an atom & a star

Эндрю теряет Нила из виду вскоре после того, как они сошли со сцены в Манхэттене. Нил оказывается втянут в группу предполагаемых знакомых и прихлебателей, которые, без сомнения, готовы использовать горе как возможность подобраться ближе. Часть Эндрю хочет прорваться к Нилу и утащить его, но этого не случится. Четыре приходится исполнять роль как на сцене, так и за её пределами. Разочарованный, Эндрю при первой же возможности запирается в своём гостиничном номере. Он пробыл там всего тридцать минут, когда услышал знакомый стук в дверь, и сердце подпрыгнуло к горлу. Нил не прокрадывается внутрь, как обычно, когда Эндрю открывает дверь. На голове капюшон, руки зарыты в кармане толстовки. Когда сценический макияж смыт, тёмные круги под глазами делают его радужную оболочку устрашающе бледной. — Привет, — тихо говорит Нил. — Я могу войти? Эндрю безмолвно делает жест. Внутри Нил садится на подлокотник мягкого кресла возле окна. — Я полагал, что они тебя задержат, — говорит Эндрю. Он достаёт из холодильника две мини-бутылки с водой и бросает одну в сторону Нила. Не может быть, чтобы он сейчас не оправлялся от своего рода похмелья. — Я сказал им, что мне слишком грустно и я слишком устал, чтобы веселиться, — говорит Нил. — Они поверили мне. Тея даже дала мне выходной утром. — Помогает и то, что ты сказал правду. — Эндрю устраивается на кровати, откинувшись на её спинку. — Пей свою чёртову воду. Нил закатывает глаза, но осушает мини-бутылочку одним махом. Эндрю бросает свою в сторону Нила, и тот едва успевает её поймать, прежде чем та попала бы ему в голову. — Нил, — говорит Эндрю, отрывая глаза Нила от воды, которую он держит в руках. — Почему ты пришёл сюда? На лице Нила на мгновение мелькает то, что, по мнению Эндрю, может быть похоже на боль. — Я могу уйти, если хочешь. Я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты нашёл меня тогда. И мне не следовало втягивать тебя в своё дерьмо, мне жаль. Но теперь, когда я это сделал, очень важно, чтобы никто не узнал, что ты знаешь больше, чем следует. Если Ичиро не избавится от тебя, он заключит с тобой ужасную сделку, от которой нельзя отказаться. Я знаю, что ты не предашь моего доверия, но теперь это больше. Мне нужно, чтобы ты был в безопасности. — Я не говорил, что хочу, чтобы ты ушёл, — говорит Эндрю. — Но я выгоню тебя, если ты ещё раз извинишься. Ты меня предупредил, и я сделал свой выбор. Перестань волноваться. Нил качает головой. — Я перестану извиняться. Но я не перестану волноваться о тебе. Эндрю вздыхает. Он прислоняется головой к изголовью кровати, глядя в потолок и внутренне пытаясь найти хоть каплю апатии, которая могла бы оградить его от насыщенности ночи. Бесполезно. Когда Эндрю снова смотрит на Нила, тот смотрит на него в ответ, его лицо окрашено искренней решимостью. Бутылку с водой он прижимает к груди обеими руками. — Выпей её, — говорит Эндрю. На лице Нила появляется лёгкое раздражение, которое совсем слабое, по мнению Эндрю. Нил пьёт, а затем театрально держит бутылку вверх дном, показывая, что она пуста. Эндрю безучастно наблюдает, как крошечные капельки падают на ковёр, а затем наконец поддаётся словам, которые сдерживал с тех пор, как открыл дверь: — Иди сюда. Нил осторожно пересекает комнату. Он опускается на край матраса возле колена Эндрю. Эндрю садится, беря подбородок Нила в свои руки. Нил наклоняется к прикосновениям Эндрю. Его глаза невероятно открыты и серьёзны, когда он смотрит