Злодейский (Villainous)

      Куда ему было податься? Уж точно не обратно в башню или куда-нибудь поблизости от нее, пока там Хастур, злой, как получивший пинка кот.              После недолгих раздумий Кроу решил, что лучше всего будет просто найти подходящее убежище в лесу и переждать. Он осторожно направил белую кобылу назад по освещенной луной дорожке, присматривая подходящее место. Слава судьбе за полнолуние, иначе все было бы гораздо сложнее.              Наконец они въехали на небольшую поляну, которая показалась Кроу приемлемой, так что он остановился и спешился.              Несмотря на название, в Неусыпном Лесу не было призраков(1), но после наступления темноты здесь становилось жутковато, прямо мороз по коже, но это нормально. Колдуны не возражали против мороза по коже, вовсе нет. Более того, они его просто обожали. Он сам ничего против него не имел. Он даже не возражал против маленьких желто-зеленых глаз, похожих на лампочки, которые то и дело мелькали в подлеске, то вспыхивая, то исчезая.              – Милый жуткий темный лес, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы, когда снова и, как он очень надеялся, в последний раз переложил принца с лошади на плечо под хруст костей. – Хорошие потенциальные убийственные существа. Отличное место, правда. Мне следует проводить здесь больше времени по ночам. – Ну, по крайней мере, так далеко на Юге не водилось волков.              Осенний ночной воздух был холодным. При каждом выдохе в воздух взмывало облачка белого пара, и Кроу понял, что им понадобится костер.              Он начал укладывать Азру на землю, но остановился, почувствовав под сапогами влажный скрип лесной подстилки. Точно, недавно прошел дождь. Кроу огляделся по сторонам, но сухих мест не обнаружил – только мокрую холодную грязь во всех направлениях. Блестяще. Можно, конечно, поджечь все вокруг и таким образом высушить, но вряд ли вонючий дым пойдет Азре на пользу. Кроме того, это подсушит только верхний слой грязи.              После очередного бесцельного раздумья, за неимением лучших идей, Кроу со стоном просто сел на покрытый мхом ствол поваленного дерева и, подхватив бесчувственное тело Азры, усадил к себе на колени. При этом он несколько раз чуть не уронил его в грязь и был вынужден крепко обхватить, чтобы удержать в вертикальном положении, бережно прижимая к груди.              – Я держу тебя, – пробормотал он. – Я не дам тебе упасть. – Ответа не последовало. Очевидно.              Свободной рукой он набросал в кучу влажных опавших веток и щелчком пальцев зажег огонь. Сырые ветки зашипели, долго сопротивляясь пламени, но колдовской огонь был так же упрям, как создающий его колдун, а у этого конкретного колдуна упрямства было хоть отбавляй. Наконец дрова занялись, распространяя живительное тепло. Кроу вздохнул и пристроил Азру поудобнее, усадив его ровно, так что белокурая голова легла ему на плечо. После минутного колебания он накинул на него свой плащ, укутав их обоих для большего тепла. Быстрое базовое заклинание позволило ему излучать тепло собственного тела, хотя долго поддерживать его он не смог бы, потому что необходимая энергия быстро иссякала.              – Лучше, да? – пробормотал он безответному принцу. Странное это было ощущение – Азра вроде как находился рядом с ним и в то же время отсутствовал. – Ладно, тогда не обращай на меня внимания. – Кроу вздохнул и прижался щекой ко лбу Азры, почувствовав внезапную усталость. Он столько раз представлял себе нечто подобное... Жизнь и впрямь обладала извращенным чувством юмора.              Азра теперь дышал легко, с облегчением отметил Кроу, делая глубокие и ровные вдохи, которые казались ему очень обнадеживающими. Ему и самому как будто стало легче дышать.              Теперь... оставалось только ждать, причем наверняка недолго. Где-то час, сказала ведьма. Совсем недолго. Конечно, он в состоянии занять свой разум на час и не думать... ни о чем.              Кроу сидел на бревне и держал принца на руках, неподвижно глядя в потрескивающий огонь, пока сырость из склизкого мха просачивалась сквозь его бриджи, изо всех сил сосредоточившись на том, как глупо он, должно быть, выглядит со стороны. Какое же это все безумие – сидеть здесь, на этом проклятом бревне, обнимая своего бессознательного врожденного врага в каком-то забытом уголке леса посреди чертовой ночи.              