Злодейский (Villainous)

      Далеко на северо-западе, на высоких скалах из чистого белого камня располагался дворец.              Парящий сверкающий белый дворец, украшенный мириадами башен и турелей, блестящих золотом на солнце. Он возвышался на выступе скалы над бескрайним Серебряным Морем: прямо за ним – отвесный обрыв, а сверху и снизу – только небесный простор. Смотря на этот дворец, высеченный из того же белого камня, что и скалы, на которых он стоял, легко можно было представить, что однажды он просто возник по воле богов.              Дворцовая библиотека располагалась в верхнем западном крыле – круглое многоэтажное помещение с высокими окнами с видом на море, которое сегодня было совершенно спокойным. Зеркальная водная гладь сверкала и переливалась под полуденным солнцем, словно бриллианты, образуя ослепительную дорожку, уходящую прямо за голубой горизонт.              «Как красиво».              Принц Азра сидел на мягком бархатном сиденье у окна с книгой на коленях и вслушивался в далекий крик чаек.              Это было его любимое место во дворце. Его спина прекрасно вписывалась в угол между окном и стеной, подпираемая очень удобными подушками. Стекло под его левым боком было восхитительно теплым, нагретое комфортно согревающим, не палящим солнцем. При желании здесь можно было сидеть и смотреть на море весь день, что он и намеревался сделать. Азра запасся печеньем и бокалом вина, так что в данный момент ему больше нечего было желать от жизни. Почти.              Стоял прекрасный летний день, а он прятался.              Нет, нет, не прятался, поправил он себя. Принцы не прячутся. Конечно же, нет. Он просто сидел там, где его вряд ли потревожат, а это совсем не одно и то же. Да. То, что это место находилось в самом дальнем неиспользуемом углу верхнего этажа огромной библиотеки, за несколькими высокими стеллажами и тремя поворотами, было чистой случайностью – немного пыльной, конечно (он уже трижды чихнул), но все равно чистой случайностью.               С довольным вздохом он поудобнее устроился у окна и, впитывая благословенную тишину и покой, снова откусил кусочек печенья. Тишина была такой редкой роскошью во дворце.              Его покои, конечно, не располагали к отдыху: там его мог найти кто угодно. Остальная часть дворца, от садов до оружейного двора, была постоянно заполнена придворными и слугами, которые приходили и уходили, кланялись и расшаркивались, сплетничали и отпускали замечания. Широко улыбались и спрашивали, не могут ли они чем-нибудь ему помочь. Наблюдали, оценивали, цокали языками у него за спиной, спрашивали, точно ли он уверен, что не хочет сегодня избить людей мечом. Они отвлекали его, когда все, чего он действительно хотел, – это спокойно посидеть и почитать! Библиотека была его любимым местом – отчасти потому, что остальные как раз-таки не любили совать сюда свои носы. Его братья, в частности, не могли понять, зачем кому-то добровольно проводить время в библиотеке в окружении заплесневелых книг (их слова, не его). Но братья всегда брали пример с отца.              Это было не так приятно, как находиться в Южном Лесу с Кроу, но здесь, по крайней мере, он мог найти уединение! Здесь хотя бы царила безмятежность.              На него упала чья-то тень.              – Ага. Так и думал, что найду тебя здесь.              Обычно царила. Некоторые люди всегда точно знали, где его найти, – чтоб им пусто было.              Азра издал многострадальный вздох про себя и, опустив книгу, увидел перед собой знакомые серые кожаные сапоги. Не все раздражающие люди во дворце были придворными.              – Чем могу помочь? – спросил он и наконец поднял глаза. Пришлось еще и голову задрать.              Майкл. Второй по старшинству брат, первый в очереди после Гэбриэля и просто образцовый принц, естественно. Высокий ростом, Майкл был широк в плечах и подтянут в талии даже в свои сорок с лишним лет, а его бицепсы от постоянных тренировок были размером с голову Азры – как и у всех остальных мужчин при дворе. Он всегда носил одежду как минимум на один размер меньше, чтобы демонстрировать накачанный торс. У него были идеально белые ровные зубы, которые он, впрочем, редко показывал, потому что не столько улыбался, сколько ухмылялся. Его идеально завитые блестящие каштановые волосы под усыпанным драгоценными камнями серебряным ободком короны были длиной до подбородка, обрамляя красивое лицо, из-за которого придворные толпами бегали за ним. Майкл, как и Гэбриэль, превратился из стройного худощавого мальчишки в точную копию их отца, в то время как Азра только располнел.              Майкл с непринужденным высокомерием облокотился на ближайший книжный шкаф, выгнул одну бровь и лениво провел пальцем по кожаным корешкам книг. Он поморщился при виде пыли и торопливо вытер палец о серебристый дублет.              – Разве мне нельзя поздороваться с младшим братом?              – Конечно, можно. Привет. – Азра снова опустил взгляд в книгу и перевернул страницу. Возможно, если он будет отвечать односложно, Майкл уйдет.              А может, у него вырастут крылья и он научится летать.              Майкл не двинулся с места.              – Вижу, ты, как обычно, сидишь здесь в одиночестве. И снова читаешь? – спросил он с притворным изумлением.       «Блестящее наблюдение. А что еще делают в библиотеке?»              – В самом деле, – отрывисто ответил он. Когда речь шла о его братьях, лучше всего было ограничиваться короткими фразами. Любой более пространный ответ давал им слишком много поводов придраться к нему, коих и без того было предостаточно – от его книги до манеры поведения, и того, как складки у него на талии выпирали из бриджей, когда он сидел. Азра порадовался про себя, что уже съел печенье.              – Противоестественно для взрослого мужчины так много читать. – Майкл прислонился к книжному шкафу со вздохом сожаления. Он взял с полки книгу наугад и прищурился, как будто это был какой-то незнакомый ему музейный экспонат. – Такими темпами люди скоро решат, что ты читаешь, потому что не можешь думать самостоятельно. – Он хихикнул, как будто это была довольно умная шутка, которую он придумал сам, хотя все они повторяли что-то в этом роде по сто раз на дню. – Ты и так уже практически ходячая книга.              «Тебе-то это точно не грозит».              – Хм-м, – невнятно пробубнил в ответ Азра и перевернул еще одну страницу с большей силой, чем намеревался.              Майкл, казалось, был разочарован отсутствием реакции на свое замечание.              – Я не видел тебя во дворце и на тренировочном дворе на прошлой неделе, – продолжил он. – Где ты был? Отправился на поиски приключений, да? Или приударил за какой-нибудь удачливой придворной дамой перед свадьбой? – Он ухмыльнулся, и Азра поджал губы, с раздражением заметив, что Майкл держал книгу за верхнюю часть тонкого корешка. Точнее, сжимал. Если он будет продолжать в том же духе, то книга помнется.              – Ты приударяешь за придворными дамами за нас обоих. И ты прекрасно знаешь, где я был, – спокойно сказал Азра, стараясь не выдать своего раздражения.              – А, точно. Нес караул. Защищал королевства от полчищ зла. – В голосе Майкла послышалась насмешка, и Азра порозовел от смущения.              О-о. Значит, все уже знали, да? Что его «крайне важное задание в месте, подвергавшемся постоянным нападениям», было просто предлогом, чтобы занять его и держать подальше от столицы. Как... досадно. И совсем не удивительно, но все равно ранило его сильнее, чем должно было. Это, конечно, объясняло, почему за весь день никто не задал ему ни единого вопроса о том, чем он там занимался, не попросил отчетов, да и вообще ни о чем не спросил. Азра предположил, что братья пришли к этой идее совместными усилиями. По крайней мере, это объяснение было все-таки чуть предпочтительнее его первоначального подозрения, что они отослали его в надежде на то, что он получит ранение и приобретет репутацию побывавшего в бою воина.              Азра сомневался, что даже большой зазубренный шрам во все лицо помог бы этого добиться или сделал бы его более заметным для остальных аристократов. Его репутация в этом дворце сложилась еще в детстве, что было неизбежно для человека с врожденной неприязнью ко всем занятиям, которые так любила остальная знать, и к тому же эксцентричного. Он уже давно смирился с тем, что он просто... скучнее остальных – светлячок в мире, наполненном свечами. Точно не из тех, кто обращает на себя всеобщие взоры.              Мясистые пальцы выхватили книгу из его рук прежде, чем Азра успел отреагировать.              – Что читаешь? Поваренную книгу?              – Отдай! – Азра вскочил и попытался выхватить книгу, но Майкл легко удержал ее в недосягаемости для него, как в детстве.              – «Сотня фольклорных преданий и легенд», – прочитал Майкл вслух заголовок и наконец позволил Азре ее забрать. – Все еще читаешь эту ерунду? Ты вечно только ее и читал. Не слишком ли ты стар для этих детских историй? – Он расхохотался, театрально запрокинув голову, и сильно хлопнул Азру по плечу. Слишком сильно. Азра вздрогнул и отстранился. Он воспользовался этим движением, чтобы убрать с глаз долой стопку других книг схожей тематики, лежащую у его ног. Он также с огорчением отметил, что Майкл загнул уголок страницы, когда так неосторожно схватил книгу, и это заставило его ответить несколько резче, чем он намеревался.              – Они вовсе не детские. У каждого свои увлечения.              – Верно. Тебе же нужно чем-то заполнить время между приемами пищи. – Майкл хлопнул себя по плоскому животу другой книгой. Получился звук, похожий на шлепок по куску мяса.              Азра поджал губы и невольно вспомнил о шоколадном печенье, которое положил в карман, завернув в черный носовой платок, подаренный ему Кроу.              – Ха-ха, да. Как угодно. Тебе больше нечем заняться? Закончились мечи, которые нужно наточить?              – Собственно говоря, я, пожалуй, пойду потренируюсь на дворе. – Майкл, не глядя, засунул книгу обратно на полку, оттолкнулся от стены и потянулся, не забыв при этом выпятить свою перекачанную грудь. Он несколько раз взмахнул руками и напряг огромные бицепсы, натянувшие ткань слишком узкого дублета. Если он будет продолжать в том же духе, у него разойдется шов – Азре уже доводилось такое видеть. – Следующий местный турнир всего через несколько недель, и я намерен показать себя во всей красе. Не хочу опозориться.              Слегка порозовевшие щеки залил румянец жгучего стыда, и Азра понял, что снова мучительно краснеет. Он это ненавидел.              Его единственная неохотная попытка принять участие в турнире на мечах пять лет назад закончилась унижением, когда он в последний момент не смог нанести удар противнику. Они никогда не позволят ему об этом забыть. И сколько бы времени ни прошло, сколько бы раз он ни повторял себе, что ему совершенно безразлично, что он не умеет колотить людей металлическими палками, но никак не мог избавиться от чувства стыда. Он молча проклял свое вспыхнувшее лицо и посмотрел на Майкла с холодно-безразличным выражением.              – Тогда тебе лучше приступить к тренировке.              – На завтра у тебя тоже запланирована тренировка, – напомнил Майкл. – В восемь часов. Не забудь.              – И думать не смел. – На самом деле, он слишком часто об этом думал.              – Увидимся за ужином. – Майкл ухмыльнулся и направился прочь вдоль рядов книжных полок, всем своим видом излучая самодовольство.              Азра подождал, пока он скроется за поворотом, а затем с раздраженным вздохом уселся обратно в свой пыльный уголок. Ужин. Единственное время в течение дня, когда он не мог избежать общества всей семьи.              Он сидел с забытой книгой на коленях и смотрел в окно.              Еще одна неделя. Осталось пережить еще шесть закатов, и он сможет вернуться в Лес для новой «караульной службы». Какое блаженное облегчение! Эта мысль была словно свежий ветерок во внезапно ставшей душной комнате, вызвав улыбку предвкушения на его губах. Возвращение к пикникам в тени и долгим праздным дням в компании лишь Серафины, книг и... и колдуна с поразительными топазово-желтыми глазами с вкраплениями более глубокого золотистого цвета, окруженные черной каймой…              Сделав над собой усилие, он решительно вернул взгляд к книге, но от мыслей так просто не отмахнешься.              Кроу. Враг, разумеется. Но и хороший друг. Неожиданный друг, ворвавшийся в его жизнь самым необычным образом, внеся в нее полнейшую сумятицу. Ухмыляющийся, долговязый, постоянно удивляющий рыжеволосый колдун, совсем не похожий на тот образ, в который он всю жизнь верил. Азра отправился за Стену, ожидая увидеть там чудовищ, а вместо этого столкнулся с самым потрясающим мужчиной из всех, что ему когда-либо встречались, с его пылающими на солнце волосами и пригоршней танцующего пламени в руке. Он походил на героя легенды. У этого красивого мужчины совсем не было клыков, только обезоруживающая мальчишеская улыбка, которая преображала все его лицо, когда он запрокидывал голову и разражался смехом...              Он бы многое отдал, чтобы прямо сейчас услышать этот гортанный смех.              Азра осмотрел погнутую страницу книги и вздохнул. Конечно, он сможет попросить Кроу починить ее, когда они снова увидятся, утешил он себя. И, возможно, сегодня от него придет еще одно письмо. Это всегда поднимало ему настроение.              «А почему бы и нет?» – упрямо подумал он. Нет ничего неприличного в том, чтобы обзавестись другом, пусть даже и запретным, ведь узнай о нем его братья, они бы от него непременно отреклись.              Столь грубое нарушение правил было ему совсем не свойственно, но с тех пор как Гэбриэль объявил о его предстоящей помолвке... что ж. В последнее время он стал говорить и делать совершенно неожиданные вещи. Когда жизнь человека резко меняется, это не так уж удивительно, верно? Возможно, у него начался пресловутый кризис среднего возраста, о котором все так любят говорить.              Да, хорошо иметь друга, не вовлеченного в придворные интриги. С Кроу ему было легко, как ни с кем другим. Он никогда не хитрил и не насмехался над ним у него за спиной, не кланялся, не расшаркивался и не преклонял колено. Азра мог быть уверен, что каждая его улыбка была искренней – роскошь, столь же редкая, как и тишина. Кроу был честен в своих реакциях и свободен в своем сарказме. Иногда он даже был откровенно груб.              Поразительно, размышлял Азра, насколько разным может быть одно и то же выражение в зависимости от того, на чьем лице оно появляется. Когда ухмылялся Майкл, Азре хотелось выплеснуть чай ему в лицо. Ухмылка Кроу производила на него совсем другое впечатление.              Но опять-таки... Азра улыбнулся про себя, чувствуя, как вновь нагреваются щеки. Кроу был красивым и щеголеватым, с пронзительными золотистыми глазами и неоспоримым плутовским шармом, и в его движениях было что-то интенсивное и притягательное, что делало его таким интригующим.              В общем, Азра готов был признаться в некоторой предвзятости.              А как Кроу смотрел на него этими своими глазами! Так пристально, но без холодного расчета, который он привык видеть на лицах придворных. Кроу смотрел на него так... как будто действительно видел его, а не скучного, разочаровывающего принца, который даже не удосужился научиться сражаться как следует, блеклую тень полноценного человека.              И, конечно же, его магия. Как эти длинные, изящные, умелые пальцы создавали из воздуха огненные чудеса с той же непринужденностью, с какой человек срывает цветок! Азра невольно вздохнул при воспоминании. Замечательно, поистине замечательно. И о, едва сдерживаемая радость на угловатом лице Кроу, когда он превращал магию в нечто прекрасное, когда пускал ее в пляс. Только на прошлой неделе он создал крошечное огненное подобие Серафины и заставил его скакать по поляне. Азра видел, что, несмотря на его попытки оставаться бесстрастным, его воодушевление стремилось вырваться на поверхность – такое же яркое, как его магия. Его радость была прекрасна – все в Кроу было прекрасно. В мире свечей он был костром.              «Хватит об этом».              Сделав над собой усилие, Азра резко остановил эту повозку сознания, крепко схватив удила мыслей, и обуздал их – навык, отточенный еще в детстве. Укрощение непокорных мыслей было, пожалуй, лучшим его умением, хотя в последнее время оно, похоже, давало сбои.              