***
Холмс/Уотсон (АКД) /2017 (BBC-версия)***
Машина Лестрейда движется быстро, без резкого стука копыт по мощёным улицам. Холмс закрывает глаза, не желая осознавать, что происходит. Через несколько минут Лестрейд трясёт его. − Ты, должно быть, измотан, − говорит он. − Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Он поднимает взгляд на Бейкер-стрит, 221Б. По сути, это то же самое здание, которое он помнит, но на части первого этажа теперь есть навес и вывеска: «Спиди». Раньше здесь была табачная лавка. Он подходит к входной двери, намереваясь позвонить и сказать, что забыл свой ключ, когда она открывается. И там миссис Хадсон, невероятно одетая, подол её юбки задран выше щиколоток. Он мгновение смотрит на неё и, покраснев, отводит взгляд. − Доброе утро, миссис Хадсон. − Он хлопает себя по карманам. − Я, кажется, забыл свой ключ. Она молча впускает его, смотрит на его одежду и слегка хмурится. − Это... маскировка? Холмс усмехается. − Конечно, дорогая леди. Очевидно, я специально так одет. Для дела. − Женщина со всеми фальшивыми удостоверениями личности? − Да. К сожалению, доктор Уотсон был ранен пулей и в настоящее время находится в больнице. Искренне расстроенная, она подносит руку ко рту. − О боже! С ним всё будет в порядке? − Хирург сообщил мне, что с ним всё будет в порядке, но пока он должен оставаться там. − Чувствуя себя обессиленным, он начинает подниматься по лестнице. − Конечно. − Она кивает, всё ещё неуверенно. − Я могу что-нибудь сделать? − Может быть, немного горячей воды, если вас не затруднит? − Ты хочешь чаю? Что ж, полагаю, в данных обстоятельствах я могу это сделать. Вам, мальчики, действительно нужно быть осторожнее, Шерлок. Он останавливается и оглядывается вниз по лестнице, но она уже вернулась в свою квартиру. Их комнаты одновременно одинаковые и разные. Многие предметы знакомы, но есть и другие, которые он не может опознать. Есть ванная комната с ванной, так что, возможно, это будет первое, что он сделает. Две спальни, в которых они раньше жили, объединены в одну большую комнату с невероятно большой кроватью посередине. По его оценкам, трое нормальных взрослых людей могли бы спать там, не нарушая пространства друг друга. Он проверяет гардероб и находит пиджаки и брюки, в основном чёрные, и множество рубашек, от белых до синих и фиолетовых, а также чёрных. В ящике находится хорошо организованная коллекция носков, брюк и жилетов. Никаких галстуков; но, с другой стороны, он нечасто видел мужчин в галстуках. Наполняя ванну, он пытается представить себе жизнь обитателей этой квартиры. Он не видел никаких доказательств того, что этот Уотсон живёт с этим Холмсом. Ни один предмет одежды в гардеробе не подошёл бы доктору. Но Лестрейд сказал, что Уотсон недавно переехал обратно, что они выясняют отношения. Возможно, он сможет получить какие-то подсказки от миссис Хадсон. Он отмокает в ванне, опустошая свой разум, пока вода не остывает. Вытершись, он надевает пижаму, заворачивается в синий халат и вытирает волосы полотенцем. Поскольку масла макассара нет, он оставляет их сохнуть кудрявым. Вернувшись в гостиную, он опускается в одно из кресел перед камином. На дворе январь, но, похоже, здесь уже некоторое время не разводили огонь. Он замечает несколько книг и несколько папок с тем, что может быть записями по делу, но нет большого каталога альбомов для вырезок, которые он привык хранить. Возможно, думает он, бумага устаревает, возможно, из-за нехватки деревьев. Это то, что он должен выяснить, если они собираются остаться здесь на некоторое время. Другое дело Лестрейд. Он кажется почти тем же человеком, но без обиды. Лучшие рабочие отношения, делает он вывод. Криминалистическая наука, должно быть, также продвинулась вперед в прошлом столетии, поэтому его союз с полицией должен быть иным. Фаулер, сказал Лестрейд. Ему наверняка нужно будет найти записи по этому делу. Однако больше всего сбивает с толку то, как они оказались в этом году. Ясно, что они принадлежат