И уж точно он не думал о том, каким теплым, мягким и уютным был сидящий в его объятиях Азра, как их тела словно бы дополняли друг друга, как каждый сонный вздох принца касался его кожи. О том, как его близость наполняла Кроу низким гулом, не имеющим ничего общего с колдовской магией. О том, как кудрявая голова принца так идеально ложилась на его плечо, дыхание согревало ему затылок, а лоб мягко прислонялся к щеке. О почти непреодолимом желании повернуть голову всего на пару сантиметров и прижаться губами к этому лбу, погладить его по лицу и запустить пальцы в пушистые кудри, укачивая и отчаянно обещая не дать его в обиду. Несмотря на холодную сырость, ноющие мышцы и острый выступ бревна, больно впивающийся ему в зад... он был до одури счастлив.              Нет.              Кроу сжал зубы и, чуть крепче прижав Азру к себе, вперил взгляд в прыгающее оранжевое пламя.              Лучше не думать ни о чем таком. ***              Должно быть, от усталости и облегчения он задремал, потому что резко проснулся, когда с влажным хлюпаньем приложился о землю.              Кроу дернулся, путаясь в плаще, но, поскольку Азра придавил его к земле, словно камень, он был практически обездвижен.              И тут раздался самый прекрасный, самый мелодичный звук на свете: голос Азры, испуганно и растерянно воскликнувший:       – Что... что за?..              Радость быстро сменилась неловкостью. Конечно, Азра выбрал именно этот момент, чтобы очнуться, как же иначе? Кроу замахал руками и отпихнул его от себя, охваченный внезапной слепой паникой. Поелозив по земле с грацией перевернувшегося жука, он наконец смог освободить руки и сесть.              Азра сидел перед ним, ошарашенно озираясь по сторонам.              Кроу обрадовался, что упал на спину: с его удачей, он мог бы плюхнуться вперед, уронив их обоих прямо в огонь.              – Кроу? Что происходит? – Азра посмотрел на свои руки, покрытые липкой грязью. Он весь был в грязи. Его обычно безупречные волосы торчали в разные стороны, рубашка была скорее коричневой, чем белой, на щеке красовалась полоска глины, но он был удивительно, восхитительно, великолепно живым. Азра обводил взглядом костер и лес вокруг них с открытым ртом и нескрываемым недоумением на перепачканном лице. – Что... Где мы находимся?              – Ух-х... – Холодная грязь пропитала зад и рукава Кроу. Его руки до запястий погрузились в мокрую землю, и, выдернув их с неприятным мокрым чавканьем, он судорожно вытер их о плащ. – Ну, мы в Лесу. – «Блестяще. Да ты просто образчик красноречия». – Вот, присядь. – Он встал на колени и, взяв Азру за руку, помог дезориентированному принцу сесть на бревно, поддерживая его, когда тот покачнулся. – Осторожно. – Он устроился рядом с ним, обняв за плечи. – Ты сильно пострадал, удар пришелся по голове. Как ты себя чувствуешь? Тебе не больно?              – Больно? Нет, – медленно произнес Азра и поежился. Он положил ладонь на руку Кроу, чтобы восстановить равновесие, и так ее и не убрал. – Просто... холодно. Мокро. Немного кружится голова. Я пострадал? Что случилось?              – Вот. – Кроу поспешно стянул с себя плащ и накинул его на плечи Азры. – Я собирался у тебя спросить, что случилось. Очевидно, ты приехал к моей башне, и мой слуга ударил тебя по голове. Что последнее ты помнишь?              Азра приложил руку ко лбу и сосредоточенно нахмурился.              – Только... я был в твоей башне, а... потом там был этот старик... – Он шире распахнул глаза. – Совершенно жуткий старик!              Кроу рассмеялся с облегчением.              – Не могу не согласиться. Что ж, старик, похоже, гораздо сильнее, чем я полагал. Ты умирал, так что я привез тебя сюда – к ведьме-целительнице. – Он говорил это как можно более бесстрастным тоном, но трудно было изобразить бесстрастность, сидя на бревне посреди холодного леса в глухой ночи, с задницей, измазанной грязью. Еще труднее было об этом беспокоиться, когда радостное облегчение переполняло его до краев.              – Сначала самое важное: дай-ка мне осмотреть твою голову. – Кроу наколдовал на ладони искру белого пламени и поднес его к лицу Азры, с тревогой осматривая его. Голубые глаза были широко распахнуты и несколько расфокусированы, но зрачки были нормального размера и правильно сужались, когда на них падал свет. Кроу приложил руку к его щеке, чтобы удержать голову на месте, и зачесал назад светлые волосы, решительно не обращая внимания на приятное ощущение от прикосновения к ним. На голове не осталось ни шишки, ни синяка – ничего, кроме чистой розовой кожи. Он выдохнул с облегчением и почувствовал, как его тревога утихает. Азра в порядке, он в порядке, он все-таки не умрет... – Надо же. Похоже, лесная ведьма знала, что делала.              Опустив взгляд, Кроу увидел, что Азра спокойно наблюдает за ним, не сводя глаз с его лица. Он вдруг осознал, как близко наклонился, находясь всего в нескольких сантиметрах от Азры, да еще и прикоснулся к его щеке. С замиранием сердца он отодвинулся и сомкнул пальцы над пламенем, погасив его. Темнота, по крайней мере, давала ему больше возможностей скрывать свои чувства. Их колени все еще соприкасались, но Кроу не знал, как отстраниться, не привлекая к себе неловкого внимания. И он не хотел отстраняться.              – Я не знаю, что сказать. Я... Я... – Азра моргнул, стряхивая с себя заторможенность, и, пристально всмотревшись в Кроу, озабоченно нахмурился. – Боже правый, Кроу. Ты в порядке? Ты выглядишь измотанным. – Теперь его голос был немного тверже.              – Спасибо. – Кроу потянулся и несколько раз демонстративно хрустнул шеей. – Естественный побочный эффект от таскания твоей королевской задницы по лесу всю ночь.              – О боже. Мне так жаль! – Азра пришел в ужас. – Подожди, а ты разве не мерзнешь? Тут ужасно холодно, тебе нужен твой плащ. – Он начал снимать его, но Кроу покачал головой и положил руку ему на плечо, останавливая.              – Нет, я в порядке, правда, оставь его. У колдунов огонь в крови. Тебе же нужно поправляться, оставаясь в тепле. Приказ ведьмы-лекаря.              – Лесная ведьма, – с тоской сказал Азра. – И подумать только, я все проспал. Ну, тогда, по крайней мере, мы можем поделиться плащом. Он достаточно большой. – Не дожидаясь ответа, Азра накинул половину плаща на плечи Кроу, который затаил дыхание и постарался не выглядеть слишком довольным. – Лучше?              – Да, спасибо. – На самом деле плащ был не таким уж и большим. Чтобы края сходились, Кроу пришлось придвинуться поближе на бревне. Он так и сделал и вновь применил излучающее тепло заклинание. Азра вздохнул и слегка прислонился к нему. – Но что ты вообще делал в моей башне? Ты же должен был еще день-другой отплясывать на празднике!              – О-о. – Азра опустил взгляд, покраснев, причем достаточно сильно, чтобы это было видно даже в слабом свете от костра. – Ну. Я... я не хотел ждать еще целую неделю, чтобы вернуться, ведь мы даже не знаем, сколько еще... ну. Так что я... возможно, я особенно плохо выступил на турнире в бою на мечах. Боюсь, гораздо хуже, чем обычно. Возможно, я споткнулся и упал на глазах у некоторых людей, которых мои братья очень надеялись впечатлить.              – Вот как? – спросил Кроу с непроницаемым лицом.              Азра кивнул с серьезным видом, но глаза его блестели.              – Гэбриэль был очень смущен и, по правде говоря, взбешен, так что с радостью разрешил мне вернуться в караул пораньше.              – Почему ты просто не отправил сообщение? – мягко спросил Кроу, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало обвиняющих ноток.              Азра бесцельно поерзал, а потом выпалил:       – О, да потому что... потому что я хотел удивить тебя так же, как ты удивил меня на маскараде, ясно? У меня возникла идея просто... заявиться к тебе в башню и предложить поужинать или выпить. Я полагал, что дверь мне откроешь ты; мне и в голову не пришло, что у тебя могут быть слуги. – Он горестно вздохнул и с отвращением тряхнул головой, но тут же замер, поморщившись. – Я думал, что поступил так ужасно умно, пробравшись через изгородь. А вместо этого я, как обычно, все испортил. Я чувствую себя... таким глупым. – Он закрыл глаза, как будто утомившись от собственной речи. – И усталым.              