С Кроу приятно проводить время, и на этом все, твердо сказал он себе. Да. Он и так играл с огнем, заведя такого друга. Тем более что их дружбе рано или поздно придет конец. Событие, которого он с ужасом ждал всю свою жизнь, наконец наступало, и он... должен был извлечь из него максимальную выгоду. После женитьбы у него появятся новые обязанности, а со временем и… дети... и уж точно у него не будет времени и возможности путешествовать за Стену и бездельничать.              Впрочем, жаловаться ему было не на что. Он жил привилегированной жизнью, за которую многие бы убили, и, конечно, прекрасно это понимал, но эта привилегия требовала от него выполнения определенных обязательств. И у него были книги, наполненные целыми мирами, и Серафина, и прекрасная дворцовая библиотека, которая целиком и полностью принадлежала ему. Все это у него останется и после свадьбы. Он был счастливчиком. Только неблагодарный болван мог желать чего-то большего.              Меньше всего ему нужно было поощрять те отвлекающие мысли, которые он всю жизнь отгонял.       Гораздо проще жить, не позволяя себе желать невозможного. ***              Азра –              Меня посетил очередной «гость» – еще один Рыцарь вчера набрел на башню и орал до хрипоты, пытаясь прорубить себе путь через живую изгородь. К счастью, я вовремя заметил Сэра Идиота и быстро отращивал отрубленные куски. Ублюдок был настойчив, надо отдать ему должное – он продержался три часа, прежде чем сдался. Кричал о «подлой магии», размахивал мечом и называл меня трусом за то, что я не вышел и не встретился с ним лицом к лицу. Он употреблял слова, которые я никогда раньше не слышал и которые, без сомнения, слишком грубы для нежных королевских ушей. Он меня даже немного впечатлил, признаться, так что я запомнил пару-тройку отборных выражений на будущее.              Вероятно, он просто разозлился, что я не бросился на него с голыми руками и не почел за благо умереть с честью. Почему Рыцари всегда так чертовски удивляются, когда кто-то из магов осмеливается использовать против них магию?              Кстати, я нашел место, где готовят отличные пироги с патокой, которые могут соответствовать даже твоим высоким стандартам. Принесу в следующий раз один на пробу.              Кроу        ***                    Дорогой Кроу,              Боже мой. Я очень рад, что тебе удалось его отвадить (полагаю, что письмо написал ты, а не твоя тень из потустороннего мира?).              Я собирался рассказать тебе, как провел день, вынужденный часами тренироваться на мечах вместе с братьями, что, конечно, само по себе испытание, но сейчас это кажется таким тривиальным по сравнению с тем, что выпало тебе. Так что скажу лишь, что с нетерпением жду возможности немного расслабиться.               Я бы хотел когда-нибудь взглянуть на эту грозную живую изгородь, о которой ты так часто упоминаешь.               До завтра,              Азра ***       Кроу отложил письмо и вздохнул, проведя рукой по лицу. Наконец-то. Завтра он наконец-то снова его увидит. Прошло целых две недели с «караульной службы» Азры, что поначалу не казалось таким уж долгим сроком, но Время неумолимо. Четырнадцать дней, в течение каждого из которых он ощущал отсутствие Азры так же остро, как отсутствие зуба.       Единственное, что помогало ему держаться, – это ежедневные письма, которыми они обменивались.       Все началось как шутливая переписка в первую неделю их разлуки, в которой они соревновались в том, кто кого пересмешит. Азра написал первым, чтобы сообщить, когда вернется, а Кроу в ответ спросил, какие деликатесы ему следует приготовить к возвращению Азры. Потом это перешло в обмен рецептами, болтовню о том, как прошел день, и забавные истории, как во время их совместных обедов, и в конце концов превратилось в часть его обычного распорядка дня. Встать, расчесать волосы, приготовить завтрак, полить цветы, прокрасться мимо комнаты Хастура, написать письмо своему прирожденному врагу, попрактиковаться в ботанических заклинаниях...       «Все абсолютно нормально и разумно здесь, в Королевстве Отрицания. Так точно, сэр».              Кроу решительно отпил последний глоток чая из ивовой коры, морщась от привычного горького вкуса. «Брр. Хватит». Мерзкая штука этот чай. Он отставил пустую чашку в сторону, оттолкнулся от стола и потянулся, рассеянно потирая свежую повязку на левом предплечье под рукавом.       Рыцарь, о котором он упоминал в письме, поджидал его за колючей изгородью и выскочил из кустов со своим проклятым мечом, как только Кроу отправился за тем пирогом с патокой. Единственная причина, по которой его не разрубило пополам, заключалась в том, что все эти дурацкие доспехи производили поистине невероятный шум, как при падении целой полки с горшками, так что к тому времени, когда Рыцарь с лязгом и грохотом добежал до него, это испортило весь эффект неожиданности. Да и крики его тоже выдавали. На зеленой траве прямо за изгородью остался большой уродливый след от ожога, который Кроу еще предстояло заделать, но, по крайней мере, за доспехи можно было выручить хорошую цену.       И, что самое приятное, Хастур не был свидетелем нападения, так что никакие ехидные доклады о некомпетентности до Совета не дойдут.       Зашивать рану правой рукой было неудобно, но он справился, и, по крайней мере, рана больше не болела. Чай из ивовой коры творил чудеса, даже если на вкус напоминал прудовой ил. В его книге по ботанической магии был невероятно полезный набор простых заклинаний для ускорения роста растений, которые, как он обнаружил, можно было использовать и для усиления действия сушеных трав.       Но, конечно, он не стал рассказывать об этом Азре. Если он получит слишком много неприятных напоминаний о том, как остальной мир воспринимает колдунов... ну, нет смысла рисковать.       