Мафия

Тьма осыпалась хлопьями жухлого, неосязаемого пепла, в ушах быстро-быстро нарастал шум, с такой же скоростью возвращая к реальности. Это ощущалось как мгновенный выброс из воронки. Крепко придавив уши Зимы, некая сила продавила его собой, схватила за грудки и, встряхнув, бросила на землю. Вдохнув, он подался вперед. Нетерпеливые почти удары по лицу обозначились четкими шлепками. — Да давай уже, — взволнованный голос раздался откуда-то сверху. Зима зажмурился и, обороняясь, выставил руки перед глазами локтями наверх. — Блять, наконец-то, — выдохнул голос, отсаживаясь. Точнее почти отскочив, чтобы не получить по морде. — Братан, ты меня напугал. Вахит поднялся и сел в попытке рассмотреть плотный смог. Сплошь бесновала неприглядная ночь. Мышцы ныли от крепатуры, башка звенела, как если бы Зима неоднократно приложился о цементную землю. Сколько раз он упал? — Ты меня слышишь? Лицо Кирилла показалось совсем близко, его голос был предельно обеспокоен. И руки наготове, чтобы забить по лицу друга. Тот, кажется, собирался отключиться. — Вахит? Зима, вдруг осознавая, перед кем сидит, дернулся так быстро, мигом оказавшись на ногах. Пробежал глазами по своему телу и рукам, по местности. Одежда та же, в которой он был перед выбросом на этап. Не может быть. Картинка в голове постепенно формировалась, устраивая в ней настоящий хаос. Реберный корсет туго сжимался и сжимался, терпкий воздух, застрявший в районе горла, перекрыл доступ к кислороду. Глаза не могли зацепиться хотя бы за частицу реальности. Он ничего не видел, ослепнув от пелены. На Игре. Он на Игре. В своей одежде. Кирилл смотрел на него, как обычно с пометкой на почти зеркальную панику (уже от состояния друга). Гортань мощным кулаком сжимал въедливый страх, если не ужас, постепенно складывая картинку реальности. Зиму согнуло, он рвано хватал воздух ртом. Шею опоясывал невидимый канат, опускаясь ниже, вот уже и руки сотрясало, а волна опускалась ниже к ногам. Колени плясали. Кричать хотелось до лопнувшей трахеи. — Тихо-тихо, сядь, — попросил Кирилл, пытаясь дотянуться до друга и усадить обратно на землю. — Где… , — хрипло выдал Вахит, бегая глазами туда-сюда. Сгустки ночи плыли свободным течением. Кирилл смотрел так же, как там, в городе. Он не боялся, он — переживал. Быть такого не могло. Грудина, готовая разорваться, собрала в себя все мысли и не давала сконцентрироваться. И только голос Кирилла якорем держал рассудок Вахита рядом с понятием «почти порядок». — Вдох, Зима, умоляю, на меня посмотри, — ледяные пальцы вцепились мертвой хваткой в лицо Вахита. Голова ходила ходуном, он ничего не видел из-за плотной стены страха. Страх не обычный за Игру. Страх — тот самый. Он в Игре, Кирилл его видит и разговаривает. Не убегает, заслышав свист кнута. Над головой нет всепоглощающего мрака, что не изменчиво преследовал на каждом шагу. Веки Вахита с помощью чужих пальцев отъехали вверх. Кирилл задышал чаще, всеми силами пытаясь вернуть Зиму в существующую действительность. Ничего не понимая, Вахит быстро забил по чужим кистям, отталкивая друга как можно дальше. Где-то на периферии слышалось «Вдох-выдох, Зима, пожалуйста». Вдох-выдох. Раз. Два. Раз. Вдох-выдох. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Вдох-выдох. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Раз. Два. Вдох-выдох. Звенящий шум в голове собирался в комок поменьше. С ног сходил тремор. Перед глазами формировалась картина четче и четче, а тьма все еще душила. Ногти до жжения впились под кожу ладоней. В руках Зимы не было бича. На нем обычная одежда. Не форма, что гармонично сливалась с ночью. Этого просто. Не могло. Быть. Не было еще ни единого раза, чтобы на обратную сторону города Вахита забросило не в обмундировании Мафии. Это же его проклятье, его карта и ноша. Вдалеке раздался крик, сотрясший все конечности. Валера. Облако выжирающей тьмы до основания впилось в него, по кускам обгладывая каждый запрятанный страх. Совсем недавно Зима смотрел Турбо в глаза, когда их, вероятно, друг за другом выбросило в Игру. Вахит был скрыт маской Мафии и дал Турбо фору, как делал это с каждым из участков, а дальше, полный провал, и вот уже Кирилл пытается привести его в чувство. Тьма замерцала, ломаясь по частям, в следующий момент обоих выбросило на порог дома. позже Зима крепко сжимал пальцы, потому что те бились в непрекращающемся ритме. Нога участившимся тремором в таком же бите отстукивала по скрипящей половице порога. Вдали догорал хилый костер, большинство ребят разошлись по спальням. Вахит даже не думал уснуть. Не мог он больше спать и наслаждаться моментом. Все его мысли занимала ёбаная Игра. Даже, когда он был в городе, он оставался там, на обратной стороне. Опустив голову на колени, Зима с шумом выдохнул. Блять-блять-блять. Что за херотень случилась, он понятия не имел. Оно пугало. Спрашивать у кого бы то ни было — бесполезно. Любой вопрос бросит тень на личность Зимы да и по-настоящему дельного человека с ответами тупо не было. Разве что Кащей. Он как заинтересованное лицо никогда не скажет ничего, что сможет помочь обойти правила. В последнее время Зима гонял в голове и такие мысли. Другие же ребята — не помощники. Здесь каждый сам по себе. Зима — Мафия. Он права не имел подставиться, и дать себя вычислить — это против правил. Это порушит строй Игры. Это уничтожит его. Валера мог только сам догадаться. И Зима не знал, что будет хуже. Вахит давно смирился с участью быть раскрытым в перспективе. И только с определенного момента позволил себе допустить вероятность обойти систему, потому что появился Валера. Черт. Турбо — как личная победа и наказание в одном лице. Он в жизни не простит Вахита, когда узнает правду. Зима тот, кто гоняет Валеру на обратной стороне (Не на износ. Здесь пошел на руку сбой системы, и больше одного игрока в Игре), как будто жалкие попытки Вахита оправдаться делают его не распоследний мразью. И второе — Вахит понятия не имел, как ему вырвать из груди чувства к Валере. Они же питали его, как наркота. Каким же эгоистом и слабаком он себя считал! Разрушающее чувство, что Зима начал жить только с появлением Турбо в его гребаной жизни, делало Вахита самым распоследний падальщиком, если он в угоду прихотей, убивал, чтобы заполучить еще один день с Валерой. — Блять, — хрипло выдал он, сжимая шею, все еще не поднимая голову. Быстрые шаги не сразу заставили Вахита найти источник шума. Только не это. Пряный запах окутал с ходу, руки знакомо и тепло легли поверх спины, обнимая. — Ты здесь, — шепнул Валера на ухо Зиме, оставив легкий поцелуй у самого затылка. Он вернулся. Вахит тихо-тихо и до болезненного рвано выдыхал. Каждый раз, когда он видел Валеру в Игре, будто умирал. И каждый раз, когда тот возвращался, Зиму коротило не меньше. Себя он считал последним человеком, потому что причинял Валере мучения и так сильно радовался на грани истерики, стоило ему такому веселому и главное живому показаться на глаза. Блядство. Вахит сходил с ума от своих мыслей. — Не мог уснуть, пока тебя не увижу. Сам только недавно вернулся, — тихо говорил Турбо, сцепив пальцы между собой. Скрюченная поза Зимы позволяла не размыкать рук. Вахит развернулся к Валере, смотрел долго, поглощенный тьмой, сам став ее частью, и молча сгреб в объятья. — Ты чего? — с улыбкой в голосе уточнил Валера. Конечно, его делало счастливым, когда Зима был таким жаждущим. Турбо подогнул правую ногу и переложил левую поперек пояса Вахита, чтобы им было удобнее сидеть. Зима уткнулся Валере в шею. — Все нормально, я здесь, — прошептал Турбо, не понимая, почему Вахит не смотрит ему в глаза и молчит. — Ты сам-то в порядке? Сердце стучит так быстро. Зима мелко закивал головой. Он снова принялся анализировать последний выброс, где потерял момент, а в следующий был уже в гражданке. Бред какой-то, не иначе, как очередей дефект. Логичный вопрос, в каком виде его