Кроу озабоченно нахмурился.              – Не напрягайся. У тебя болит голова?              – Нет... не совсем. Просто все как будто… путается. И клонит в сон. Как будто я выпил слишком много малиновой медовухи, которую мы пробовали в прошлом месяце.       Кроу ухмыльнулся.              – Хех. Да, ведьма сказала, что так и будет. Как только почувствуешь себя лучше, я помогу тебе вернуться в гостиницу; все, что тебе нужно, – это немного еды и сон. И не вини себя. Ты не мог знать. Это моя вина: я не упомянул, что в башне живет кто-то еще, а должен был предупредить тебя. Вот, позволь мне... – Краем плаща он вытер грязь с рук Азры, а затем быстрым очищающим заклинанием удалил остатки. Еще несколько удачно наложенных заклинаний очистили и высушили остальную одежду.              – Спасибо. И большое спасибо за то, что позаботился, чтобы ей не причинили вреда. – Азра кивнул на Серафину, стоявшей за пределами круга света.              Кроу пожал плечами.              – О, это. Пф-ф. Я бы никогда не позволил причинить ей вред. Для огромного адского зверя она не так уж плоха. – Азра неожиданно просиял, нелепо счастливый для человека в таком состоянии, и уже одно это стоило всех приложенных Кроу усилий. Он ухмыльнулся в ответ и добавил: – Только никому не говори, что я это сказал.              – Ничего не обещаю. Не могу поверить, что ты оседлал лошадь. Хотел бы я на это посмотреть. – Улыбка Азры стала озорной, что вовсе не должно было вызывать у него такого сильного желания поцеловать его.              Кроу усмехнулся, радуясь, что в темноте не видно, как он краснеет.              – Очень жаль. Ты получил только спасение своей жизни, шоу в стоимость не входило. Если захочешь увидеть, как я делаю глупости, придется оставаться в сознании.              – Справедливо, – ответил Азра, все еще счастливо улыбаясь ему, но вдруг поежился.              Кроу нахмурился и коснулся его запястья под плащом.              – Черт. Ты все еще холодный как лед. Иди сюда. – Он отпустил плащ и накрыл обеими руками одну из теперь уже чистых рук Азры. Сердце тут же заколотилось в груди, но он постарался не обращать на него внимания, пытаясь сосредоточиться. – Нельзя допустить, чтобы ты получил обморожение. Ты хоть чувствуешь пальцы? – спросил он.              – Не очень, – признал Азра.              «Здесь не на что смотреть. Все совершенно нормально, мы просто сидим, прижимаясь друг другу под плащом, и держимся за руки...»              Кроу осторожно добавил толику магии и позволил теплу разлиться по их сцепленным ладоням.              – Так лучше?              – Да, лучше, но онемение прошло не полностью. Боже, какое чудесное ощущение, продолжай в том же духе.              – У темной магии есть свои преимущества. – Взяв другую руку Азры, Кроу повернул ее ладонью вверх и провел по ней своей ладонью, один за другим медленно согревая холодные пальцы. «Просто делюсь теплом», – сказал он себе.              Менее практичная часть его разума запечатлевала в памяти ощущение его кожи, откладывая его на потом. Ладонь Азры была широкой и шелковисто-мягкой, с небольшими мозолями от меча, которые не свести даже регулярным применением смягчающего лосьона. А еще там были мозоли, которые образовались отнюдь не от использования оружия – на указательном и среднем пальцах правой руки, явно от частого использования пера для письма. Эти мозоли заставили Кроу улыбнуться про себя.              – Итак, как я понял, – проговорил он, заглядывая в глаза Азре, – ты уже соскучился по мне, а?              Азра снова покраснел, но выражение его лица стало лукавым.              – Может быть, совсем чуть-чуть. Ты предпочтительнее сражений на мечах.              – Естественно.              – И руки у тебя очень теплые. Вообще-то, если ты не против... – Азра неловко рассмеялся. – Это довольно глупо, но у меня и уши замерзли. Не мог бы ты…              Когда Кроу усмехнулся и обхватил его голову обеими теплыми руками, Азра вздохнул с облегчением, закрыв глаза с блаженным видом.              – О, это чудесно. Ты даже не представляешь, как это приятно.              «Вряд ли приятнее, чем мне». Он сглотнул.              – Рад быть полезным.              