Кроу аккуратно положил письмо в ящик стола вместе с остальными и налил себе бокал красного вина, чтобы избавиться от привкуса чая во рту.       С бокалом в руке он подошел к большому окну со ставнями и распахнул их настежь, чтобы посмотреть на север, на огромную полосу темно-зеленых деревьев, уходящих к горизонту. Слева от него закат окрасил небо в пурпурные, лимонно-желтые и огненно-розовые полосы. Тронутые светом заходящего солнца остроконечные верхушки изумрудных деревьев пылали оранжевым золотом, яркие, словно факелы. Красиво. Он одобрительно потягивал вино и в тысячный раз благодарил судьбу за то, что его окно выходило на север, а не на юг. Несомненно, это была предательская мысль, но в последнее время предательство стало его хлебом с маслом.       Кроу высунулся наружу и со вздохом провел рукой по каменной стене. К кончикам пальцев прилипло лишь несколько чешуек черной краски. Великолепно. Всю башню следовало перекрасить. Непогода и упрямо-изящные лианы содрали большую часть краски; в лучшем случае она выглядела серой, а кое-где начал проступать натуральный белый камень. Этого нельзя было допустить. Если Совет пронюхает, что он весело проводит время в красивой башне, его ждет жестокая расплата.       На подоконник, на расстояние в пару ладоней от его локтя, с лязгом когтей приземлился ворон и уставился на него, слегка приоткрыв клюв.       – Знаю, знаю, – пробормотал Кроу.       Сегодня он еще не пополнял их кормушку, и прожорливые ублюдки стали нетерпеливыми.       Ворон распушил перья на шее и издал звук, похожий на шум воды, струящейся по гальке. Это была молодая птица, как и все прочие, что жили вокруг башни. Ее черные перья переливались пурпуром в свете заходящего солнца.       – Я скоро этим займусь, – пообещал Кроу.       Ворон не сводил с него бусинок глаз, явно недовольный. Он подскочил чуть ближе и снова издал щелкающий звук.       Кроу фыркнул.       – Ладно. – Он достал из кармана горсть семечек, положил несколько штук на подоконник и пододвинул их к краю. – Вот. Забирай.       Птица наклонила голову, изучая подношение одним черным глазом-бусинкой, затем схватила пару семечек в свой толстый клюв и взлетела, взмахнув крыльями и создав воздушную волну, взметнувшую волосы Кроу.       Смахнув с подоконника выпавшее черное перо, Кроу проследил за тем, как оно по спирали медленно планирует на землю далеко внизу. Он подпер подбородок рукой и с тяжелым вздохом вновь обратил свой взор на Север. В последнее время он все чаще ловил себя на том, что вот так опирается на подоконник, словно какая-нибудь тоскующая принцесса. Правда заключалась в том, что в последнее время он слишком много времени проводил, ожидая увидеть над деревьями эту глупую маленькую белую птичку. Раньше он и помыслить не мог о том, что вид проклятого породистого голубя наполнит его таким счастьем, однако же именно это с ним и происходило.       Он скучал по Азре. Проклятие, он скучал по его яркой улыбке и глупым придворным манерам, по его суетливому поведению из-за чернильных клякс и грязных пятен на бриджах. Он скучал по его нелепой одежде. Он скучал по его манере задавать вопросы, словно его действительно интересовал ответ. Он даже скучал по этой нелепой лошади, потому что они были просто неразделимы.              Он понимал, что надеяться на то, что Азра тоже скучает по нему, было слишком самонадеянно. Наверняка он знал только то, что принц предпочитает его скуке, а это уже немало.              Все это было довольно жалко. Кроу целыми днями расхаживал по башне, напевая себе под нос, пока обдумывал следующее письмо, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь интересное. Несмотря на все его старания вести себя нормально, его прежней нормой было почти постоянно хмурое выражение лица, так что Хастур стал подозрительно коситься на него всякий раз, когда они пересекались. Однажды Кроу имел глупость читать очередное письмо на кухне, а не в спальне, и чуть не обмочился, когда Хастур выскочил из-за угла, как самый ужасный в мире чертик из коробочки. Несомненно, он пытался заглянуть в письмо. Когда-нибудь Кроу случайно испепелит его; чудо, что этого еще не случилось.              Ему нужно было вести себя осторожнее. Если Хастур отошлет неблагоприятный отчет или упомянет о каком-нибудь странном поведении... меньше всего ему хотелось, чтобы его снова вызвали для объяснений.              Но трудно было слишком сильно беспокоиться, когда каждый день приходило новое письмо и появлялся повод выйти из башни. Даже взгляды горожан не портили ему удовольствие от поиска новых десертов или книги, которая могла бы заинтересовать Азру – которую он мог бы принести на их следующую встречу и небрежно бросить: «О, она просто лежала у меня без дела...»              Кроу мечтал о нем, пока болтал со своими растениями, пока пытался читать, пока (очень тщательно) вытирал пыль и переставлял коллекцию артефактов. Каждую ночь его мысли в той или иной форме устремлялись к нему. Он вспоминал движения его рук, когда он говорил, звук его голоса, спрашивал себя, чем Азра занят, и надеялся, что с ним все в порядке. Он часто прибегал к более... практическим действиям, чтобы снять напряжение, когда просто мыслей и воспоминаний было недостаточно. Его запасная подушка повидала всякое.              Азра проник ему под кожу, как один из ртутных ядов, с которыми отец научил его работать еще в детстве. «Никогда не прикасайся к ним голыми руками. Это коварный яд – он не приведет к удушью или остановке сердца; ты просто будешь медленно погружаться в безумие».              