обнаружил Кирилл, дожимал болью в черепе. Видимых изменений в поведении друга не было, тот после возвращения в город сослался за жуткую усталость и быстро ушел спать. Если Зима еще хотя бы раз попадется в ловушку Игры, обратно так просто не выйдет. Удача вроде как послала их всех на хуй. Валера тихо засопел, уложив голову на груди Зимы. День выдался долгим, он хотел спать. Прохладная ночь убаюкивала и вытягивала остаток сил. Мерными поглаживаниями по спине Турбо, утопая в его запахе, в черепную коробку Зимы било «Это нужно заканчивать, пока не стало поздно». А поздно уже стало. Злоебучий круговорот мыслей причинял Вахиту физическую боль. Он задрал голову наверх, не моргая. Ничто не вытянет его обратно. Паршиво было, как никогда. Вахит вытер лицо и осторожно помог Турбо подняться. — Проводишь меня? — пробормотал Валера, успевший задремать. — Ко мне ближе, — ответил Зима, открывая дверь в спальню. — У тебя тесно. Несмотря на дискомфорт, Турбо скинул кроссы и лег, дожидаясь, пока Вахит устроится за спиной. Зима спать не собирался. * — Еще. Удар. — Еще давай. Обманный замах, и удар левой, вместо привычной правой, какой до этого раза три бил Вадим. Вова подогнув колени, присел и улыбнулся. Желтый прошел по касательной, едва задев пацана по макушке. — Быстро учишься. — Еще. Правой, правой, уход. Желтый сменил тактику, решив загнать Вову в угол целенаправленными ударами, бил, бил, пока спина Суворова не столкнулась со стеной. Кулак Вадима замер в миллиметре от лица. Вова загнанно дыша, перевел на него глаза. — Ты не отбиваешься. — А ты что не видишь, там стена? Вова сглотнул на пронизывающем до нутра взгляде Вадима. Он делал это постоянно — смотрел. Куда бы Суворов не двигался, глаза Желтого следовали за ним. Это напрягало, оставаясь следами на коже. Вова бы не думал об этом, если бы не словил очередной приступ паранойи. Потому что зачем смотреть, если не хочешь выцепить нежелание тренироваться? Вероятно, Вадим искал подвох, рассчитывая поймать Вову за ошибкой, поэтому не сводил глаз. — Что? — дунув на свалившийся локон волос, Вова смахнул челку. Голос еще зачем-то выдал хрипотцу. — От стены отойди, — спокойно попросил Желтый и смотрел опять же, не моргая. — Зачем? Вадим, прочитав нечто на лице Вовы, опустил глаза. Развернулся спиной, на ходу туже заматывая ладони боксерскими бинтами, бросил через плечо. — Глупостями не занимайся. Вова вернулся в исходную позицию, удобнее пристроив руки. Ожидал проявления того самого, что в понимании Вадима считается глупостями, но получил резкий разворот и удар по уху. — Ай, — свистнул сквозь зубы Суворов, потирая его. Было практически не больно. Если бы Желтый вложил в удар всю силу, то Вова раз пять, а может и больше валялся бы в бессознанке. Вадиму стоило отдать должное, он умело корректировал замах, чтобы не сделать из Суворова кусок гематомы. — Порядок? Вова быстро сгруппировался и поднялся на ноги, игнорируя протянутую руку Вадима. Желтый же специально внимательно, без проёбов следил за движениями Вовы, чтобы в случае чего, указать ему на ошибку, которую впредь не стоило совершать. Проще говоря, пока Вадим в упор не замечал, насколько Суворову непривычно такое хоть и с благой целью внимание. Занятие продолжилось, и больше не было необходимости отвлекаться. Желтый лишь изредка кое где пояснял Вове свои действия, и как ему нужно действовать в тех или иных случаях. Утро было быстрым. Суворов выскочил из комнаты, не найдя на соседней кровати Валеру, и сходил бы поискать его, потому что такие вот пропажи напрягали. Жили все-таки с не самыми дружелюбными людьми и в неспокойное время. С Турбо нужно было поговорить на предмет надобности предупреждать друг друга, кто и куда идет. Ни в коем случае не отчитываться за каждый шаг, но Вове было бы в разы спокойнее, знай он, что Валера в надежном месте. Он зажмурил глаза, наверное, Турбо был с Зимой. Вроде и успокоиться нужно да только душа как будто была не на месте. Вахит, он же… плохой. Веяло от старшего необъяснимым душком опасности. То, как он зырит на всех с неприкрытой злобой, словно сторожевая собака: вроде и погладить хотелось, а оно как цапнет, откусив руку. Суворов считал, Зима специально напрягался сверх нормы, чтобы к нему не подходили на расстояние пушечного выстрела. И Вова предчувствовал, как рано или поздно Вахит в клочья выпотрошит душу Турбо, с такой легкостью ему удавалось держать Валеру то рядом, то подальше от себя. Это ненормально, и все тут. — Не отвлекайся, — Вадим сосредоточено глянул на Вову, который мыслями был где-то не здесь, хотя сведенные к переносице брови говорили о его полной вовлеченности в процесс обучения. — А? — Вов, ты вообще где? Здесь, со мной? — С тобой? Суворов неясно взмахнул руками и отошел, часто дыша. Ему было жарко, как и самому Желтому. Открытая крыша с мягкая кровлей пришли на ум Вадима, как одно из самых комфортных мест для тренировки, куда они добрались легкой трусцой. И набирающее обороты в спешном восходе солнце хорошенько так напекло Суворову, если он на глазах терял концентрацию и силы. Вадим сегодня не напоминал тучу. На его голове покоилась кепка, что очень ему шла, на тело накинута майка-алкашка, открывающая широкий разворот плеч и шорты внизу. Прежде Желтый был в темной робе поверх рашгарда, закрывающих почти все участки тела. И, да, Вова оценил своим критичным взглядом, что Вадим оказывается был вполне недурен. Смазанная тень Желтого пронеслась перед глазами, он наугад обхватил Суворова за плечо, усадив за столб трубы. — Так, ну-ка присядь. Ты же головой вроде не бился, — задумчиво сказал Вадим, откупорив бутылку воды. — Вов? — Что? — Точно всё нормально? — уже с нажимом уточнил Желтый, предлагая ему попить. — Да, — кивнул Вова и жадно присосался к горлышку. — Есть просто хочу, голова немного кружится. По мнению Суворова, эти слова, Желтый должен был причислить к категории нытья, и сразу пожалел, что вообще ляпнул их. Голова и правда ехала, пить и есть хотелось жутко. В последний раз их кормили черти знает когда. Дурацкий сельдерей не шел в расчет, ведь его отвоевал не менее голодный Турбо. Вадим сел рядом, забросив на шею полотенце. Тренировка выдалась на оценку «выше ожидаемого». Причина крылась, либо в неожиданно знающем, что делать Вове, либо же он реально умел вовремя закрыть рот и сконцентрироваться на деле. Желтый был предельно удовлетворен как результатом, так и проведенным утром без колких словечек малого. Продолжать в таком ритме было можно. — Я передохнул, спасибо за понимание. Вставай. Вова быстро подпрыгнул на месте и перегородил Желтому обзор на заброшенный город. — На сегодня хватит. — Нет, я еще хочу. Давай-давай. — Вов, у тебя гемоглобин упал, это видно по бледному лицу. Не нужно пытаться загнать себя в первый же день. Вова нахмурился. Ничего он не загнал себя. Да, тело под конец трени немножко не слушалось, но, когда он прорабатывал удар, не делая перерывов, то чувствовал себя отлично. Наверное, потому что не давал телу расслабиться и зависнуть в слабом состоянии. Да и пофиг. — У меня вообще-то есть другие дела, — Вадим обтер полотенцем шею и лоб, после закрыл им лицо, повесив на голову и, не видя Вову, махнул ему, чтобы не закрывал солнце. Пока они не научились договариваться, Суворова похоже придется чуть ли не палками отгонять от самого себя. — Можешь размять мышцы, чтобы завтра спина и шея не ныли, — лениво добавил Желтый. Суворов неслышно потопал ногой, вперив руки в бока. Пробежал глазами по крепкому телу, что пыталось тут принимать солнечные ванные, и обозлился в моменте. Солнышко, Вадиму видите ли загораживали, как будто они сюда отдыхать притащились. Та самая ехидца вдруг постучала в черепную коробку, призывая Вову доебаться до Желтого. Вадим разминал руки вслепую. Так-так, Желтый говорил о ноющих мышцах, которые явно болели и у него. О, Вова ему сейчас устроит! Вадим нетерпеливо откашлялся, чувствуя, что