Злодейский (Villainous)

      Было очень странно выходить из кареты и вливаться в толпу изысканно одетых смеющихся аристократов.              Странно, но в то же время на удивление здорово. Карета, которую Кроу нанял для последнего этапа своего путешествия в Хай Феллз, была лучшей из всех, в которых ему доводилось ездить: богато отделанная красным деревом, с витиеватыми панелями и позолоченными элементами, которые сверкали оранжевым пламенем в свете качающихся фонарей. Все это не сделало путешествие более комфортным, но, по крайней мере, его прибытие произвело нужное впечатление. Он действительно был не из тех, кто делает все вполсилы.              Кроу глубоко вдохнул свежий морской воздух, радуясь, что утомительная поездка, от которой у него ныло все тело, наконец позади.              «Это, – подумал он, – нервно одергивая шейный платок, – либо гениально, либо по-настоящему глупо. Нечто подобное воспевают легендарные баллады и пьесы, которые заканчиваются войнами и публичными казнями».              Гениально. Он собирался остановиться на этом варианте.              Как только он перебрался за Стену, то сразу же отправился в ближайший пункт проката конных экипажей и нанял один, чтобы тот отвез его на Север. Бежать было слишком далеко, и в любом случае даже тупоголовые Северяне не преминули бы заметить человека, проносящегося мимо в бальном наряде со скоростью в четверть лошадиной. В общем, пришлось взять карету. Чтобы успеть вовремя, Кроу вынужден был дважды менять экипажи, так что поездка заняла гораздо больше времени, чем он рассчитывал, и оказалась дороже, чем ему хотелось бы, но в конце концов он добрался до места – слегка бледный от морской болезни, но целый и невредимый. Кроу утешал себя тем, что, по крайней мере, возвращение домой будет мгновенным.              Очевидно, опаздывать было модно, потому что, несмотря на поздний час, многие придворные только прибывали.              Ночной воздух резко пах солью, оседавшей на языке. Под перестук копыт, музыку и всеобщее веселье он слышал ровный рокот волн, разбивающихся о скалы далеко внизу. Ветер, дующий с моря, был достаточно холодным и резким, чтобы заставить его поежиться, но на нем было несколько слоев одежды, из-за которых ему вскоре станет слишком жарко. На шее уже выступили капельки пота, хотя это могло быть результатом волнения. Если, конечно, он волновался. У колдунов нервы были из закаленной вороной стали, и уж точно они не нервничали из-за такого пустяка, как поход на вечеринку кровных врагов, нет. И неважно, что в его планы входило избегать дворцов... ну, всегда.              Потянув за жесткий воротник, Кроу окинул себя быстрым взглядом, чтобы убедиться, что все в порядке.              Свой колдовской плащ он сменил на самое лучшее, что у него было из одежды: длинный элегантный приталенный камзол из черного бархата, покрытый темно-красной вышивкой, с чуть расклешенными фалдами, высоким воротником и тяжелыми серебряными пуговицами. Камзол досталось ему от отца и все эти годы хранился в сундуке на шестом этаже башни, служившим чуланом. Он запылился, и Кроу пришлось прогнать пару мышей, устроивших в нем себе дом, но всего несколько простых заклинаний чистки – и камзол стал как новенький. К счастью, они с отцом оказались одного роста, и камзол пришелся ему впору.              Под камзолом были надеты подходящие по цвету дублет (новый) и бриджи из полуночного атласа, черные шелковые чулки и многоярусный шейный платок в эмпирионском стиле. Простая серебряная булавка удерживала платок на месте. Волосы по такому случаю он расчесал и оставил распущенными, а свои лучшие кожаные туфли начистил до блеска.              Он бы отказался от чулок, но если ему придется дышать разреженным воздухом, то пришлось пойти на уступки.              Кроу чувствовал себя чересчур украшенным слоеным тортом, но общий эффект в сочетании с маской был поразительным, если не сказать больше. Вполне устрашающим. Если уж он решил выставить себя дураком, то лучше сделать это стильно. Как, черт возьми, Азра все время ходит в таком виде? Казалось, что вся одежда поглощала его заживо, а о том, что делали чулки, лучше было вообще не задумываться.              Он в десятый раз незаметно поправил чулки в районе промежности – гр-р, как неудобно – и нервно проверил завязки, удерживающие маску вороньего черепа на лице. Вроде бы они не ослабли.              «Не трусь. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, в конце концов».              Кроу расправил плечи, покрутил в руках маленькую лакированную черную трость (которую украл накануне) и влился в сверкающую толпу в масках, стекающую ко дворцу.              Дворец Хай Феллз возвышался перед ним, резко выделяясь на фоне черноты ночи за скалами. Он являл собой потрясающее зрелище: великолепное парящее сооружение из белого мрамора с экстравагантными стеклянными окнами, занимающими целые этажи, изящными арками и резными пиками, тянущимися вверх, словно в попытке коснуться небес. «Так, наверное, и было задумано», – предположил Кроу. Здание было достаточно высоким. Каждая башенка с золотыми наконечниками была такой же большой, как и вся его башня. Почти каждый сантиметр белой каменной кладки был инкрустирован прозрачной хрустальной мозаикой, закручивавшейся изящными многогранными узорами в свете сотен факелов, отчего все здание сверкало, как ограненный бриллиант.              Кроу вдруг почувствовал себя очень маленьким и довольно неряшливым. Это место было бесспорно красивым, нехотя признал он и с досадой понял, что оно идеально подходит Азре. Если кто и заслуживал красоты, так это он.       Теперь он был рад своему тщательно продуманному наряду, хотя и не мог посоперничать с теми нелепыми украшениями, которые видел вокруг себя на мужчинах и женщинах. Фиолетовые шелковые ленты и груды кружевных шейных платков трепетали на соленом вечернем ветерке. К уложенным и напудренным волосам были прикреплены рубины величиной с голубиное яйцо. Вокруг него пестрели юбки из атласа, редкие меха, четырехугольные шляпы, украшенные качающимися плюмажами; драгоценности всех цветов сверкали на подолах, украшенных золотой вышивкой; маски в головокружительном разнообразии стилей; туфли на каблуках, павлиньи перья, кружева, усыпанные крошечными жемчужинами, и все остальные из ряда вон выходящие вещи, которые только можно себе представить. Множество различных духов, перемешиваясь, благоухали в ночном воздухе.       По сравнению с этой толпой его наряд был скромным. По крайней мере, он сохранял хоть какое-то достоинство.       Кроу затаил дыхание, проходя через огромные золотые ворота на пути за стены дворца, мимо бесстрастных королевских стражников, взгляды которых скользили по нему, не задерживаясь ни на секунду.       Кроу выдохнул и ухмыльнулся про себя. Это будет весело. Он никогда раньше не бывал на аристократических приемах, тем более на королевских балах. И как же это смешно – щеголять под носом у людей, которые казнили бы его при первой же возможности. Но если ему удастся провести некоторое время с Азрой... что ж, это станет дополнительным бонусом, само собой. Просто бонусом. Он приехал сюда, чтобы показать кукиш сословным аристократом, вот и все. Ага.       Он ослабил потную хватку на трости и замедлился, переходя на прогулочный шаг.       «Смешайся с толпой. Ты здесь свой, помнишь?»       Внутренний двор был заполнен мраморными статуями в натуральную величину. Кроу посмотрел на них с заинтригованным отвращением, когда проходил мимо. Все они были похожи друг на друга: мускулистые, в общем-то красивые мужчины в преувеличенно героических позах. Кулаки на бедрах, одна нога чуть приподнята, с горящими глазами и нелепо вздымающейся грудью. Они держали в руках различное оружие и мужественно направляли его вдаль, в пустоту.       Они выглядели точно так же, как все идиотские Рыцари и Герои, которые когда-либо штурмовали его башню.       До встречи с Кроу, во всяком случае. После они выглядели несколько иначе.       В дальнем конце двора возвышался огромный фонтан с прыгающими струями, в центре которого находилась еще одна композиция из белых статуй. На нее Кроу даже остановился поглазеть.       Это было изваяние человека в мантии, стоящего на коленях перед закованным в броню мужчиной в короне, направляющим на него меч. Вздернутое лицо коленопреклоненной фигуры, на которой красовалась глупая козлиная бородка, было искажено в отвратительной гримасе ярости. Скульптор даже взял на себя труд покрасить радужные оболочки глаз коленопреклоненного в желтый цвет.       «Невероятно». Кроу спрятал смех за приступом кашля. Даже жаль, что эти люди не владеют магией. Они бы прекрасно поладили с Советом.       Минуя фонтан вместе со всей толпой, он наконец шагнул через резные серебряные двери, которые были широко распахнуты, чтобы впустить гостей в главный бальный зал.       Входя внутрь, он замедлил шаг и непроизвольно охнул.       Стоило приехать хотя бы ради того зрелища, которое представлял собой бальный зал. Это было самое большое помещение, которое Кроу когда-либо видел; его сводчатый потолок возвышался над головой и исчезал в тени. Роскошное художественное убранство освещалось только свечами – тысячами свечей всевозможных размеров, размещенных на любых доступных поверхностях: в бронзовых бра, капая воском на мраморные балюстрады, и в десятках прозрачных стеклянных ламп, свисавших с потолка на серебряных цепях. В итоге зал казался наполненным тысячами парящих золотых звезд, как будто вместо потолка у него было лишь ночное небо. Золотистый свет отражался от украшений, хрустальных бокалов, бисерной вышивки на нарядах танцующих гостей, когда они прогибались и кружились, смещаясь и двигаясь, как созвездия в космосе. Исполняемая оркестром музыка разносилась по залу, отлично дополняя сказочную атмосферу.              Кроу быстро закрыл рот и стряхнул с себя оцепенение. Нельзя, чтобы его застали пялящимся на все вокруг, словно деревенский простофиля.              Слуга в бело-золотой ливрее предложил ему бокал красного вина на серебряном подносе, и Кроу поспешно согласился. Выпивка поможет ему расслабиться. Теперь нужно было затаиться и посмотреть, сможет ли он заметить во всем этом безумии одного конкретного аристократа. С его места были видны огромные многоярусные банкетные столы, уставленные едой, которой, наверное, хватило бы на целое королевство. По залу разносились аппетитные запахи хлеба и жареного мяса, заставив его пустой желудок громко заурчать. Второпях, со всеми своими приготовлениями он ни разу не остановился перекусить. Рот сразу же наполнился слюной.              Вот оттуда и стоило начать поиски. ***              Азра стоял в одиночестве в дальнем конце бального зала у пустого тронного помоста, наблюдая за кружащимися танцующими парами и стараясь не выглядеть удрученным.              Он жалел, что до возвращения Майкла у него не было времени пройтись до банкетных столов или даже обойти танцевальную площадку – эта прогулка помогла бы ему сосредоточиться и успокоить нервы. Он всегда нервничал на подобных вечеринках, но никогда так сильно, как сегодня.              «Это глупо», – обругал он сам себя. Сегодня на балу не будет никакого официального объявления. Это всего лишь формальность, традиционная первая встреча, способ представить друг другу нареченных в относительно спокойной обстановке перед официальной церемонией. Хотя Азра предпочел бы, чтобы эта встреча не была назначена на столь публичное мероприятие, когда весь двор тайком наблюдал за происходящим.              Впрочем, возможно, все пройдет не так уж и плохо. Возможно, им удастся хотя бы подружиться, раз уж они оказались в одной лодке.              Азра с тоской оглядел зал. Музыканты заиграли оживленную мелодию, и все, казалось, принялись веселиться от души.              Ему очень нравилось танцевать, хотя такая возможность выпадала ему нечасто. В юности он приглашал придворных с восторженной невинностью... но довольно быстро понял, что люди обычно соглашались только потому, что, по их мнению, не могли ему отказать. Как только он научился распознавать выражение на их лицах, замечать приглушенные смешки за поднесенными ко ртам ладонями, то перестал приглашать их на танец.              – Кхм...              Азра на миг прикрыл глаза, чтобы придать лицу приличествующее случаю любезное выражение. Вот оно. Он глубоко вдохнул и выдохнул, а затем медленно повернулся на пятках.              Сегодня на Майкле был длинный официальный серый камзол, украшенный серебряной вышивкой, белый шифоновый шейный платок, формальная серебряная корона и надменное выражение на лице. Он торжественно держал под руку темноволосую девушку в золотистой маске, и только тот, кто хорошо его знал, уловил бы ироничный блеск в его глазах.              – Принц Азра, позвольте представить вам леди Уриэль из Элизии. Леди Уриэль, принц Азра из Хай Феллз. – Майкл поклонился и отступил на несколько шагов вглубь танцевальной площадки, оставив Азру наедине с его будущей женой.              Леди Уриэль окинула его взглядом. На ней было элегантное вечернее платье из бледно-серебристого шелка с персиковыми кружевными воланами у шеи и на запястьях.              Азра улыбнулся ей и поклонился, скрывая свой испуг, вызванный ее юным возрастом. О боже, она выглядела даже моложе своих восемнадцати лет! Несомненно, от него ожидали, что он сочтет это плюсом. Она действительно была прекрасна, со смуглой кожей теплого оттенка и милым лицом в форме сердечка, но, смотря на нее, он видел лишь ребенка.              «Мне надо поменять свое к ней отношение. Я должен жениться на этой девушке. Женщине. О боже».              Она, в свою очередь, смотрела на него с плохо скрываемым разочарованием, проглядывающим даже сквозь элегантную золотую маску. По крайней мере, к подобной реакции Азре было не привыкать. Хотя его сердце упало, он как можно вежливее поцеловал ее изящную, хрупкую ладонь, стараясь не замечать, как ее темные глаза оценивающе скользят по его телу. Он сделал осознанное усилие, чтобы не втянуть живот.              – Очень приятно познакомиться с вами, моя дорогая. Вы сегодня прекрасно выглядите. Вам нравится бал?              – Да, благодарю вас, Ваше Высочество, – ровным тоном ответила она. На ее полные губы было нанесено что-то вроде сусального золота, блестевшего в свете свечей, когда она говорила.              – Очень рад это слышать. – Азра ободряюще улыбнулся, и она улыбнулась в ответ – слишком хорошо знакомой ему пустой, вежливой улыбкой, которая не достигала ее глаз. Он внутренне содрогнулся.              «О боже».              – Мне говорили, что вы любите музыку, – продолжил он, – и что у вас талант к игре на арфе. Вы часто играете?              – Да, – односложно ответила она, сложив изящные руки перед собой поверх юбки.              – Как замечательно. Какие ваши любимые песни?              – О, их слишком много, все и не сосчитать, Ваше Высочество. – Она снова вежливо улыбнулась.              Повисло неловкое молчание.              – Эм… – Сцепив вспотевшие руки за спиной, Азра стал ломать голову над тем, что бы еще сказать, и в итоге выбрал тему, на которую возлагал почти все свои надежды в разговоре. – А вы... любите читать?              – Боюсь, не особенно, – ответила она. Ее тон и выражение лица были безупречно любезными, вежливыми, но за долгую жизнь при дворе он научился распознавать пренебрежение или, по крайней мере, незаинтересованность. Леди Уриэль владела искусством притворства в совершенстве.              – О-о. – Он издал нервный смешок. – Понятно. Ну, я полагаю, что, возможно... театр может быть вам больше по душе, с музыкальной составляющей? Вы когда-нибудь смотрели «Десять честных предателей»? В ней есть замечательная оркестровая часть, особенно во втором акте, где нагнетается наибольший драматизм... – Он смутно осознавал, что тараторит, как старый дурак, как всегда с ним случалось в минуты волнения. Это было просто ужасно, но Азра ничего не мог с собой поделать! Ощущение было такое, словно он со стороны наблюдал за крушением собственной кареты, не в силах остановить ее и предотвратить грядущую катастрофу.              Он чувствовал за спиной насмешливое веселье Майкла и не слишком хорошо скрываемые любопытные взгляды других людей в бальном зале, наблюдавших за происходящим со злорадным интересом. Присутствие зрителей делало ситуацию еще ужаснее.              Все складывалось даже хуже, чем он опасался.              Далеко не в первый раз в жизни Азра пожалел, что не родился в купеческой семье. Тогда не так важно было бы, что он пухлый, невзрачный ботаник и предпочитает искусство – сражениям на мечах, а книги – клинкам. Все оставили бы его в покое. Простолюдинам была доступна роскошь выбирать тех, кто сделает их счастливыми.              