Медленное погружение в безумие – вот что с ним происходило. И у него даже не было надежды отправиться от этого безумия, потому что он вовсе не хотел излечиться.        ***              На следующий день Кроу вошел в Эдем нервным пружинистым шагом; его тщательно подобранная одежда была аккуратнее и опрятнее, чем когда-либо прежде: черная жилетка поверх черной рубашки с длинными рукавами под плащом, накинутым, как ему казалось, под щегольским углом, и закрепленным изящной серебряной булавкой. О волосах он тоже позаботился особо: они были перевязаны черной шелковой лентой. Не то чтобы Азра замечал или вообще проявлял интерес к чему-то подобному, но ему следовало хотя бы выглядеть презентабельно – на случай, если принц засомневается, стоит ли продолжать отношения с бродячим колдуном, или начнет тяготиться их дружбой, или... или...              «Неважно. Иногда мне просто хочется принарядиться, разве это преступление?»              По привычке прибыв заранее, Азра стоял рядом с беседкой, опираясь на свою лошадь. Когда он поднял голову и увидел идущего ему навстречу колдуна, его лицо расплылось в огромной, безошибочно счастливой улыбке, и Кроу почувствовал, как все его напряжение спало, словно тонна кирпичей. Это было странно знакомое чувство. Проанализировав его, он понял, что испытывал нечто подобное, когда видел свою башню, после возвращения из Пандемониума с помощью амулета.              Дом. Он чувствовал себя дома.              Усилием воли Кроу не засмеялся и не сделал чего-то невероятно глупого, то есть не подбежал и не обнял принца в знак приветствия, как бы ему того ни хотелось. Он лишь лениво улыбнулся и лаконично помахал рукой в ответ на веселое «Привет! Рад тебя видеть!» и, как всегда, небрежно проследовал к своему обычному месту. Он медленно сел, а затем очень сосредоточенно занялся распаковкой принесенного им пирога с патокой.              Он сразу заметил настроение Азры.              Это была одна из самых забавных и очаровательных его черт. Обычно Азра с его опрятными одеждами, застегнутыми на все пуговицы, тщательно завязанными шейными и аккуратными носовыми платками и задранным высокородным носом являл собой суетливое достоинство – до тех пор, пока ему не попадался на глаза кусочек еды, который он хотел съесть, или пока он не вспоминал прочитанную книгу, или не начинал показывать свои фокусы. Тогда, словно вспыхнувшая искра, его лицо озарялось, глаза сверкали, и он практически вибрировал от сдерживаемого воодушевления.              Сейчас был один из таких случаев. Азра изо всех сил старался вести себя как обычно, но глаза его сияли, пока он выжидающе стоял рядом с Серафиной, сцепив руки за спиной и слегка переминаясь с ноги на ногу.              Кроу сделал вид, что ничего не заметил. Он позволил молчанию затянуться на долгую минуту, просто чтобы подразнить его, а затем наконец поднял голову и выгнул бровь.              – Ну, давай. Выкладывай, пока не взорвался.              Азра опять расплылся в широкой улыбке, как будто только и ждал этого предложения.              – Не возражаешь, если я покажу тебе кое-что перед обедом? Точнее, две вещи, но сначала эту, – дрожащим от волнения голосом сказал он.              – Нет, конечно. Новый фокус?              – О нет, гораздо лучше! – Еще не договорив, Азра вытащил руки из-за спины. Они были затянуты в маленькие белые хлопчатобумажные перчатки и держали какую-то книгу, темная кожаная обложка которой была искусно украшена замысловатыми узорами с золотым тиснением. Кроу с трудом удержался от ухмылки. «Ну конечно же». Как же ему этого не хватало. Сам вид Азры действовал на него как глоток горячей медовухи на больное горло.              – Я приобрел ее только на прошлой неделе, – выпалил Азра, едва не задыхаясь от волнения. – Это иллюстрированный экземпляр «Республики воров»! Очень старый и единственный экземпляр, насколько мне известно. В ней представлены самые замечательные художественные работы, которые мне только доводилось видеть. – Он благоговейно провел рукой по обложке с золотыми листками, лаская тонкий глянцевый рельефный шрифт кончиками пальцев в перчатках. Этот жест привлек внимание Кроу, заставив его сердце забиться чуть быстрее.               Он уже не в первый раз задался вопросом о том, каково это – когда к тебе прикасаются с такой медленной, преднамеренной нежностью.              – Вот. – Азра сел, весь светясь от радости, и с нетерпением похлопал по сиденью рядом с ним. – Давай я тебе покажу.              Это было... что-то новенькое. С трепетом в сердце, не веря своей удаче, Кроу встал, подошел и с легким колебанием (черт, насколько близко?) сел на поваленную колонну рядом с ним. Между ними оставалось свободное пространство, но все же... ближе друг к другу они еще никогда не находились. Была какая-то странная неуловимая разница в том, чтобы сидеть рядом с ним, а не напротив него. Кроу почувствовал, что справа от него воздух вдруг стал на несколько градусов теплее, как будто он сидел у костра; ему показалось, что он ощущает это тепло кожей. Он покосился на Азру, но тот по-прежнему улыбался, удерживая книгу так, словно она была из стекла.              – Было крайне непросто привезти ее сюда, не повредив, скажу я тебе, – говорил он. – Даже жир, выделяемый кожей наших рук, может повредить подобные тексты! Поэтому я взял с собой специальные перчатки. Я также трижды обернул ее вощеной тканью, чтобы защитить от влаги, а перед этим – бумагой, и упаковал в специальную коробку для переноски. Но я просто обязан был показать ее тебе. – Он с предельной осторожностью поднял верхнюю обложку, под которой таилось множество великолепно иллюстрированных, ярко раскрашенных страниц в золотой окантовке.              – Ты только посмотри! – воскликнул Азра и наклонился к нему, протягивая книгу и указывая на великолепно иллюстрированный пейзаж. Он еще много чего добавил, но Кроу понятия не имел, чего именно: мир вокруг него помутнел, а голос Азры превратился в белый шум, как только он придвинулся ближе.              Опущенные ресницы Азры были на тон темнее светлых волос и отбрасывали бронзовые тени на его щеки. Под левым глазом у него была крошечная коричневая веснушка. Солнечные лучи, проникавшие сквозь белесые волосы, подсвечивали их, отчего они сияли, как живое золото, как затвердевший солнечный свет, и Кроу в сотый раз задумался, каково это – провести по ним пальцами.              «Наверное, приятнее, чем все, к чему я когда-либо прикасался».              Азра продолжал переворачивать страницы и указывать на новые вещи на одном дыхании, и Кроу лишь бездумно кивал. Он понимал, что должен проявить внимание к его словам, и искренне старался так и делать, но постоянно отвлекался на его близость, черты его лица, которые полмесяца видел только в своем воображении, и забавные жесты, которые Азра совершал затянутой в перчатку рукой. Это было невероятно мило.              И что это?.. Да, он также чувствовал запах Азры – пьянящий цветочный одеколон, почему-то напоминающий о весне. Он идеально ему подходил. Кроу пришлось побороть желание наклониться и глубоко вдохнуть, уподобившись пьяному развратнику в таверне. Черт. Это точно не сойдет ему с рук. «Не обращай внимания, я просто нюхаю твои волосы. Вообще ничуть не жутко».              – Что скажешь? – наконец спросил Азра, прервав его внутренний монолог и рывком вернув с небес на землю.              – Прекрасно, – ответил Кроу, от неожиданности брякнувший первое, что пришло ему на ум. – Эм, совсем неплохо. – Стараясь сдержать прилив краски к щекам, он коснулся корешка книги, где часть хрупкого, потертого переплета отклеилась. Быстрое слово, и он снова стал целым.              – О-о! – просиял Азра. – Спасибо.              – Всегда пожалуйста. – Он хотел сказать это непринужденно, как бы между прочим, но сделал ошибку, заглянув при этом в глаза Азре, отчего слова прозвучали совсем не так, как он задумывал.              Улыбка Азры изменилась, на мгновение став более мягкой и серьезной, но затем он быстро опустил глаза и поспешно поднялся.              – А теперь второе – то, что, надеюсь, понравится тебе еще больше.              Он аккуратно убрал книгу в коробку, закрыл и запечатал крышку, после чего снова полез в седельные сумки, из которых достал бархатный мешочек с другой, меньшей по размеру книгой. Он протянул ее Кроу и сцепил перед собой руки.              Кроу с любопытством взял ее. Обложка была из зеленой кожи цвета шалфея с тиснеными серебряными буквами, гласившими, что это «Иллюстрированный сборник экзотических цветов». Заинтригованный, он открыл книгу с предельной осторожностью, которой заслуживали книги Азры, и увидел впечатляющую иллюстрацию крапчатых одноцветных лилий цвета фуксии. Он листал книгу с растущим интересом, молча восхищаясь серебристыми рисунками незнакомых ему диковинных растений. Они носили названия вроде «Девичьи слезы», «Драконье пламя» и «Курганник». Крошечные подводные цветы в форме колокольчиков, почти полупрозрачные; розовые луковицы, похожие на завитки сахарной ваты. Захватывающие сочетания цветов и форм, о которых он никогда раньше не слышал, все родом из далеких стран. Его руки садовода уже чесались попробовать их вырастить.              – Я увидел ее в том же магазине редких книг и просто не мог оставить ее там, – сказал Азра. – Я подумал, что ты захочешь ее иметь.              Кроу резко поднял на него глаза.              – Это... для меня?              – Да, конечно, если хочешь. – Азра снова стал крутить перстень под перчаткой. – Я знаю, что это не магический текст или что-то особенное. Но там есть целые главы о цветах, которых я никогда раньше не видел, даже в наших теплицах! Я сам очень люблю цветы, и иллюстрации там такие красивые. Надеюсь, она не слишком похожа на прочие твои книги, или...              Кроу просто сидел с книгой в руках, чувствуя, как в груди разливается живительное тепло. Со своей книгой – книгой, которую Азра купил для него. Азра тоже думал о нем во время их разлуки – хотя бы раз – и проявил заботу, купив ему книгу в подарок.              – Откуда ты знаешь, что я люблю цветы? – спросил он наконец, прервав поток объяснений Азры. – Я никогда этого не говорил.              – О-о. – Щеки Азры окрасились в нежно-розовый цвет. – Ну, кажется... ты упоминал, что любишь садоводство, а когда показывал мне свою магию огня, то создал несколько цветов. И поскольку ты сказал, что можешь делать это только с теми вещами, которые ясно представляешь... мне показалось, что ты... – он запнулся, и его энтузиазм сменился тревогой. – Тебе нравится?              Согревающее тепло усилилось, выплеснувшись из груди Кроу и пройдясь волной по всему его телу, вплоть до кончиков пальцев. Не магический огонь, а нечто гораздо более мягкое и бесконечно прекрасное.              – Это лучший подарок из всех, что я когда-либо получал, – наконец ответил он, не уточнив, что это первый подарок, который он когда-либо получал от того, кто ничего не хотел получить от него взамен. – Спасибо.              Азра вновь просиял.              – О, ерунда, правда. Но не за что, я очень рад, что тебе понравилось.              – Я не могу это принять.              – Можешь. – По мере того как принц говорил, румянец на его щеках разгорался все ярче. – Я думал, что вся эта караульная служба будет просто ужасной и утомительной, но ты сделал ее... ну, замечательной. Я уже очень давно так не веселился. Ты поделился со мной своей магией и этим чудесным местом – все это стоит гораздо больше, чем книга. Ты был... ты был мне хорошим другом.              Кроу не сразу нашелся с ответом на эту замечательную речь. В голосе Азры прозвучало нечто опасно близкое к нежности, отчего его кровь загустела, как сироп, а сердце пропустило удар. Он ухватился за наименее опасную часть его заявления.              – Ну... я не против поделиться этим местом. Оно заслуживает того, чтобы его оценили, вернули ему немного жизни.              Азра улыбнулся и обвел поляну взглядом.              – Я бы сказал, что здесь уже довольно много жизни.              И то верно: с наступлением лета на поляне появилось еще больше цветов и зелени, отчасти с его тайной помощью. Потрескавшийся потолок беседки был увешан лианами и мелкими цветами, которые должны были быть белыми, но Кроу незаметно заставил их пожелтеть. От разбитых арок остались лишь зеленые колонны странной формы, усеянные тут и там цветками клематиса. Мох дюжины оттенков зеленого покорил каждый сантиметр земли, который еще не был покрыт травой.              Кроу глубоко вздохнул и как можно небрежнее сказал:       – Так получилось, что я тоже кое-что тебе принес. – Он покопался в одном из многочисленных карманов своего плаща и достал небольшой черный кожаный мешочек. Перевернув его, он вытряхнул на ладонь круглый кусок белого кварца размером с грецкий орех, испещренный трещинками и медными прожилками. Он был бы ничем не примечательным, если бы не испускаемое им ровное белое свечение.              – О-о! Это... – Азра наклонился вперед, завороженный. – Это светящийся камень! У Гэбриэля был такой, но он выгорел много лет назад.               – Ага. – Кроу слегка повернул его на ладони, наблюдая за мерцанием света. Он был прохладным на ощупь – побочный продукт заклинания, позволявшего ему превращать крошечное количество тепла в свет. По сути, он делал то же самое, когда создавал свет или зажигал лампу, но светящиеся камни служили бесконечно долго, каким-то образом запирая заклинание в камне. Еще один утерянный полезный трюк из колдовского арсенала. Кроу прочистил горло и протянул его Азре.              – Я много лет хранил его в своей коллекции артефактов, но он мне не нужен: я способен создавать свет по желанию. Но ты можешь воспользоваться им вместо свечей или ламп для чтения по ночам. – Азра часто сетовал на опасность использования открытого огня рядом с его драгоценными книгами.              Азра явно был потрясен до глубины души этим подарком.              – О, но... Не глупи, он ведь стоит гораздо больше, чем любая книга, наверняка целое состояние! – Несмотря на свои протесты, он взял светящийся камень и повертел в руке, смотря на него с нескрываемой жадностью. В его ладони он казался меньше, чем в ладони Кроу. Свет отбрасывал странные тени на его лицо. – Их почти не осталось. Удивительно, что он все еще работает спустя сотни лет.              – Да. Раньше колдуны умели впечатлять. – «Не то что современная кучка идиотов, сидящих на болоте и твердящих себе, что они предназначены для великих дел».              – Не говори глупостей: ты все еще можешь творить замечательные вещи. – Азра расправил плечи и с видимым усилием протянул камень назад, решительно вздернув подбородок. – Но я не могу его принять.              – Можешь. – Кроу сложил руки на груди, явно не собираясь забирать у него камень. – Мне от него никакого проку: он просто продолжит собирать пыль у меня на полке. Ты окажешь мне услугу, правда.              – Ну, если ты точно уверен... – Азра уже сомкнул на камне пальцы, возможно, совершенно неосознанно.              – Уверен.              – Как угодно. – Азра улыбнулся с воодушевлением. – Спасибо. Обещаю, что использую его по назначению.              – Я на это и рассчитываю. – Кроу протянул ему маленький кожаный мешочек, не обращая внимания на то, как заколотилось его сердце, когда их руки соприкоснулись. ***               Азра распаковал продукты для их обычной трапезы, а затем занял место рядом с ним, к удивлению и удовольствию Кроу. В этом была какая-то новая необычная легкость. Что-то изменилось, словно было достигнуто некое негласное соглашение, не поддающееся определению, но от этого не менее настоящее. Это обрадовало Кроу настолько сильно, что вряд ли было здоровой реакцией на ситуацию.              Единственным недостатком сидения рядом с Азрой было то, что во время еды ему стало сложнее как ни в чем не бывало разглядывать его. Кроу приходилось коситься на него исподлобья, но это стоило того, чтобы принести подобную жертву. После обеда он отрезал им по кусочку пирога с патокой и преисполнился самодовольства, когда Азра похвалил десерт, сказав, что он ничуть не хуже тех, что готовят во дворце.              Воодушевившись, Кроу решил высказать идею, которую обдумывал всю последнюю неделю.              – Я тут подумал… – непринужденно начал он в наступившей тишине.              Азра проглотил свой кусок десерта и посмотрел на него с легким подозрением.              – Вот как? О чем?              – Ну, в прошлый раз ты поинтересовался, чем я занимаюсь за Стеной. И упомянул, что никогда раньше не путешествовал по прочим королевствам.              – Да... это правда...              Кроу выгнул брови и ухмыльнулся.              – Как ты смотришь на то, чтобы исправить это упущение?