Вова не сдвинулся ни на сантиметр, и Суворов отвел глаза в сторону. Сошел на шаг в бок, выдыхая. «Спокойно, и возьми себя в руки», — приказал он себе. Все же со стороны Вовы было бы настоящим скотством гнать на Вадима за его желание жить свою жизнь, когда он не тренировался с ним, занимаясь благотворительностью. Желтый имел полное право шататься по кустам да хоть с десятью выдр местного помыва. Они с Суворовым в конце концов не были привязаны друг к другу, как две слипшиеся конфеты. Да, вот это правильные мысли. А еще в Вове сидели «неправильные»: он по натуре был собственник, и чувство это распространялось на все. Нравится Вове кто-то из эстрады — всё, эта личность его и ничья больше, нравится песня — значит больше эту музыку никто не должен слушать. Вадим тренировал Вову, а значит он больше не мог заниматься с кем-то другим. Перегиб, конечно, конкретный, и, если посмотреть со стороны, — лютый с неправильным. Вот здесь Вове нужно угомонить набирающий обороты волчок «моё», потому что дальше Суворов мог залезть даже на ту территорию жизни Вадима, куда свой любопытный нос совать не стоило. Вова присел на теневую часть кровли, и после основательно лег, разложив руки и ноги в сторону. Он тоже будет принимать солнечные ванны, накрыв лицо ветровкой, которую снял. Помолчат вдвоека. — Как прогулка? — невинным голоском вырвалось у него. Блять. Суворов ляпнул, и не поверил своим ушам. Выждал секунды три, чтобы убедиться, что вопрос сорвался, прозвучав, только в его напрочь перегретой голове. Желтый растер, сотрясая, кожу рук, чтобы та не пересохла. Поправил козырек кепки и вновь прикрыл глаза. — Предпочитаю оставить впечатления при себе. Деловой какой, предпочитает он, видишь ли. Вова хмыкнул и не стал лезть. Конечно, там поди не про одну придется поведать, и Желтый всего лишь боялся за свой отсохший под конец язык, поэтому выбирал не болтать, как помело. Им нельзя ругаться и спорить, — верещала адекватная часть, пока вторая отвоёвывала право Суворова быть занозой. Вова перекатился на живот, подпирая щеку рукой. — А как водичка? Вадим заметно напрягся и уставился на Суворова сквозь полотенце. Смахнул его с глаз одним жестом и подался вперед, сложив локти на коленях. Еще и козырек задвинул к затылку, чтобы все его эмоции были написаны на лице. — А тебе? — А я решил послушать твой совет и ночью спал в своей кровати. — Это радует, — строго ответил Вадим, не моргая. Опять он это делал — смотрел. Вова пытался переглядеть Желтого, но не выдержал также давления солнца и моргнул, крепко зажмурившись, чувствуя чуть ли не кислоту слез под веками. Натирая свободной рукой глаза, Суворов крутил в голове, как под конец взгляд Вадима из настырного перешел в состояние помягче. Черт, до него только дошло, что большая часть лица не была скрыта капюшоном, и Вадим вероятно разглядывал его. Наверное, опять думал, какой Вова неприятный гоблин. — Ладно, давай начистоту, а то от кое-кого прям слово не вытянешь. Я правильно понимаю, что тебя также цапнули за жопу те вибрации? — Определенный толчок был. — И что ты сделал? — Шаг назад. — Что? Вадим поджал губы, чтобы не улыбнуться, и Суворов обратил внимание на аккуратную ямочку на щеке. Да что вообще происходит? Вадим с его легкой улыбкой и сдержанностью был почти милым. — Вов, что ты хочешь услышать, не пойму. Стояла глубокая ночь, я решил смочить ноги на берегу. Нечто прошло по стопам, я сделал шаг назад, потому что не сумел увидеть, что это было. А, значит Вадим не плескался в водице до рассвета, как успело нафантазироваться Суворову. — А вот нельзя сразу говорить такими объемными предложениями? — с претензией бросил Вова. Заднюю часть ног припекало, чуть ли не жарило. Он присел, подобрав ноги под себя. Вадим зараза даже в сидячем положении возвышался над ним, оттянув голову назад, когда Суворов подсел поближе. — Постараюсь. У Вовы вырвалось нечто напоминающее рычание. Опять всего лишь одно слово. — Есть какие-то предположения? Желтый отрицательно качнул головой, принимаясь вытягиваться на месте до хруста в позвонках. — Ночью вырубило сразу, как вернулся, — Вадим едва заметно зевнул. — Думаю, вернуться туда, как закончим здесь. — Ну, конечно, ты же устал. Куда там до расследования, когда все мысли в одно место утекли. — Не понял? — То есть, — Вова надул губы, пытаясь выкрутиться. Зачем он специально подначивал Желтого? — Короче, признаю, я хотел быкануть, но, извини, этого больше не повторится. Я молчу. — Мы договорились, не забывай: твои наезды меня не забавляют. Говори по делу или молчи. Вадим не злился и не раздражался, он все больше и больше учился пропускать мимо ушей гундеж Вовы, который не относился к делу. По крайней мере пытался делать вид. — А можно я еще вопрос задам, чтобы уж точно не было повода надумывать? — с надеждой поинтересовался Вова. — Мы можем хотя бы сделать вид, что не ненавидим друг друга? — вопросительно вбросил Суворов. Вадим не знал, что там творилось в голове пацана, но они точно не ненавидели друг друга. Кое-как пытались найти общий язык — да, но остальное просто чушь. Желтый легко махнул рукой. Суворов ведь был, как банный лист, и ни хера Вадиму не показалось. — Валяй. — Ну-у, итак, у тебя есть кто-то? Желтый накрыл лицо рукой, потирая переносицу. Подобные вопросы не казались существенными. К тому же зачем Вове об этом знать? Интересно и странно. Вадим не то, чтобы обсуждал свои личные дела с кем-либо, но услышать этот вопрос было неожиданно. Пацан же мог спросить о чем угодно, и выбрал банальность, как какая-то сплетница. Вова не казался поверхностной болтушкой, и настроение у Желтого было приближенно к нормальному. Он решил, что ничего страшного не будет, если они недолго поболтают о чем-то таком неважном. — Девушка? — уточнил Желтый. — Или парень, — чуть не засиял Вова. «Вот же маленький интриган», — подметил Желтый. А Суворову, действительно, стало интересно, есть ли у Вадима предмет обожания. Нашелся ли на этой планете дурень, который будет долбиться в стенку закрытости Желтого или сохнуть по нему. Вадим сидел задумчиво, верно прикрывая, какой ответ усмирит любопытство этой занозы на ножках. Суворов показал неясный жест руками, наталкивая Желтого на ответ. — Ну, там, не знаю, кто-то яркий, кто вызывает в тебе хотя бы интерес? Давай, Вадим, не жопься, а то с тобой становится скучно, — мягко треснув его па кисти, сказал Вова. Значит Желтый скучный. Ладно. Глаза Вадима налились приятной поволокой, будто он подумал о чем-то хорошем, что в том числе вызывало и желание. — Я бы сказал, — задумчиво начал он, — Валера ничего такой. Фигура у него отличная. Знаешь, его коммуникабельность и умение завязать разговор с любым человеком мне также симпатизируют. Порой он приставучий, но в душу не лезет, чувствует эту тонкую грань, — голос Вадима стал таким сладеньким. Он чуть ли не благоговел, пока перечислял положительные качества Турбо. Вова скис на глазах. Учитывая, какой незабываемый эффект производит Турбо, ответ и реакция Желтого на него вполне ожидаемая. Валера нравится всем, это факт. — Валера? — переспросил Суворов. — Да, живет с тобой в одной комнате, — с легкой улыбкой напомнил Вадим. «Я помню, блять», — грубо пронеслось в голове Вовы. Валера значит. Ну-ну. Там, конечно, было на что посмотреть: красивый до пизды, за собой даже в этой тьмутаракане ухаживает, всем улыбается, не стараясь, задницей от бедра крутит, так, что пацаны поголовно бошки сворачивают. Все при нем, не подкопаешься! Вова рассчитывал услышать про дуру какую-нибудь, а тут Валера. Его Валера, который, на секундочку, единственный друг. Внутри что-то воспротивилось странному чувству, что начинало верещать, вынуждая поискать изъяны в Турбо. Таких пока не нашлось. Были у Турбо тараканчики в поведении, но про поведение Вадим и слова не сказал, а значит он и сам все прекрасно видел. — Ты губу-то обратно закатай. У него Зима есть. — Поэтому