an atom & a star

Группа репетирует отдельно от Четыре. Записанный вокал раздаётся по комнате, пока они поют песню за песней. Нил сказал Эндрю обратное, когда он репетировал рано утром. — Стоп, — кричит Тея, тур-менеджер. — Сделайте перерыв. Когда мы вернёмся, будьте готовы ещё раз исполнить эту песню, без пропусков реплик на бридже. — Бессмысленно, — ворчит Аарон. Эндрю не обращает на него внимания и падает на один из складных стульев, расположенных возле двери. Его пальцы жаждут закурить, но он не в настроении быть объектом предстоящей злобы Теи. Ещё во время их первого совместного тура во времена Корта он понял, что разумнее подождать, пока она будет в немного лучшем настроении — когда она с большей вероятностью присоединится к нему, чем будет отчитывать. — Они должны знать, что Четыре всегда слишком долго тянет конец второго припева, — продолжает Аарон. — Но поскольку они не поняли это за всю сотню выступлений, тогда все бы это поняли сейчас, если бы Четыре соизволил по репетировать с нами. — И за всю сотню выступлений ты до сих пор не перестаёшь жаловаться на одно и то же, — размышляет Эндрю. Аарон взглядом метает в него кинжалами. — В любом случае, — говорит Ники, размахивая руками, словно пытаясь рассеять нарастающее напряжение. — Я вам не говорил, что Эрик, возможно, сможет присоединиться к нам в Тампе вместо Атланты? Плюс три экстра-дня к поездке. Класс. Ники, по сути, уже это им говорил. И это только ещё больше бесит Аарона. — Здорово, наверное, — говорит он. Лицо Ники мрачнеет, когда осознаёт свою ошибку. — Извини, я не пытаюсь хвастаться. По крайней мере, мы увидим Кейтлин, когда будем в Бостоне! Эндрю смотрит прямо в глаза Тее через всю комнату, встаёт и достаёт сигареты из кармана, но она только сердито зыркает на него. Уйти из комнаты — правильное решение. Эндрю Лос-Анджелес не любит в принципе, хотя проживает здесь уже более трёх лет. Если бы ему пришлось выбирать время года, когда Лос-Анджелес был наименее отстойным, то это были бы зимние месяцы. Он сидит на специальной отведенной скамейке для курения во дворе в центре здания Raven Records и пытается успокоить свой разум никотином. В последнее время каждый разговор с Аароном проходит именно так. Не то чтобы Эндрю много разговаривал с ним или Ники вне работы. Фактически, сегодня он впервые увидел кого-то из них с тех пор, как они приземлились в Лос-Анджелесе в прошлом месяце и разошлись на перерыв. Так было уже почти год: на следующий день после того, как они отправили документы для участия в туре, Ники пригласил их обоих на ужин. Это оказалась засада для Эндрю: Ники и Аарон решили, что это будет их последний тур. — Нет, — просто ответил Эндрю. Лицо Аарона омрачилось гневом, когда он посмотрел на Ники. — А я тебе говорил. — У нас не было полноценного перерыва уже много лет, — сказал Ники, попытка апелляции. — Мы с Эриком уже давно не жили на одном континенте. Более удобных случаев может и не подвернуться Аарону с Кейтлин, чтобы жениться и завести детей. Это никогда не будет длиться вечно — лучше прекратить сейчас, чем возненавидеть нашу работу. Эндрю ушёл прежде, чем ему пришлось бы слышать что-то ещё. С тех пор они об этом не говорили, но Эндрю знает, что Ники, который занимается большей частью их более официальных дел, отклоняет предложения о будущих турах. Ники сказал, что это никогда не будет длиться вечно. Эндрю знал это, но, опять же, он никогда особо не задумывался о будущем. Это не имело значения. Когда Эндрю и Аарон учились в старшей школе, они заключили сделку: никаких друзей, никаких девушек, никаких наркотиков. Аарон был близнецом, которого их биологическая мать решила оставить, но эта привилегия шла в комплекте с кулаками Тильды и