Мафия

Городок по ту сторону светового дня, в ночи, накрыла стая саранчи. Легкие забила вонь смеси нафталина, навоза, гари. В полумраке сгущалась дымка концентрированной тьмы. Вова кашлял, пытаясь ухватиться руками за что-то. Хватать было не за что. Он делал это скорее инстинктивно. По плотно зажмуренным глазам были крылышки и тельца. Он отбивался, выл, суетился. — Вниз! — орал Миша, в попытке усмирить пыл Суворова. — Не отбивайся! — кричал и кричал он. — Не двигайся! Задыхаясь, Вова отхаркивал насекомых. Мерзкие существа шелестели во рту, поскребывая внутри. Расцарапанное нёбо изнывало и першило от характерного привкуса плоти. — Блять, — зашипел Ералаш. Сквозь бурю и толщу атакующей саранчи, он взгромоздился за спиной пацана, сгреб его руками и свалил на живот. — Не дергайся, — на грани злости приказал обессиливший Миша. Вова захаркал, по рукам и ногам забила судорога. Фаланги Миши орудовали в его глотке, совковым движением выуживая наружу сжёванные трупики насекомых. — Тихо-тихо, — уверенно шептал он, на грани с аналогичной паникой. Склизкая жижа из тел саранчи, слюны, частиц рвоты — все, Миша выгребал умелым движением. Его хладнокровию можно было только удивиться. Саранча, чувствуя опасность, кусала, нападая. Отбиваясь, Суворов кашлял, сплёвывая и сплевывая. Смерч жадных насекомых сгущался наверху и кишел до ужаса огромным полотном. Все вокруг гремело жужжанием. Их было много. Сквозь пелену рефлекторных после рвоты слез, Вова пытался понять, что же будет дальше. Не отдышавшись, Миша ударил по лицу Суворова, заставляя взять его себя в руки. Вова сумел кивнуть. — Они скоро уйдут, это часть Игры. Не поднимайся на ноги и постарайся дышать носом. Саранча никуда не делась. Ощущение времени терялось. Вова закрывал глаза, а открывая их, картинка менялась, напоминая неупорядоченные галлюцинации. Миши больше не было. Был Цыган. Тот бил по лицу. Скалился, как дорвавшийся до желаемого псих. — Ну, че, шваль, вот мы и встретились, — ухмыльнулся Ринат, зарядив Вове по лицу. Еще и еще. Башка раскалывалась точными ударами. Суворов моргал, Цыган растворялся. Была тьма. Вова, как не старался, не мог отдышаться до колющей боли в боку. Все это напоминало психоделию с мерцающим светом в умирающих лампах. Ночь не заканчивалась. Вова не боролся. Вова слабел. Он моргнул, с силой проезжая лицом по асфальтированной по ощущениям земле. — Может штаны с тебя снять напоследок? Вова глох, не в состоянии поймать связную речь и боролся, вместе с тем ощущая дикую слабость. Суворов моргнул, вновь проваливаясь в забытье. На лопатки надавили. Цыган, оседлав его, просто издевался. Ему даже силу применять не приходилось, он игрался с телом Вовы, как с тряпичной куклой. Саранчу он не боялся и будто вообще не ощущал ее присутствия, как такового. Вова оставался внизу, и только по этому насекомые кружили над головой, не задевая сплошным потоком. Разве что кусали по пяткам, скребли по коже, накаляя паническое ощущение. Взмах ресниц, тьма не рассеивалась. Он дрался. Вова бил ногами в попытке насквозь пробить морду Цыгана. Тот харкал кровью, валяясь на спине. — Ну, давай-давай, — дразнил тот, раскинув ноги. Кулак Суворова проехался по челюсти Рината. Цыган, не сумев, сомкнуть ее вовремя, потерял осколок зуба. Перед глазами Вовы маячил разбитый в кровь собственный кулак. Со следующим выдохом Суворов получил невесомый толчок в спину. Оно. Ринат не медлил, рваным движением вынул нож, предупреждающе махнув им перед глазами Вовы. — Руки убрал! Назад нельзя. Там Мафия. По ушам врезал свист бича. Грудная клетка мощно сжалась, без возможности разжаться. Воздух втягивали невидимым канатом. Заметная паника в глазах Цыгана значила только одно — он тоже боялся. Сгусток мрака опустошал их. Тьма обгладывала, частями вбирая в себя украденные фрагменты жизни. Вова с трудом раскрыл глаза, и тут же сильно зажал уши. В этот раз звон от замахов кнута бил сильнее, как будто голову Суворова засунули в металлическое ведро и пинали по нему сверху. Миша лежал рядом, содрогаясь мелкими импульсами. — Миш-Миш, — ближе подполз Вова, плотно прислонил ухо к его лицу. Ералаш не реагировал. Он ослаб достаточно под давлением сгустка ночи, разряд бича кружил вот-вот за спиной. — Миша! — Вова пошлепал по щекам парня, пытаясь привести его в чувство. — Вставай, ну же. Собирая силы в кулак, Цыган саданул в загривок Суворова с локтя. Вова бешено развернулся и бил куда придется, и это было неправильно, ужасно неразборчиво, но сейчас было совсем не до наставлений Вадима. Желтый учил иначе. Желтый тренировал тактику боя, когда оба оппонента на ногах. — Какого? Нарастающий свист в ушах, треск разлетевшейся саранчи, крики-маты Цыгана и самого Вовы, страх, волнение — все сыграло на руку Мафии. — Ч-черт, — выругался знакомый голос где-то рядом, скрытый тьмой. Новоприбывший игрок ориентировался на ходу, пробираясь сквозь толщу саранчи, быстро грохнув на разодранные от падения колени. Спешно поймав (блять, даже в таком месте и обстановке) искрящие от полуулыбки глаза Валеры, Вова пережимал руки Цыгана, пока тот рьяно отбивался. Турбо пристроился за Ринатом, со всей силы фиксируя чужую шею прогибом согнутой руки. — Щ-щенок, — сквозь зубы шипел Валера, пытаясь разве что не клещами вырвать башку Рината. — Вов, нож забери. Валера бился пятками, содрогаясь всем телом. Ему было трудно удержать кабана в одного. — Нож! — громче заорал Турбо. Суворов, получая пинок в живот от Цыгана, нашел блеснувшее лезвие, схватил его дрожащими руками. — Бей, — приказал Валера. Вова забил головой в стороны, онемев от страха. — Н-не могу, нет-нет. Морда Рината, багровая от давления чужих рук, во всю таращилась на Суворова. Цыган пытался вырваться, что выходило с трудом. Несмотря на забвение, Вова крепко держал его по ногам. — Надо, — едва ли спокойно сказал Турбо, выкрикнув горлом. Тьма приближалась, страхи съедали и его. Он слабел, отражая это в дрожащем голосе, стекающем поту, пульсирующей венке на лбу. — Давай же, — на грани выдержки просил он. Вова втянул носом густой смог, еще раз проверив Мишу. Тот лежал, мелко-мелко содрогая. — Один раз, в живот, Вов, — подбородок Валеры задал направление. — Сюда. Сжимая ручку ножа, Вова тормозил приближение быстрой смерти. Он был не в состоянии решиться. Облако саранчи рассеивалось под давлением силы помощнее. Инстинкты у них тоже были, а значит и страх. И фора удрать, пока верный спутник Мафии не подступил. Ориентируясь на обилие насекомых, Турбо бился в конвульсиях, с ужасом понимая, как его сейчас разъебет. Цыган высвободил руку, вцепившись ей в волосы Валеры. Турбо засеменил, когда они с Цыганом завозились и закричал, почувствовав чужие зубы на руке. — Вова! — заорал друг, напоминая, что нужно делать. — Он же тебя не отпустит! Время вышло. Свист рассек воздух, наконечник хлыста прошелся по спине Цыгана, стоило Вове съехать в сторону. Ринат тут же заорал, сгибаясь в приступе. — С-сука! Суета. Руки Валеры на спине Вовы, оттаскивающие ближе в себе. Колючая лапка саранчи чиркнувшая по уху, проклятье Турбо в затылок о том, какой Вова дурак, и тишина. Не маскируясь, Мафия вышла из темноты, подобно идеальному гранитному куску. Ее плывущие движения, манерный поворот головы, задержанный взгляд на в хлам потрепанном Турбо — все стучало набатом в висках. Частое дыхание, сжатый до скрипа кулак на ручке. Мафия совсем не вымотанная, ловко и умело обхватила основание кнута, возвращаясь себе плетеный хвост. Боковым зрением Вова выцепил тупой взгляд Цыгана. — Я почти загнал его, — Ринат обратился к Мафии. «Хули ты помешал?» — читалось в его интонации. На что Мафия, предельно выражая свою злость, зарядила бичом по ногам Рината. Того согнуло в очередной раз под кнутом, что сопровождалось отборным матом. Человек в черном явно был скептически настроен на чужую указку. Мафия перевела взгляд на Вову. В нем перемешалось все: раздражение, злость на грани гнева и… разочарование. Суворов не убил Цыгана, тем сам самым подписав себе приговор. Замах, способный разом выпустить из Вовы всю кровь, не задел его вмешательством Турбо. Мафия, продолжением чьих рук был послушный кнут, остановил его в последний момент. Валера задрожал и зажмурился, натыкаясь по тонкую кисть, что замерла в воздухе, у самого носа. Вова