и не лезу. Вадим поднялся на ноги, заметно насладившись покривившейся моськой Вовы. Выдуманное откровение про Турбо даст Суворову от ворот поворот не лезть в душу Желтого с его глупыми вопросами. Вадиму аж задышалось легче, когда Вова, пытаясь больше не бухтеть, поплелся за спиной. Уже в доме, когда они начали спускаться по жухлой бетонной лестнице сплошь покрытой мусором и паутиной, Вова заговорил. — Ты же это, не будешь бороться за него? — С чего ты так решил? — по-деловому уточнил Вадим, делая лицо серьезным. Сценку «мне нравится Турбо» нужно было доиграть на «ура». Суворов надавил на лопатки Вадима, чтобы усилить эффект. — Он вроде как по уши в Зиму. Не лезь, а? Что это было? Вова просил даже искреннее, чем (ну, почти) умолял Вадима потренировать его. Неужели реально хотел уберечь личную жизнь друга, чтобы на горизонте не маячил третий лишний? — У меня есть принципы не совать нос в чужие отношения, это раз. И два, я засуну еще как, если Турбо даст знак, что у них с Зимой все не серьезно. Вадим откашлялся, чтобы задавить смех. Да он в жизни бы не стал разрушать любые отношения. Он искал человека с открытым только для него сердцем. А все эти интриги «уходи от него, давай будем вместе» на унижение и себя, и остальных участников драмы вообще не про него. Слишком энергозатратно, и как итог никому не принесет счастье. Вадим во всем искал простоту. Вова молча анализировал услышанное и кусал губу, скрестив руки на груди. — Переживаешь за него? — Типо. — Есть повод. Суворов злобно уставился на затылок Вадима. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать. Разболтаю все секреты Турбо, чтобы потом ты валялся в его ногах? А оно мне надо? — саркастично выдал Вова. — А ты здесь каким боком? — Как это каким? Он мой друг, и мало ли ты разобьешь ему сердце, а мне сиди, утешай. Он знаешь, как сопли на кулак наматывать может, пф, — Вова говорил серьезно с неприкрытой неприязнью. Да, какая-то дебильность в его голосе звучала, но только, чтобы отвадить Вадима с этой кривой дорожки. Не нужно ему соваться к Турбо. У него вся голова была забита другим человеком, к которому у Вовы есть вопросы. — Вообще-то определенные сложности у них с Зимой есть. — Например? Вова и сам толком не был в состоянии объяснить свое предчувствие. Он всего по паре раз судил о Вахите, как о ненадежном человеке. — Зима странный. Он будто водит Валеру за нос, понимаешь? — Не совсем. Вова тихо подпрыгивал на ступеньках, отскакивая пальцами по перилам, и Желтый чуть замедлил шаг, чтобы Суворов такими темпами не полетел вниз через все пролеты. Лестница хоть и была сделана надежно, только ей, как и дому была хуева туча лет. Здесь укатиться вниз ничего не стоило, и учитывая, непоседливое поведение пацана, ему прямая дорога отправиться кубарем вниз. — Я бы не лез не в свое дело, но один раз Вахит сказал Турбо, что им нельзя быть вместе, а буквально на следующий день они уже спали вместе. Это как-то не вяжется в моей голове. Нога Суворова замерла в шаге, Вадим выставил руку преградой о перилла. Желтый обернулся, посмотрев на него. — Что здесь такого, если люди спят вместе? Вова втянул щеки, выразительно уставившись на Вадима. — Вообще-то они не совсем спали, пока я реально спал на соседней кровати, — с отвращением вспомнил Суворов. Он до сих пытался забыть те сладкоголосые охи-вздохи Турбо. Желтый негромко рассмеялся, поняв, Вову, за что получил тычок в плечо. — Тебе смешно, а я был в ужасе. Вадим поменялся в лице, услышав чужие голоса. Прислонился к перилам, склонив голову вниз. Спускаться осталось недолго. — Там идет кто-то. Вова вытянул шею, заглянув в щель на металлическом плетении. Снизу раздались голоса ребят и шорох быстрых шагов. Встревоженные глаза Суворова нашли Вадима, тот быстро кивнул на шаткую дверь без замка, почти все квартиры в городе уже давно и основательно были обнесены. Желтый подтолкнул пацана двигаться вперед, а не стоять столбом. Успев проскочить в коридор заброшенной квартиры, Вова привалился к стене. Едва успев не до конца прикрыть дверь, чтобы не греметь ею, как на этаже нарисовались незваные гости. Желтый закрыл весь свет своей огромной фигурой и втиснулся глубже, чтобы не быть замеченным. Суворов остался за спиной основательно лишенный возможностью двигаться и найти позу поудобнее. — Отодвинься, — попросил Вова, сильно сжав нос. От скопления пыли ему очень-очень захотелось чихнуть. Вадим спиной подпирал его аккурат к дряхлому шкафу и развернулся, чтобы проверить, как там дышится малому. Его кривая моська уже кричала, что сейчас будет. — Только попробуй. Снаружи были пацаны Желтого. Он узнал их, заметив характерный черный цвет ткани роб и позже по голосам. Вадим прикрыл глаза, чтобы не стукнуть Вову. Тот чихнул, сжав нос. — Собака что ли? — Ага, держи карман шире. Их здесь нет, — переговаривались голоса на лестнице. — Ну да, кроме одной. Пацаны заржали, тронувшись с места. — Да, подсос Турбо, которого Цыган ставит раком в своих мокрых фантазиях. Голоса удалялись. Вова пихнул Вадима, чтобы тот посторонился, и вышел из квартиры, когда на этаже никого, кроме них не осталось. От заброшенной многоэтажки они уходили быстро, чтобы не быть замеченными пацанами с крыши. Вадим больше и слова не услышал от Вовы. Не думал же он реально обижаться на шутки парней? Желтый считал их базар настолько не серьезным и тупым, насколько и не стоящим внимания. Кого только они не обсуждали, и Вова занимал в тех разговорах не первое место. — Цыган… он кретин, согласен. Горячку порет и говорит только ерунду, но Вов, серьезно, положи хер. — Да пошел он, — не оборачиваясь ответил Суворов. — Поставит он меня раком, ага, бегу и спотыкаюсь. Желтый решил не продолжать разговор. Цыган — тухлый упырь, что еще скажешь. — И про Валеру, — бросил вслед Вадим. — Их отношения реально не твое дело. Лучше не лезь, сами разберутся. — А я и не лезу, но и молчать не собираюсь, — Вова вдруг саркастично усмехнулся. — Прямо как ты. — В данный период отношения меня не интересуют. Ты должен понимать причину, — искренне заверил Вадим. — Может Турбо и прав в какой-то степени, — Вова задумчиво посмотрел вдаль. — Когда, если не сейчас? Желтый смотрел на него. Вопрос на миллион. Стоит ли попробовать и обжечься, или не попробовать и обжечься, осознав, что потерял драгоценное время? — Иди, Вов, тебе в другую сторону. Суворов двинулся в левую часть леса, задняя часть дома Вадима была близко, а до своего Вове нужно еще пройтись. — Будет какая-то оценка сегодняшней тренировки? — Обсудим на следующей, — отсалютовал ему Вадим. Суворов жадно втянул воздух. В груди стало так легко и приятно. Следующая тренировка будет, и это не могло не радовать. * — Вов, ты чего? — Валера пристально посмотрел на него и взял за руку, сжимая, чтобы не надумывал всякое. — Тебе нужно поработать с самооценкой, ага? Чтобы отвлечься, Суворов пристал к Турбо с вопросами, нет ли у него мыслей о других потенциальных парнях, которые могли бы затмить Зиму. Валера назвал этих самых парней шелухой, и каким-то образом разговор перетек в бред, по мнению Вовы, потому что он рассыпался в несвязных пояснениях, где были такие вопросы: на что обычно парень смотрит, если ему нравится другой парень; а обязательно ли нужно обрасти внутренней связью, чтобы между ними что-то было? Бла-бла, ужас, Вова, понятия не имел, как в будущем ему разговаривать с парнем, если он почувствует ту самую тягу. Это должно быть неловко. Суворов с бешеной скоростью пытался наверстать упущенные моменты, связанные с личной жизнью. Пока он твердо верил, что никаких отношений, по крайней мере, здесь у него не будет. Он понимал свою главную задачу на данный момент: игра — все, что волновало, она в приоритете. И глупые вопросы межличностных отношений все же пробивали себе путь в голове Суворова. В конце концов он раскис, считая себя идиотом, и вообще никто нормальный им в жизни не заинтересуется! — Ты