на Эндрю. — И что мне с тобой делать? — бормочет Эндрю. Держа Нила в своих руках, он почти может убедить себя, что защитить Нила — в его силах. Но это всего лишь жестокая ложь. — Ничего здесь не сделаешь, — говорит Нил. Эндрю качает головой. — Ты одна из самых обожаемых знаменитостей в мире. Если бы ты высказался, это могло бы защитить тебя. Твою смерть невозможно было бы скрыть. Нил вздыхает, перекладывая большую часть своего веса на руки Эндрю. — Мориямы слишком сильны для этого. Даже если бы я мог защитить себя от смерти, они нашли бы другие способы наказать меня. Они причинят боль людям, которые мне небезразличны. — Он свободно обхватывает запястье Эндрю. — Я не хочу рисковать. — А что, если мне плевать, чего ты хочешь? — Но тебе не плевать, — говорит Нил, и на его губах появляется намёк на ухмылку. Эндрю тыкает его в висок, затем опускает руки. — Так будет не всегда, — говорит Эндрю. — Если ты вытащил Кевина, то и для тебя наверняка найдётся выход. Нил пожимает плечами. — Может, тот же, что и у Жана. — Не шути так, — резко говорит Эндрю. — Хорошо, — говорит Нил, снова беря Эндрю за руку. Эндрю позволяет ему сплести их пальцы вместе — действие столь же простое, сколь и незнакомое. — Возможно, ты прав насчёт будущего, но сейчас это не имеет значения. Я просто хочу пережить этот тур. Это тупик, в который Эндрю поддается искушению зайти. Он практиковал искусство игнорировать будущее, сколько себя помнит. Окончание тура всё ещё часть в голове Эндрю, на которую он отказывается пролить свет. Печаль в глазах Нила подсказывает Эндрю, что эти тени могут проникать и в разум Нила тоже. — Сконцентрируйся на туре, — говорит Эндрю. — Но не смиряйся с этим насовсем. Мы что-нибудь придумаем. — Конечно, — говорит Нил, но по его лицу видно, что он ему не верит. Это вызывает в груди Эндрю что-то вроде гнева, чего-то дикого и необузданного. Он притягивает лицо Нила к себе и останавливается, когда их губы оказываются в дюйме друг от друга. Нил без колебаний сокращает разрыв. Эндрю никогда раньше не скучал по губам конкретного человека. Он никогда не погружался в чьё-то тело и не чувствовал себя так, как будто вернулся домой. Нил предупредил его обо всех рисках, которые он представлял для Эндрю, за исключением самого смертельного: что Эндрю может привязаться. Что секс превратится во что-то, чего Эндрю боится, потому что ещё больше он боится, что может потерять его. Подобная потеря, это одиночество — это то, с чем Эндрю знаком лучше всего. Нилу это тоже не чуждо. Эндрю почувствовал это в первый раз, когда они встретились, даже если тогда он этого не понимал: они вибрируют на одной и той же частоте. Эндрю кладёт руки Нила себе на плечи, и Нил быстро зарывается пальцами в волосы Эндрю. Эндрю обхватывает Нила за талию, притягивая его достаточно близко, чтобы сокрушить — из-за страха затеряться в стене звуков, когда Эндрю позволяет себе полностью отдаться поцелую. В конечном итоге они оказываются под одеялом, борясь с жестоким холодом нью-йоркской зимы, который пробирается сквозь стену, несмотря на жару. Руки Эндрю бродят под рубашкой Нила в поисках тёплой кожи, но дальше этого он не заходит. Нил, как и всегда, следует его примеру. Нил отстраняется на достаточное расстояние, чтобы отдышаться, а Эндрю зарывается лицом в шею Нила. Его охватывает желание губами оставить след на горле Нила — чтобы дать Нилу что-нибудь на память о нём на завтрашний день. Есть так много вещей, которые Эндрю не может дать