не мог поверить своим глазам, бич завис в движении. — Я понимаю, — кивнул Турбо, закрывая Вову собой, — чувак, сделай скидку, давай договоримся? Он… он бы убил, он почти это сделал. Цыган заржал, отказываясь подтверждать ложь. — Нихуя-я. Валера, подверженный действию тьмы, зажмурился, намертво вцепившись в руку Вовы. Суворов грудью ощущал дрожь Турбо, как самого себя. Сердце Валеры шарашило в такт стучащей в ушах крови Вовы. — Ты меня слышишь? — повысил голос Турбо. Мафия стояла немой стеной. Дернула кнут на себя и замахнулась остервенело, подняв пыль в воздухе, заставляя всех синхронно отскочить. — Отошел. — Я. Не. Уйду, — процедил Валера и прикрыл глаза, дернув кадыком. Облако, формируясь в звериную фигуру, вытянулось над ним, продолжая жрать. — Б-блять. — Да он же ссыкло ебучее! — выкрикнул Ринат, пихнув Вову в плечо. Вся эта сценка с переговорами затянулась. Если Суворов не посмел прикончить Цыгана, то второй вполне способен сделать это. Завязалась драка Турбо с Ринатом, который размахивал ножом. — Отдай сюда, — в порыве кричал Валера, пытаясь отвоевать его. — Ублюдок, — Вова сомкнул руки на лице Цыгана, до жжения впиваясь в чужие глаза. Лезвие отлетело, Ринат бил затылком Вове в живот, подошвой отбивая грудь Валеры. Вмешиваясь, хлыст в два счета затянулся на шее Цыгана, Турбо жадно выдохнул, больше не чувствуя сопротивления. Рината согнуло, кнут не душил, уверенно стягивал глотку по основанию, вынуждая содрогаться в жадных скачках груди на редких вдохах. Вова прикрыл глаза, утопая во тьме и все еще слыша тут и там издаваемый саранчой треск. Так не пойдет. Долго выезжать на удаче и жертвенности Турбо не выйдет. — Валер, — спешно позвал он. — Заткнись, — злостно обрубил Валера. Знал, о чем собирается сказать этот оболтус и шел в отказ. Не в его смену, блять. Если Турбо выбросило в Игру, нарушив тем самым определенную очередность, значит это кому-то нужно. Отвоеванный нож характерно блеснул перед глазами Мафии, когда Турбо поднял его с земли. — Это видишь? — Валера подался вперед и выставил напоказ шею. — Ты же, сука, знаешь меня, — говорил он уверенным и одновременно дрожащим голосом. Так или иначе все они были знакомы, поэтому тот, кто скрывался за черной броней понимал, что Валера пиздеть не будет и пойдет напролом. Ненавистное облако тьмы било и било в грудину, в голову, по чувствам. Прямо сейчас она дразнила его, пересматривая только их моменты с Вахитом. Гнида безжалостно трепала за самое уязвимое. Вова попробовал забрать нож у Валеры, вцепившись в него мертвой хваткой. — Валера! Пожалуйста, Валер, отдай мне. Только попробуй. Турбо отшвырнул его, приставив нож к горлу. — Отпусти его. Отпусти, — Валера сжал кулак свободной руки. — Один раз, и он вернется. Будет убивать, как вам, блядям, нужно. А сейчас отпусти. Суворов во все глаза смотрел на друга, вновь подходя вплотную. Не осмелился делать резких движений. Лезвие ножа грамотно впивалось в артерию. Одно неловкое движение, и Валера зальет все своей кровью. Мафия психовала. — Нет, не давай мне повода для негодования. Стояла смирно, и вместе с тем с такой злостью, неотрывно, смотрела на место перемазанное грязью, пылью, концентрируясь на шеи. Там же собралась вся жизнь Турбо. — Что ты, блять, делаешь? — Ну? Цыган зашипел в ногах. Его перепачканные руки цеплялись за удавку кнута. Мощным движением тело Рината задало движение ближе к Мафие. — Его можешь забрать, — хищно улыбнулся Валера, крепче вжимая нож в шею, — но это же против правил. Всплеск. Эмоция, способная расщепить на осколки. Хлыст зарядил громовой волной, рассекая воздух. Редкая саранча осыпалась на голову дождем. Вова накрыл глаза, укрываясь от разлетевшихся фрагментов пыли и сдохших насекомых. Тьма раскалывалась, треск саранчи грохнул криком. Кнут хаотично, как взрыв, пустил заряд в воздухе, не задевая ребят. Тьма ослепила, погружая в непроглядный, окутанный ночью, колодец мрака и выедающего страха. Над головой заискрило, нож выпал из рук Турбо. Хлопок, и все поглотила тьма. Мирные жители победили. А Джокер Валеры, имея преимущество, плюнул в лицо Мафии. * Следующие несколько часов прошли в бредовых десятикратных попытках пробудиться без раздвоения стен, горькой рвоты и боли во всех частях тела. Валера сопел, втыкая в потолок и отстукивал пальцами по сетке кровати. Пружины скрипели и скрипели, шум в голове Суворова нарастал, и только желание остановить нервный тик Валеры вынудило не провалиться в бессознанку. Вова не знал, как заговорить. Назвать поступок Турбо, кроме как безрассудный нельзя, и накинуться на него с руганью не позволяла совесть. — Черт, — ругнулся Вова, когда смог встать, переодеться в чистое и осмотреть покусанное тело. Мелкие царапины, следы оставленные саранчой, разбитое лицо, ноющая кисть до плеча и воспоминания заставили ощутить себя полным слабаком и хреновым бараном. Турбо скинул со лба влажную тряпку, сел и зажмурился, показывая свое размалеванное лицо. Щека была рассечена, он поморщился на движении. Вова также сел, понимая, что у них на пару трещит голова, и каждая деталь перед глазами ходить ходуном. Вероятно, выбросом из Игры, их крепко приложило. Суворов тут же присел перед Валерой на колени, сложив руки на его ногах. — Если в благодарность ты собрался отсосать мне, попрошу завернуть свои грязные фантазии обратно. Ты не в моем вкусе, — с нескрываемой улыбкой сказал Турбо. А глаза его были пустые. Вова долго смотрел на друга снизу вверх, несильно сжимая пальцы на ткани джинсовых шорт, пытаясь улыбнуться. Сейчас бы посмеяться от души и сделать вид, что ничего не случилось. — Спасибо. Ты не должен был, я… это бред какой-то. Я совсем себя не контролировал. Еще саранча, — Суворов уронил голову на колени друга и замолк. — Я же не боюсь их. Валера задрал голову к потолку. Ему понадобилась секунда, чтобы не поддаться эмоциям. Турбо пропустил пальцы сквозь густые волосы Суворова, успокаивающе зачесав их. — Саранча там порой гуляет, это нормально. Мы привыкли, а с тобой эффект неожиданности сыграл злую шутку, да? — снисходительно ответил он, пытаясь сказать, что все нормально. Суворов завозил головой. Нет. Никакой это не эффект неожиданности. Он просто безгранично и много тупил. — Просто теперь ты будешь знать. Скажи спасибо, что там не было разъяренных быков, например. Этого еще не хватало. — Такое тоже может быть? Турбо пожал плечами. — Со мной пока не случалось. Вова вытер лицо влажным полотенцем Турбо и сел к нему спиной, облокотившись на холодную спинку кровати. Ткань впитала в себя пыль и кровь. Суворов смочил им воспаленную губу, вспоминая как оказывается не больно он приложился башкой о камни тогда на пляже с Вадимом. — Мне нужно убивать. Валера молчал. Очевидно, так. — Я не смог воткнуть нож даже в обезоруженного Цыгана, которого ты держал. Вова накрыл лицо руками. — Я безнадежен, блять. Это все, конец. Суворов обязательно вернется в Игру, и что? Второй раз удача не повернется к нему. — Ты просто еще не привык. — К такому можно привыкнуть? Суворов поднялся на ноги и заходил по комнате. — Вот ты как это делаешь? Что тебе помогает? — Вов, я… , — Валера втянул щеки и потер шею. Глаза Суворова нашли маленькую точку, куда прежде впивался нож. — Как ты вообще оказался на этапе? Была не твоя очередь. Турбо долго зависал в стену, упрямо не поднимая глаз и почти не моргая. В душе он не ебал, как это произошло. Он только вышел из спальни, как с молниеносным хлопком земля ушла из-под ног и силки тьмы поглотили его. — Реакция у тебя пиздец, — с нескрываемым восхищением заметил Вова. Так ориентироваться и принимать решения можно только, достаточно отключив голову. Турбо знал об этом, и молчал, как сильно по нему проехался эмоциональный танк. В грудине невозможно ныло от «касаний» троглодита. Самая страшная картина — та, где Вахита убивали на Игре. — Ну да, отвага и слабоумие, — лениво подыграл Турбо. — Я так устал, будто вагоны разгружал. — Может поспишь? Валера хлопнул по коленям и встал. — Я к нему схожу. Не умею я наедине с этой штукой в голове, — Турбо покрутил у виска. Ему было необходимо отвлечься и разгрузиться, потихоньку возвращая свет. Вова понуро посмотрел на друга. Если Вахит только узнает, что сделал Турбо — прибьет. — Скажешь ему? Турбо обернулся с легкой