Ему же придется стремиться к счастью с этой девушкой… женщиной… независимо от своего желания, каким бы невозможным оно ни казалось в данный момент, поэтому Азра упорно продолжил зарывать себя еще глубже. Улыбка не сходила с его лица, став несколько застывшей, когда леди Уриэль продолжила отвечать односложными фразами на его все более отчаянные попытки завязать непринужденный разговор. Через несколько минут Майкл милостиво удалился, несомненно, устав от этого жалкого зрелища.              Леди Уриэль также сделала вид, что не услышала робкого предложения Азры потанцевать. К этому моменту ее отказ принес ему лишь облегчение.              После часа неловких попыток завязать хоть какой-то разговор, Азра наконец достиг предела своего терпения. Он предложил леди Уриэль принести ей что-нибудь выпить, и, когда она невозмутимо отказалась, извинился и отправился в путь позора к банкетным столам.              Он заставлял себя идти не торопясь, медленно пробираясь по залу со сцепленными за спиной руками, окруженный вихрем из атласа, драгоценностей и разнообразных масок, машинально кивая и улыбаясь, когда лорды и леди – все эти безупречно учтивые, вежливые придворные – отвешивали ему реверансы и поклоны со всех сторон. Оказавшись рядом со столами, он просто бесцельно встал у возвышающейся платформы с тортами с вишневым кремом, не зная, чем себя занять. В кои-то веки роскошное изобилие десертов не привлекало его завязавшийся в узлы желудок, служа дополнительным напоминанием о неодобрительном взгляде Уриэль на его полную фигуру. Музыка, яркие цвета и всеобщее веселье проносились мимо него, не касаясь, словно вода вокруг каменной глыбы.              Азра с благодарностью принял от проходящего мимо слуги бокал белого вина и одним махом осушил половину, почти не чувствуя вкуса и отдуваясь как человек, сбежавший из тюрьмы. «Расслабься. Люди увидят и примутся судачить». Слухи и так уже, наверное, распространились, как лесной пожар: все при дворе знали о сегодняшней встрече.              Огромный зал стал казаться ему угнетающе маленьким и тесным. Здесь было слишком много глаз, слишком много пялящихся переговаривающихся лиц. Азре казалось, что он не может дышать. Озираясь по сторонам, он медленно попятился назад, подальше от яркого света и толпы, пока не уперся спиной в затененную стену. Толстый гобелен колыхался рядом с его плечом. Еще два шага влево дали ему возможность скрыться из виду, и он на мгновение позволил себе роскошь быть невидимым.              Из своего укрытия он с замиранием сердца наблюдал, как его нареченная начала оживленно разговаривать и смеяться с одним из подошедших к ней молодых людей. И как он мог винить бедную девушку? Он ведь тоже не хотел на ней жениться. Тем не менее ее откровенное пренебрежение задело его. Азра тяжело вздохнул и опустил взгляд на бокал с вином, желая, чтобы он был побольше.              На ободке хрустального кубка поблескивало золото. Золото, как маска Уриэль... золото, как... как глаза Кроу при слабом освещении... Он улыбнулся, отрывисто тряхнул головой и сделал еще глоток, пытаясь заполнить пустоту в груди. Сейчас не время думать о Кроу... но он ничего не мог с собой поделать.              Азра сунул руку в карман камзола и провел пальцами по простому черному носовому платку. Он не собирался брать его с собой, просто бездумно сунул в карман, когда одевался для бала, но сейчас был этому рад. Так он чувствовал себя немного менее одиноким. Как же ему хотелось сейчас сидеть в тенистых развалинах и пить вино с его дорогим колдуном, а не находиться в этой позолоченной клетке! Кроу искренне нравилось проводить с ним время, хотя причины этого расположения оставались для Азры загадкой, учитывая, что, как он теперь знал, ему пришлось пережить от рук подданных Эмпириона – его, Азры, подданных. Они, да и все прочие, все это время не прекращали попыток убить Кроу, а он и словом об этом не обмолвился. Или, что гораздо хуже, он обмолвился, и этого было бы достаточно, пожелай только Азра действительно вникнуть в его слова, но вместо этого он предпочел оставаться в счастливом неведении, не так ли? Он наивно полагал, что, конечно, люди не могут быть настолько гнилыми... и утешал себя мыслями о том, что Кроу с его магией практически неуязвим, хотя прекрасно знал, что он такой же человек, как и все остальные. Он отлично понимал, что Кроу старался храбриться. Каким же ужасным другом он был. Теперь у него свело внутренности еще и от стыда.              Значит, ему предстояло променять их встречи на такие вот вечера? От одной только мысли об этом у него защемило сердце. До официального объявления осталось всего три недели.              «Как я это перенесу?»              Раньше эта перспектива не казалась ему такой трудной, таким пугающей. Всю жизнь ему удавалось смиренно принимать свою судьбу, но в последнее время...              «Хотел бы я...»              Но желать могли только те, у кого был выбор.              С неизбывной болью в сердце он закрыл глаза и прислонился спиной к каменной стене, пытаясь представить, что находится в другом месте. Где-то в одиночестве и тишине. С Кроу, наклонившимся совсем близко, как на прошлой неделе, и пристально смотрящим на него прекрасными золотистыми глазами, от взгляда которых у него каждый раз перехватывало дыхания и которые вставали перед его мысленным взором, когда он смыкал собственные глаза перед тем, как погрузиться в сон...              Потратив несколько минут на бесплодные фантазии, Азра выглянул из-за гобелена и осмотрелся. Всем вокруг было не до него: Уриэль танцевала вальс с молодым придворным, с которым до этого разговаривала, Майкл ушел по своим делам, которыми занимался в перерывах между попытками вызвать у него раздражение, а Гэбриэль был на встрече с королем Элизии, несомненно, в этот самый момент обговаривая последние детали перед грядущим бракосочетанием (какая удручающая мысль). Никто не заметит и не станет его искать, если он ненадолго отлучится.              Крепко сжимая в руке платок и потирая его большим и указательным пальцами, он поспешил прочь. ***                    Кроу наблюдал за тем, как Азра общается с гостями, с дальнего конца зала, небрежно прислонившись к мраморной колонне рядом с банкетными столами и потягивая какой-то голубой напиток из высокого хрустального фужера. Вкусная штука. Очень крепкая вкусная штука. Ему бы следовало прекратить пить этот неизвестный напиток, но другого занятия, кроме как набивать брюхо деликатесами с ближайших банкетных столов, у него все равно не было. Там был изумительный жареный каплун, фаршированный вяленой свининой и инжиром, а еще особенно вкусный помадный торт с кремом из бренди.              Он предусмотрительно выбрал именно этот наблюдательный пункт, потому что не сомневался, что Азра рано или поздно отправится на зов своего желудка.              Судя по всему, произойдет это скорее поздно. Кроу уже больше часа прятался в тенях рядом со столами с едой, потому что, к своему разочарованию, никак не мог приблизится к Азре, стоящему прямо на виду у всего зала. Все, чем Кроу мог похвастаться за свое терпение, – это наполненным желудком и алкогольным туманом, медленно застилающим его мысли. Сверкающие золотистые огни зала начали понемногу расплываться у него перед глазами.              Хотя, надо отдать им должное, эти разгульные аристократы устроили неплохую вечеринку. Немного выпив, они веселились почти с таким же энтузиазмом, как и простолюдины. Ему уже пришлось отбиваться от приставаний двух женщин и одного мужчины.              Кроу пил второй бокал превосходной голубой жидкости и, несмотря на разочарование, начинал получать истинное удовольствие от Бала. Как только ему надоело есть, он превратил бочонок белого вина в воду, применив единственное известное ему заклинание превращения, которое всегда хотел попробовать, но так и не нашел удобного случая применить, и с ликованием наблюдал, как слуги все больше расстраиваются, наливая бокал за бокалом отнюдь не горячительного напитка. Еще с полчаса он развлекался тем, что медленно растапливал маленькие кулинарные шедевры из шоколада в руках гостей, когда они, озадаченные, пытались их съесть. Хитрость заключалась в том, чтобы успеть в тот момент, когда они откусят кусочек, и сделать это достаточно быстро, чтобы шоколад невозможно было удержать, но не слишком быстро, чтобы никто не заподозрил неладное. Кроу чуть не сломал ребро в попытке удержаться от смеха, когда шоколад стекал по их рукам и изящной одежде. Он также использовал заклинание, чтобы распустить все швы на бриджах особенно надменных аристократов. Потребовалось немало концентрации, чтобы локализовать заклинание подобным образом, а не просто заставить исчезнуть этот предмет одежды, особенно будучи навеселе, но это усилие определенно стоило весьма потешного результата, когда его «жертвы» отправятся танцевать.              