поразительным искушением таблеток, которые она хранила в доме. Когда семья Тильды узнала об Эндрю и подтолкнула её вернуть его «домой», Эндрю позаботился о зависимости Тильды, а затем и о зависимости Аарона. Ники взял их под опеку, но не знал, как обеспечить безопасность Аарона. Сделка близнецов означала, что Эндрю защитит Аарона от призраков его прошлого. Сделка истекла после окончания учебы, но потом образовался Next of Kin. Кейтлин была битвой, которую Эндрю проиграл дважды: один раз три года назад, когда они встретились, а затем ещё раз в прошлом году, когда они обручились. Но группа позволила Эндрю присматривать за Аароном, выполняя единственный долг, который Эндрю по-настоящему умел. Это никогда не будет длиться вечно. Конечно. Ничего не длится вечно. Эндрю тушит сигарету и возвращается внутрь. Они играют песню так, как хочет Тея. Три дня спустя в Сан-Диего, когда Четыре тянет последнюю ноту в припеве дольше, чем следовало бы, они подыгрывают ему. Они делали это достаточно долго, чтобы уже привыкнуть. Эндрю намеревается заглянуть на вечеринку после выступления только на время, достаточное для того, чтобы украсть бутылку спиртного или шампанского, но в открытом баре его отвлекает безжалостное притяжение Джереми Нокса. — Чувак! — зовёт Джереми с широкой улыбкой. Он широко разводит руки, но так и не пытается обнять Эндрю. — Воздушные объятия — это тоже круто, — легко сказал Джереми, когда Эндрю с уничтожающим взглядом отказался от первого предложенного объятия. Несколько лет назад во время трёхмесячного тура, в котором они были вместе, случалось неудачное количество односторонних воздушных объятий, но барабанщик научился и с лёгкостью придерживался границ Эндрю — особенно после того, как Эндрю начал отсасывать у него в кладовках клубов после выступов. — Нокс, — признаёт Эндрю, и улыбка Джереми становится невероятно яркой. Джереми похож на чёрную дыру, если бы она была сделана из торжествующего оптимизма. Даже в самых грубых случаях его оскорбления сахаристые, как лезвия бритвы, спрятанные в конфетах на Хэллоуин. — Как живёшь, чувак? — спрашивает Джереми. — Это грандиозное мероприятие — поздравляю. Ты заслужил. — Это работа, — говорит Эндрю. По мнению Эндрю, сотрудники бара слишком профессиональны — весь алкоголь остаётся вне досягаемости потенциальных бродящих рук. Последствия грандиозного мероприятия, предполагает Эндрю. Когда Next of Kin поддержал инди-художницу Джени Смоллс, их торжества проходили в дешёвых отелях, гостиных и дайв-барах. Джереми был частью открытия тура, талантливая, но совершенно несерьёзная группа из трёх человек, которая большую часть выступлений очаровывала публику подшучиванием и радостно, но хуёво исполняла свои собственные песни. — Где твои подельники? — спрашивает Эндрю. Он заказывает виски, затем опирается локтем на стойку и поворачивается к Джереми. Джереми хорошо выглядит. Его кожа стала более загорелой, чем, как запомнил Эндрю, во время их ночных интрижек. Его волосы ещё светлее; ещё несколько подобных отбеливаний, и он достигнет бело-русого оттенка Эндрю. — Не здесь — я пришёл с другом, у которого есть друг, который дружит с кем-то из Рейвен, — говорит Джереми. — А ты не видел в Инстаграме? Девочки беременны! Каталина заявляет, что это вышло случайно: она говорит, что их развлекаловки со страпонами были настолько хороши, что Лейла забеременела. У The Sympathetic Consensus «отпуск», пока их ребёнок не вырастет достаточно, чтобы играть на музыкальных инструментах. — Ха, — говорит Эндрю. — Если бы кто-то мог такое сделать, так это Кэт. — Святая правда. — А ты что делаешь, пока они играют дома? — спрашивает Эндрю, поскольку его напиток ещё не принесли. — Я пока не уверен, — отвечает