ухмылкой. — За себя боишься? Не переживай, Вахиту не обязательно знать, что его парень с замашками суицидника. Вова без шуток даже не думал за реакцию Вахита, который на пару с Валерой и его удушил бы. Нет, если верить Турбо о чувствах Зимы, то вполне очевидно: Вахит будет злиться. Злиться за беспечность и дурость. Злиться, потому что вот так просто мог потерять Турбо, который с легкостью подставился. Валера понимающе подмигнул Суворову. В любом случае Вахит догадается, ведь Турбо выглядел тухловато и непривычно дергано, а такое было только после Игры. — Ничего я ему не скажу, никому это не нужно. И вообще, — с ноткой надежды добавил Турбо, — он поймет. Должен это сделать. Вова кивнул и отошел к кулеру. — Можем пойти вместе. Если Зима не удрал, то зависает в доме пацанов. Не сиди здесь один. — Догоню. Мишу нужно навестить. * У Валеры дрожала нижняя губа. Первый, блять, раз в жизни. Следом тряска кипятком прошлась по связкам в саднящем горле. Опустив глаза, он попробовал дышать нормально и, сука, ёбаная сука, не заплакать. Только не здесь. Пацаны ошарашено подняли головы, пытаясь понять, что вообще происходит. Причина крылась в бешеном выкрике Вахита, которые попутал берега и для всех на ровном месте наехал на Валеру. — Еще раз повтори, — практически ровным голосом попросил Турбо. Да нихуя не ровным, если честно. В трахее что-то раскололось, весь он сгорбился и моргал чаще обычного, чтобы сбить к чертям застилающую пелену перед глазами. Зима быстро встал, откинув столетнюю газету в сторону, что служила ему по большей части прикрытием. Вроде сидел спокойно в общей комнате, статейки читал и совсем не ловил психозный приход от выходки Турбо. Конечно, Зима не мог выкатить причину предъявы Валере в лоб. Он же кретин конченный зашел с той стороны, где ни Турбо, ни остальные не ожидали — заорал, чтобы Валера его не трогал и вообще шел на хер! На лице Зимы был написан такой страх и ужас. Вахит бесился, сам был на грани, чтобы, наверное, не прибить, Турбо, который только глазами хлопал, ничего не понимая. — Пошел. Отсюда, — отчеканил Вахит. Окружающие притихли, не ожидая такого. Прежде эти двое не то, чтобы отношения при свидетелях не выясняли, они в большинстве своем вели себя предельно сдержанно. Не давали лишнего повода подумать о них, как о паре. Они не прятались. Просто не выносили это на публику. Да, подобная связь была не принята. Зачастую участники Игры, если и спали друг с другом, то не связывали все это больше, чем реально еблей. Пацан или девка могли трахаться с двумя другими одновременно, и никому больно от этого не было. Было никак. Они просто снимали стресс. Турбо же с Зимой негласно обозначили свою позицию: спят и все остальное делают только друг с другом. А тут шлифованный, грубый всплеск эмоций. — Ты вообще себя слышишь? — Блять! — Вахит предупредительно швырнул под ноги Турбо газету, предварительно сильно смяв ее. — Ты меня ни хера не слышишь! Уйди, сказал! Из горла Валеры вырвался раздраженный смешок на грани злости. — Так ты же ничего не говоришь. В чем причина, скажи. Вахит уставился на Турбо, как будто он и сам должен был догадаться. Смерил его долгим взглядом, опуская глаза ниже и ниже, от чего Валере стало не по себе. Турбо покусала саранча, без слов было понятно, где он был. — Вахит. — Рот свой закрой! Окей, они не обсуждали Игру, но Турбо не мог носить в себе мерзкий ком страха. Зиме хотелось излить душу за необъятный страх потери. Он до сих пор отдавал конвульсивными потоками по нервным точкам. Зима бы понял. Он же чувствовал то же самое. А еще импульсивный поступок с ножом. Валера не мог знать, как по итогу решит Мафия. Турбо тоже рисковал, и это было до ужаса страшно. Только сейчас Валеру крыло отходняком и диким чувством неподдельной паники. — Вахит, ты че орешь-то? — вдруг не выдержал Миша. — Рил, братан, хорош, — поддержал его Кирилл. Не выдержав напора, Зима замахал головой в стороны, будто отказывался доверять своей памяти и разжал кулаки. Помятый вид Валеры добивал остатки его, отъезжающего в безумие, разума. Пацаны глазели, додавая пинками по совести Вахита, которая вдруг проснулась. — Мне нужно побыть одному, — хрипло сказал он и пошел вон из комнаты. — Нет, подожди. Не согласный по всем фронтам Турбо, просто не мог позволить Вахиту дать деру, когда разговор прошелся еще одним рассечением ножа. Все непонятки нужно решить здесь и сейчас, не оставляя их на потом. Зима едва ли сбавил обороты в быстром шаге, на ходу выцепил скучающую девчонку, которая, естественно, вместе с другими зеваками сбежалась поглазеть на разборки. И только, крепко сжимающая рука Вахита чужое запястье, заставила Турбо замереть на месте, как при столкновение с невидимой стеной. Вот это было сущим наказанием и унижением в одном лице. Еще и сопровождалось оно премерзким шепотком из коридора. Те пацаны, что остались в комнате за спиной, повставали от такого откровенно хамского отношения. Все они были хорошими приятелями Валеры и не разделяли выходки Вахита, который ткнул Турбо мордой в его место и уводил девку с хвостом набок подальше от них. — Валер, — тихо позвал Миша. — Сядешь? — С-сука, — прошипел Турбо. Его трясло, а внутри все затопило обидой вперемешку с горьким чувством предательства. Он даже думать не хотел, что сейчас сделал Вахит. В носу загорчило, дышать стало так трудно, вырвав из глотки всхлип. — Блядство, — прошептал он, сильно-сильно натирая лицо, взъерошив волосы. Стены поплыли. Турбо хотел сдохнуть, и забыть последние десять минут своей ебучей жизни. — Козел, — зарычал Вова, на ходу оборачиваясь назад, задевая свое больное плечо. — Очки надел, а лучше видеть не стал, — причитал с порога, вспоминая, как Зима чуть не сбил его на крыльце. Суворов нашел глазами Турбо. Ясно-понятно, вечер обещал бурные обсуждения расчлененки. Значит эти двое посрались. Все веселье в раз сошло с лица, Вова присмотрелся к обстановке с поминальным душком и свел брови. — Валер, — строго позвал он, поймав того за руку, — домой пойдем? Турбо постарался взять себя в руки. — Сигареты есть? — сухо поинтересовался он. — Нет, — Вова переглянулся с Мишей, который сжав кулаки, показал в воздухе удушающий. То была шея Зимы. — Но я знаю, у кого есть, — кивнув Ералашу, Вова вывел друга из дома. Быстро дойдя до Дом Бытовского гнезда, Вова ссутулился. Знать бы еще, где Вадим, а сигареты у него были. — Здесь подожди, я быстро. Турбо сел на траву ближе к лесу и кивнул, накрыв лицо. Удушить Зиму хотелось, как никогда. Задняя часть дома аборигенов была открыта нараспашку, как и остальные в общем-то. Духота не позволяла запираться. Суворов мечтал, чтобы пошел дождь или солнце закрыло тучами, ведь ее напекание было невыносимым. Глаза прошлись по зеленой листве, которая от отсутствия влаги не сохла, а это было странно, ведь на улице было не меньше сорока двух градусов. Вова перескочил через невысокие перила, встречаясь с парой незнакомых пацанов, те проводили его немым вопросом. В доме гудели голоса, напоминая знакомую обстановку общежития. В груди сперло от ощущения тоннеля, Суворов, как не старался не нашел выход на лицевую часть дома. Света также не было, наоборот полумрак в световом дне прошел мурашками по телу. Похожий галлюциноген царил в универсамовском, однако, Суворов все еще не привык. Выбора, кроме, как искать «наощупь» не было. Не теряя время, Вова решил заглянуть в каждую комнату, надеясь встретить, если не Вадима, то Сутулого. Уж он-то пиздеть и прогонять не будет, потому что за ним имелся должок. — Простите, — быстро захлопнув дверь, Суворов отпрянул. По щекам разлился румянец. Мешать заглатывать член он вовсе не хотел и понадеялся, что шок не сократил ни чьи мышцы. Из спальни послышались копошения и вопль девушки. Вову «подозвали» со спины, несильно пихнув в плечо. — Твою мать, — отшатнулся он. Парни, что курили на входе стояли напротив. — Руки, — сказал Вова, отряхаясь. — Ты кто? — огромная фигура показалась в дверях. — Я — Вова. Вадима не видел? — Кого? — двухметровый бугай подпирал дверной проем, который вышел явно по просьбе тех, кто топтался прежде у задней части двери. А сейчас ребята лениво стояли рядом, явно замученные жарой. Суворов бегло заглянул за чужое потное плечо. — Вадима. — А че тебе Вадим? Давай ко мне? — пахабно