от лица Максима…
Молодость. Весна. Безумие. Когда мама умерла, я поклялся себе, что проживу свою жизнь свободным от предрассудков и чужого мнения. Проводить вечера с учебниками в обнимку — это не про меня. Смекалка и щепотка наглости — мой рецепт успешного закрытия сессии. Когда тебе двадцать, меньше всего хочется тратить бесценные моменты на скуку. Наше общество построено на абсолютно неверных принципах. Учись хорошо, слушайся старших. Окончи школу, после институт и уже пора заводить семью. Потом все удивляются, что наш мир населяют несчастные люди. Я поступил на юрфак, потому что сам этого хотел. Отец был недоволен моим выбором. Честно признаюсь, было даже обидно. Мне не выбросить из головы его коронной фразы: «а вот Ярик пошел по моим стопам». Каждый раз, когда вспоминаю — усмехаюсь. Мой вам совет — никогда не сравнивайте своих детей. Не прибегайте к высшей степени жестокости. Мама бы оторвала отцу голову, если бы дожила до того момента, когда он произнёс свою коронную фразу впервые. В тот день я вернулся домой с зачисления и решил порадовать его хорошими новостями. Поступил ведь сам, без чьей-то помощи. Но не услышал от него ничего кроме его блядскую коронной фразы. Печалька. Но такова правда моей жизни. Нас Ярославом всегда сталкивали лбами, сравнивали. Хороший сын и плохой. Забавно, сейчас об этом думать. Не такой уж и хороший. Теперь стою у дома своей матери, мечтаю войти в него и рассказать отцу, Жене и Саше всю правду о распрекрасном Ярике. Сломать нерушимый образ за несколько минут. Только есть одна проблема. Идеально приготовленная месть должна подаваться холодной. Не время раскрывать все карты, как бы не хотелось. Терпение и мания — две абсолютно несовместимые вещи. У меня есть минута, пока я докуриваю сигарету, чтобы прокрутить планы на вечер в своей голове. Ковалёв, Орлов и Харламова уехали на базу отдыха. Шурка осталась с родителями, потому что Славик приболел. Когда этот любитель испортить подгузник подрастёт, я обязательно куплю ему пони. Маленький засранец ещё не понимает, что заболев — подарил старшему брату золотой билет в царство мести, похоти и разврата. Тушу сигарету о статуэтку садового гнома, которую купила Женя, и иду к крыльцу. У меня где-то были ключи от дома. Стучу ладонями по карманам. Нашёл. Открываю входную дверь и иду на запах подгоревшей манной каши. На кухне замечаю Сашку. Она злая и перепачканная чем-то белым. Мышка замечает меня не сразу. Девушка чертыхается, намывая кастрюлю в раковине. Идеально! — Что ты тут забыл? — она обращается ко мне довольно раздраженным тоном. Боже, кто учил её манерам? Закатываю глаза. Орлова хмурит брови, наблюдая за тем как я подхожу ближе. Она морщит нос, улавливая запах табачного дыма. — Мышонок, не беси меня, — качаю головой, — Хочу напомнить тебе, что это дом моей матери, — сдерживаю желчь, что скопилась внутри. Я бываю невыносимым, когда думаю о том, что теперь здесь живет отец со своей ебанутой благоверной. Надеюсь, что их мучает бессонница по ночам. — Извини, мама кашу сожгла, а Славик только недавно заснул, — Саша вытирает лоб тыльной стороной ладони. Замученная, злая и уставшая. Такое ощущение, что это она мама простывшего ребёнка, а не Женя. — Собирайся, составишь мне компанию, — наклоняю голову в бок, разглядывая родинки на её белой шее. Мышка качает головой. Хорошо, что я выбрал юрфак, а не мед. В медицинской академии не преподают риторику, искусство убеждений. Мне всегда нравился этот предмет. — И почему же? — интересуюсь, растягивая слова. — Славик уже уснул. Ты заслужила отдых, — договорив, неосознанно облизываю губы. Орлова шумно выдыхает. Такая