Но все это было призвано просто убить время, пока он ждал возможности подобраться к Азре.              Его внимание целиком и полностью было сосредоточено на светловолосом принце, приковывавшем к себе его взгляд. Даже через весь зал, даже среди других разряженных, словно павлины, гостей Азра выделялся. Но, по его совершенно непредвзятому и трезвому мнению, Азра выделялся бы и на Солнце. В роскошных одеждах золотисто-светлых тонов принц стоял на краю танцевальной площадки, на помосте у трона. На нем не было маски. Слева от него стоял более высокий мужчина, тоже без маски, с искусно завитыми волосами и в серебряной короне. В данный момент Азра разговаривал с красивой молодой женщиной в золотистой маске. Его руки были сцеплены за идеально ровной спиной и напряженными плечами. Бедняга застыл в абсолютной неподвижности, что особенно бросалось в глаза на фоне смеющихся и флиртующих придворных.              Не отрывая от него взгляда, Кроу поставил пустой бокал на стол и выбрал другой.              Все мужчины в комнате были примерно такой же комплекции, как статуи во дворе... кроме Азры. Удивительно. Кроу даже задался вопросом о том, нет ли где-нибудь устройства, печатающего аристократов наподобие печатного станка для людей. Если так, то это была пустая трата усилий: на его взгляд, Азра выглядел красивее их всех и куда более царственным. Ему стоило большого труда отвести от него глаза.              Высокий мужчина в серебряной короне рядом с Азрой повернулся и обменялся отрывистыми фразами с кем-то еще. Кроу моргнул, внезапно узнав его профиль. Он видел его на серебряной монете Хай Феллза уже дюжину раз. Так это был Майкл? Сбросив с себя алкогольное оцепенение, он оскалил зубы в беззвучном рычании. Ему наконец представился отличный случай отвлечься. Конечно, он не мог вызвать подозрений... но уж точно мог стереть с лица этого человека самодовольное выражение.              Кроу отступил еще дальше в тень и, сосредоточившись, направил немного тепла на подошвы туфлей Майкла – пока что довольного слабого. Таким же образом он зажигал свечи дома, только сейчас находился гораздо дальше от своей цели и проделывал это с меньшим усилием. С увеличением расстояния магией было сложнее управлять, и она требовала больше энергии, а Майкл находился в другом конце танцевальной площадки, но Кроу сжал зубы и направил на него магический поток, постепенно усиливая его.              Сначала ничего не происходило, но через минуту Майкл вдруг заерзал. Он незаметно приподнял одну ногу, потом другую и потер носком туфли заднюю часть икры, как будто ему было неудобно. Он бросил отрывистый взгляд вниз, нахмурился, затем как бы невзначай повернулся и зашагал прочь от Азры.              Кроу хищно ухмыльнулся под маской и, медленно сжав руку в кулак, послал ему вдогонку еще одну струйку тепла.              Майкл ускорил шаг. Его лицо покраснело, и он с видимым трудом пытался идти нормально, уже почти добравшись до выхода. Проклятие, он уходил.              Кроу зарычал и сжал кулак до хруста в костяшках.              Принц выругался и сорвал с себя туфли, отчего стоящие неподалеку гости уставились на него с откровенным беспокойством. Небольшой переполох быстро забылся в водовороте музыки и царившего в зале шума, оставшись незамеченным для тех, кто не следил за ним с самого начала.              Выдохнув, Кроу остановил поток магии и снова отпил из бокала. «Вот так», – подумал он с довольной ухмылкой. Раскрасневшееся и покрытое пятнами лицо Майкла теперь никто бы не назвал красивым. Ублюдок получил по заслугам. Он бы с удовольствием поджег его туфли, но это определенно вызвало бы подозрения.        ***       Еще через полчаса ожидания, в течение которого он нагружался выпивкой, ему наконец представился шанс: Азра подошел к банкетному столу за бокалом вина и теперь медленно обходил зал, направляясь к двери в дальнем углу. «Пытаешься потихоньку улизнуть, да?»              Кроу усмехнулся и бесшумно последовал за ним. Он чувствовал нервное трепыхание в животе, несколько притупленное алкоголем, борясь с желанием ускорить шаг и тем самым привлечь к себе внимание. Он понимал, что выпил больше, чем следовало, и был пьянее, чем хотелось бы, но не сомневался, что сможет держать себя в руках.                    ***              Дворец за пределами бального зала был тускло освещен, и Кроу потребовалась пару секунд на то, чтобы глаза в маске привыкли к слабому свету. Как только он снова смог видеть, то поспешил по пустынному коридору, заглядывая за каждый поворот, пока – вот он! Азра величественно направлялся по освещенному лампами коридору ко входу во дворец, держа в одной руке бокал с вином, а другую небрежно засунув в карман камзола.              Состроив серьезную мину под маской, Кроу крался за ним так незаметно, как только мог. Это было не так уж сложно, потому как его шаги тонули в толстом ковре. Оказавшись в метре от принца, он остановился и громко прочистил горло.              – Кхм...              Охнув и подпрыгнув от неожиданности, отчего белое вино в его бокале расплескалось прямо на туфли Кроу, Азра резко развернулся к нему лицом, широко распахнув глаза.              – Ваше Королевское Высочество, – сказал Кроу. Подавив приступ истерического смеха, он отвесил нелепо-формальный поклон, вытянув одну ногу вперед, держа спину параллельно полу и выставив трость в сторону. Он долго тренировался перед зеркалом, пока не решил, что поклон выглядит естественно. Решив действовать по наитию, он несколько понизил голос и добавил: – Я надеялся поговорить с Вашей Королевской Светлостью, если позволите.              – О-о. – К его чести, Азра быстро пришел в себя, приняв вежливое, учтивое выражение, которое изображал весь вечер. Это было совсем на него не похоже. – О да. Мне очень жаль, но боюсь, у меня назначена довольно срочная встреча. Уверен, вам в любом случае нужен принц Майкл. Он где-то там, в бальном зале.              – О, прошу прощения, если вы не расположены к общению этим вечером, Ваше Святейшество, – сказал Кроу, выпрямившись и заговорив нормальным голосом.              Любезное выражение словно бы дало трещину, а затем Азра резко переменился в лице, как следует присмотревшись к Кроу. Его глаза вновь широко распахнулись.              – Кроу? – воскликнул он, и холодное, отстраненное выражение окончательно спало с его лица, как сброшенный камзол. – Какого… что во имя всего святого ты здесь делаешь? – Эмоции промелькнули на его лице слишком быстро, чтобы за ними уследить: потрясение, нескрываемый восторг и, наконец, ужас.              – Оберегаю тебя от неприятностей. – Кроу ненадолго приподнял маску и ухмыльнулся, а затем издал протестующий возглас, когда Азра схватил его за руку и потащил к стене коридора, за ряд невысоких колонн, увенчанных мраморными бюстами. Его хватка была железной.              – Ой! Осторожнее. Это довольно старый камзол.              – Что, по-твоему, ты здесь делаешь? – снова потребовал Азра паническим шепотом. Он где-то оставил пустой бокал и теперь сжимал его обеими руками. – Что... Как... Ты потерял рассудок, нелепый ты негодяй? Тебя поймают! – Его взгляд испуганно метался по сторонам, проверяя, одни ли они там. На данный момент так оно и было. Коридор был пустынным, освещенным лишь мягко светящимися лампами, расставленными с определенными интервалами вдоль обшитых панелями стен, но любой из гостей мог пройти мимо в любую секунду.              – Расслабься. – Кроу не повышал голос, хотя отдаленный гул музыки и разговоров был достаточно громким, чтобы заглушать его слова. – Я здесь не для того, чтобы испортить твой праздник. Никто даже не знает, что я здесь, – в этом весь смысл бала-маскарада, не так ли? – Он постучал по затемненной стеклянной глазнице своей маски.              – Да, хорошо, но... о, Кроу, это полнейшее безумие! Ты в самом сердце дворца, что если... если кто-нибудь спросит, кто ты?              – Тогда я солгу, само собой. Мы, негодяи, в этом большие мастера. Неужели ты думаешь, что кто-то из них обращает внимание на то, что происходит вокруг? – Он кивнул в ту сторону, откуда пришел, где то раздавался, то снова затихал пьяный смех и разговоры. – Это же вечеринка, никто не настороже.              – Чего не скажешь о дворцовой страже!              – Я буду избегать их, – заверил его Кроу,– и вести себя осторожно, обещаю. Я просто решил прийти, чтобы составить тебе компанию, спасти тебя от скуки. – Слишком поздно он вспомнил, что прибыл не только для того, чтобы повидаться с ним. «Черт». Должно быть, тот голубой напиток оказался более крепким, чем он полагал.              Судя по его виду, Азра хотел продолжить суетиться, но не придумал других доводов. В итоге он лишь беспомощно фыркнул и медленно отпустил руки Кроу.              – Ну, этого ты точно добился.              Слишком хорошо знакомое Кроу выражение преувеличенного раздражения было совершенно очаровательным. Кроу усмехнулся, оглядев принца с ног до головы.              – Какого черта ты вообще напялил?              Азра посмотрел на себя. На нем был экстравагантно скроенный камзол цвета слоновой кости длиной до бедер, настолько богато отделанный золотыми пуговицами, тесьмой и бисерной вышивкой, что небольшой корабль, набитый всеми этими украшениями, вполне мог бы затонуть. Его дублет и бриджи – также цвета слоновой кости – были покрыты фениксами, вышитыми золотыми нитями. Четыре слоя пышных белых кружев каскадом ниспадали с его высокого воротника; еще больше кружев причудливо лилось из расклешенных манжет, прикрывая его украшенные драгоценностями руки. Он был на пару сантиметров выше, чем обычно, в атласных туфлях на толстом каблуке с роскошными золотыми пряжками, надетых на расшитые чулки также цвета слоновой кости. Бриджи застегивались у колен на крошечные бриллиантовые пуговицы.              Он выглядел совершенно нелепо, но при этом был невероятно красив – гораздо красивее всех этих жеманных идиотов в бальном зале. Его волосы отливали серебром в свете ламп, удерживаемые на месте золотым обручем короны, инкрустированным сапфирами, а глаза сияли более ярким голубым светом, чем обычно.              Эти глаза в данный момент возмущенно прищурились при взгляде на Кроу.              – А что еще я должен был надеть на официальный бал? – потребовал Азра, вздернув подбородок. – Я придерживаюсь определенных стандартов.              – Хм-м. По мне так кружев маловато. – Кроу потянул за оборчатый шейный платок на его шее и усмехнулся, когда Азра легонько шлепнул его по руке. – Ты хорошо выглядишь. Как, по-твоему, я отвечаю твоим снобистским стандартам? – Он раскинул руки в стороны и повернулся кругом. – Я никогда раньше не пытался влиться в столь высокопоставленную компанию.              – О боже правый! – Азра быстро оглядел его с ног до головы, несколько раз открыв и закрыв рот. – Наряд подходящий для случая, – наконец произнес он кислым, словно свежий лимон, тоном. – Негодяй. Маска вороны, серьезно? Ты напрочь лишен утонченности?              – Это череп ворона, чтоб ты знал. Гораздо более зловещий. И не тебе с твоим нарядом бросать в меня камни!              – Я принц и должен хорошо одеваться! Эта же штука попросту жуткая. Ты напугал меня до полусмерти, скрываясь в тенях, как... как..... – запинался он, но в итоге сдался, лишь жалобно проскулив: – Из-за тебя я пролил все свое вино.              – Преступление, достойное самого сурового наказания. Прикажешь меня выгнать?              – О, конечно, нет. – Азра, казалось, расслабился, и с его лица исчезло раздраженное выражение. Он вздохнул и снова отрывисто коснулся руки Кроу в примирительном жесте. – Я просто... не могу допустить, чтобы ты рисковал жизнью из-за меня.              От этих слов по всему телу Кроу прошла волна тепла, так что он был невероятно благодарен за скрывающую его лицо маску.              – Такая забота о враге, – поддразнил он. – Совершенно скандально.              Азра, казалось, не заметил поддразнивания, продолжая несколько рассеянно:       – Просто... мои подданные и так причинили тебе слишком много боли, и я бы просто не вынес, если бы что-то еще... ох! – Он поспешно прижал руку ко рту с испуганно-виноватым выражением на лице. – Я забыл о твоей ране! Мне очень жаль, мой дорогой, надеюсь, я не причинил тебе боли, когда схватил тебя за руки...              – Нет-нет, все в порядке, – заверил его Кроу – Твоя мазь творит чудеса. – Он покрутил рукой, подтверждая свои слова, и чуть не сбил мраморный бюст с колонны. – Совсем не болит.              – О, я так рад. И никто больше не причинил тебе вреда с тех пор, как мы виделись в последний раз? – обеспокоенно спросил он.              Кроу хихикнул.              – Нет, обещаю. Прошла всего неделя, покушения все же не настолько часто случаются.               – Хвала небесам. – Азра с облегчением улыбнулся ему, и эта улыбка определенно стоила всех хлопот и риска, целого дня езды в карете и неудобной многослойной одежды. Кроу почувствовал, что ему стало еще теплее, и не только выше пояса. А вот на его умственные способности она повлияла не лучшим образом: он глупо улыбнулся в ответ и едва сдержал желание заключить Азру в объятия.              «Ух ты. Черт. Тебе точно хватит на сегодня алкоголя».              – Ты выглядишь очень элегантно – в своем стиле, – признал Азра, с улыбкой оглядывая его. – Откуда у тебя такая одежда? Она, должно быть, новая.              – Темная магия, – небрежно бросил Кроу.              Азра закатил глаза.              – Что ж, а вот аксессуаров явно недостаточно. Мы не можем этого допустить, – сказал он с насмешливой серьезностью. – Такой прекрасный наряд заслуживает украшения.              По всей длине коридора были размещены высокие вазы с цветами; в ближайшей из них стояли красные розы с длинными стеблями. Азра выдернул одну из них и, отщипнув все шипы, коротко обломил стебель. Откуда-то из-под камзола он извлек булавку и приблизился к Кроу, который стоял, словно манекен, и едва дышал, пока Азра осторожно прикалывал розу к правому лацкану его камзола. Она идеально сочеталась с темно-красной вышивкой.              Принц поправил розу и с довольной улыбкой отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой, приглаживая черный камзол ладонью.              – Вот так, мой дорогой. Идеальный завершающий штрих. – С этими словами он взял руку Кроу и, склонившись над ней, нежно поцеловал тыльную сторону пальцев.              Прикосновение губ Азры к его коже было подобно удару тарана по затуманенному винными парами мозгу Кроу. Все его тело охватил жар. Когда шестеренки в его голове снова закрутились, он с удивлением обнаружил, что не превратился в пылающий факел, и по-прежнему стоит на ногах, застыв с глупо болтающейся в воздухе рукой и пялясь на Азру, который теперь застенчиво прятал руки за спиной, вспыхнув до корней волос.              Кроу быстро опустил руку.              – Эм, спасибо, – пробормотал он. – Я бы не хотел оказаться недостаточно расфуфыренным для этой толпы. Это, наверное, тоже весьма серьезное преступление.              Азра улыбнулся, по-прежнему краснея – так же очаровательно, как и в первый раз.              – Несомненно.              Безумное желание обнять его вернулось с новой силой, поэтому Кроу сложил руки на груди и небрежно прислонился к ближайшей колонне. «Держи себя в руках».              – Кхм. Итак. Куда ты направлялся? И почему удрал, вместо того чтобы танцевать со всеми своими поклонниками?              На лице Азры промелькнуло какое-то странное выражение; его улыбка померкла, и он отвел взгляд.              – О-о...              – Негоже обманывать партнеров по танцам, а, Ваше Святейшество?              Азра снова закатил глаза и слегка пихнул Кроу в плечо.              – Да прекрати ты это.              – Что именно?              – Называть меня «ваше святейшество».              – Ладно, недостаточно благоговейно? Как насчет, Сеньор? Ваше Высокородие? Преподобный? А может, мы сразу перейдем к сути и будем называть тебя «Ангелом»? – Он хмыкнул. – Да, именно так.              – Ты шутишь. Не смей.              – Ха, слишком поздно. Все решено, ангел.              – О, ради всего святого. – Азра снова покраснел, избегая его взгляда, но отнюдь не казался недовольным. – Ты ведешь себя на удивление глупо.              – Нонсенс, ангел. – Кроу подавил икоту и огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Они уже достаточно долго тут проторчали.              Азре, похоже, в голову пришла та же мысль.              – Нам следует хотя бы уйти из этого коридора. Не хочешь ли... прогуляться? – Он с тоской оглянулся в сторону бального зала. – Будет приятно исчезнуть на некоторое время.              Собиравшийся снова пошутить Кроу помедлил, уловив изменение в тоне голоса Азры, и пристально вгляделся в его лицо. В нем было что-то странное – какая-то тень, которую он не заметил из-за выпитого алкоголя и своей эйфории от встречи с ним. Привычные черты округлого лица казались напряженнее, чем обычно, как будто он был чем-то расстроен. Его челюсти были плотно стиснуты. Под напускным раздражением на Кроу он выглядел искренне расстроенным.              – Азра? Ты в порядке?              Голубые глаза метнулись в сторону.              – О да. Ты же знаешь, я просто не любитель таких больших вечеринок.              Кроу снова сложил руки на груди и нахмурился.              – Врать ты так и не научился. Ну же, в чем дело?              Азра молчал почти целую минуту, крутя на пальце золотой перстень. Он несколько раз открывал и закрывал рот, но в конце концов глубоко вздохнул и нехотя, словно слова тянули из него, сказал:       – Сегодня я встретился с девушкой, с которой меня обручили. – Он так и не встретился с Кроу взглядом.              «О-о».              Коридор словно сжался, свет померк. Всю переполнявшую Кроу живость как будто разом выкачали из него. Слово «обручили», казалось, эхом отдавалось у него в ушах.              «Уже? Нет. Нет, не может быть...»              Он пытался придумать какой-нибудь непринужденный и вежливый ответ на это заявление, но его слегка притупленное выпитым за вечер алкоголем остроумие отказывалось сотрудничать.              – О-о, вот черт. Хм... что? Значит, помолвка... окончательная?              Азра кивнул, по-прежнему глядя куда-то вдаль.              – Похоже на то. Почти. Сегодня вечером состоялось предварительное знакомство, неофициальная встреча, если угодно, а публичное объявление и представление произойдут на турнире через три недели. После этого все станет по-настоящему официальным. Думаю, свадьба будет назначена через несколько месяцев.              – А-а... – Кроу сглотнул и замер, пытаясь сохранить самообладание. Возможно, у него бы не получилось, если бы не маска. «Месяцы. Осталось всего несколько месяцев, в лучшем случае». Он напряг плохо соображающий мозг и, вспомнив симпатичную темноволосую девушку, разговаривавшую с Азрой в бальном зале, почувствовал укол жгучей ревности наряду с тошнотворным испугом.              «И ты так ничего и не сказал, – хотелось обвиняюще бросить ему. – Ни слова». Но ведь Азра не обязан был отчитываться перед ним о своей помолвке, не так ли? Они вообще не говорили об этом, так что Кроу не знал толком, как реагировать на новость, понятия не имея, как поступить. Он отчаянно ломал голову над тем, что бы еще сказать.              – И... сегодняшняя встреча прошла не очень удачно? – догадался он.              – Она была не в восторге от такой перспективы, – вздохнул Азра.              Легко было услышать в этой фразе то, о чем он умолчал. Ревность переросла в гнев, и Кроу пожалел, что не поджег туфли ей. Он бросил взгляд назад, в сторону бального зала.              – Еще не поздно. Хочешь, я пойду и подожгу ее?              Это предложение вызвало у Азры смех.              – Нет, нет, конечно же, нет! Бедная девушка просто молода и не заинтересована во мне. Вполне понятно. Я тоже... не очень-то в ней заинтересован. Не совсем мой тип. – Сухой тон его голоса и косой взгляд придали словам дополнительную значимость.              «О-о». На этом этапе их знакомства это не стало открытием для Кроу, но все равно сердце его екнуло, когда его подозрения подтвердились. Хотя это было глупо, ведь он вообще не имел права испытывать восторг! Его шансы так или иначе не зависели от предпочтений Азры. То, что он не интересовался женщинами, не должно было иметь ни малейшего значения.              Он тяжело сглотнул.              – Эм... Король же не заставит тебя жениться на ней, зная об этом? – спросил он без особой надежды. Это, конечно, никогда не влияло на ожидания колдунов, заинтересованных лишь в появлении Наследника, и он не питал особых иллюзий по поводу того, что данная сторона давнего конфликта окажется более разумной.              Азра снова издал один из своих особо выразительных, многозначительных вздохов.              – Боюсь, мои желания в расчет не принимаются.              – Естественно, нет, – едко заметил Кроу. – Чертов кретин. «Ой». Его чувства к Гэбриэлю были немного более... эмоциональными, чем он обычно позволял себе выказать. Он старался не зацикливаться на этом. На прошлой неделе Азра упомянул об угрозе Гэбриэля продать Серафину, и это так разозлило Кроу, что по возвращении домой ему пришлось охладиться, причем в прямом смысле слова – наполнить ванну холодной водой и сидеть в ней до тех пор, пока он не убедился, что ничего не подожжет. – Но постой, в любом случае в этом нет ничего понятного. Любой придворный должен быть в восторге от перспективы вступить в брак с… королевской особой. – «Черт». Он чуть не сказал «тобой».              – Возможно, с другой королевской особой, – ответил Азра. – Пять королевств и четыре принца в одном только этом королевстве – есть из кого выбирать. Я всего лишь запасной вариант, да и то не самый лучший.              Спокойная покорность в его голосе... говорила о многом, подчеркивая то, отчего Кроу хотелось взять его за плечи и встряхнуть. Притянуть его к себе и поцеловать. А потом сжечь половину аристократов. Вместо этого он снова сложил руки на груди и гневно уставился на Азру, хотя под маской этого не было видно.              – Ничего… нелепее в жизни не слышал. Ты стоишь больше, чем все они вместе взятые, в десять раз больше. – Он почувствовал, как внутри него медленно разгорается ярость, словно кусок раскаленного железа, застрявший под грудной клеткой. Как они смеют. Как смеют эти надутые, самодовольные идиоты заставлять Азру чувствовать себя неполноценным. Неужели они не видят, что находится прямо перед ними?              Его душевное волнение грозило выплеснуться наружу, а так как он не в силах был сдержать свой развязавшийся от спиртного язык, то, не успев остановиться, брякнул:       – Вряд ли ты виноват в том, что у этих ублюдков вместо глаз стекло, а вместо мозгов – камни!              Когда Азра поднял на него глаза, удивленный этой вспышкой, Кроу покраснел, но не отвел взгляд.              – Ну, это правда, – словно бы в оправдание добавил он, досадуя на себя на обиженные нотки в голосе.              Лицо Азры расплылось в нежной улыбке, и он положил руку Кроу на плечо.              – Я так рад, что ты здесь, – просто сказал он.              От этого прикосновения голова Кроу наполнилась белым шумом. Не зная, как лучше ответить на это заявление, он пробормотал лишь:       – Я тоже.              Азра огляделся по сторонам и добавил:       – Пойдем со мной. Я знаю безопасное место, где нас никто не потревожит. – Он продел свою руку через руку Кроу, положив ладонь другой ему на локоть, словно удерживая его рядом, и повел за собой по коридору.              Кроу следовал за ним, почти не чувствуя под собой ног. Рука Азры, продетая через его руку, лишь слегка касалась его, но с тем же успехом могла быть чугунной цепью. Он не знал, куда они идут, и ему было все равно: все его внимание было приковано к этой руке. Он лишь смутно осознавал, что идет по коридору, поднимается по извилистой лестнице все выше и выше, пока они не ступили в другой тускло освещенный коридор с запертой дверью. Азра отпустил его, чтобы достать из кармана кольцо с блестящими ключами всевозможных размеров, сделанных из разных металлов. Он воспользовался маленьким бронзовым ключом, чтобы впустить их внутрь.              Это был крошечный приватный балкон с видом на бальный зал, похожий на зрительские ложи, которые Кроу всегда заказывал в больших городских театрах, – всего лишь небольшой полукруглый выступ с мягкой скамейкой и полированными перилами. Если присмотреться, то можно было с трудом различить похожие балкончики, расположенные с определенными интервалами по всему огромному круглому залу на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы подслушать разговоры в них было невозможно. Кроме того, они были удобно расположены над висящими стеклянными лампами, погружая их в тень, в то время как пол под ними оставался вполне различимо освещенным. Очевидно, они предназначались для уединения.              