улыбнувшись, бугаёк посторонился, приглашая пацана войти. — Дём, кто там? — раздалось из глубины комнаты. Вова скорчил лицо, отступая. — В другой раз, — нервно улыбнулся он. Демид отпускать Суворова не собирался и прихватил двумя пальцами за капюшон, ссутулился, нагибаясь сверху. Вова сморщил нос от запашка чужого пота. — Мы не кусаемся, проходь. — Слышь, — Вова треснул нахала по жирной руке и добавил стали в голос. — Грабли прибери. Дёма перевел глаза на ручку Вовы и постарался заглянуть тому в глаза, скрытыми волосами. — А то чё, по яйкам ударишь? — припомнил он недавний перфоманс Суворова у колонки под смешки пацанов. Вова развел плечи, расслабив ногу в коленке, и выглядел, если честно, как заискивающая блядь в этот момент. Он же был в легких шортах, хорош собой и злющий, как черт на весь Дом Быта, который в рот ебал с их плоскими манерками. Ему не составит труда и второй раз отработать промежность пацана ногой. Кисть Суворова прошлась по сальной руке Дёмы, взгляд с глаз опустился на губы, вынуждая пацана пригнуться. — А то я тебе их откушу, — прислащено ответил Вова и резко перестал улыбаться. — Желтый где? Дёма решил не связываться с этой шизнутой змеей, впервые за весь диалог ответив нормально, порыскав глазами по пустому коридору. — Не видел. Наверху посмотри. — У вас тоже есть второй этаж? — Заброшен. Там только Желтый кости бросил. — Рахмет, — кивнул Вова и почти ушел. Лестницы не было. — За той дверью, — подсказал Дёма, громко прикрыв свою. Вова предчувствовал, какая примерно реакция будет у Вадима. А еще была опасность встретить Цыгана. Этот шакал не на шутку начал пугать. Вова отбросил все предрассудки в сторону, заберет сигареты и свалит, а пересуды или нападки Рината переживет. Наверное. Дверь поддалась без трудностей. — Ух, ты, какие хоромы. Желтый спрыгнул с перекладины и подтянул трико, пытаясь понять, какого хрена тут происходит. Всего на секунду на его лице отразилось удивление. Вадим никак не предложил Суворову пройти. Что ж, Вова не гордый: вздернув нос, он завалился в чужую спальню, продолжая исследовать новое место. Задержав любопытный взгляд на голой груди парня, Вова моргнул. Ничего интересненького там не было. Всего лишь литые мышцы и пот, подумаешь. — Тук-тук, все дома? Суворов уставился на Желтого, чтобы тот хоть что-то уже сказал. «У тебя вряд ли», — подумал Вадим, оборачиваясь в сторону нараспашку открытой двери. Вова был один. — Заблудился? Тебе кто разрешил приходить сюда? Обтерев ладони друг о друга, Желтый переступил через гирю, по пути прихватил самокрутку, вложил ее за ухо и не стал прикрыть дверь. Пацану пора выметаться. Суворов чуть не присел на кровать, передумав в последний момент. Потому что Желтый смотрел так странно, будто спальня от присутствия Вовы должна схлопнуться. Ну, типо да, потому что они не друзья, чтобы ходить друг к другу в гости. — Эм, вообще-то нет, — Вова упрямо делал вид, будто в упор не замечает прогоняющего пыхтения. — Я могу одолжить? Суворов зашипел от неожиданности и отдернул руку, по которой треснул Вадим. Наверное, сначала нужно было дождаться согласия. Вова свел брови, думая, какой Желтый грубиян, и быстро обрисовал ситуэйшн. — Ладно, рассказываю: не новость, что Вахит в край сбрендивший урод, у Валеры беды с ним. Мы собрались в лес или дойдем до города, не знаю пока, а тут мне чуть шею не свернул твой сосед снизу Дёма, потом он, конечно, объяснил, где тебя най… , — Вова захлопнулся, когда у Вадима лицо сделалось уж очень кислым, как перед припадком, — Не сокращайся, тихо. Сигарета тебе зачем? — Я же говорю, Валере плохо, ему покурить нужно. Можно я возьму одну? Суворов соединил ладони, показывая молящий жест. — А с чего ты решил, что я дам тебе сигарету? — Потому что ты куришь, и она у тебя не последняя, — по негласной традиции не забирали только последнюю. — А еще ты не скотина и очень поможешь Валере. Вадим хмыкнул от странного комплимента и закурил ту. В нос тут же ударил запах крепкой травы и еще чего-то. Вова с подозрением уставился на газовую горелку, с которой прикурил Желтый. — Ого, — вырвалось у него. — С лицом что? Вадим прошел в глубь спальни, орудуя над столом. Весь он был задумчивым и ждал объяснений, потому что вроде как достаточно пояснил Вове азы боевой техники. И что Суворов? Ходил с расквашенной физиономией, как бы не пытался прикрыться свободной одеждой? Совсем мозгов не было. Вова неясно взмахнул рукой и ходил хвостом за Вадимом. После всего, что было на обратной стороне, Суворов был слишком весел. Эта мысль навела на другую: Вова больной и неправильный по всем фронтам, а еще его защитная реакция — вести себя, как клоун. И особо это стало замечаться в присутствии Вадима. Странно. Обычно защитная реакция выступала в обстановке напряжения. Он же не волновался рядом с Вадимом, или да? — Повезло попасть на этап с Цыганом. — Надеюсь, он сдох? И, нет, судя по недовольному лицу Вовы, Ринат все еще с ними. Как бы Желтый не старался, все недовольство было написано у него на лице. Отрываясь от россыпи укусов, оставленных насекомыми, на чужом теле, Вадим подкинул Вове коробок. — Болван, — вырвалось у него. Суворов не смог сдержать довольную улыбку, которая не задела глаз. Внутри он гнобил себя и хотел вывалить Желтому переживания, типо тех, где вся их жизнь катилась в пизду. Нервно помалкивающий Вадим ясно дал понять, что он думает о Суворове и слушать его нытье не собирается (так думал Вова), поэтому приложив портсигар к уху, Вова встряхнул его. Вадим расщедрился и положил больше одной. — Блин, не знаю, что сказать. Вадим, ты прям краш, как всегда выручаешь! — Еще поцелуй меня, — почти пренебрежительно заметил тот и покосился на Вову. Неуёмное довольно дрыгало руками-ногами, не в состоянии успокоиться. И как здесь остаться равнодушным? — Беги уже. Суворов спрятал в карман потасканный портсигар, бросив в след. — Верну. — Да куда ты денешься, — тихо ответил Вадим, провожая его. Чужая взбалмошность и такая непохожая ни на что неповторимость раз за разом поселяла внутри странное чувство… Желтый не мог вытащить Вову из своей головы.

позже

— Какой же коз-зел, — прошипел Вова, затягиваясь в полсилы. Он не понимал прикола ужасных сигарет, что забивались дымом в легкие, драли глотку, кружили голову и не приносили никакого удовольствия. Суворов закашлял, постоянно чувствуя на гландах царапины от ногтей Ералаша и фантомно бьющую по гладкой коже рта сетку тонких крыльев саранчи. Вова сплюнул в сторону. Его тошнило от воспоминаний, хероёбины эмоций и голода. Валеру кое-как удалось разговорить, и сейчас, когда небольшой поток информации о причине срыва Вахита сошел на нет, оба сидели, как в воду опущенные. — Порой я вообще его не понимаю, как чужого человека, — сказал Турбо, не моргая. — Это уже невыносимо. Внутри сидела огромная такая заноза, обида разрослась, а еще накатила невероятная слабость. Единственное чего хотел Валера: сгинуть под кровлей крыши и избавить себя от всех чувств. Он же с ними не справлялся. От своей слюнтявости было противно. Это же как на него действовали слова Вахита, чтобы вот так сломить бунтарский дух. — Валер, — спокойно начал Вова, — а оно тебе вообще нужно? Зима пользуется тобой, а ты подставляешься — чертов замкнутый круг, который никуда не ведет. — Ты не понимаешь, — прошептал Валера, подпирая подбородок коленями. Он агрессивно терзал на мелкие отрепья мох, который сплошь покрыл крышу. — Зима не пользуется мной, я точно знаю. Такое не сыграть. Просто случилось что-то, и он… , — Турбо даже объяснить не мог, какая кошка пробежала между ними. Все было отлично, и в раз рухнуло. Поведение Вахита было непоследовательным. Он не страдал биполяркой и переменчивостью, а значит причина крылась в другом. Турбо не сделал ничего предосудительного, чтобы срывать на нем злость. Вова, понимая, что друг наглухо закрыт для нормального диалога, дал себе волю говорить начистоту. — Послушай, ты классный, а он козел огородный, который знает об этом, но нагло и целенаправленно топчет тебя. Предлагаю забить хер на Вахита. Турбо было не до смеха, и ироничный тон Суворова только злил. — Вот что ты заладил с козлом? Зиме, наверное, Миша проболтался. Турбо подозревал, за что схлопотал. И все же это была такая чушь. Да, Вахит имел право