меня услышал? — Валера пощелкал пальцами перед лицом друга. — Наверное, — вздохнул он. Турбо уверенно повел их сквозь затор, заставляя ребят немедленно рассыпаться по сторонам. — Так, живо расступитесь, пропустите богему. — И тебе привет, Валер. Опять не в духе? — подал голос один из парней. — Или слишком в настроении, чтобы позубоскалить, да? — поиграл бровями и улыбнулся Кирилл. — Я тебя сейчас затопчу, Кир, с дороги. Кирилл почесал затылок. — А? — Пройти, говорю, дай. Он мигом сделал шаг в сторону, треснув по спинам пацанов, чтобы не мешались в дверях, и вальяжным жестом дворецкого от груди в пол пригласил Валеру с Вовой располагаться. Турбо довольно разулыбался и подмигнул Суворову. — С ними только так, поэтому будь понаглее. Нельзя же постоянно по углам шкериться. Миша появился в спальне и шепнул Вове: — Ага, ты сейчас наслушаешься советов. — Ты или помогай, или кыш отсюда, — зашипел на него Валера. — Ой, да ну тебя, — отмахнулся Ералаш и схватился за какую-то игрушку, с силой нажимая на кнопочки, чтобы от давления в воде кольца насаживались на небольшие столбы. Вова попытался расслабить плечи, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Прежде они не собирались в доме Зимы, тем более всем универсамовским выводком. Комната все наполнялась людьми, где почти не осталось даже стоячих мест. — Да я вроде и не шкерился. — Я о другом: если хочешь, чтобы все вокруг зарубили на носу, не трогать тебя, нужно выпустить наружу всю свою злость. Все они трусливы по своей природе, и быстро отъебутся. — По-моему, ты просто их запугал. Валера усмехнулся и сел на тумбочку, скинув оттуда чужие вещи. Те повалились с грохотом. — Турбо, давай ты будешь поаккуратней с чужим имуществом? — Гриш, это мусор, и я избавил тебя от него, считай помог. Спасибо можешь не говорить, ваша помойка давно нуждалась в уборке. Посмотри, людям сесть некуда. Гвоздь принялся собирать шмотки, забрасывая их на руку, недовольно поглядывая на Валеру. Это же нужно постараться, чтобы еще и растолкать толпу, которая только так мешалась под ногами. — Раскомандовался. Не у себя в комнате. — Ну, посмотри, ты уже освободил часть кровати, — ласково ответил Валера и кивнул другу. — Вов, садись. Миша, не отвлекаясь от игры, подал голос: — Кирь, помоги товарищу. Тот мигом обернулся, оставив болтовню с пацанами: — Мишань, так не моя же комната. Миша взвыл, когда обруч в игре проплыл мимо, и зыркнул на пацана: — Да, точно, как приберетесь здесь, дойдем до вашей спальни, там базар похлеще. И, кажется, в прошлый раз я заметил колонию муравьев, потому что кто-то из вас оставил несъеденную грушу на столе, фу. Парни выругались, проклиная длинный язык Кирилла. Ералаш, если был в настроении, то обещал доконать всех. Валера отбил пять Мише и невинно посмотрел на Вову. — Как-то так. Гриша согнулся в три погибели, разгребая шмотье и бытовой мусор, шепнув Суворову. — Как ты его терпишь? Вова только улыбнулся и принялся осматриваться. Этот дом был побольше, чем тот, где жил сам Суворов, ко всему прочему с лестницей на второй жилой этаж и большой комнатой на первом, напоминающем гостиную. Из коридора послышался командный тон с нотками давления в горле. Так говорил только Зима, который одним взглядом мог усмирить ребят и ему даже кричать не приходилось, чтобы все повысыпались наружу. Вот и с Турбо он, наверное, пользовался давлением авторитета. Пацаны расположились в просторном помещении с огромным ковровом на полу, куда ребята наступали в обуви. Напоследок Андрей плотно захлопнул входную дверь изнутри, предварительно высунув голову на улицу, проверяя, не осталось ли там универсамовских. — Шум закончили, разговор есть, — начал Вахит, обводя каждого взглядом. Его съедал нервоз, Зима то и дело, незаметно для большинства присутствующих, заламывал пальцы, о чем-то думая и ходил из угла в угол. Пацаны заполнили каждый участок местного оупенспейса: на подоконниках, на ковре, на диванах, на их ручках. Вова поерзал и кивнул Айгуль, которая присела рядом. Их бедра неудобно столкнулись, Суворов быстро съехал вниз. — Да мне здесь удобно, — отмахнулся он, когда Ахмерова хотела что-то сказать. Подогнув колени, чтобы не бить кроссами впереди сидящего, Вова встретился глазами с Зимой. Темные стекла солнечных очков закрывали его лицо, как вдруг Вахит стянул их, плотно натирая глазницы. Выглядел он стремно: с глубокими синяками под глазами, осунувшийся, весь какой-то дерганный, как, если бы внутри него сидел зверь, сорвавшийся с цепи, и Вахит всеми силами пытался нагнать его, чтобы вернуть на место. — С ним все нормально? — шепнул Вова, склоняя к ухо Турбо. Валера поджал губы, будто отражая состояние Зимы. С ним не все в порядке, и обсуждать это они похоже не будут. — Я собрал вас, чтобы сказать важную вещь, поэтому послушайте внимательно, повторять не буду. Собранные лица отражали предельное внимание, однако, по гостиной пошел гул. — О, нет! — Кирилл театрально взмахнул руками, прикрыв рот. — Ты хочешь сказать нам об этом, да? Вова закатил глаза, когда подпиравший стенку Кир жестом указал на округлившийся живот, отразив лыбо в направлении Турбо. — Маленькие Вахито Валерочки и Турбо Зимочки? Как это трогательно, мило и приятно, черт возьми, узнать самыми первыми! Кто-нибудь принесите носовой платок, я кажется запл… — Кирилл запнулся, когда получил от Турбо подушкой в хребет. — Захлопнись уже, — зашипел Валера и взмахнул головой. Пацаны пытались не заржать и с треском провалили это задание. Вова уронил лицо, сделав вид, что кашляет, когда Турбо сощурился на него. — Предатель, — шепнул Валера. Зима общего веселья не разделял. Шуточки Кирилла, который к тому же открыто заговорил о связи Вахита с Валерой были неуместны. — Сделай одолжение, закрой рот, — без эмоций попросил Вахит. Кирилл, капитулируя, приподнял руки. — Все, замолк, мы позже это обсудим, да? — подмигнул он другу. — Какой же идиот, — вымученно вздохнул Миша где-то рядом. — Итак, ребят, напоминаю всем: мы на Игре, есть Мафия, — предельно серьезно начал Зима, и в комнате даже воздух сжался, а пацаны присмирели. — Это дерьмо слишком затянулось, пора вывести Мафию на чистую воду, — Вахит взял всего секунду на собраться и выдал тяжелое решение. — Предлагаю выбрать группой лиц нескольких претендентов, кем предположительно может оказаться Мафия. Если мы выступим массой и окажемся верны в своих догадках, Мафия сдохнет, мирные жители победили, после чего каждый, отправится отбывать срок в обычные тюрьмы. Когда Вове бегло объясняли правила, он запомнил, что срок пребывания в Игре может быть засчитан, как отбытие. В таком случае многие, после убийства Мафии могут оказаться на свободе. Кроме самой Мафии. Человек, что прячется за ее маской, умрет. Стоило Вахиту договорить, поднялся шум. С одной стороны выдвинутое Зимой предложение было странным, ведь они и так пытались убить Мафию. Наверное. На этап Вову выбросило всего раз, но он пока что верил, что каждый на обратной стороне пытался бороться с Мафией, а не только друг с другом. С другой же стороны, мысль Зимы имела разумное зерно: сколько можно кантоваться в этом лагере смертников? — И как мы будем выбирать человека на роль Мафии? Если бы только Вова знал, кто перед ним стоит. Зима суровый лицом вовсе не считал Мафию человеком, и Суворову не стоило сидеть с таким жалостливым лицом. Вахит строго ответил: — Дам вам время присмотреться к окружающим, Мафия может находиться среди вас, не забывайте об этом, — голос Вахита чуть стих, он впервые быстро встретился глазами с Турбо. — Поэтому отбросьте лишние чувства и думайте только своей головой. Вова поднял руку. — Мы же не можем обсуждать это с другими группами? Теряя терпение, Вахит сузил глаза. — А у тебя нашлись дружки среди тех, кто тебя еще не отпиздил? Не поддаваясь на провокацию, Вова только больше убедился в грубиянской натуре Зимы. Зачем же задавать этот вопрос в лоб, при