Азра улыбнулся, не открывая глаз, и Кроу воспользовался случаем, чтобы с жадностью вглядеться в его лицо, впитывая эти знакомые складки вокруг глаз и вздернутый нос. Он был прекрасен и полон жизни, насколько это вообще возможно, даже – особенно – взъерошенный и перепачканный грязью. Не безупречный, но идеальный.              Через несколько минут Кроу вернулся к согреванию его рук, взяв на этот раз другую.              На пальцах Азры не было ни одного из его привычных колец, вдруг заметил он.              – Кстати, все твои украшения и модная одежда остались в башне. И меч тоже. Хастур немного переусердствовал. Я верну их, когда мы увидимся в следующий раз.              – О-о. – Азра молча наблюдал за ним с мягкой улыбкой, но после его слов с легким удивлением осмотрел себя. – Боже мой. Кажется, я полураздет. А я и не заметил.              Кроу рассмеялся.              – Ну, вот и еще одно доказательство того, что ты неважно себя чувствуешь...              Рука уже была такой же теплой, как его собственная, но Азра ничего не сказал, и Кроу просто продолжил поглаживать ее. Если это был последний шанс подержать его за руку, он собирался использовать его по максимуму.              – Кроу, я... – Азра смотрел на их переплетенные руки отрешенным и как будто бы направленным внутрь себя взглядом. – Я хочу... больше всего на свете...              Кроу неуверенно посмотрел на него. Что-то в тоне его голоса заставило сердце снова забиться чаще. Возникла длинная пауза, во время которой было слышно лишь потрескивание огня да уханье совы вдалеке.              – ...Я буду очень скучать по тебе, – наконец тихо продолжил Азра. – Ты был... я... – Он вновь замолчал, потом тряхнул головой (поморщившись) и добавил: – Твоя дружба значила для меня очень много в последние несколько месяцев – надеюсь, ты это знаешь. И отдельное спасибо за то, что спас меня сегодня вечером. Это больше, чем кто-либо другой когда-либо делал для меня. Я обязан тебе больше, чем способен выразить.              – Пф-ф. – Кроу ободряюще сжал его руку. У него не было ответа на первую часть этой речи, потому что он сомневался, что сможет что-нибудь сказать, не выплеснув весь океан своих чувств, поэтому обошел ее стороной. – Ну и глупость же ты сморозил. Ты ничем мне не обязан – неужели ты думал, что я позволю тебе умереть?              Азра улыбнулся и слегка сжал его руку в ответ.              – Полагаю, что нет.              – Вот именно. – Кроу нервно прочистил горло и продолжил, заикаясь: – Ты должен знать, что я... я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе. Даже если ты больше не сможешь приходить сюда потом... после... Если тебе что-то понадобится, просто отправь мне сообщение, и где бы ты ни был, я приду к тебе. – Слова лились потоком, открывая больше правды, чем ему хотелось бы.              В этом и заключалась проблема океана чувств – даже у берегов можно было намочить ноги. Но лучше так, чем то, что он действительно хотел сказать: «Ты для меня – целый мир. И мой мир начнет понемногу разрушаться, когда ты покинешь меня».              Смотря на него с такой открытой нежностью и чем-то еще, чему Кроу затруднялся дать определение, Азра переплел их пальцы, удерживая его на месте.              – Спасибо, мой дорогой, – тихо сказал он и накрыл их сцепленные руки свободной рукой. – Правда. Ты просто замечательный. И я обещаю, что не заставлю тебя постоянно спасать себя. – Он поднес руки Кроу к губам и поцеловал тыльную сторону его ладоней – на этот раз это был не отрывистый галантный поцелуй, а нечто медленное, в чем очевидно угадывалось намерение.              Кроу судорожно сглотнул. «Все нормально». Каким-то чудом ему удалось ухмыльнуться как ни в чем не бывало и не свалиться с бревна.              – Эм, я не против ограждать тебя от неприятностей, ангел. По крайней мере, с тобой приятнее иметь дело, чем с воронами.              – Боже мой, какая высокая похвала. – Азра снова улыбнулся во весь рот, этой своей проклятой улыбкой, освещавшей все вокруг, словно солнце, и Кроу рассмеялся, стараясь не обращать внимания на знакомый крен в груди, на ощущение, что все его внутренности вдруг взлетели, как стая птиц. Он отвел взгляд, понукая себя, а затем вновь посмотрел на принца.              