забавная. Знаю, что ей хочется отсюда сбежать. Все её подружки постят в социальные сети новые весенние фоточки, а Шурке даже рассказать им нечего. Ни одной первокурснице не будут интересны истории молодой жены. — Хорошо, только напишу Ярику, — Сашка кивает, а затем тянется к полотенцу. Она на удивление очень быстро сдалась. Пользуясь моментом беру в руки её телефон со столешницы. Нет, уж! Твоё примерное поведение, не входит в мои планы. — Я сам ему напишу, а ты иди собирайся, — мягко проговариваю, маскируя свои истинные эмоции. Девушка закусывает губы и снова кивает. Она разворачивается на девяносто градусов и уходит с кухни. Так уж получилось, что, благодаря нашей дружбе, я знаю пароль от её телефона. Вижу своё отражение в оконном стекле. Кривая улыбка овладела моими устами. Кликаю по экрану смартфона и ввожу пароль. Не теряя ни минуты, открываю мессенджер, чтобы написать Ярославу: «Я устала, ложусь спать. Не теряй меня». Нажимаю кнопку «отправить». Сердце начинает громче стучать в груди. Чувствую прилив адреналина. Сообщение доставлено, через секунду вижу, что Ярик его прочитал. «Доброй ночи, булочка!» — мой брат написал в ответ. Какая сопливая гадость! Испытываю внезапный рвотный рефлекс. Фу, блин! Чуть не стошнило. Поморщившись, удаляю два последних сообщения. Захожу в настройки мессенджера и выключаю все уведомления. Теперь важно сделать так, чтобы Саша не заскучала. Кладу телефон обратно на столешницу. На кухне становится слишком тихо. Тишина сводит меня с ума. Меня распирает от предвкушения расплаты брата за свои грехи. Если бы лисичка сегодня не уехала, я бы не решился. Чуть не сдох, когда понял, что Арина проведёт с Яриком целых три дня вдали от меня. Попросил Ковалёва за ними приглядеть. Мало ли. Свежий воздух, природа и алкоголь. Так и до греха недалеко. Эта дурацкая поездка испортила все мои планы на неделю. — Я готова, — Саша произносит, стоит ей только войти на кухню. Она надела голубые джинсы и тёмно-синюю футболку с глубоким вырезом, на её ногах черные балетки. Арина предпочитает кроссовки. Моя мания меня не отпускает, преследует по пятам. — Куда мы едем? — мышка интересуется, сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону. Я не помню, когда мы в последний раз проводили время вдвоём. Кажется, это было в прошлой жизни. — В театр современного танца, — улыбнувшись отвечаю. Я планировал пойти туда с Харламовой. Но лисичка махнула хвостиком и укатила на сборы волонтёрских отрядов. Ковалёв хреново справлялся с ролью моего лазутчика, по какой-то неведомой мне причине, он не сообщил мне об этом заранее. Орлова хлопает длинными накрашенными ресницами, пребывая в состоянии полного изумления. Девушка берёт со стола свой телефон и прячет его в маленькой сумочке. Ловлю себя на мысли, что вечер только начинается.***
Мы живём в относительно небольшом городе, но нужно отметить, что и у нас бывают необычные места. Театр современного танца открылся в марте. Я там ещё не бывал. Но по слухам, танцоры сходили от счастья с ума после его посещения. Харламовой бы наверняка понравилось это место. Билеты раскупались в считанные минуты после объявления продаж. Мне пришлось постараться, чтобы порадовать лисичку. Но увы, её дурацкая поездка испортила мой сюрприз. Отказываться от билетов было глупо, и я решил воспользоваться ситуацией. Саша тоже любила танцевать. Помню тот блядский вечер, когда у меня чуть не поехала крыша от ревности. Мышка танцевала с моим братом на свадьбе наших родителей. Жалко, что я не знал, чем всё это обернётся. К сожалению, история не знает сослагательного наклонения. Нельзя изменить