всех да еще с таким пренебрежением? — А у тебя есть гарантии, что вот они, — подбородок Суворова указал в толпу, — не распиздят остальным о плане вычислить Мафию? Вдруг она скрывается, например, у пацанов из Хади Такташ? Что будешь делать, когда на следующем этапе Мафия кокнет тебя, потому что узнает о нашем сговоре? Ребята явно не оценили порыв Вовы подумать о них самое плохое. Да, он умел заявить о себе и нажить еще больше врагов. Молодец, ничего не скажешь. Валера больно ткнул Суворова в плечо. — Ты думай, да, о чем болтаешь. — Зима сам сказал: никому не доверять, по-моему логично. — Вов, тебе никто не запрещает предположить, что Мафия среди нас. Вот только, если Зима взял слово и начал эту тему, то логично, прикинуть, что он обмусолил тему со старшими из других групп? — строго сказал Турбо. Он делал это не в попытке прикрыть спину Зимы. Все просто: Вахит не играет в темную. Этот дурак обязательно сначала хорошо подумает, потом пойдет на вражескую сторону и заявит во всеуслышание о своих намерениях. И легче от этих мыслей не было. Никакой хитрости в этом Вахите не было! Вова свел брови. Он не знал Зиму настолько хорошо и был удивлен от услышанного. — Они что, тоже сидят и решают, кого выбрать в качестве пушечного мяса? Вахит согласно кивнул, скрестив руки. — Мафию. Они выбирают Мафию, Вов. Обещали хорошо подумать, и тормозить не будут. — Мафию, — эхом отразил Суворов. Вахит с нажимом дополнил: — Для тех, кто в танке, у Мафии нет лица, он вам не друг. Он убивал, убивает, и я вам отвечаю, — злость в голосе Зимы сквозила холодом, обещая привести угрозу в исполнение, — будет убивать. Она также борется и сдаваться не собирается. Хотите, с этим покончить, согласованно придите к единому мнению, кто Мафия. — Как же мы можем выбрать с ходу? — уточнил Андрей. Было видно, как им с Маратом также с трудом дается выбрать всего раз. — Нужно подумать пиздец как хорошо, будет всего одна попытка. Бить нужно наверняка. Ребята зашумели, обсуждая варианты и предположения, обнажив все сомнения. — Тогда я за Желтого, этот хлыщ мне сразу не понравился, — чуть не подскочил Кирилл. — Темнит много. Сев лицом в общий круг, ребята громче и громче озвучивали мнения. Вова опешил, предполагая, что у них будет время подумать хотя бы до вечера. — Я тоже. — И я. — А меня Цыган бесит, пусть сдохнет. — Думаю, Колику самое место подохнуть. Я за него. — Вообще-то есть еще Равиль. Выбираю его. — Исаков? — Да, этот черт. — Тогда я за Хади Такташ. — Не, я против Дом Быта, голосую за Желтого. — И я. — Мы тоже, и там три человека. Общий гомон забил по ушам Вовы. Голосование, плавно перетекающее в споры, вызывало чуть ли не приступ паники. Почему большинство голосов отдавали против Вадима? Ребята даже не объясняли толком позицию. Им с такой легкостью давалось решение, стоило услышать, как пара человек голосует против Желтого. Какие плюсы говорили за вариант, где Вадим все-таки Мафия? Он скрытный, и таким здесь был каждый второй. Он грубый или лучше прямолинейный. Эта формулировка не подходила, потому что была про характер. Желтый хорошо борется — тоже мимо. Вова сдался. Кроме закрытости и вполне ожидаемой дистанцированности предъявить Вадиму было нечего. Даже назвать его козлом в этот момент язык не повернулся. Какие все-таки были плюсы у Желтого? Он не пиздил словесно Вову? И не наносил физический вред, как это делал Цыган? Так, все, Суворов заткнул дуру в своей голове, потому что итак достаточно перечислил хорошие качества Вадима. Весь он был каким-то нормальным, если не больше. А такими темпами Вова начнет жалеть каждого, пока в конце концов его самого не прихлопнут. Пока что Суворов ухватился только за особую закрытость Вадима, не стоило удивляться, почему люди выбирали его в качестве Мафии. Молчание Желтого было кричащим, если не агрессивным, наталкивая на определенные мысли. Нетерпеливым толчком Валера выдернул Вову из мыслей. — А? — Слово свое скажи, тебя только ждем. Зима тут же присмирил некий порыв ребят наброситься на Суворова. — Хорош. В общем-то я понял ваше настроение, но все-таки даю время подумать. Вахит предполагал, чем закончится обсуждение. Пацаны решили свалить сильного из другой группы, но в данный момент они были ведомы эмоциями и давлением массы. Думая на другого, ребята могли с ходу поменять решение, потому что большинство выбирало Вадима. Черт, так не должно быть. — Сколько у нас времени? — внимательно спросил Турбо, не поднимая голову. Сутки — мало, три дня, как целая жизнь, но и решение не пустяковое, ребятам еще жить с его последствиями. — Неделя. Вновь поднялся шум, кто-то проговорил вслух о своем решении не менять его. — Ребят, давайте не будем обсуждать это при остальных? А здесь Турбо не хотел обострять ситуацию между группировками. Ведь каждая зараза в первую очередь возненавидит старшего из чужой группы, как зачинщика. Пацаны согласно закивали. — Да, — отмахнулся Кирилл, — отбрехаемся новостью, что заперлись всем табором на хате чисто перетереть за предрожденчик вашего с Зимой малипусика, — захохотал он. — Ты заебал! — прикрикнул на него Валера. — Кирь, иди сюда, поговорим о твоем поведении, — пошел за ними Миша. Было даже интересно, как это Ералаш будет строить Кирилла, который к тому же был на голову выше. Вова выходил в числе последних и задержался, глянув на Зиму, который, совсем раскис и сел спиной к выходу. — Ты в порядке? — тихо уточнил Суворов, когда комната опустела, а где-то на крыльце Валера принялся бить Кирилла, который разорался, что это против правил, и он нажалуется Наташе. Зима кивнул, не оборачиваясь. Весь он был воплощением комка нервов. — Порядок, голова трещит от шума. Малой, иди. Вова подвис, Вахит явно многое недоговаривал и просто хотел остаться один. — Позвать Валеру? Он, кажется, уронил Кирилла и скоро освободится, — неловко добавил Суворов, не зная, куда себя деть. Зима заметно переживал за исход своей агитационной кампании, которую начал, и ситуацию хотелось разрядить. Однако, Вахит качком головы дал понять, что не нуждается в присутствии Турбо. Ребята разошлись по комнатам, кто-то остался сидеть на лестнице, ведущей наверх. Они даже не думали заканчивать обсуждение, подкинутой Вахитой темы. Кирилл вернулся, потирая плечо, за ним плелся Валера. У обоих на лицах читалось нечто мрачное и никакого прежнего веселья. — Миша ушел туда. Турбо прислонился к проему и посмотрел на Вову. Стало быть он следующий. Зима громко втянул носом воздух и поднялся на ноги совершенно собранный, с прежней пограничной злостью на лице. — Ты куда? — Валера поймал его за край футболки. Притормозив, Зима закрыл своей спиной их с Турбо и опорой прислонил руку к стене. Они о чем-то говорили, не нуждаясь в словах, и Валера не сдержал улыбку, стоило Вахиту мягко стянуть резинку с его волос. Таким образом он напоминал об отдыхе. Всепоглощающее понимание и принятие в глазах Валеры, и топило, и окутывало — невыносимое чувство. Не выдержав, Вахит коснулся губами кончика носа Валеры. — Один хочу побыть. Не ходи за мной, ладно? — попросил он. Вова с Кириллом подняли глаза к потолку, сделав вид, что их вообще здесь нет. Валера мелко кивнул, выдавив слабую улыбку. Нечто сопротивлялось в нем, и несмотря на это, допекать Зиму Турбо не стал. — Увидимся, да? Оставив вопрос без ответа, Вахит вышел быстрым шагом из дома, для всех отправляясь в мастерскую, куда он, конечно, не дошел.

позже