этому месту, но он даже не уверен, что это значит. Учёные размышляют о Вселенной, выдвигая гипотезы о многих недоказуемых вещах о реальности. Хотя Уотсон оценил его познания в астрономии на ноль, он знает, что вера в геоцентрическую природу Земли существовала веками и что гелиоцентрическая модель в 1891 году была полностью принята всеми уважаемыми астрономами. Что ещё открыли физики и астрономы в 2017 году, он не знает. Возможно, люди в этом году путешествуют между реальностями так же легко, как он сел бы на поезд в Ватерлоо и сошёл в Уокинге менее чем за час. Возможно, реальность не является препятствием для путешествий. Он решает, что должен вернуться в переулок и исследовать это явление. Но он подождёт, пока Уотсон не поправится. Они должны оставаться вместе. Какое бы напряжение он ни ощущал после женитьбы Уотсона, они по-прежнему партнёры. Никто не знает его лучше, чем Джон, и никто другой не может пролить свет на его мысли так, как это делает его Уотсон. Не получив ответов, он ложится в постель и погружается в сон без сновидений. Он уже встал и оделся, когда шаги на лестнице предупреждают его о том, что поднимается миссис Хадсон. Она зовёт его, стуча. − Шерлок? Я принесла тебе завтрак. − Она ставит поднос на стол. − Джон ожидает, что я позабочусь о тебе, поэтому я собираюсь настоять, чтобы ты что-нибудь съел. Он садится за стол. − Спасибо, миссис Хадсон. Что бы я без вас делал? Она улыбается и кладёт руку ему на плечо. − Я думаю, голодал. Когда доктор отпустит Джона домой? Ему придётся привыкнуть к тому, что люди называют их по имени. Его всё ещё пугает такая фамильярность. − Возможно, через несколько дней. − Ему понадобится какая-нибудь одежда. Я уверена, что то, во что он был одет, в беспорядке. − Х-м-м... Да, они срезали с него одежду. Он будет расстроен из-за этого. − Мне найти какие-нибудь брюки и рубашку, чтобы ты взял их с собой, когда вернёшься в больницу? − Да, спасибо, миссис Хадсон. − И, возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы позволить ему спать здесь, внизу. Он не сможет подняться ещё на один лестничный пролёт. Он находит комнату Уотсона − Джона − этажом выше. Это даёт ему ещё одну маленькую загадку, которую нужно разгадать. Комната маленькая и опрятная, кровать меньше, чем в комнате Холмса. У него есть умывальник и туалет, но нет ванны. В шкафу висят предметы одежды: рубашки, брюки и куртки. На полу стоит аптечка. На прикроватной тумбочке лежит роман в мягкой обложке. По словам Лестрейда, его жена умерла, и это привело к разрыву между ними. Но теперь он вернулся. Были ли они любовниками? Они отдалились друг от друга? Он не может даже предположить. Вместе с достижениями науки общество может стать более либеральным в своих взглядах. Оно может так же легко вернуться к традиционным ценностям. Ему придётся тщательно обдумать это, прежде чем Уотсон вернется домой. Когда он возвращается в гостиную, в его кресле уютно устроился мужчина. Это единственное подходящее для этого слово; он не сидит в кресле, а устроился в нём поудобнее. Высокий и худощавый, в его лице есть что-то удивительно знакомое. − Майкрофт, − говорит он. − Доброе утро, дорогой брат. Как поживает доктор Ватсон? Новости распространяются быстро, полагает он, в мире, где у каждого есть телефон. Он садится в другое кресло, то, которое он уже считает креслом Джона. − В сложившихся обстоятельствах у него всё хорошо, лучше, чем я сначал ожидал. Пуля не причинила серьёзных повреждений, и хирург предсказывает, что ему разрешат вернуться домой через несколько дней. Майкрофт, этот человек с лицом его брата, молча изучает его. Он нервирует так, как никогда не нервировал его брат в 1891 году. По его мнению, он не беспечный человек, гораздо больше, чем мелкий клерк в правительственном учреждении. − Не хочешь ли чаю? − спрашивает он. − Что с тобой случилось, Шерлок? Он поднимает свою кружку и делает глоток. По крайней мере, чай не изменился. − Что ты вообще имеешь в виду? − Ты другой. В каком