на психоз, но для начала он должен был послушать мнение Валеры. Он же не просто так размахивал ножом. А сверху добивала грубость в поведении Зимы. Потрахаться с левой девкой, да, так поступают разумные люди! Если Вахит засунет в нее член, Турбо оторвет его с корнем и больше к себе не подпустит. — Миша не мог, он был в отключке. Валера и этот момент понимал, не раз став свидетелем, как Ералаш подвисает в облаке страха. Внутри себя он не боролся. — Подумай, Валер, если Зима весь такой разумный, значит осознанно причинил тебе боль, оттолкнув. Он же не первый раз ведет себя, как конченный придурок. Не забивай им голову. Он того не стоит, — Вова выпарил носом дым, не в силах слушать, как Турбо оправдывает выходки Вахита. — Как бы ни было, Зима не должен был вести себя так с тобой. С кем угодно — да, с тобой — нет. Он же вообще перестал видеть грань, ты хотя бы это признай. — Я нутром чую, он не хотел кричать на меня. Турбо шел в отказ. Они же не ругались ни разу. Если Вахиту что-то не нравится, он все равно будет держать себя в руках или уйдет подумать, пока его не отпустит. В данном случае, Валера принимая во внимание факт, что рано или поздно у любого сорвет фитиль, в какой-то степени понимал Зиму. Вова хотел взять Турбо за грудки и от души встряхнуть. Он как будто специально пропускал мимо ушей все разумные доводы обратить внимание на скрытые для всех мотивы Вахита исходить на говно, при этом делать вид великого умника. Зиме же все сойдет с рук. — Думаю, он устал. Дал волю эмоциям, это нормально. Но, блять, обидно до пизды. Почему именно я? Что я ему сделал? — Он хотя бы раз извинился нормально словами за свое ублюдское поведение? Или умеет только членом тебя заткнуть? Тыкалка, блять, — Вова отшвырнул бычок. — Ты похоже не дурак, а просто кретин, который не ценит себя. Нравится, да, когда об тебя ноги вытирают? Валера стойко выдохнул, стирая с лица былую уязвимость. Он был раздавлен, но это не повод кидаться подобными словами. Турбо понимал, что Суворов имеет ввиду, но, черт, Вова, вообще не понимал, что реально нужно Валере, и жестко перегибал палку. — Вова, — строго предупредил он, — я тебя прошу, закрой свой рот, или мы поругаемся. Суворов помолчал, втыкая в быстро набирающий обороты закат. Равнодушие, с которым Валера к себе относился, бесило. А еще его попытки оправдать каждый неверный дых Зимы! Просто почему? Вова резко встал. — А давай, — он истерично развел руками. — Ты, Валер, только Зиме отпускаешь какие-то тупые наезды, а когда я, твой друг, пытаюсь вернуть твои глаза на место, то мы должны поругаться. Ну, круто. — Блять, знаешь, что? — Турбо поднялся на ноги также быстро. — От тебя требовалось просто посидеть рядом и помолчать, чтобы я на блядские полчаса почувствовал, что не один здесь. Тебя никто не просил давать оценку хамскому поведению Вахита. Он козел, ок, никто не спорит, только сейчас я не хочу ничего об этом слышать. Позже — да, потом мы бы поговорили об этом, когда я, блять, отойду, но не сейчас! Ты что, не видишь, что я на грани?! Мне не ебучая правда и анализ нужны, мне нужно не думать, как Зима сейчас ебёт ту девку и в хуй меня не ставит! Меня это бесит и душит, а еще ты лезешь! — Валер, — от неожиданности, чуть ли не умоляюще, попросил Вова. Турбо злился, и это нормально, но откуда Суворов должен знать, когда лучшее время поговорить о Зиме? — Не унижай себя и не ходи к нему, — Вова опустил глаза, прикусив язык. Валера злостно отсмеялся. Значит в глазах Вовы он постоянно унижался перед Вахитом! Хорошо. Со стороны это выглядело так, но все было по-другому. Никто, абсолютно, никто не видел, что было между ними с Зимой. Сколько можно орать и пытаться переубедить единственного друга в обратном? У Турбо больше не осталось сил растрачиваться на Вову, который на деле оказался хуёвым. Лучше бы он сдох, и Валере не пришлось умирать внутри себя от гнетущей пустоты. — Все, отвали, я ухожу, — Турбо сильно пнул перекладину и скрылся за дверцей, что вела на чердак многоэтажки. — Пиздец, — зашипел Вова. Он опять все испортил. * — Откуда ты взялся на мою голову? — обреченно взмолился Вадим, стоило ему в буквальном смысле наткнуться на Вову. Тот висел на турнике головой вниз, крепко скрестив ноги в коленях и покачивался, как маятник. Вместо ответа Суворов слабо зарычал в темноте, болтаясь вперед-назад. Желтый уставился на егозу, которая даже не подерзила в ответ и решил узнать, все ли у него в порядке. — Ты вот шел прямо, — завозился Вова, дернув рукой, — туда и иди. Ай! — ни разу не по-пацански взвизгнул он, грохнувшись безвольным мешком на траву. Нехер было рукой махать, как будто Вадим и без этого не понял заданное направление. Желтый постоял немного и сдался, уточняя. — Жив? — Вроде да, — пропыхтел Вова, когда смог подняться на ноги. Суворов отряхнул конечности и недоумевающе нашел его глазами. Вадим что, разочарованно вздохнул? Ночь дезориентировала, а еще от положения на весу вверх тормашками кровь отлила в голову, после переворота, оставляя там гудение. Когда Суворов поравнялся с Желтым, Вадим убедился, что обошлось без травм и спокойненько пошел вдоль дороги. Разве что не стал просить Вову убрать ветку с волос. Пусть так походит, на радость чему-то мальчишескому внутри Вадима. — Ты куда? — Иду вперед, сам же сказал, — тихо пиная землю, ответил Желтый. После ссоры с Турбо возвращаться домой не было никакого желания. День был уродский с самого рассвета. Сначала Вова пережил эмоциональную мясорубку, нападение разъяренного Цыгана, потом поругался с единственным другом, а теперь вот и Вадим, второй человек, который более менее его знал, шел куда-то в темноту на уверенных щах. Опять, наверное, по блядкам. Вова на блядки не хотел, но подонимать Желтого… а почему бы и да? Подвисать на турнике Суворову не понравилось. Там его одолевали тяжелые мысли и жгучее давление в груди. — А можно я с тобой? — Нет. Естественно, Суворов даже слушать не стал, быстро нагнал злого дядьку и пристроился рядышком. — Я с Валерой поругался, если вернусь обратно, отвечаю, он задушит меня подушкой во сне, — пожаловался Вова, скрестив руки между собой. Даже о таком говорить Желтому было нормально что ли. Он, если и осуждал, то держал язык за зубами, до определенной поры позволяя Вове вроде как изливать душу. А вот яд — нет. Когда Суворов наглел, начиная ехидничать над Вадимом, Желтый в раз обрубал это. В общем, Вове нравилось все то, что не доходило до грани, когда они собирались придушить друг друга. — Да, точно, ты же на стороне Валеры, — побузел Суворов, не найдя должной поддержки. Вадим хмыкнул в темноту. Интересно, Турбо исполнял заказы за оплату? Желтый с удовольствием посмотрел бы, как Валера отрабатывает стойкость подушки, протирая ею лицо пацана. Конечно, в шутку и забавы ради, но все же. — Куда идем? — Вов, тебе тут не прогулка. Ночь-полночь, кыш домой. — Я один обратно не пойду. — Ты же как-то дошел до турника. — Так там к городу рукой подать, и я постоянно ориентировался на голоса ребят. Считай, был не один. Вообще-то они взяли быстрый темп и ушли совсем далеко. Туда, где одиноко скучала мастерская Зимы, и если пройти меньше километра — машина Вадима. Желтый похоже был слаб на опекаемость. Гнать Вову поганой метлой совесть еще как позволяла, однако, опять то дурацкое чувство неспокойного покоя от его присутствия одержало вверх. — Черт с тобой, пошли. Вова хлопнул в ладоши под выразительный взгляд Вадима. Нет, Желтый все еще мог передумать, да только Суворов чуть не вприпрыжку двинул вперед, подгоняя его. — Болван, — не зная, кого ругает Вадим, сделал шаг навстречу. Растущая луна освещала дорогу и округу, горела ярко фонарным столбом, что было на руку. Желтый знал эту часть территории, здесь было красиво даже ночью. Впереди их ждал карьер, откуда открывался вид на горизонт, когда красное солнце садилось, заливая собой каждый уголок цветущей зелени. Черт возьми, это захватывало дух. Некий порыв поделиться этим с Вовой был тут же остановлен. Суворов обязательно напросится посмотреть, а Вадим не сможет ему отказать. Почему? Хер знает. Желтый сам ловил легкий приступ паники, когда до тяжелых век не смыкал глаза, наблюдая, как быстро солнце заходит за горизонт, и эту красоту буквально вчера захотелось показать Вове. — Мы