Нилу. Осознание этого поражает его, как удар под дых, когда он мягко прижимает губы к челюсти Нила. Нил кладёт одну руку на затылок Эндрю, затем поднимает другую над его талией. Эндрю берёт его руку и кладет её себе на бедро, затем сгибает руки в узком пространстве между их грудями. — Твоя очередь, — шепчет Эндрю. — Наконец-то, — говорит Нил, его слова впиваются Эндрю в волосы. Эндрю слышит улыбку в его тоне. — Я слишком долго был в неловком положении. Ты тоже собираешься поделиться чем-то, что может меня убить? Как насчёт судимости? Эндрю трётся носом о горло Нила. — Мой самый большой секрет на самом деле крутится вокруг преступления, которое сошло мне с рук. Нил наклоняет лицо Эндрю назад, чтобы он мог встретиться с ним глазами, его брови сдвинуты вместе. — Я пошутил — на самом деле ты не должен рассказывать сейчас свой самый большой секрет. Это была долгая ночь. Эндрю качает головой. Нечасто Эндрю опускает столько своих стен — они стояли так долго, что Эндрю не знает, как опустить их самостоятельно. Трудно сказать, когда он почувствует решимость снова открыться. — Аарон, вероятно, никогда не простит мне убийство его матери, — говорит Эндрю. — Хоть я и знаю это, я бы сделал это снова. Секрет в том, почему. Выражение лица Нила не меняется, но на мгновение его глаза ловят лицо Эндрю. — Судя по тому, что ты сказал, ему лучше без неё. — Именно, — говорит Эндрю. Он коротко рассказывает Нилу о близнецах, разлученных при рождении, о плохих приёмных семьях и о случайной встрече, которая связала Эндрю и Аарона. Он объективен, когда объясняет, что, чтобы сохранить такую ​​мать, как Кэсс Спир, ему пришлось мирится с таким братом, как Дрейк. Но когда Дрейк захотел себе и Аарона, Эндрю сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить своего брата. Спустя годы, когда он добрался до Южной Каролины и обнаружил, что Аарону небезопасно даже в собственном доме, Эндрю снова сделал то, что должен был сделать. Нил слушает тихо, пристально глядя, пальцы медленно водят круги по коже головы Эндрю. — Но как ты знал, что выживешь в автокатастрофе? — спрашивает Нил. Это не тот вопрос, которого ожидает Эндрю — ему никогда его раньше не задавали. В ответ он может только моргнуть. Лицо Нила вытягивается, но он опускает взгляд на руки Эндрю между ними. Он свободно обхватывает запястье Эндрю, проводя большим пальцем вверх по шрамам под татуировками. И вот он снова разоблачает Эндрю быстрее, чем сам он может поспевать. — Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить их, — говорит Эндрю. Нил сталкивает их лбами, у него перехватывает дыхание. — Ты заслуживаешь лучшего. — Как и ты, — говорит Эндрю, закрывая глаза. — Но что есть, то есть. Нил медленно качает головой, при каждом повороте его нос касается носа Эндрю. Он поправляет хватку запястья Эндрю, крепко прижимая большой палец к тыльной стороне ладони Эндрю. Они остаются так некоторое время, настолько тихие, что могли бы уснуть, если бы не тяжёлый от груза их прошлого воздух между ними. — У меня есть ещё один секрет, — наконец шепчет Нил. — Он бесплатный, потому что я уже рассказывал его тебе — ты просто мне не поверил. Эндрю открывает глаза. — Я верю тому, что ты мне говоришь. — В первый раз не поверил, — говорит Нил. — Я говорил тебе, что Нил Джостен не настоящий. Это правда. Тецудзи посоветовал мне выбрать новое имя, когда я приехал в Лос-Анджелес. Честно говоря, я был этому рад, потому что родился с именем отца. Мама называла меня