Азра закрыл за ними дверь и с тяжелым вздохом прислонился к ней спиной.              – Здесь мы будем в полной безопасности. Эти комнаты закрыты для посторонних – в детстве я пробирался сюда, чтобы почитать, – буднично сообщил он. – Никто сюда не заглянет. – Казалось, все напряжение разом покинуло его, и он вдруг стал гораздо больше походить на себя настоящего. – Какое облегчение!              – Все настолько плохо?              – Ты даже не представляешь. – Азра жестом указал на его лицо. – Ты не возражаешь... не мог бы ты снять эту штуку хоть ненадолго? Здесь тебя никто не увидит.              Кроу осторожно снял кожаную маску и положил ее на скамью; он моргнул и потер глаза, когда свет снизу вновь ослепил его. Без затененных линз все выглядело вдвойне эффектнее, и, когда зрение прояснилось, он улучил минуту, чтобы еще раз полюбоваться видом – всем видом. Азра стоял всего в полуметре от него в этом нелепом наряде, сцепив руки за спиной. Его глаза были голубыми даже в тени, и, когда Кроу встретился с ним взглядом, его лицо во второй раз за вечер расплылось в искренней улыбке. Весь балкон словно озарился светом.              – Вот ты где. – Азра поднял руку, как будто намереваясь снова коснуться его, но, не завершив жеста, опустил ее вдоль бока. – Как же приятно увидеть сегодня дружеское лицо.              – Я и не знал, что они в таком дефиците. – Кроу заколебался, а потом решил «к черту все». – Ты заслуживаешь лучшего, сам знаешь. Ты не заслуживаешь того, как с тобой обращаются твои братья. Да и вообще никто из здешних людей.              Нервно заламывая руки, Азра отвел взгляд.              – О, все не так уж плохо, правда. Мне гораздо лучше, чем многим другим.              – Это полная хр... не говори ерунды, Азра. Они не имеют права так с тобой обращаться или продавать тебя, – не отступал Кроу. – Если они все так ужасно к тебе относятся, почему ты терпишь это? Или делаешь все, что они тебе скажут? – Менее пьяная часть его разума с горечью осознавала собственное лицемерие. Он сам тоже никогда не давал отпор Совету, не так ли? «Заткнись, Кроу, заткнись...»              – Ты же знаешь, что все не так просто. От меня многого ждут… На меня возложено множество… обязательств, связанных с моим положением. Это не подлежит обсуждению.              – Как брак с той девушкой?              Азра поморщился.              – Да. Как это.              – И затем тебе придется остаться здесь навсегда. – Кроу изо всех сил старался сохранить спокойствие. – И... – «И я больше никогда тебя не увижу». Он сглотнул. – И ты застрянешь. Это станет твоей жизнью.              – А какой у меня выбор? – потребовал Азра с ноткой язвительности в голосе. Он вздернул подбородок и сложил на груди покрытые кружевом руки, но Кроу знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он пытается не выказать отчаяния. – Это уже моя жизнь, Кроу, и так было всегда. У меня никогда не было права голоса. Я ничего не могу изменить.              – Ты можешь перебраться ко мне. – Слова сорвались с совершенно развязавшегося языка Кроу без всякого ограничения со стороны мозга, и было уже слишком поздно брать их назад. Внутри него поднималась паника, но слова продолжали литься, каждое из них еще безумнее предыдущего: – В башне много комнат. Ты можешь взять с собой Серафину и свои книги, сколько угодно, и читать днями напролет. Каждый день может быть таким, как последние несколько месяцев. Или мы можем уехать, просто уехать вместе и найти место, где люди более благоразумны... – Он заставил себя замолчать. «Будь проклят этот голубой напиток. Будь проклят мой длинный язык. Я, наверное, спятил».              Азра смотрел на него, слегка приоткрыв рот, со странной смесью удивления, неуверенности и чего-то, похожего на томление... хотя последнее, скорее всего, Кроу просто слишком хотелось увидеть.              – Я... я сомневаюсь, что моим братьям это понравится, – наконец слабо произнес принц, понизив голос.              – А не все ли равно, что им понравится? – безрассудно спросил Кроу. Его лицо пылало. Обида и разочарование в равных долях распирали ему грудь, грозя выплеснуться наружу. – Похоже, их мало волнует, чего хочешь ты. Ты не обязан этого делать!              – Обязан. Это... куда важнее меня и моих желаний. Я не могу просто отмахнуться от всех обязанностей, которые на меня когда-либо возлагались, и сбежать. Неважно... – Азра закусил губу и не закончил свою мысль.              – Значит, все решено? Женишься на ней, наплевав на свои чувства, и просто... просто проведешь остаток жизни несчастным? – потребовал Кроу. Его кожа пылала огнем, что никак не было связано с теплой одеждой; он сжал вспотевшие ладони в кулаки и попытался подавить рвущуюся наружу магию. Кроу знал, что не имеет права ничего от него требовать, он знал это, но от осознания того, что он скоро потеряет Азру… его охватило сильнейшее отчаяние. Он не мог смириться с тем, что Азра все время будет ходить с таким отрешенным выражением лица. Ему до боли в сердце хотелось заключить его в объятия и сказать, что все будет хорошо.              – Я никогда не говорил, что буду несчастным, – возмущенно возразил Азра и нахмурился, услышав недоверчивое фырканье Кроу. – Не говорил! Я... я... горжусь тем, что выполняю свой долг перед семьей и королевством. – Он тяжело сглотнул и снова вздернул подбородок. – Я был рожден для этого; я знал, что меня ждет, всю свою жизнь. Это неотъемлемая часть привилегий, которыми я пользовался, и единственное, что я могу предложить взамен.              – Чушь собачья. Да ладно, я знаю, что ты не хочешь жениться на какой-то чопорной придворной даме и провести остаток жизни, потворствуя прихотям таких вот людей.              – Я тоже чопорный придворный, Кроу! – выпалил Азра, наконец потеряв самообладание, смотря на него широко распахнутыми, наполненными отчаянием глазами. – Я один из них!              – Ты не такой, – возразил Кроу. Он прикусил язык, но не смог сдержать новый поток слов, бесконтрольно вырвавшихся откуда-то из глубины души. – Ты мягкий, добрый и умный. И упрямый. Ты любишь книги и фокусы, ценишь людей и животных выше золота. Ты совсем не похож на них. Ты можешь предложить очень многое.              – Я... Я... – Азра уставился на него, несколько секунд просто открывая и закрывая рот, словно не зная, что на это сказать. – Король сказал свое слово, и у меня нет выбора, кроме как подчиниться. Это на благо моего королевства, моей семьи и...              – Агх-х, это для их блага! – взорвался Кроу, не в силах больше сдерживаться. Он рассеянно запустил обе руки в волосы и дернул за них. – Вот что на самом деле имеют в виду люди вроде Гэбриэля и твоих братьев, когда говорят подобное. Мои люди ничуть не лучше. Твое королевство не выиграет от того, что твоя семья станет богаче. Они говорят это, чтобы манипулировать тобой, получая то, что им нужно!              – Как бы то ни было, – дрожащим голосом продолжил Азра, – я... я не такой, как ты, Кроу; я не волен просто... просто делать то, что мне хочется!              Кроу опустил руки и серьезно посмотрел на него.              – Я не так уж свободен. Как видишь, я здесь под маской, иначе мне грозит смерть – с обеих сторон.              – Это правда. Но ты... все равно идешь и делаешь то, что хочешь, смеясь в лицо опасности, несмотря ни на что. Я не знаю, как тебе это удается. – Плечи Азры опустились, и теперь в его голосе звучала только грусть, такая невозможная грусть. От этого Кроу почувствовал себя большим чудовищем, чем от косых взглядов или нападок жителей деревни. – Ты намного храбрее меня.              Кроу медленно вздохнул, чувствуя, как магический жар сходит на нет.              – Не вполне, – тихо признал он. – Я могу потерять гораздо меньше, чем ты. Остается только решить, что для меня важнее всего. Какие вещи стоят того, чтобы из-за них пострадать. – Вспышка гнева угасла, оставив после себя только глубокую боль и чувство стыда. Как он мог спрашивать почему, когда отлично знал, чего стоит быть изгоем? Как он мог ожидать, что кто-то добровольно разделит его судьбу, когда у них есть все это? – Прости, – прошептал он. – Я не хотел... Прости. – Он протянул руку и положил ее на плечо Азры, чтобы утешить его, прежде чем осознал, что делает. Он быстро отдернул ее, затем отвернулся к перилам балкона и положил руки туда, где они не наделали бы бед. Поколебавшись, Азра присоединился к нему и окинул взглядом бальный зал.              