идем куда-то конкретно? Желтый спрятал руки в карманы бомбера и качнул головой. Потом понял, что Суворов этого не видит и сказал вслух «нет». — Врешь. Брови Вадима съехали к переносице. — Откуда такие выводы? — Значит точно врешь. — Взял меня на понт? Желтый заговаривался, а еще пытался не улыбнуться, когда понял, что выдал себя. Это позабавило Суворова. — Не-а, просто делаю логические выводы. Куда-то же тебе приспичило посреди ночи. — Может стоит сделать еще один? К примеру, я иду к тому, кто меня ждет, и пойти спать в свою постель? Вова не обиделся. Если бы Вадима реально ждал человек, он бы все понял и как-нибудь дошел вместе со своим страхом обратно до города. Но Желтый, как бы не старался оставаться строгим, был не против его компании. Суворов это чувствовал задницей, поэтому остался. — Ты зануда. Что, так трудно сказать, куда мы идем? Вадим хотел бы оспорить это «мы». Он шел навестить свою малышку, а Вова — это Вова. Его нужно всего лишь немного не замечать, тогда и привыкнешь, что над ухом жужжит неугомонная малявка. — Кого ты убил, чтобы вернуться? — Желтый резко сменил тему. Суворов плотнее запахнул ветровку, вжав шею в плечи. К подобным откровениям он не был готов. С другой стороны, кому, если не Вадиму открыть правду, разбавив осадок после этапа? Больше у Вовы не было свободных ушей. Кажется, только Желтый понимал его и реально, как сказал ранее, видел насквозь. — Никого. Цыган пытался, наверное, зарезать меня. Потом Турбо вмешался, хотел устроить рокировку, и Мафия вышвырнула нас. Вадим притормозил. — Вышвырнула? Вова рассчитывал услышать нагоняй. Он же так и не смог дать достойный отпор Ринату. — Да, потому что Турбо приставил нож к своей глотке. Не поднимая голову, Желтый медленно пошел вперед. Это что за новости? — Кто там еще был? — Миша. — И все? Кроме саранчи и хуйла, которое питается страхом, были люди? — Нет, — Вова зачесал челку, что попадала на глаза и постоянно мешала. — Тоже считаешь это странным? — Предельно. После заминки Суворов украдкой глянул на Вадима. Тот загрузился и был по-настоящему удивлен услышанному. Если бы Желтый был Мафией, и отыгрывал шок, у него не вышло бы так натурально. Это и хорошо, и плохо. Ребята голосовали против него, а значит могли конкретно подставиться. А еще это значит, что у Вовы закончились претенденты на роль Мафии. — Постой здесь. Незаметно они ушли достаточно далеко от города, где открытая местность как будто расширялась до большой бездны. Вова часто моргал, пытаясь привыкнуть к темноте — не помогало. У заброшенного стрельбища, скрытом рослыми деревьями, богатыми на сухие ветки, Вадим попросил Суворова стоять и не двигаться. Сучья хрустели и ломались под ногами Желтого, который растворился в темноте. Вова ждал, то и дело оборачиваясь за спину. Вокруг царила убийственная тишина. Живности в их аномальной местности не было, что ночью добавляло определенного дискомфорта. Суворов задрал голову, уставившись на блюдце неоновой луны и дернулся, недоумевая. Рев двигателя задал нервоза. Вова отступил от дороги и сощурился, ясно и четко осознавая, что еще не сбрендил. Десятка или приора (они все были похожи) проскочила по равнине и притормозила перед Суворовым. Довольный до ушей Желтый подался вперед, открывая дверь изнутри. — Падай, и кормушку прикрой, муха залетит. Суворов, так и не закрыв рот, во все глаза рассматривал машину. Отошел к багажнику, быстро вернулся к капоту, попутно задевая раскрытой ладонью крышу. — Откуда? — Где взял, там уже нет. Придя в себя, Вова фыркнул. Опять Вадим говорил загадками. — Двигатель может сдохнуть в любой момент, хочу немного проехаться, поэтому или садись, или закрой дверь снаружи. — Ага, щас, — тут же ответил Вова, запрыгнув в салон. Он не мог поверить своим глазам, у Вадима была настоящая машина, и похоже это была его тайна. — Твою мать, как круто. — Доволен? Желтый обожал водить, свое перегревающееся корыто и не мог устоять, когда заметил аналогичную реакцию Вовы. Внутри прошла волна удовольствия, как если бы он хотел угодить. Опомнившись, Вадим быстро стер улыбку с лица, отказываясь верить, что недовольство Суворова расстроило бы его. Какая чушь. — Еще как, — во всю разглядывая всё и вся, ответил Суворов. — У тебя есть права? Газ, сцепление, тормоз, работающий ручник, умение управляться с коробкой передач — какие тут еще нужны доводы, чтобы не сесть за руль, даже не имея прав? — А побыстрее нельзя? — уточнил Вова, заглянув в бардачок. — Так, что здесь у нас? Желтый брал скорость не больше шестидесяти, чтобы двигатель не сдох. В противном случае им придется катить десятку на своих двоих, к тому же видимость и поляна с еле проставленной дорогой не позволяла ускориться. Закончив выгребать мелочевку, Вова потряс Вадима за плечо. — А в заброшенном городе можем покататься? — Не сегодня. Вадим объездил весь скелет города, и довез бы Вову, куда он попросит. Только не в ближайшее время. Вот-вот Желтого должно выбросить в Игру. Даже думать не хотелось, какая паника накатит на Суворова, если тот останется совсем один в машине. К тому же вряд ли он знал обратную дорогу. Вадим опустил глаза на руку Суворова. Кисть тут же перескочила на приборную панель и прошлась по ней. — Настоящая. Вова покрутил колесико приемника. — Не работает, да? — Только сам голосить не начни. Оба усмехнулись. А что, Вова не певец, но пару песен напеть вполне способен, поэтому тихо-тихо повторил строчки про веру киношникам и загруженность в матрицу. Вадим все услышал, мотая на ус недурной вкус Суворова. — А там что? Суворов привстал коленями на сидении и половиной тела забрался на заднее. — Класс, здесь и спать можно. Желтый отвлекся на секунду, инстинктивно повернул голову вправо, как двигатель принялся барахлить. — Черт. — Что такое? Приехали, да? — Ага, сейчас будем обратно ее катить. Заглушив мотор, Вадим поднял ручник и вышел наружу. — Что? Мы? — Любишь кататься, люби и саночки возить. — Рифмоплет, — пробухтел Вова. — Что тут? Ох, ё! Под капотом дымилось. Вадим скис на глазах. — Знаешь, что делать? — Ремень нужно подтянуть, погуляй пока. Хотя стой… — подумав, Желтый кивнул на водительское. — Садись за руль, заведешь, когда скажу. Глаза Вовы разве что не вылупились. Подскочив на месте, он дернулся в салон. — Класс, всегда мечтал поводить. — Я сказал завести, ручник не трогай. — Да спокойно, не бузи, — отмахнулся Вова. — Все путем, я знаю, что такое ручник. — Это радует. Вадим не поверив, что Суворов в конец не доломает тачку, пошел за ним. — Руки сюда, — Вова закатил глаза, стоило Желтому накрыть его ладони и надавить сверху, чтобы Суворов обхватил ими руль. — Кисти расслабь, да, вот так. И это не трогай, или тачка покатится вперед. От собранности Желтого стало не до смеха. Вова кивнул, не в состоянии выдавить из себя слово и замер, когда пальцы Вадима обвели разбитые костяшки Суворова. Он проверял их целостность. Какой же ты, блять, придурок — вот, что это было за касание. Я не придурок. Ими я бил по лицу Цыгана. — Ты — болван, который заставляет меня переживать. Вадим согнулся над Суворовым, рывком подтянул ручник еще раз. Отстраняясь, их носы столкнулись. Переглядка глазами оказалась натянутой, нестерпимой, вымученной. Буря внутри искала выход. — Ключ на меня развернешь, — попросил Вадим и отпрянул, как ошпаренный. Вова выдохнул ртом, вытирая неожиданно влажные ладони. Уставился на свои согретые руки, не в состоянии признать очевидное. Происходила какая-то чертовщина. Закончив с движком, Желтый отпустил Вову. Суворов решил не оставаться внутри и обойти авто. Присев на багажник, он подтянул ноги в коленях на себя. Желтый воевал с железом, сквозь тихие маты около двадцати минут. — Был бы у меня фонарик, я бы тебе обязательно посветил, — решил подать голос Вова, разглядывая россыпь звезд на небе. Они так долго молчали, и это сказывалось давлением на грудь, как будто что-то невидимое мешало дышать, как раньше. «Я бы в задницу тебе его засунул», — пронеслось в голове Вадима. Он не злился. Просто машина ломалась через раз, а возня с ней доставляла головной боли. Здесь и без того обратиться толком не к кому, еще и Вова со своей «поддержкой». И чертовыми огромными глазами, которые хлопали и не выходили из головы. Нет, все-таки Вадим злился. На что-то. — Ну