Джереми. — Прошло всего несколько месяцев, поэтому я просто тусуюсь с семьей. У моей сестры вся эта штука с дропшиппингом, поэтому я ей помогаю. Эндрю поднимает брови, но дальнейшие вопросы прерывает внезапный шум толпы за спиной Эндрю. Он поворачивается, чтобы посмотреть на человека, который столкнулся с ним, но его взгляд останавливается через плечо парня на источнике беспокойства. Четыре в окружении своей свиты приближается к бару. Женщина цепляется за его руку. В памяти Эндрю вспоминаются вспышки её лица на таблоидах продуктового магазина. Она шепчет что-то на ухо Четыре, что заставляет его холодно и сдержанно улыбнуться. Мужчина, толкнувший Эндрю, почтительно отходит в сторону, но Эндрю не двигается, даже когда женщина из таблоида рядом с Четыре пытается подвинуть его. Бармен бросает свои дела, чтобы принять заказ Четыре. Пока они ждут, женщина снова шепчет на ухо Четыре: он поворачивает голову, чтобы прислушаться, находя Эндрю глазами. Четыре смотрит на него, и Эндрю не видит ни капли Нила в глубине его глаз. Четыре отводит взгляд, когда женщина постукивает по татуировке на его щеке, и пассивно улыбается, когда он переплетает их пальцы, чтобы отвести её руку назад. Их напитки быстро приносят, а затем Четыре, женщина и остальная часть назначенных сегодня вечером снова исчезают в толпе. — Ну, думаю, слухи говорят правду, — говорит Джереми. Эндрю смотрит в сторону Джереми и видит, что его улыбка стала кислой. — Какие? Джереми пожимает плечами. — Я просто думаю, что для мужского эго полезно общаться не только с людьми, которые ему поклоняются. Надеюсь, он будет более благодарен вам и ребятам за кулисами. Бармен наконец проталкивает виски Эндрю через стойку, и Эндрю взамен бросает несколько купюр. — Он делает свою работу, — говорит Эндрю. Он оставляет чаевые, выпивая дорогой виски за один раз. — Я делаю свою. — Конечно, — говорит Джереми. — Однако ты заслуживаешь большего уважения. Ты был невероятен сегодня вечером. Аарон и Ники тоже. А где они? — Где-то здесь, — говорит Эндрю. Он роняет стакан на стойку, затем стукается плечом о руку Джереми, планируя побег через многолюдную вечеринку. — Увидимся позже, Нокс. Джереми фыркает. Он поднимает руки в очередном воздушном объятии, выплёскивая напиток на девушку рядом с ним. — Ох, дерьмо, мне так жаль… Эндрю оставляет его разобраться со своим беспорядком. Позже Нил стучится в дверь гостиничного номера Эндрю. — Сейчас почти шесть утра, — говорит Эндрю, когда входит Нил, от которого исходит слишком много энергии. — И тем не менее, ты ещё не спишь, — говорит Нил. Он тянется к подбородку Эндрю, постукивая большим пальцем по уголку его рта. — Ты ждал меня? Эндрю в ответ пытается укусить Нила за палец, но Нил слишком быстр. Он проходит дальше в комнату, сбрасывает обувь и проводит рукой по куртке Эндрю, висящей на спинке стула. Сегодня вечером он выглядит сюрреалистично и на взводе, по-прежнему в парадной одежде, облегающих кроя, тёмных цветов и люксовых брендов. Прошли недели с тех пор, как Эндрю в последний раз видел Нила в Бразилии, и взаимодействие с образом Четыре всегда искажает восприятие Эндрю, — особенно в такую ​​позднюю ночь. — Я настолько устал, что чувствую, что могу пробежать лишь милю или пять, — говорит Нил. — Хочешь со мной? Мы могли бы найти место, чтобы посмотреть на восход солнца. Он подмигивает Эндрю через плечо. Эндрю закатывает глаза и садится на край кровати. — Ты вырубишься через несколько минут. — Не исключено, — подтверждает Нил. — Сегодня вечером ты выглядел очень хорошо. Когда я увидел тебя на вечеринке, то мне захотелось затащить тебя в угол. — Ты хороший актёр, — говорит Эндрю. Нил одаривает его лёгкой улыбкой и останавливается между колен