— Нет, ты только посмотри на этих. Турбо давил ростки зелени вилкой, и Вове даже глаза поднимать не пришлось, понимая, о чем ему говорят. Общее настроение группировок обострилось в столовой. Ребята делали вид, что едят, а сами только так стреляли глазами по сторонам, бурно обсуждая, кого бы удавить. Они тоже выбирали свою Мафию. Зимы, как и Вадима на ужине не было. — Кретины, — зашипел Турбо. — Догадываюсь, как именно каждый выродок донес инфу до своих. Конечно, каждый хотел убить Мафию. А, если у Мафии к тому же не было чести, он спокойно мог играть словами таким образом, чтобы вывести не нужного ему человека. Мысли о грязной и нечестной игре вызвали у Вовы омерзение. Конечно, нельзя было забывать об основном инстинкте человека — выжить. — Сам как думаешь, кто Мафия? — Кто угодно, блять, — Валера в сердцах швырнул вилку подальше. — Я как минимум уверен в четырех людях: я, Зима, ты, Миша. Ладно, за себя и Вова был уверен. Турбо по каким-то причинам также не представлялся великим и ужасным. И все же Суворов спросил, зная, как такой вопрос заденет его. — Почему ты не Мафия? Глаза Валеры такие нежные, теплые и добрые чуть дрогнули вместе с лицевыми мышцами. Не нож в спину, но приятного мало. Турбо все же осознавал, где находится, поэтому драматично кричать в стиле «Да как ты, Ирод, посмел такое обо мне подумать?!» не стал и пожал плечами. — Потому что я как минимум попал сюда после многих из присутствующих? Как и ты, Вов, — сделал акцент Валера. — Я же не задаю тебе этот идиотский вопрос. Вова едва в тарелку лицом не упал. Он ужасный человек, пошел на поводу у внутренней дуры и почем зря обидел человека. Видимо, вот так некрасиво он выглядит в глазах Вадима, которому язвит и грубит иногда даже без повода. Суворов тут же сжал руку Турбо, извиняясь, и они пошли к выходу. — Я бы в жизни не подумал о тебе плохо, Валер, — виновато говорил Вова, немного отставая. Голова в том числе и от жары в последнее время не варила. Турбо отправился к тени, ускоряя шаг, только бы быстрее скрыться от людей. Они, видимо, шли к озеру. — Забей. — Валер? — Я сказал: проехали. Еще вопросы будут? — Да, Валер, стой, я же вижу, ты врешь. — О, — Турбо развернулся к Вове лицом, — накинешь еще каких обвинений? Нет, ты, давай, не стесняйся, вываливай, — взмахнул он руками. Нельзя сказать, что Валера завелся на ровном месте. Его реакция однозначно была бы не такой горячей, без дополнительных источников раздражения, которые не касались Вовы. Суворов пристыжено поджал губы. Да, он повел себя необдуманно. — Валер, не заводись, я ляпнул, не подумав. — Знаешь что? — у Турбо чесались кулаки, чтобы врезать Вове за его неблагодарность и дебилизм. — В следующий раз будь любезен пошевелить сеном, вместо мозгов в своей голове и думай, что говоришь, — Валера корчил лицо, чуть ли не от отвращения, и Суворову становилось обидно от набирающей обороты нападки. — Я ношусь с тобой, как курица с яйцом, я выделил тебе место в шкафу и поделился всеми вещами, чтобы ты не ходил, как оборванец, я защищаю тебя перед пацанами. Ах, да, ты этого не знал, но многие даже из универсама считают, что у тебя не все дома. Я не сдал тебя, когда ты ушел хер пойми куда с Кащеем, и вот твое доброе отношение? Разве такая должна быть ответка? Вов, — Валера понизил голос, устав выговаривать неприятности, — я думал, мы друзья. А ты оказывается, поджидаешь, когда во мне проявится Мафия. Пиздец, спасибо! Турбо не стал дожидаться, пока Суворов придет в себя и двинул дальше в лес, предварительно бросив взволнованный взгляд на другую сторону улицы, куда вела дорога в мастерскую. Вова нахмурился, кроме обоснованных претензий Турбо, зацепившись за его слова про Кащея. Какого черта? Они куда-то ходили вместе? Не было такого. — Валер, погоди. Я наговорил лишнего, ты не заслужил такого отношения. Впредь буду следить за словами и поступками, — Вова додавал в спину Турбо. — Простишь меня? Валера все шел и шел, и несмотря на злое состояние прогонять Вову не спешил. Он был дерганый, даже в этом состоянии нуждаясь в необходимости поделиться переживаниями. Да, Валера и поделился бы, да вот только Суворов, к которому самому были вопросы, все испортил. Вова поравнялся с Турбо и шел, также опустив голову. — До тебя у меня не было друзей. Понимаю, как некрасиво я себя повел, — виновато признал Суворов. — Что мне еще сделать? Не уходи. — Что ж, — напыщенно, и все же мягче начал Турбо, — держишь марку: ведешь себя, как все местные козлы. Быстро учишься. Пусть Вова будет кем угодно, но предавать доверие Валера он не хотел. Это чувство было колючим и непривычным. Прежде Суворов ни с кем не был так близок, как с Турбо. — Ладно, — согласился Вова, — но я не хочу быть таким с тобой. Валер, серьезно, извини дурака и поговори со мной нормально. Вообще-то, высказав все негодование, Турбо достаточно быстро отпустило. Эта черта характера может и была кретинской, ведь на всепрощающем можно было только так ездить, пользуясь его отходчивостью. В свою очередь Валера в рот ебал подобные мнения, он всего лишь не собирался концентрироваться на негативе и тратить нервные клетки. Вова еще недостаточно довел Турбо, чтобы он посчитал его действия жестокими, чтобы не дружить с ним. — Пообещай, что такого не повторится? Вова просиял, дергано оглядевшись. Он думал еще побегать за Валерой, чтобы тот простил его. — Да, — выдохнул Суворов, радуясь, что снова видит блеск в глазах друга. Турбо протянул мизинец, желая закрепить слова детским жестом примирения. — А без этого нельзя? — несколько скованно уточнил Вова. — Или даешь сюда сраный палец, или я тебе его откушу. Угроза подействовала, парни соединяя мизинцы, двинули к берегу. Молчание Турбо надолго не хватило. Упоминая обстановку в столовой, он вернулся к тому, с чего началась склока. — Да Миша такой, вроде и свой, но держится особняком. — Почему? — Тяжело ему. Он же и наших убивал. — А ты? «А мне как-то везет», — чуть не ляпнул в забытии Турбо. За ним тоже водились грешки, только все это было в самом начале. — По Мише видно, что ему сложнее всего удается справляться, поэтому предложение Зимы, я считаю разумным. — Думаешь, у нас выйдет прийти к единому мнению? Вова с трудом верил, что все они договорятся на одном конкретном имени. Даже, если уже прозвучала кандидатура Вадима. — Куда мы денемся, придется, — пожал плечами Валера. Вова прикусил губу, подступая к скользкому вопросу. — А ты вообще не допускаешь вариант, что Зима может оказаться Мафией? — аккуратно спросил он. Турбо остановился на ходу. Хотел бы дать Суворову затрещину да вовремя взял себя в руки. В голове Валеры укоренялась мысль: как бы ни было, безапелляционно Вахиту верит только он. И вот это было обидно. Зима столько сил вложил в объединение ребят, говорил с каждым на равных, решал внешние вопросы и претензии от других групп, чтобы они все хотя бы пытались жить с мнимым ощущением мира, а они вот чем отплачивали: в лицо улыбались, а за спиной думали самое плохое. Турбо понадобилась вся выдержка, чтобы не винить Вову. Вероятно, Суворов еще недостаточно просек весь гуманизм Вахита. Да и когда бы он это сделал? Зима не из болтливых и не станет покупать хорошее к себе отношение, поэтому Суворов имел право высказывать свои гнилые предположения. — Я ему верю. Ты совсем не знаешь, какой Вахит, — тихо, с подчеркнутой грустью сказал Турбо. — Он не словами, а действиями говорит, понимаешь? Вова подозревал, что трезвый взгляд Валеры запеленили чувства. Это была, возможно, самая ошибка — исключить вероятность, что Мафией может оказаться самый близкий человек. Турбо, видя недоверие друга, со злостью сжал зубы: — Мафия убила столько человек, я сам видел трупы, — Турбо потер лицо, не желая даже представлять Зиму убийцей. — У Вахита не поднялась бы рука, понятно? Это не он, я это точно знаю. Вова знал, насколько сейчас перегнет палку, но молчать не стал, бросая тень сомнения на Вахита. — Мафия получила свою карту случайно, не игрок ее выбрал, а она его. Имей это ввиду, когда назовешь имя, — с надломом попросил Суворов, чтобы Турбо задумался. Да, черт, пусть они все ошибутся, и Мафией окажется совершенно незнакомый человек! Эту правду принять будет легче. Но сейчас, загнанным в угол, им нельзя терять бдительность. Если Зима, к примеру, Мафия, и осмелился подбить людей выбрать себя, причем заранее зная, что его убьют, то этот поступок говорил как минимум о