Азра просто сидел, продолжая держать его за руки, и улыбался ему, кончиком пальца слегка касаясь тонкой внутренней стороны запястья. Прижимаясь плечом к его плечу, так опасно близко, с лицом, наполовину освещенным пламенем костра, принц выглядел точно так же, как на том балконе на маскараде. Все облегчение, все томление, все не до конца сформировавшиеся мысли, которые посещали Кроу всю ночь... этот океан чувств снова попытался излиться сквозь трещины в его сердце, все увеличивая их, и он резко потерял дар речи от этого мучительного и радостного давления. От нежного тепла в глазах Азры у него перехватило дыхание. Подсвеченный золотом от костра изгиб его рта был для него самым прекрасным зрелищем из всех, что ему доводилось видеть.              – Азра... – Кроу запнулся и сглотнул, не зная, что вообще хотел сказать. Он поднял руку, чтобы смахнуть большим пальцем грязь с лица Азры, но как только коснулся его, уже не мог ее убрать. В животе внезапно возникло странное ощущение свободного падения.              Кроу так и сидел, беспомощно глядя в глаза Азры, с дрожащими пальцами, прижатыми к его щеке...              ...а потом, наклонившись и преодолев разделяющее их бесконечно малое расстояние, поцеловал его.              Как-то в юности он попытался поймать молнию – просто чтобы проверить, получится ли у него, – высунувшись из верхнего окна башни с банкой в руках, когда над головой клубились тучи и гремел гром. Внезапно возникшая яркая молния, протянувшаяся с неба серебряной нитью, поразила кувшин вспышкой восхитительной энергии, от которой все волосы на его теле встали дыбом. Она также сожгла ему брови и подпалила одежду, но все равно сопровождалась всплеском чистого обжигающего восторга.              Сейчас он испытал нечто подобное.              Только... лучше.              Все его тело пылало жаром. Костер затрещал и вспыхнул, так что золотые искры взвились в холодный воздух.              Губы Азры были мягкими, словно шелк, как и щека, которой коснулся длинный нос Кроу. Мир в одно мгновение сузился до этих губ и ямочки на его щеке, до теплого плаща, окутывающего их обоих. Он особо остро ощущал его запах – зеленой травы, свежего бодрящего воздуха и пергамента. И... Азра наклонился к нему, издав тихий протяжный стон, когда его теплая рука, в свою очередь, накрыла лицо Кроу. Колдун вздохнул и попытался усилить контакт, потянувшись к нему...              Но тут Азра вздрогнул.              Вздрогнул и отпрянул, резко втянув воздух. Он снова отвернулся к огню с испуганным и ошеломленным выражением на лице, беззвучно открывая и закрывая рот. Его руки судорожно сжались на коленях.              – Я... я думаю, – прошептал он, сглотнув. – Я думаю... мне пора.              Кроу тоже сглотнул, чувствуя, как неистово колотится сердце.              – Э-э... – У него не было слов. Он все еще чувствовал прикосновение губ Азры и электрический ток молнии в крови.              Азра резко встал, сбросив плащ с плеч, слегка пошатываясь и глядя куда угодно, только не на него, пока Кроу не сводил с него глаз, затаив дыхание.              – Я… – Азра облизал губы, по-прежнему выглядя ошеломленным. – Я думаю, я должен быть...              Кроу наконец обрел голос.              – Прости, – начал он, – прости... – но не знал, что еще сказать. Его разум был пуст, как чистый лист. Он чувствовал себя так, словно ему на голову вылили ведро холодной воды.              – Нет, нет... – начал Азра, приложив руку ко лбу. – Нет, это не... – Он открыл было рот, но, так ничего и не добавив, резко развернулся и поспешил в темноту за пределами круга света от костра. Раздался скрип кожи и звяканье поводьев, и через секунду белая кобыла пронеслась по тропинке, так что только копыта сверкали, – опасно быстро для скачек в темноте.              Кроу остался сидеть и смотреть в огонь, совершенно опустошенный. Грудь пронзила жгучая боль, подобной которой он никогда прежде не испытывал. Через несколько бесконечно холодных минут он жестом погасил пламя, медленно поднялся на ноги и оцепенело вытащил из-под рубашки амулет наведения на дом.              Он был не прочь хорошенько напиться.