по второму имени — Абрам. Я пытался использовать его, но Тецудзи сказал мне, что мне нужно выбрать что-то новое, иначе он выберет за меня. Я рад, что выбрал Нила, даже если и так меня никто не называет. В груди Эндрю вспыхивает гнев. Он прижимает руку к плечу Нила, чувствуя отпечаток клейма сквозь тонкий хлопок его футболки. — А вообще, где твой отец? — Притормози со своими планами расправы — мне не нужны твои услуги по уничтожению родителей, — говорит Нил с лёгкой улыбкой. Эндрю с упрёком толкает Нила в плечо, но не перечит насчёт этого. — Когда Ичиро стал главным, он решил прибраться. А мой отец был… беспорядком. Я думал, что его смерть будет единственным хорошим в этой ситуации. — Нил делает паузу, затем постукивает пальцами по щеке Эндрю. — А потом я встретил тебя. В груди Эндрю стало больше искр, более подавляющих своей непривычностью. Он снова пихает Нила, достаточно сильно, чтобы создать дистанцию. Нил усмехается, податливо, когда Эндрю меняет курс и обнимает Нила за талию, притягивая его ещё ближе. — Заткнись, — бормочет Эндрю в ключицу Нила. — Я думал, ты сказал, что веришь тому, что я тебе говорю. — Я верю, Абрам, — со вздохом говорит Эндрю. — Я верю тебе. Эндрю чувствует подъём и падение груди Нила, и его пульсирующее тепло в его объятиях. Он моргает, и тишина и свет лампы сменяются солнцем, струящимся сквозь шторы, и громким, непрерывным шумом. Нил, находящийся теперь на другой стороне кровати, быстро встаёт в панике, которая утихает, когда он осматривает своё окружение. Эндрю чувствует сочувствие, его сердце колотится и потому, что он заснул, даже не осознавая этого, и из-за того, что он теперь распознаёт как агрессивный стук в дверь. Эндрю встаёт с кровати и смотрит вниз, чтобы убедиться, что он в приличном состоянии, прежде чем открыть дверь. Аарон находится на другой стороне, выражение его лица бесстрастное, но настойчивое. — Куда ты ходил прошлой ночью? — спрашивает Аарон. — Можно подумать, что тот, кто якобы предан своей карьере, не будет так настойчиво саботировать её. Мы чуть не остановили выступление. Эндрю пытается прогнать туман из разума, позволяя всем воспоминаниям прошлой ночи занять своё законное место. Он уклоняется от их тяжести и интимности при свете дня. — Мы можем поговорить об этом позже, — говорит Эндрю. Он собирается закрыть дверь, но Аарон подпирает её плечом, борясь с силой Эндрю весом тела. — Почему? — усмехается Аарон. — Ты кого-то подцепил? Ты бы не позволил кому-то спать рядом с тобой. — Нет, — отвечает Эндрю на все слова Аарона. — Если тебе нечего скрывать, впусти меня, — говорит Аарон. — Фашистская логика, — отвечает Эндрю. Брови Аарона недоверчиво поднимаются, прежде чем он отвлекается на что-то в коридоре. В поле зрения появляется один из телохранителей Нила. Эндрю узнает её лицо, но не знает её имени. Он никогда не общается с Нилом на протяжении дня. — Проблема? — спрашивает женщина. — Не та, которая касается вас, — говорит Аарон. — Может, ты сможешь перенести её куда-нибудь в более приватное место… — Я пытаюсь, — говорит Аарон, опираясь всем своим весом на дверь Эндрю. Где-то позади Эндрю раздаётся какой-то грохот, и Аарон пользуется той полусекундой, которую Эндрю теряет из-за внутренней дрожи. Тот распахивает дверь и обнаруживает Нила, застывшего над телефоном Эндрю, который он случайно столкнул с тумбочки. — Ёбаный в рот, — говорит Аарон. — Какого хуя, Эндрю? Телохранитель врывается в комнату как раз перед тем, как Эндрю