С их места он разглядел, что сводчатые потолки расписаны так, будто они открываются в небеса, с впечатляющими фресками, изображающими пухлые белые облака, растекающиеся по голубому небу. Под ними пол бального зала был выложен узором в виде огромного солнца с лучами: хрустальные и золотые мозаичные плитки по спирали выходили из центра и достигали краев помещения. Они сверкали в свете мириад свечей. Вся дворцовая стена слева от них была стеклянной от пола до сводчатого потолка; днем через нее открывался бы захватывающий вид на открытое море, но ночь превратила ее в огромное звездное зеркало с множественными отражениями внутреннего убранства. Кроу тихонько присвистнул.              – Должен отдать тебе должное, ангел, – вид просто захватывает дух.              – Отсюда лучше. – Азра улыбнулся ему, и неразумное сердце Кроу сделало глупый кульбит. Они оба перевели взгляд в зал, слушая музыку в уютном молчании.              – Какая жалость. Если бы все было иначе, я бы пригласил тебя на танец, – тихо сказал Кроу.              Азра долго молчал, глядя на кружащиеся в бальном зале пары и держась обеими руками за перила. Его лицо снова превратилось в ничего не выражающую маску, которая делала его похожим на незнакомца. Свет свечей в лампах слева от них перемигивался с бисером на его камзоле, освещая половину его лица теплым золотистым светом, а другую – скрывая в тени.              – Если бы все было иначе, я бы согласился, – отозвался он наконец почти шепотом.              Они стояли плечом к плечу в небольшом пространстве балкона, и по мере того, как молчание все более затягивалось, Кроу уже не знал, о чем они говорят. Не похоже, что просто о танцах. Левую части его груди пронзила острая боль. Он прочистил горло и снова посмотрел вниз на бальный зал, не видя его.              – Наверное, к лучшему, – сказал он чуть огрубевшим голосом. – Я никогда раньше не танцевал и, скорее всего, просто наступал бы на твои шикарные туфли.              Рука Азры, унизанная кольцами, лежала рядом с его рукой на перилах; мизинец Кроу почти касался ее, находясь всего в миллиметре.              Как бы невзначай Азра подвинул ладонь, преодолевая это крошечное расстояние, и коснулся его пальца своим.              Так они и стояли, соприкасаясь пальцами, – контакт был легким и без труда опровергаемым. Кроу едва дышал. Это прикосновение было каким-то иным, совсем не похожим на утешающее прикосновение в Лесу или даже учтивый поцелуй ладони. Он не знал точно, что это такое, – только то, что это нечто драгоценное и хрупкое, как тонкая паутина. Он закрыл глаза и замер. Музыка и смех в бальном зале словно затихли, и все вокруг погрузилось в тишину. Весь дворец казался таким далеким, как будто находился на дне ближайшего моря. Осталось только обволакивающее тепло Азры рядом с ним и недвусмысленное прикосновение его руки, сакральное в своей красоте.              «Сакральный. Вот кто ты для меня».              Отчаянное желание взять его за руку, бросить осторожность на ветер и честно признаться ему в своих чувствах поднялось внутри него с такой силой, что у Кроу перехватило дыхание. Он с ужасом осознал, что всерьез обдумывает такую возможность. Не слишком ли много он уже наворотил сегодня? Он прикусил язык и плотнее зажмурил глаза, чувствуя, как сердце забилось в беспорядочном ритме, словно птица в клетке. На висках выступил горячий пот.              «Определенно не стоило столько пить». Необдуманные слова грозили сорваться с языка, заставляя дрожать трещины на его сердце. Казалось, что он разобьется, как фарфор, если продолжит сдерживать их еще хотя бы секунду или даже сделает неверное движение.              Медленно, с замиранием сердца, он поднял руку и осторожно накрыл ею ладонь Азры.              В темноте рядом с ним раздался медленный вдох, но Азра не отстранился. Наоборот, он накрыл мизинец Кроу большим пальцем, удерживая его на месте.              И тут огромные часы, висевшие на соседней стене прямо рядом с ними, начали звонить; глубокий, гулкий, невероятно громкий звук разрушил тихое волшебство момента. Они оба судорожно вздрогнули, разрывая контакт их рук. Часы продолжали бить, издав двенадцать звонких ударов, пока они стояли и смотрели куда угодно, только не друг на друга.              Когда последний удар отзвенел и снова наступила тишина, Кроу наконец собрался с мыслями и убрал руки с перил.              – Полночь. Наверное, мне пора уходить, пока толпа не начала сильно редеть. – «Или пока я не наделал глупостей. Еще больших глупостей».              – Тебе точно пора? – спросил Азра, и в его голосе прозвучало что-то тоскливое и уязвимое, отчего Кроу захотелось пасть на колени и излить ему свое сердце. Но это было бы верхом глупости.              «Нет. Да. Я не хочу уходить. Но сегодня твоя улыбка причиняет мне боль, и никакой надежды на нечто большее не осталось». Трудно было говорить из-за вставшего в горле кома, но ему удалось криво улыбнуться.              – Кажется, я обещал избегать ненужного риска.              Азра как будто хотел что-то добавить, но лишь вздохнул.              – Да... мы не можем этого допустить. Пожалуйста, будь осторожен. Мне невыносима сама мысль, что ты можешь пострадать – снова.              Кроу сглотнул, заставляя себя не обращать внимания на то, как его сердце радостно подпрыгнуло от этих слов.              – Ты меня знаешь. Я всегда осторожен.              Уголки глаз Азры собрались в чуть заметные морщинки, когда он улыбнулся в ответ.              – Большое спасибо, что навестил меня, Кроу. Благодаря тебе сегодняшний вечер стал намного легче. – После секундного колебания он протянул ему руку.              Кроу взял ее. Рука Азры была все такой же твердой и мягкой, как в тот день у Стены, когда они впервые обменялись рукопожатием – в тот день, когда все изменилось. Он стоял и смотрел на нее, охваченный тоской, чувствуя, как невысказанные слова снова пробиваются сквозь разломы в его сердце и теснятся на языке.              «Не женись на этой девушке. Давай сбежим вместе».              В эту секунду Кроу едва не повторил свое раннее предложение. Но даже у него в голове эти слова прозвучали глупо, тем более здесь – в сверкающем сердце хрустального дворца на берегу моря. Что он мог предложить Азре взамен… всего этого?              Ответ прозвучал как пощечина от холодной реальности: ничего. Ему нечего было ему предложить, кроме старой каменной башни и пожизненного изгойства. Даже если принц и мог испытывать к колдуну что-то подобное... никто в здравом уме не стал бы бросать все ради него. Все это лишь быстрее оттолкнет Азру. Эта проклятая уверенность помогла ему избежать любых признаний и дальнейших просьб. Он взял их под контроль и мучительно подавил.              Кроу вдруг понял, что слишком долго держит руку Азры – гораздо дольше положенного для рукопожатия времени... и что никто из них так и не отстранился. Он быстро ослабил хватку, прежде чем успел сказать или сделать что-то, о чем потом пожалел бы. Руку покалывало, когда он опустил ее вдоль бока. Он резко вдохнул, чувствуя, как при этом болезненно расширяется грудная клетка.              – Не распространяйся об этом, – сказал он, усмехаясь так, словно его сердце не рвалось на части и не тянулось к нему. – Если что-то из этого дойдет до Совета, расплата будет суровой. Я и так у них на плохом счету. – Он поднял маску ворона и снова натянул ее на лицо, словно захлопывая дверь.              Азра стоял, опустив руки вдоль боков, и просто смотрел на него.              – Значит, увидимся, как только закончится вся эта праздничная чепуха? – По крайней мере, в его голосе звучала надежда.              Кроу кивнул, чувствуя, как свело горло.              – Я буду ждать.              Он отвесил низкий, нарочитый поклон. Таким же плавным движением он взял мягкую руку Азры в обе свои и поцеловал ее, нежно прижавшись губами к тыльной стороне на время, необходимое для медленного вдоха. Кожа была теплой на ощупь, и от нее исходил слабый аромат пряностей.              Чувствуя, как пылает лицо, Кроу поспешил ретироваться, пока еще больше все не испортил.