как? Закрыв крышу капота, Вадим отряхивая руки об куртку, подошел к Суворову вплотную. Небольшая задержка взглядов прервалась неловким откашливанием. Ноги Вовы съехали вниз. Ведь Желтый именно это имел ввиду, когда заметил кроссовки на заднике машины. Лучше не стало. Вадим аккуратно отстранил ногу Суворова, приземлив локти на багажник сбоку от него. — Что скажешь? Дела плохи? — Заведемся, — ответил Желтый, закурив. Уголки губ Вовы приподнялись, сейчас он ощущал непривычный покой, как будто сама жизнь закрепилась в этом моменте и даже ее течение стало в разы медленнее. Перед глазами Вадима, звякнув, лег портсигар. — Спасибо. Раскрыв его, Желтый передал самокрутку Суворову, на что тот повел носом в сторону. — Вообще не мое. Вадим выпустил знойный дымок. — Ты просто курить не умеешь. Со смешком Вова лукаво посмотрел на сигарету между губ Желтого, а потом на него. — Ты знаешь да, что строишь из себя умника, который меня раздражает? — Так же, как и ты меня, — Вадим несильно толкнул Вову в плечо. Оба тихо посмеялись. Чувство неловкости, от которого оба бежали, маньячно следовало за ними, и даже неловкая попытка вывести разговор в прежнее русло не помогла. Желтый курил уже вторую, когда коснулся пальцами волосков на ноге чуть выше колена Вовы. Подушечки мелко выводили круговые движения. — Ты что делаешь? — прошептал Суворов. — А на что похоже? — зажатая между губ сигарета, нисколько не мешала той наглеце, что сквозила в голосе Вадима. Он был совсем близко, смотрел пристально, и, осмелев, накрыл внутреннюю часть бедра раскрытой ладонью. Вова беззвучно ахнул, прикрыв глаза. Пятерня едва задевала часть ноги с границей шорт. — Вадим. — Мм? — промычал он, с подчеркнутым интересом исследуя Суворова. Решаясь первым, Желтый осторожно, как сапер, прислушивался к граням дозволенного, и пока что Суворов разрешал трогать себя. Облизав пересохшие губы, Вова неотрывно следил за рукой Вадима, не смея пошевелиться. Желтый затягивался, выдыхая в сторону, и как заговоренный смотрел на свою непослушную ладонь, точнее на то, где она была. Пальцы прошли по коленке, невесомо следуя шероховатости укусов саранчи. — Болит? — тихо и заботливо спросил Вадим. Голос его сел и напоминал шепот. — Сейчас нет, — ответил Вова. Болеть перестало везде. Кроме мурашек и дребезжания под кожей Суворов ничего не чувствовал. Докурив, Желтый отбросил бычок, отпустил руки по бокам от Вовы, надолго цепенея в омуте пепельных глаз. — Не смотри на меня так, — выдавая внутреннее сопротивление попросил Вадим, а сам еще как смотрел. Глаза Суворова блеснули. Ничего такого он не делал, Желтый наговаривал. — Ты первый начал, — нагло ответил Вова, подаваясь вперед. Вместо слов, Вадим рывком подтянул Суворова ближе, смяв его задницу, как своё. Притворство «я ничего не понимаю» потеряло весь смысл, когда оба гортанно выдохнули от толчка навстречу. Желтый обхватил волосы на затылке Вовы, въезжая тому в лицу. — Только не сожри меня, такой страшный, — попытался пошутить Суворов, выговаривая все это в губы Желтого, натирая их своими. Это было слишком. Лапа Желтого легла на дрожащее в уязвимой позе бедро Суворова, губы накрыли быстро в тот необходимый момент, когда Вова собирался сделать тоже самое. Вадим усилил хватку в волосах, на затылке, раскрывая Вову под себя. Целовал, проникая языком внутрь, зашипел, когда их стояки столкнулись. Немного завалив Суворова на спину, Желтый несильно толкнулся тазом между ног Вовы, хватая губами каждый тихий всхлип. Теснота в шортах, вызванная стояком Вадима, была невыносима. Блять, у него крепко стоял, и Вова сходил с ума, когда Желтый делал сумасшедшие движения почти внутрь. Еще никогда не было такого, чтобы анал Суворова сокращался, пульсируя до невыносимой почти боли, которую не хотелось приглушить, а только раздраконить. Язык Вадима прошелся по небу, собирая сладкую слюну. Переплетение их тел раскалялось горячей щекоткой и отливало вниз живота тугим узлом. Основательно завалив Вову, Желтый провел по его ногам, которые обхватывали по бокам. Податливость и желание Вовы хотелось хвалить вслух. Суворов двигал бедрами навстречу, выпрашивая Вадима не так сильно прикусывать его нижнюю губу. Молния на ветровке вжикнула. Желтый задел соски Вовы под футболкой, тем самым выбивая кислород из легких. Он обещал сделать все аккуратно. Ладонь Вовы уперлась в грудь Вадима, когда он потянул резинку его шорт вниз. — Подожди, — попросил Вова. Воздух. Ему нужен был воздух, подышать и желательно подальше от Вадима. Рядом с ним он совсем не соображал. — Что такое? — губы Желтого мазнули по щеке Вовы, отрываясь от шеи. Он опустил голову, жадно сглатывая. — Я перегнул, да? Ты не хочешь? — Нет, нормально всё. Блять. Вова запнулся, не зная, что собирается сказать. «Пожалуйста, не трахай меня на капоте машины, потому что, я как минимум не подготовлен, и вообще ты порвешь меня своей дубиной, которой уже довел до мокрых трусов?». Черт-черт-черт. Суворов боялся, Вадим принял эту заминку по-своему и убрал руки. Потом вовсе отошел метров на пять и отвернулся, вытирая губы. Желтый и сам не мог объяснить дикий порыв засосать Вову. На лице Вадима был полнейший ужас, потому что, блядство, Суворов оказался таким горячим и развязным, а не противным. Его гребанный, сладкий язык поднял член, как по команде. Вадим же реально был готов выебать Вову вот прям здесь, что никогда не входило в его планы. Головка все еще до боли упиралась в трико, и это был полный трындец. — Садись в машину, поехали. Вову накрыл прохладный ветерок. Весь он в раз опустел и ощутил ошпарившую иррациональную обиду. Слова не шли, Желтый смотрел в темноту и больше не разговаривал с ним. — Пиздец, — в сердцах прошептал Вова. Вадим же не обиделся? Перемена между ними образовалась слишком резко, Суворов не поспевал даже за своими эмоциями. Они не разговаривали, и тишина эта добивала убойным молотком. Ни единого фонового писка-треска, чтобы хоть как-то отвлечься и разрядить обстановку. Вова накинул капюшон на глаза, скрестил руки на груди и прислонился к запыленному стеклу. Как ни странно, чувства, будто они занялись чем-то не тем не было. Вова столько журил Турбо, когда тот находил время на все те вещи, которые у них происходили с Зимой, а сам-то? Как дорвался до губ Вадима хотел зацементировать себя в них. Весь он проникся Желтым, как вирусом и больше не соображал. — Ты не сделал ничего такого, чего бы я не хотел, — наконец сказал Вова, долго и украдкой подглядывая за сконцентрированным на дороге профиле Вадима. Желтый снова закрылся и свел губы в линию. Злился ли? — Забыли, — сухо ответил он, и опять тишина. Еще и с привкусом горькой полыни. У Вовы язык не повернулся сказать о причине своего «подожди» и вообще страхе перейти границу, куда его фигурально нога, а фактически задница не ступала. Подъехав к месту, откуда они забрали машину, Вова, не успев разогнуться, подскочил от торопливого стука в стекло со стороны водительского. Когда Желтый вышел к Зиме, он продолжил нетерпеливо отбивать костяшками по металлу крыши. — Нервы? — Курить есть? И у тебя левая фара не горит. Вове стало не по себе, вроде как нужно оправдаться, за каким хреном он делал в машине Вадима. Желтый также ощущал себя не в своей тарелке, но ничего не сказал. Молча передал Зиме сигарету, вторую же отправил в рот обратной стороной фильтра. — Блять, — ругнулся он. Насколько Вова мог судить, Вадим был заядлым курильщиком и даже закрытыми глазами прикуривал с нужной стороны, а значит сейчас он потерял концентрацию, не сумев найти достойное объяснение их поцелую. Нихрена Суворову не показалось: Желтый психовал, но выбрал тактику заигнорить. Ладно, Вова не станет донимать его вопросами, особенно в присутствии Вахита. Парни переглянулись в своей привычной манере. Суворов, наблюдающий за ситуацией со стороны, захотел себя ущипнуть. Эти двое вели себя до того непринужденно: Вахит не ахуел с тачки, кивнул, стоило Вадиму ему прикурить, и Желтый держался вполне по-приятельски. Так-так. — Не один что ли? Забив на «хули тебе надо» выражение лица Желтого, Вахит склонился к неприкрытой двери и не смог скрыть удивление. Чуть не вылупил глаза наружу, убедившись, кто перед ним. Узнал, понял (не понял вообще-то), принял и не стал задавать лишних вопросов. Компания