захлопывает дверь. Нил кладёт телефон на место и снова опускается на матрас. — Привет, Таша, — говорит Нил в наступившей тишине. Таша кивает ему, прислоняясь к двери, скрестив руки на груди. Слова Нила, кажется, возвращают мозг Аарона в рабочее состояние. Он поворачивается к Эндрю. — И как долго это продолжается? — спрашивает Аарон. Он так легко взбешивается — лицо у него краснеет. На этот раз Эндрю не смешно. Он плюхается в кресло и, наконец, взглянув на часы на тумбочке, видит, что уже полдень. — Не понимаю, каким местом это тебя касается, — говорит Эндрю. — Это наша работа, — говорит Аарон. — А даже если не из-за этого, ты мой брат. — И это даёт тебе право на информацию о моей сексуальной жизни? — легко спрашивает Эндрю. Он переводит глаза на Нила, удерживая его взгляд, пока намёк на неуверенность от выбора слов, который Эндрю заранее предсказал, не исчезает с его лица. Аарон машет рукой перед глазами Эндрю, возвращая его внимание к себе. — Это не даёт мне ни на что права. Но боже, Эндрю, это может обернуться таким беспорядком. — Беспорядка не будет, — говорит Нил. — Моя команда имеет большой опыт в осторожности. Аарон поворачивается к нему, сжав кулаки. — При всём своём профессионализме, нахуй твою осторожность. Я знаю, что с тобой всё будет в порядке, Четыре, — ты всегда в порядке, не правда ли? Если что-то пойдёт не так, Эндрю будет тем, кого обвинят. Выражение лица Нила разглаживается, становится нечитаемым. Эндрю чувствует головную боль в висках. — Тебе пора идти, — говорит Эндрю Аарону. — Мне не нужна твоя защита или одобрение. Я знаю, что делаю. Мы завершим тур через месяц без происшествий, и это не обернётся проблемой. Аарон смотрит на Эндрю. — Я что, должен просто стоять, пока он каждую ночь пробирается к тебе в комнату и просит держать это в секрете? Аарон выплёвывает слова. Эндрю не может не сомневаться по поводу параллелей, которые Аарон явно провёл из своих смутных знаний о прошлом Эндрю. Но в глазах Аарона есть жестокость, которая не соответствует его предполагаемому беспокойству. Это выстрел через линию фронта, а не искреннее обвинение — поэтому с ним гораздо легче иметь дело. — Тебе пора идти, — спокойно повторяет Эндрю. Взгляд Аарона пронзительный, когда он ищет лицо Эндрю, но ему там нечего найти. Наконец он с отвращением фыркает и направляется к двери. Таша не сразу уступает дорогу. — Напоминаю, соглашение о неразглашении, которое ты подписал… — Ебаное соглашение о неразглашении, — недоверчиво повторяет Аарон. Он переводит взгляд с Эндрю на Нила. — По крайней мере, приоритеты совпадают. Я в курсе, что подписал. Прочь с дороги. Таша открывает ему дверь, и Аарон несётся через коридор. — Можешь ждать звонка от Те… — начинает Таша, но её прерывает хлопок двери Аарона. Она закатывает глаза. — Ты знаешь, где меня найти, — говорит она Нилу, а затем оставляет их одних. Эндрю следует за ней, чтобы засунуть засов, а затем останавливается перед Нилом на кровати. Лицо Нила по-прежнему остаётся пустым. Эндрю тыкает его в щеку. — Аарон не знает, о чём говорит. — Но он не так уж и неправ, — говорит Нил. Эндрю машет рукой в ​​воздухе. — Может быть. Он понимает динамику власти в том виде, в котором она представлена ​​публике. Но у него нет той информации, что есть у меня. И он ничего о тебе не знает. Нил сдувается. Эндрю кладёт ладонь ему на затылок, а Нил наклоняется вперёд и опускает голову Эндрю на грудь. Эндрю проводит большим пальцем вперёд-назад по мягкой нижней части