившего всю башню. Второй был замешан неправильно, или что-то в этом роде, и получился похожим на мягкий кирпич. Он напряженно думал о том, что пошло не так при приготовлении торта, и совсем не о выражении чистого неприкрытого блаженства на лице Азры, когда он этот самый торт ел, или о том, что смутно ощущал себя вуайеристом, наблюдая за наслаждающимся едой принцем. Кроу механически ел свой собственный торт и не заметил бы, наверное, будь на его месте глина.              «Нет, это вполне нормально. Нет ничего странного в том, чтобы находить его манеру есть завораживающей».              Проклятье, он словно был навеселе, хотя выпил всего-ничего. Кроу слегка тряхнул головой и с подозрением покосился на свой кубок. Взгляд на кристально чистое кольцо подтвердил полное отсутствие любых наркотических средств в вине. Возможно, эмпирионское вино было просто более крепким, чем аполлионское.              Снова откусив кусочек, Азра издал еще одно тихое «м-м», и Кроу просто обязан был на это посмотреть. Он понял, что ему нравится видеть Азру счастливым и получающим удовольствие от жизни. Ему это очень нравилось.              Принц помедлил, потянув за жесткий воротник своего дублета, и неловко повел плечами, явно испытывая дискомфорт. На его верхней губе блестели капельки пота.              – Зачем ты носишь такую плотную одежду в жару? – спросил Кроу, пытаясь отвлечься. – Вряд ли это удобно.              Азра бросил на него испуганный взгляд благовоспитанного человека, которому предложили нечто непристойное.              – А что ты предлагаешь? Бегать голышом?              Кроу засунул этот неожиданно яркий образ глубоко-глубоко, чтобы потом проанализировать его на досуге. Настолько глубоко, что это вызвало совершенно неожиданную физическую реакцию.              «Что, черт побери, со мной не так?»              – Я видел луковицы с меньшим количеством слоев, – сообщил он ему. – Может, убрать рукава поверх рукавов? Или отказаться от дублета или шейного платка и ограничиться рубашкой и бриджами. Тебе будет гораздо прохладнее.              – Вряд ли я смогу ходить в столь непристойном виде, – возмущенно возразил Азра, но потом, казалось, осознал, что Кроу как раз именно так «непристойно» и одет, и на его лице отразилось смущение. – Э-э. Но тебя это, разумеется, не касается, – неубедительно закончил он.              – Разумеется, – сухо согласился Кроу. Если нелепый принц хочет упрямо потеть, закутанный в десять слоев ткани, то это его личное дело. Не его проблема, если Азра отказывался последовать его совету и снять один из этих старомодных слоев, или закатать рукава, или расстегнуть дублет, или... или... вообще-то, ему явно стоит подумать о чем-то другом.              Кроу сглотнул и быстро переключился на другую интересующую его тему.              – Возникли какие-нибудь проблемы из-за пропажи короны?              – О, это. – Азра проглотил еще немного торта и облизал вилку дочиста. – Ну, я сказал, что потерял ее, и они больше о ней не упоминали. Они всегда говорят, что я бы и голову потерял, если бы она не была прикреплена к моему телу, так что я вполне уверен, что они мне поверили.              – Они?       – Мои братья.              – А-а. Те самые братья, которым принадлежит идея караульной службы, я так понимаю.              – О да. Все это часть великого замысла Гэбриэля – короля – по реабилитации моей репутации, какой бы она ни была. – Азра закатил глаза. – Он придает большое значение внешним атрибутам и потому решил, что для меня унизительно постоянно сидеть во дворце и читать. Как будто размахивание мечом чем-то лучше.              Кроу нахмурился.              – Твои братья, похоже, не очень... – Он сделал паузу, пытаясь придумать, как поделикатнее выразиться. Картина, которая складывалась у него в голове, как-то не слишком соответствовала образу королевской семьи. – Похоже, вы не очень ладите, – закончил он.              – О, ну таковы уж старшие братья, – легко согласился Азра. – Они все родились с разницей в год, а я – на шесть лет позже.              – Хм. Приличная разница в возрасте, – прокомментировал Кроу.              – Именно. – Азра пожал плечами и наконец отставил в сторону тарелку из-под торта. Он деликатно вытер салфеткой губы, затем пальцы, убедившись, что на них не осталось ни пятнышка шоколада. – Они всегда считали меня ребенком, даже после стольких лет. И они всегда следовали примеру отца. Боюсь, мне так и не удалось соответствовать его идеалам.              – Ума не приложу, почему мне это так знакомо, – пробормотал Кроу. – И что же это были за идеалы?               – Достаточно сказать, что интересы моих братьев всегда были ему больше по вкусу. Тренировки на мечах, охота, сражения и тому подобное. Мне же всегда нравились такие вещи, как... ну, чтение, коллекционирование книг, выпечка и тому подобное. Занятия, не слишком приличествующие принцу, к сожалению.              – Как странно.              Азра кивнул с совершенно серьезным видом. Неужели он был совершенно неспособен распознать сарказм?              – Увлечения неженок, как называл их отец. Он всегда говорил, что мне нужно спуститься с небес на землю и стать жестче. – Азра с сожалением вздохнул и опустил взгляд на сложенные руки, слегка нахмурившись, так что между бровей образовалась чуть заметная складка. – Я просто... так и не смог это сделать.              В этот момент Кроу решил, что ненавидит их всех: Гэбриэля, покойного короля и остальных братьев – он ненавидел их всех куда сильнее, чем людей, приходивших в его башню, чтобы убить его. Внутри него медленно зарождался гнев, и только задумавшись о его причинах, Кроу понял, что хочет защитить Азру от них. Он проанализировал это новое для него ощущение, чувствуя, как оно распускается внутри, словно цветущая лоза. Раньше он никогда не испытывал ничего подобного по той простой причине, что не встречал никого, кого стоило бы защищать. Большую часть своей жизни он был сам по себе, во многих смыслах.              Но сейчас, при виде расстроенного лица Азры, его холеных рук ученого и мягкой манеры обращения... сама мысль о том, что его попросят изменить хоть что-то в себе, вызывала у Кроу желание зашипеть.              – Это было глупо с его стороны, – пробурчал он.              Азра поднял глаза и изумленно моргнул.              – Прошу прощения?              – Король сморозил полную чушь, – повторил он без обиняков.              – Я... это... как ты смеешь... прояви уважение к мертвым! – запинаясь, бормотал возмущенный Азра.              – Смерть не делает его правым, – мрачно возразил Кроу. – Если он не хотел, чтобы люди критиковали его после смерти, ему не стоило говорить такие глупости при жизни. Нет ничего плохого в том, чтобы любить любое из этих занятий. К черту его идеалы.              – Это не... Я... – Азра продолжил бессвязно лепетать, пока не погрузился в угрюмое молчание. Он озабоченно хмурился, как будто бы соглашаясь с Кроу, но чувствуя, что должен продолжить возражать. – Что ж, спасибо. Но, правда, не стоит так говорить о короле, это дурной тон.              – Он не был моим королем. К тому же я – подлый колдун, помнишь? Дурной тон – это как раз по мне.              – Полагаю, ты прав, – фыркнул Азра и, выпрямившись, окинул Кроу сердитым взглядом. – Негодяй.       Кроу ответил в том же духе – ну, или попытался, но, увидев, как дернулся уголок рта принца, сам едва удержался от ухмылки. Он поднял стоявшее рядом с ним блюдо и протянул его Азре.              – Еще торта? – предложил он.              Голубые глаза уставились на шоколадный торт с интенсивностью охотничьего сокола.              «Попался». Кроу ухмыльнулся со всем коварством, на которое только был способен, и слегка пошевелил протянутой тарелкой. Там оставалось еще больше половины торта.              – Ну жееее... иначе все это пропадет. Если только... – Он бросил на него лукавый взгляд. – Если только ты не хочешь, чтобы я вновь принес его завтра? И еще вина? – Он многозначительно замолчал, выжидая... надеясь...              – О, твоя взяла. – Азра протянул ему пустую тарелку и отвернулся, все еще упрямо поджимая губы. Ухмыльнувшись шире, чем это казалось возможным, Кроу отрезал ему еще кусочек.              При этом он подбородком указал на лежащую рядом с ним книгу.              – К слову об увлечениях неженок. Что ты читал, когда я пришел?              – О-о. – Азра взял свою тарелку и смущенно опустил взгляд на книгу. При этом на его лице промелькнуло почти испуганное выражение. – Ничего, правда. Ничего стоящего. – Он поспешно откусил кусочек торта.              После проявленного им ранее энтузиазма подобная уклончивость показалось Кроу странной. Он подождал, но, не получив более развернутого ответа, вопросительно выгнул бровь.              – Значит, что-то скучное? – поинтересовался он.              Округлые щеки слегка покраснели.              – О нет… это удивительно интригующе! Просто... ну. Я знаю, что это смешно, но... это сборник коротких народных сказок из-за моря. Просто несколько легкомысленных историй, ничего по-настоящему важного.              Кроу нахмурился.              – Мне это не кажется смешным. В конце концов, лучшие пьесы основаны на народных сказках.              Азра просиял.              – О... ну да, именно так! И не удивительно. В них так много магии, драконов, храбрых деяний и приключений... – Он вздохнул. – Мои братья никогда не любили подобные истории, даже когда мы были детьми. Я подозреваю, что магия заставляет их чувствовать себя маленькими. Беспомощными. – Его улыбка потускнела. – Гэбриэль особенно ненавидит ее.              – Почему же тогда тебе так нравятся эти истории?              – Ну, я полагаю... – Азра глубоко задумался, его голубые глаза стали серьезными. – Наверное, они мне нравятся, потому что... они заставляют меня чувствовать, что все возможно. Вообще все.              – Хм... – Кроу кивнул. – Справедливо.              – И это не просто истории. Они... они мои друзья. Они настоящие. Не смотри на меня так, – сказал он, неправильно истолковав выражение лица Кроу. – Я прекрасно знаю, что на самом деле это все вымысел, но они... настоящие. – Он кивнул сам себе, а затем снова покраснел и опустил взгляд в тарелку с тортом. – В них есть правда, даже если они никогда не происходили.              Очарованный, но старательно не подающий виду, Кроу просто сидел и смотрел на него. Каждый раз, когда Азра открывал рот, он выдавал самые удивительные идеи.              – Ну что ж, – наконец сказал Кроу, поерзав на сиденье. – Не могу с этим не согласиться. – Азра все еще выглядел смущенным, поэтому он добавил: – Кроме того, человек, который разговаривает со своими растениями, не имеет права быть скептиком.              Принц поднял на него глаза и слабо улыбнулся.              – У тебя есть домашние растения?              – Несколько, – легкомысленно ответил Кроу. – Только в моем случае это башенные растения.              Улыбка Азры стала гораздо шире.              – И они хорошие собеседники?              – Лучше, чем большинство известных мне людей.              Азра рассмеялся.              – Возможно, тебе понравится одна история из этой книги. Там есть особенно забавная сказка о мальчике... Ну, в ней, видишь ли, замешано волшебное растение, и... ох, я просто не смогу ее достаточно красноречиво описать. – Он сделал паузу, открыл рот, закрыл его, затем неуверенно положил руку на книгу и спросил: – Полагаю... не хочешь ли ты, чтобы я ее тебе почитал?              Кроу уперся подбородком в кулак и сделал приглашающий жест.              Азра просиял и отложил торт в сторону. Он вновь тщательно вытер руки о салфетку (три раза), затем достал из кармана дублета маленькие круглые очки на золотой цепочке и протер их, прежде чем водрузить на переносицу. Наконец он взял книгу, облизал указательный палец и стал оживленно перелистывать страницы, пока не добрался до нужной.              – Ага, нашел. – Он сурово посмотрел на него через очки. – Пожалуйста, останови меня, если тебе станет скучно.              «Можешь этого не опасаться». Кроу торжественно кивнул, по-прежнему подпирая подбородок кулаком.              Азра выпрямился, прочистил горло и начал читать.              – На маленькой ферме на краю дремучего леса жил-был юноша вместе со своей матерью...              Он начал рассказывать фантастическую историю о великанах, живущих на небе, и о невероятных повадках растений, с которыми даже Кроу не смог бы справиться со всеми своими заклинаниями.              И Кроу ни на миг не заскучал.