сильном духе и решимости пожертвовать собой. Вова прикрыл глаза. О каких ужасах он думал! Как должно быть себя чувствовал Турбо, если никому не говорил, и крутил в голове эти же мысли. Больше напирать и доводить Валеру Суворов не стал. Он услышал все, что хотел. — Если честно, я сам не считаю, что Зима достаточно подходит на эту роль. Был ли тот, кто подходил достаточно? Это слово было таким неправильным… Турбо не ответил, лишь выдавив слабую улыбку. Данная острая тема пожалуй была самой неоднозначной. — А Вадим… , — Вова сорвал травинку, занимая руки, — плохо его знаю, и пока думаю, может ли он быть тем самым? Валера не успел ответить, как они оба переглянулись, услышав крики и явные звуки драки с берега. Турбо с шумом выдохнул, поднимая глаза к небу, скрытому верхушками деревьев. — Похоже Кащея опять пиздят. Быстро добежав до озера, куда оставалось подать рукой, Вова с Валерой обомлели. Вадим возил Костю мордой в песок. Оба матерились, кричали и пытались придушить друг друга. — С-сука, — шипел Кащей, пытаясь вырвать руку из хватки, пока Желтый ее в конец не переломил. Достаточно красноречиво выступившая плечевая мышца Кости так и говорила об уровне дискомфорта и боли, что ему приносил захват. Свободной рукой Кащей нашел голову Вадима, вцепившись в нее. Сжимал и тянул на себя в попытки лишить пацана выигрышного положения. Вова постарался обхватить Желтого поперек груди и потянул на себя, Турбо, не сговариваясь, пытался отвоевать у Вадима Кащея. — Блять, пацаны, хорош, — ругался он. — Черт, — зажмурился Валера, от активных пинков получив волну песка в лицо и самое главное в глаза. — Турбо, уйди по-хорошему, — сквозь зубы попросил Вадим, развернув Кащей к себе лицом. Вову отбросило замахами чужого локтя, потому что Желтый забил по лицу Кащея. Суворов в ужасе прикрыл рот рукой от размалеванного в хлам лица Кащея. Тот давился и харкал кровью. У Вадима была рассечена только бровь. — Эй! — закричал Турбо, стоило увидеть прихиревшее лицо Суворова. Ему едва не прилетело в нос, поэтому пришлось отойти к Желтому. Переглянувшись, друзья встали по бокам от Вадима в попытке, перехватить его руки. Левой Желтый держал Кащея мертвой хваткой, которую Турбо при всем желании не сдвинул бы. — Блять, ты что железо жрешь? — выругался Валера. Вова решил, что сейчас не самое не время для комплиментов озверевшему Желтому. — Вадим, — натужно попросил он, в слепую пытаясь перехватить руку ничего не замечающего Желтого. Гребаные звуки ударов по лицу Кащея и крики разносило по пляжу. Костя бился не настолько остервенело, находясь в менее выигрышном положении, чтобы суметь хотя бы вырваться. — Блять, зубы ему выбьешь! — кричал Вова. Нормально подступиться к Вадиму мешал его пролетающим перед лицом крепкий кулак. Желтый не реагировал, нанося удар за ударом с таким злым лицом. Парни, извозившись в мокром песке, выдыхались на глазах. Вова не хотел бы наносить ощутимый вред Вадиму, потому что неизвестна ответная реакция Кащея. Тот мог воспользоваться ситуацией и напасть на Желтого. — Хватит! — кричал Валера, который и сам несколько раз получил по рукам, не прекратив попытки разнять парней. Вчетвером их тела образовали неясный комок, Желтый даже не думал остановиться, но некая трезвая часть ума не позволила ему вмешивать больше всего мешающего Турбо. Отшвырнув Валеру, который тут же пнул его, Вадим взмахнул рукой, стукнувшись локтем достаточно крепко о преграду, чтобы услышать сдавленный «ох», и следом падение тела. — Вов! Удар, который Желтый уже не контролировал, пришелся в лицо Суворова. Тот подошел слишком близко, как раз чтобы Вадим двинул ему в район с переходом на шею. Вова закашлял на хриплом выдохе, теряя равновесие, машинально сделал слабый шаг назад и завалился на ковер прибрежных камней. — Блять, — совсем неожиданно вырвалось у Вадима. Он тут же отпустил Кащея. Они с Турбо бросились к лежачему, кажется, без сознания Суворову. В этом месте влажный песок был сплошь усыпан наростами камней. Вадим осторожно убрал капюшон Вовы, подложив ладонь под голову. Не найдя кровь в волосах, Желтый пытался привести Вову в чувство легкими ударами по лицу. Изо рта Суворова пошла кровь. — Черт, — выругался Вадим, заметив, как сильно Вова прикусил губу на ударе. Точнее не прикусил, а Желтый помог ему прикрыть кормушку. — Да ты так убьешь его, полегче, — нервно попросил Турбо, заглядывая в лицо Вовы. Он зачесал влажные волосы друга назад, пытаясь увидеть хотя бы какое-то просветление в его состоянии. Лицо Суворова оставалось спокойным, а тело расслабленным. Послушавшись наставлений, Вадим сбавил обороты. Зачерпнул воды свободной рукой, направляя брызги на Вову, в попытке привести его в чувство. — Вов- Вов, — нетерпеливо шептал Турбо. — Блять, зашивать будешь сам! Вадим еще раз глянул на окровавленный рот, прикинув, заживет ли рана сама. Никаких висящих ошметков не было, а значит Валера просто нагонял страха. Он был напуган, пока Желтый в целом оставался собранным. Хотя определенная паника сквозила и в его глазах. Сейчас, смотря в разглаженные черты лица Вовы, Вадим чувствовал себя предельно виноватым. Он же не хотел нанести пацану вред, а вырубить с одного удара вышло совершенно случайно. Вову же никто не просил мешаться. Видимо, кулак пришелся на шею или горло, что на секунду лишило его возможности дышать, вынудив организм перейти в режим энергосбережения. Пиздец какой-то. — Придурок, — зарычал Турбо, бросая песок в грудь Желтого, — это ты во всем виноват! Мы же вам помочь хотели! Валера забил кулаками в плечо Вадима, ругаясь, какой он кретин. Желтый свел брови, склоняясь чуть ниже, когда мимика Вовы стала меняться. — Помолчи, — почти спокойно попросил он. Турбо захлопнулся, стоило Суворову попытаться открыть глаза и схватиться за затылок. — Вов? Все хорошо, это мы, ты ударился. Полежи. Суворов еще не совсем съехал с катушек и помнил, что произошло до падения. Горло сжималось, и глотать выходило с трудом, голова немного трещала. Все выше груди ныло и саднило. Во рту осел примерзкий вкус, который тут же захотелось сплюнуть. Солнце по прежнему лупило в глаза, и Вадим, почувствовав дискомфорт Вовы, подвинулся, закрывая агрессивные лучи собой. — Ты как? Вова стервозно сузил глаза, впившись ими в лицо Вадима. Тот, что держал его? Желтый тоже, подумав об этом, почти осторожно отставил руки. — Коз-зел, — выразительно зашипел Суворов, не отнимая внимательно-придирчивый взгляд. — Что? — вместо Желтого переспросил Турбо, потому что Вова шипел и кое-как двигал губами. — Говорю, какой же ты козел, — не выдержав, Суворов выдавил легкий смешок, чтобы разрядить обстановку, потому что у Вадима было такое сложное лицо. — Всегда теперь будешь называть меня так? — Пока ты будешь козлом — да. Вот зараза маленькая, еще и кивнула так невинно. Вадима отпустило, если Вова ругался, значит жить будет. И этот донельзя странный показатель в этот раз вроде как успокоил. Конечно, Суворову был на руку проступок Желтого. Из его чувства вины сейчас можно вить веревки. Желтый, наверное, даже тренировать Вову начнет с утроенной силой без дурацких отговорок, поставив его в приоритет, вместо гулянок с кем не попало. Поэтому Вова дал себе волю немного наиграть свое недомогание. — Пить, — попросил он, добавив в голос драмы. Все же ему было нехорошо и даже глаза по-настоящему закатились. — Где же я тебе воду найду? — Турбо все же поискал глазами бутылку, мало ли Желтый был с рюкзаком. — Мы же в лесу. Быстро отойдя к Кащею, Вадим легким пинком вынудил богача организовать водичку в ритме вальса. Костя сидел и все это время смотрел на Вову, не смея подойти ближе. Турбо уставился на друга, все еще взволновано и просиял, стоило заметить неоднозначную хитрецу в хищных глазках Вовы. — Больной, — шепнул он, толкнув пацана в бок. Вода молниеносно появилась в руках Кащея, за что Вадим в жизни не скажет ему спасибо. Ну, хотя бы драться перестали.