Эндрю. — Как думаешь, мне стоит попытаться пробраться на киносцену? Нил держит руки между ними, и Эндрю кладёт их себе на плечи. Ладони Нила тёплые, пальцы твёрдые, когда он массирует кожу Эндрю через ткань футболки. Глаза Эндрю закрываются. — Если хочешь, — говорит он, вялый от усталости и прикосновений Нила. Нил усмехается. — Если ты устал, я могу уйти. Я даже не понимал, насколько уже поздно. Эндрю качает головой. Он цепляется пальцами за воротник рубашки Нила и тянет его за собой, отползая обратно на кровать. Он лежит на подушках, а Нил держит руки по обе стороны от головы Эндрю, чтобы удержаться, сохраняя расстояние в несколько дюймов между их грудями и сокращая расстояние между их ртами. Эндрю скользит руками по бокам Нила и по его заднице, и Нил одобрительно мычит ему в губы. Поцелуй не перерастает во что-то большее — даже наоборот. Когда Эндрю проводит ладонями по бёдрам Нила, затем вверх к лопаткам и снова вниз, он чувствует, как адреналин Нила наконец исчезает. Губы Нила скользят вниз по подбородку Эндрю к его горлу, вялое прикосновение губ, когда Нил опускает свой вес на локти. Эндрю позволяет этому продолжаться несколько минут, руки скользят под рубашку Нила и прижимаются к его пояснице, а его дыхание становится медленным на шее Эндрю. Когда Эндрю был ребёнком, его учили, что прикосновение — это оружие. Теперь он понял, что это то, что может быть управляемым. С тех пор он встретил много людей, которые слушают. Джереми Нокс был одним из них. Но Нил запомнил свод правил Эндрю до такой степени, что Эндрю начал вносить поправки, просто чтобы найти ту грань, где Нил станет колебаться. — Я тебя наконец-то утомил? — бормочет Эндрю. Он чувствует каждую частичку тяжёлого вздоха Нила. Эндрю легонько толкает Нила в грудь, и тот спокойно поднимается, перемещаясь так, что больше не сидит верхом на бёдрах Эндрю. Полосы оранжевого цвета окрашивают небо за окном позади Нила. Нил прослеживает за взглядом Эндрю и снова вздыхает. — Мне пора идти, — говорит он. — У меня пиар-встреча в десять. — Хреново, — говорит Эндрю. — А я вот собираюсь отлично поспать до полудня. Нил улыбается, затем трёт глаза. — Не хвастайся. — Иди спать, — Эндрю пинает Нила по бедру, и Нил стонет, скатываясь с матраса. Он некоторое время смотрит на свою выброшенную обувь, прежде чем поднять её, а не надеть обратно. Эндрю следует за ним до двери, шлёпнув Нила по заднице, прежде чем вытолкнуть его в коридор. Нил бросает ему лёгкую улыбку через плечо, уходя. Эндрю скрещивает руки на груди и прислоняется к дверному косяку, наблюдая, как один из охранников Нила выходит из тени возле лестницы, чтобы проводить Нила в его комнату. Он остаётся там ещё несколько мгновений, даже после того, как они исчезают, пытаясь собрать в кучку уставшие мышцы и вернуться в постель. Дверь в коридоре открывается, от звука Эндрю подпрыгивает. Аарон выходит из своей комнаты с впечатляющим беспорядком на голове и телефоном, прижатым к уху. Заметив Эндрю, он шепчет в трубку «подожди минутку, детка», прежде чем прикрыть микрофон. — Почему ты ещё не спишь? — спрашивает Аарон Эндрю. Эндрю не чувствует желания отвечать, поэтому просто смотрит в ответ. Гнев Аарона не вспыхивает из-за игнора, как того ожидает Эндрю. Вместо этого его рот напрягается, глаза уставшие, как будто он ждёт чего-то большего, чем ответа на свой простой вопрос. Эндрю не может дать ему ничего, что он ещё не пообещал. — Пожелай от меня хорошему доктору доброго утра, — сухо говорит Эндрю, и глаза Аарона наконец вспыхивают раздражением. Искра удовлетворения — это то, что возвращает Эндрю в постель, но также заставляет его ещё час смотреть на восход солнца. Когда он просыпается, солнце уже клонится к горизонту.