у Желтого подобралась вот вообще неожиданная, и говорить об этом они не будут. — Малой, тебе не пора ли спать? Блять, что? Вова уставился на Зиму с отвращением и вышел наружу. — Отвали, я с тобой не разговариваю. Вахит не был настроен спорить. Все его мысли занимал Турбо. — Валера где? — В пизде. Зима резко дернулся в его сторону, Вадим преградил путь рукой, хмурой физиономией пытаясь сбить спесь с Вахита. Вова рефлекторно подался вперед, приговаривая, что сам ему сейчас въебёт. — Эй, хорош. — Вов, я же серьезно спрашиваю. Его уже долго нигде нет. Откинув раздражение, Вова задумался, а не выбросило ли Валеру в Игру? Появилось нехорошее предчувствие. — Ты везде искал? — с волнением уточнил Суворов. — Я бы не спрашивал, если бы не обошел территорию раз десять, да? — с сарказмом спросил Вахит, скинув докуренную сигарету в траву. — Кто тебя знает, ты же занят был! — саркастично намекнул на девицу Вова. — Нормально говорите, без эмоций, — вступился не менее заёбанный Желтый, которому приходилось разнимать их. Зима дернул плечом, чтобы Вадиму не пришлось выступать громоотводом. Вахит будет держать руки при себе и пальцем не тронет Вову, если тот завалит. Суворов с шумом скрестил руки на груди. — О, да подавись. — Хорош гнать, не зли меня. Ничего не было, и это не твое дело. — Скажи это Валере, ага. — Оба замолкли. Желтый предельно осмотрительно следил за реакцией Вахита. — Может на Игре? — Не может быть, — тут же ответил тот. — На пляже был? Там же вода с этими, — Вова говорил о вибрациях. А вдруг Турбо психанул и полез туда назло или вернулся на высотку, чтобы сигануть вниз? Блядство, ни одной идеи без трагического конца в фантазиях Суворова не было. Пока парни спешно загоняли авто, Вова отправился в сторону озера. — Потом на заброшку пойдем. И ты урод конченный, — сквозь зубы добавил Суворов, когда ребята догнали его. Зима вестись на провокацию не стал. Он и сам знал, кем был. Недолгая дорога до города была пронизана давящим чувством не высказанных слов в глотке. — Скажешь что-нибудь в свое оправдание? — Буду говорить только с ним, — без прежней раздраженности ответил Вахит. «Да уж», — подумал Вова. — «Лежачего не бьют». Зима напоминал побитую собаку, которую все равно руки чесались прикончить. Спустя время Вахит подал голос, когда отчаялся найти Турбо. Втроем они убили около часа, так и не встретив Валеру. — Я чет психанул, тебе не обязательно искать со мной, Вадим, иди спать. Вов, ты тоже, — Зима до боли надавил на глаза. — Блять, я сам, ладно. Желтый с Суворовым на жалкую секунду встретились глазами, тут же отворачиваясь друг от друга и пошли молча. Никуда они не уйдут. Для даже ленивой болтологии не осталось сил. Горожане спали, над головой рассеивалось черное полотно тьмы. По ногам шелестела увлажненная росой трава. Согнувшись, Вова пропустил зелень сквозь пальцы и прикрыл глаза. Солнце поднималось, а на глазах густел туман. Ни в городе, где они жили, ни по пути до леса Валеры не было. Суворов обхватил себя руками, не зная, что думать. Зима заметил на шее Вовы легкий засос и спрятал ухмылку. Вадим, который еще раньше обнаружил оставленный своими зубами след, как загипнотизированный наблюдал за Суворовым со спины. Какого вообще черта его заботило это неуёмное на ножках? Но ведь заботило же, если последний час Желтый только и делал, что прокручивал в голове их поцелуй. — Слышите? — прошептал Вова, стоило подойти в озеру, которое они исследовали вдоль и поперек в поисках пропажи. Тихо переговаривающиеся голоса раздались за кромкой берега. Фигуры Турбо и Кащея окутывал белый смог тумана, красиво нависая над толщей воды. Костя лениво вращал средний с указательный пальцы, с невидимой силой управляя пачкой сигарет. — У меня голова кружится уже, прекращай, — замученно попросил Валера. — Истощение, поэтому и кружится, — подсказал Кащей, ловко схватив пачку, которую больше не держала энергия. Вова, Вадим и Зима поравнялись в нескольких метрах, наблюдая за этой странной картиной. Суворов облегченно прикрыл глаза, наконец-то выдыхая. Вахит сбоку дернулся, не трогаясь с места, будто залитый в бетон. При свете дня весь его ужасно замученный вид вместе с отвращением вызвал неподдельную озабоченность о его состоянии. Он же был похож на наркомана в ломке — весь черный, угрюмый, дерганый. Суворов, который до этого не имел возможности разглядеть Зиму с близкого расстояния, понял, почему тот обычно прячется за очками и мешковатыми вещами. Вахита лихорадочно трясло. — Я прям затылком чую, как Зима хочет пробить во мне дыру, — Кащей обернулся, кивая им. Вова скомкано махнул ему в ответ, убирая улыбку с лица, стоило Вадиму посмотреть на него вот так! — Валер, мы тебя потеряли, — озабоченно подал голос Суворов, быстро спускаясь вниз по небольшому трамплину. Турбо задрал нос, развернулся и даже не удостоил Вову взглядом. Всю гребанную ночь и день с того момента ссоры он провел один, а Зима притащился только сейчас. К рассвету Валера многое обдумал: психовал, злился, обижался, чуть не опустился, чтобы первому подойти к Вахиту, и в конце концов дошел до стадии пустоты или принятия. Хватит с него. К тому же на злых, вопросительных мордах сквозила претензия. Ребята таращились во все глаза. Вероятно, уже невесть что напридумывали за Валеру с Кащеем, чем злили Турбо. Забивая на всех, Зима попытался поймать уплывающий взгляд Валеры. — Я вспылил. Давай поговорим? Вова подсмотрел за ухмылкой Кащея, и задумавшись, машинально задел воспаленную губу. Прежде у Кости не горели глаза голодным до скандала огоньком. Валера забрал свою куртку из рук Кащея и фыркнул в лицо Вахита, нахально уставившись на него. — Поздно еблом щёлкать. Я столько ждал тебя, пока ты там… — Турбо крепче вцепился в куртку. — Короче, иди на хер, это все. Конец, я устал чувствовать себя ненужным. — Я тебе хоть раз дал повод так думать? — резко сказал Зима. — Да, примерной каждый раз, когда я думал, что мы стали еще ближе. — Послушай, Валер, я повел себя, как гнида. Все осознал и хочу, блять, — Зима, не замечая, никого вокруг, договорил, — извиниться. Пусть это ничего не изменит, но поговори со мной. — Я больше не нуждаюсь в этом, тем более, если это ничего не изменит, как ты сказал. Турбо вырвал свою руку, когда Вахит обхватил ее, несильно сжимая и вернул обратно. — Не надо, не трогай. Валера уходил быстрым шагом, не оборачиваясь. Вове делать здесь больше было нечего. Желтый, который был сам не свой, похлопал Вахита по плечу и двинул отсюда. Кащей склонил голову набок, не скрывая довольное выражение и развел руки в сторону. — Какой же ты кретин. Так круто все проебать, нужно постараться. Зима тяжело прикрыл глаза, ни разу не смирившись. Изношенные внутренности и вымотанность давала о себе знать — он терял связь рассудка и физической оболочки. Всё, блядь, болело! — Валера же реально ждал тебя, ублюдок, — продолжал игру на нервах, Кащей встал к Вахиту вплотную. — Мне тебя даже не жаль. Ты просто последний еблан. — Пасть закрой. Зима схватил Костю за шею, сжимая руку. — Не подходи к нему, понял. Кащей тихо отсмеялся, скинул чужую руку. — Мы тут поговорили с Валерой, он столько интересного рассказал. Оказывается, ты отпустил его. Это че такое, а? На лице Вахита дрогнул нерв, пока глаза Кащея блестели, как у заведенной злой кошки. — Это против правил, — Кащей перестал лыбиться. — Ты, блять, хотя бы понимаешь, как подставил себя? — Или тебя, да? — поддел Зима. Он стоял на месте, пока пидор в офисных брюках изгалялся и, не моргая, смотрел в саму душу. — Еще один проёб, и я буду закидывать его в Игру каждый день, ты понял? Вахит медленно опустил голову, не смея провоцировать Кащея. Костя запрокинул голову к небу и резко схватил Зиму за челюсть, заставляя смотреть на себя. — Иди проспись, слабак. Вахит дернул головой, оттолкнув Кащея плечом. — Пошел. Ты. Под издевательский смех стервятника, Зима вышел в лес, все еще чувствуя за спиной пронизывающий до костей взгляд Кащея и наткнулся на Желтого, который специально ждал его. Вадим оттолкнулся от ствола дерева и бросил под ноги Вахита бычок. — Ну, ты и сука. — Вадим. — Нахер пошел. Желтый ничего не слышал из чужого разговора. Может, и тормозил долго, но два и два сложить смог, при этом долгожданного облегчения не последовало.