именно смысле, я не могу сказать. Но ты изменился. Он доверяет своему брату больше, чем большинству людей, за исключением Джона. Если он когда-нибудь вернётся в 1891 год, он, скорее всего, расскажет брату о своей поездке в 2017. Но он не уверен насчёт этого Майкрофта. Он другой, и Шерлоку не так-то легко предсказать его реакцию. − Я беспокоюсь о моём партнёре, в которого стреляли. − Это прозвучало более обиженно, чем он хотел. − Чего ты ждёшь от меня? Моё сердце не каменное, брат. Лицо Майкрофта преображается. Сначала удивление, затем веселье с примесью презрения. − Твой партнёр. − Качая головой, он ухмыляется. − Ты стал сентиментальным. Я не знал, что ты с твоим доктором наконец пришли к соглашению. Я думал, что Джон будет цепляться за свою гетеросексуальность гораздо сильнее. Можем ли мы ожидать радостного объявления? Партнёр. Он помнит, как его спросили об этом в больнице. Лестрейд ошибся, когда подтвердил, что он был партёром Уотсона. Значение этого слова, должно быть, изменилось за последнее столетие. Реакция Майкрофта говорит ему, что в этой реальности они с Уотсоном не любовники. Ему трудно это принять, но он не будет отрицать, что испытывает к Джону нечто большее, чем сентиментальность. Они больше, чем партнёры. И если они никогда не вернутся домой, в свою собственную реальность, он не будет притворяться, что не любит Джона Уотсона. − Кто мы такие − это наше личное дело, − говорит он. − Расскажи мне о Мориарти. Ещё один недоверчивый взгляд его брата. − Зачем? Ты получил ещё одно сообщение? Уверяю тебя, Джеймс Мориарти недостаточно умён, чтобы отправлять сообщения с того света. Видео было отвлекающим маневром, и я больше ничего не могу сказать об этом, даже тебе. Вопрос закрыт, если только ты не услышал что-то новое. Почему ты спрашиваешь? − Этот человек умён, − отвечает Шерлок. − Достаточно умён, чтобы инсценировать собственную смерть. − Это подозрение грызло его мозг с тех пор, как Скотланд-Ярд пришёл арестовать его за убийство этого человека. Мёртвый Мориарти может быть ещё опаснее, чем живой. − Я не видел никаких доказательств того, что он это сделал. − По-прежнему непроницаемый, Майкрофт недовольно морщится. − Шерлок, тяжёлый опыт, должно быть, научил тебя ничего от меня не скрывать. Если ты что-то знаешь, будет опасно не поделиться этим со мной. Это как-то связано с тем, что в Джона стреляли? Он медленно качает головой. Если Майкрофт верит, что Мориарти мёртв, значит, это правда. − Я не знаю, кто в него стрелял. − Ты работаешь с Лестрейдом? Он рассеянно кивает. − Мне нужно поговорить с Ватсоном. Майкрофт встаёт, опирается на зонт, пристально глядя на Шерлока. − Ты другой. И рассеянный. Что ж, когда ты решишь рассказать мне, что случилось, ты знаешь, как со мной связаться. − Он достаёт из кармана своё устройство и смотрит на него. − И ты мог бы отвечать на сообщения, знаешь ли. Это избавило бы нас от этих маленьких тет-а-тет. − Прости. Кажется, я потерял свой... телефон. Ещё один любопытный взгляд, и Майкрофт вздыхает. − Я попрошу своего помощника прислать тебе другой. И в этом будет трекер. Который ты не сможешь так легко отключить. Мало что понимая из этого, он улыбается. − Я ценю твою заботу. − Ты? − Майкрофт ухмыляется. − Это было бы что-то новенькое. Одетый в одежду, которую он нашёл в своём гардеробе, закутанный в длинное пальто, он идёт к Бартсу. Его шея кажется обнажённой, даже с обмотанным вокруг неё шарфом. Ещё многому предстоит научиться. У него нет наличных, и он ещё не понял, как пользоваться картами или устройствами. Он знает, что такое телефон, но эти гладкие плоские приборы совсем не похожи на коробки, которые люди вешали на стену в 1891 году и кричали в них. 2017 год − не совсем незнакомый мир; его сбивают с толку мелочи. Такие слова, как «партнёр». Телефонные аппараты. И деньги, твёрдые и гладкие, сделанные из материала, похожего на керамику, но гибкие... Возможно, ему нужно будет довериться Майкрофту. Брат, которого он знает − человек, придерживающийся