коротких волос Нила, его нервы успокаиваются в тихом молчании. — Я не думаю, что он расскажет Ники, — говорит Эндрю, размышляя. — Но если да, то только из чувства преданности. Никто из них ничего не скажет другим. — Меня это не волнует, — говорит Нил. — А должно, идиот. — Ты им доверяешь? Эндрю мычит. — В целом да. — Тогда я не волнуюсь. У них есть час до того, как Нилу придётся уйти. Эндрю заказывает обслуживание номеров, затем тащит Нила с собой в душ, пока они ждут. Тур возобновляется. Он — безжалостная машина, предсказуемая и жёсткая. Эндрю так же благодарен за возвращение к рутине, как и обеспокоен тем, как мало что изменилось, несмотря на ту ночь в Манхэттене. Не всё то же самое. Нил приходит в комнату Эндрю. Они не всегда трахаются и не всегда разговаривают. Но Нил, свернувшись калачиком, всегда остаётся в постели Эндрю, пока кто-нибудь из команды не придёт за ним рано утром. И, конечно же, Аарон не оставляет Эндрю в покое. Эндрю удаётся не дать Аарону остаться с ним наедине, пока они пересекают Канаду, но Ники пошёл в кровать вскоре после того, как они садятся в туристический автобус в Ванкувере. — Он переписывался с Эриком уже три часа, — сообщает Аарон Эндрю, как будто Эндрю каким-то образом пропустил покрасневшее лицо Ники на его телефон сегодня вечером. — Я не думаю, что ты захочешь какое-то время туда идти. Аарон больше ничего не говорит, поэтому Эндрю возобновляет видеоигру, в которую они играли. Проходит почти час, и Эндрю думает, что поздний час и усталость от выступлений могли бы спасти его от допроса Аарона. Они застревают на каком-то уровне в игре, и Аарон в ярости забрасывает это дело, кидая свой контроллер на пол автобуса. — Очень по-взрослому, — не может удержаться от подкола Эндрю. Аарон поворачивается к нему, внезапно обретая устрашающее спокойствие, и Эндрю понимает, что просчитался. — Ты не можешь саботировать личную жизнь Ники и мою, и иметь свою, — говорит Аарон. Он запинается на словах, которые пытается выговорить уже больше недели. — Если тебе нужно учавствовать в туре, чтобы быть с Четыре, тогда в ваших отношениях огромные проблемы. — Теперь это твоя великая теория? — спрашивает Эндрю. — Я думал, у тебя сложилось впечатление, что он меня использует. Лицо Аарона искажается. — А он использует? — Нет. — Хорошо, — говорит Аарон, плечи которого слегка опускаются от облегчения. — На самом деле я не думал, что ты такое допустишь. Гораздо более вероятно, что ты ищешь предлог, чтобы сохранить контроль над ситуацией, вместо того, чтобы, знаешь ли, поговорить с ним. Эндрю закатывает глаза и встаёт. Ники уже должен иметь приличный вид. — Мне не нужна твоя защита, и мне определённо не нужны твои советы в отношениях. — Посмотрим, будешь ли ты так думать, когда тур закончится, — говорит Аарон с призраком злобной улыбки на губах. Эндрю ненавидит, когда Аарон похож на него. — Мы закончили. Я еду в Бостон, а Ники в Германию. Четыре будет занят тем, чем богатые и знаменитые занимаются в свободное время. И с чем ты останешься? — Со спокойствием, — говорит Эндрю. Аарон фыркает, не веря его словам. — Неужели тебя убьёт хоть капелька честности? У Эндрю нет ответа на этот вопрос, поэтому он выходит из комнаты. В спальне тихо и темно. Он рад, что не стал свидетелем того, что Ники задумал по телефону с Эриком, но тишина оставляет слишком много места, чтобы мысли Эндрю могли превратиться в что-то конкретное. Он ложится в кровать, надевает наушники и старается не думать.