своих узких интересов, но способный устанавливать связи между идеями. Он является центром обмена информацией, человеком, к которому британское правительство 1891 года обращалось за выявлением недостатков в плане или за лучшим способом управления делами между департаментами. Они с Шерлоком редко видятся, но он уважает Майкрофта как более умного из них двоих. Этот Майкрофт, казалось, ожидал обиды; Майкрофт, которого Шерлок знает, всегда был добр к своему младшему брату. Он спросит Уотсона, считает ли он безопасным довериться Майкрофту. Уотсон обладает способностями, которых нет у Холмса; его ум практичен, его склонности к защите. Поведение людей тоже постоянно застает его врасплох. Использование имён, очень прямолинейная манера говорить − он не из тех людей, которые легко краснеют, но он постоянно чувствует смущение, улавливая обрывки разговора. Он видит пару мужчин, идущих рука об руку. Не так шокирующе; они с Уотсоном часто ходят рука об руку. Но когда они расстаются, они целуются. Поцелуй не страстный, но сопровождается нежным взглядом, который точно говорит о том, кем они являются друг для друга. Никто не смотрит на них неодобрительно. Женщины демонстрируют не только свои лодыжки, но и большую часть ног. Они носят брюки и без стыда красят лица. Их волосы могут быть распущенными, они могут быть короче, чем у мужчин, и они могут быть любого цвета, который нравится их обладательнице, даже маловероятного голубого или ярко-розового. Общество ослабло, делает он вывод. Строгий кодекс поведения, по которому он жил всю свою жизнь, исчез. Вещи, которые когда-то были немыслимы, теперь не только мыслятся, но и выражаются. Он не удивился бы, узнав, что женщины голосовали в течение многих лет, и что извращенцы теперь могут вступать в брак. Он замечает, что всё ещё есть бедные люди, но мало кто из них носит лохмотья, а некоторые даже носят с собой устройства. Проходя мимо магазинов, он отмечает цены. Значение некоторых слов ускользает от него. «Лучшие DVD-релизы»... «Мобильные тарифные планы»... «Неограниченное количество данных»... «Видеоигры»... «Coca-Cola»... «Донер-кебаб»... «Джелато»... Кажется, что вещи стоят фунты, а не пенни, но он видит, как мало наличных переходит из рук в руки. Все расплачиваются карточками, достаточно маленькими, чтобы носить их в кармане. Мир движется быстро, с множеством мигающих огней. Его окружает музыка, но он не видит музыкантов. Мало кто носит с собой газеты; он задаётся вопросом, существуют ли вообще книги. Всё, что он видел в квартире, было старым. К тому времени, как он добирается до больницы, у него кружится голова. Хотя он часто видел себя человеком не своего времени, дальновидным человеком, который приветствует прогресс, эта реальность вызывает у него головокружение. Он должен научиться сохранять равновесие. Он выходит из лифта и находит номер. Уотсон не спит, полулежит на кровати. Он улыбается, когда видит Холмса. − Смотрите сюда! − шепчет он, осторожно оглядываясь по сторонам. Нажав кнопку на устройстве, которое, по-видимому, подключено к его кровати, он принимает сидячее положение. − Кровать в нашей квартире не такая уж потрясающая, − отвечает он. − Но она очень красивая. Удобная. − Значит, вы спали. − Да, я действительно спал, и я позавтракал. Уотсон кивает. − Хорошо. Я жду, когда зайдёт врач и осмотрит меня. Здесь меня подключили ко множеству аппаратов. Я даже не уверен, что все они делают. − Задавать вопросы может быть опасно. Посмеиваясь, Уотсон отвечает: − Они сочтут нас сумасшедшими, если мы попытаемся объяснить. − Я видел своего брата Майкрофта этим утром. Ну, я имею в виду ту его версию, которая существует здесь. Он пришёл на Бейкер-стрит и пожаловался, что я не отвечаю на его сообщения. И он чувствует, что я другой. Если мы должны кому-то рассказать, я думаю, это будет он, но я пока не уверен, стоит ли мне это делать. Поморщившись, Уотсон опускает изголовье кровати. Холмс наклоняется к нему, беря за руку. − Вам больно, дорогой? − Они дают мне морфий, так что немного. И, похоже, опасность заражения невелика. Я прохожу курс лечения, который предотвратит это. − Хорошо. Вы нужны мне здоровым и дома, чтобы мы могли решить это. Уотсон бросает на него изучающий взгляд. − Вы думаете, мы могли бы уйти и вернуться в наш собственный мир? Он кивает. − У каждого в этой реальности есть двойник в нашей собственной. Это означает, что и мы делаем то же самое. Майкрофт здесь, но отличается от брата, которого я помню. И он узнаёт меня, но также чувствует разницу. Лестрейд здесь, и миссис Хадсон. Вопрос в том, где наши двойники? Ответом должно быть то, что они находятся в нашем 1891 году. Мы поменялись местами. Теперь они имеют дело с тем, от чего мы бежали. − Боже милостивый, − бормочет Уотсон. − Возможно, они уже арестованы. − Боюсь, что да, − отвечает Холмс. − Если они были арестованы, их будут судить и признают виновными. Хладнокровное убийство − это означает смертную казнь. − Но что мы можем сделать? − Если их повесят вместо нас, нам, возможно, придётся остаться здесь. − Но, − начинает Уотсон. Его добродушное лицо морщится. − Они, должно быть, умные. Вы умный. И я... ну, я делаю, что могу. Наши коллеги, скорее всего, не дураки. Возможно, они докажут нашу невиновность. − Вы оптимист, Уотсон. Боюсь, я не столь оптимистичен по этому поводу. Нам самим предстоит выяснить, как мы можем поменяться местами. Они оказались в незавидной ситуации, созданной не по их вине, без особой возможности подумать, как выпутаться из неё. Нам здесь ничего не угрожает. Следовательно, мы должны решить это. − Это произошло в переулке. Как вы думаете, там есть какой-нибудь невидимый портал? − Он усмехается. − Если бы я писал это как рассказ, я бы использовал именно такой приём. − Это разумное предположение, − говорит Холмс. − Они, должно быть, думают в том же направлении. Однако для них это будет большей проблемой, чем для нас. Они не могут показать свои лица, не опасаясь ареста. − Он делает паузу, размышляя. − Ой. Хирург извлёк из вас пулю − современную пулю, выпущенную из оружия 2017 года выпуска. Мы уже скрылись от полиции с нашей стороны, так что стрельба, должно быть, происходила с этой стороны. Если в нас стреляли, когда мы проходили через портал между реальностями, то в них, возможно, стреляли в другом направлении. − Боже милостивый. Они могли быть убиты. − Мне это тоже приходит в голову. Я не уверен, как это влияет на наше положение или на возможность возвращения. − Что могло стать причиной этого, Холмс? Он качает головой. − Платон выдвигал гипотезу о параллельных реальностях. − Улыбаясь Уотсону, он добавляет: − Видите ли, дорогой, мои познания в философии не совсем равны нулю, как вы однажды оценили. Он нетерпеливо фыркает. − Не напоминайте мне о том глупом списке, который я составил. Я был очень поверхностен в своих прозрениях. И эти Чертоги разума, где вы храните полезные знания, намного больше, чем я сначала себе представлял. Вы не перестаёте меня удивлять. − Необъяснимо, но его глаза наполняются слезами. − О, Шерлок! Что с нами будет? Сжав его руку, Холмс наклоняется вперёд и осторожно целует его в щеку. − Холмс! − Уотсон резко отстраняется. − Что вы делаете? − Сегодня на Бейкер-стрит, − тихо говорит он, − я видел двух мужчин, держащихся за руки. Один из них поцеловал другого. Я видел другого мужчину, одетого как женщина. Времена более либеральные, чем наши, мой дорогой. − Правда? − Уотсон одаривает его слабой улыбкой. − Как это было бы замечательно! Прежде чем они успевают обсудить последствия того, что заметил Холмс, Лестрейд появляется в дверях. − Тук-тук. − Входите, Лестрейд, − говорит Уотсон. − Сегодня у меня всё хорошо. Намного лучше. − Рад это слышать. − Лестрейд смотрит на их руки, которые всё ещё сжаты. Он улыбается, но ничего не говорит. Я мог бы привыкнуть к этому, думает Холмс. Лучше не слишком успокаиваться на этом. − Я задержал Кейденс Фаулер, − говорит Лестрейд. − Подумал, что ты, возможно, захочешь её допросить.