прошлого, вернуть мгновение. Не отпускать любимого человека, и крепко держать в своих объятиях в моменты, когда это действительно необходимо. Примерно в восемь вечера мы входим в помещение театра современного танца. Саша с приоткрытым ртом разглядывает интерьер. На центральной стене холла огромная фотография танцовщицы, что буквально парит в воздухе. Она чем-то похожа на Арину. Потолки подобны звездному небу в оттенках индиго. Приглушенный свет и мелодичная музыка. Идеальное место для первого свидания. Пройдя через холл, мы входим в зал. В отличие от классического театра, здесь нет стульев. Две сцены — одна для артистов, другая для зрителей. Мышка оглядывается, и наши взгляды пересекаются. Её глаза улыбаются, я доволен. Она останавливается у одной из колонн и замирает. На сцене начинается представление. Луч света падает на танцовщицу и танцора в белых масках. Они стоят, обнявшись, в центре сцены. Голоса зрителей замолкают. Начинает звучать электронная музыка. Саша, затаив дыхание, наблюдает за парой танцоров. Я же смотрю на неё. Она меня не замечает. Ну, и пусть. Орлова не в курсе, что сегодня здесь работает Артём Смирнов. О, да! Я подготовился. Подружился с Алёной Беловой, она-то и слила мне инсайдерскую информацию. Сбоку от главной сцены стоит диджейский пульт. Фишка этого театра заключается в том, что весь персонал и артисты носят белые маски. Поэтому Саша навряд ли узнает Смирнова. Вздрагиваю, в моём кармане завибрировал телефон. Надеюсь, что Артём уже успел настучать другу о нашем появлении в театре. Достаю смартфон и на экране загорается сообщение от Ариши: «Мы просрали полосу препятствий. Обошлось без травм, но Таня всё равно злая». Усмехаюсь. Помню, как Титова психовала, когда мы проиграли университетскую олимпиаду по гражданскому праву на втором курсе. Наша староста в тот день напилась и навернулась в фонтан. Забавный был денёк. Тогда я понял, что Танюша не умеет проигрывать и пить. Набираю ответ Харламовой: «Держи её подальше от фонтанов». — Почему она тебе нравится? — Саша прочистив горло, задаёт вопрос. Любопытная. Подглядывать — не хорошо! Возвращаю свой взгляд к Орловой, и не знаю, что ответить. Сложно объяснить почему. — Она похожа на тебя, — тихо проговариваю. Даже не знаю. Солгал ли я? Они действительно похожи, но только внешне. Их внутренние миры сильно отличаются по вкусу. Аринин — кисло-сладкий, Сашин — горький. Одна заставляет меня улыбаться даже в самые тяжелые моменты, другая медленно убивает. — Мы не похожи, — мышка не соглашается со мной, отчего вертит головой. Лучше спроси у своего мужа, он спал с вами обеими! Хотя этот подлый трус тебе ничего не ответит. Подавляю в себе желание испортить одной фразой все свои коварные планы. — Потанцуем? — протягиваю ей свою ладонь. Она удивленно хлопает ресницами. Притихла. Готов поклясться, что мышка забыла, как дышать. Я пропадаю в омуте воспоминаний. Утопаю в прошлом. Передо мной словно стоит та самая мышка. Нелепая девчонка, что вздрагивала каждый раз, столько мне подойти к ней ближе. Задыхалась от моих прикосновений. — Ты же не любишь танцевать? — Орлова отвечает на моё предложение вопросом и оглядывается по сторонам. На зрительской сцене несколько влюбленных парочек. Наклоняюсь к ней, сокращая расстояние между нашими лицами. Она облизывает свою верхнюю губу, но не отстраняется. — Сегодня я готов сделать исключение, — шепотом проговариваю, наблюдая как расширяются её зрачки, медленно заполняя пространство серых радужек. Её холодные пальцы касаются моей ледяной ладони. Надо запомнить этот момент. Мышка даже не пытается сопротивляться. Мы выходим на зрительскую сцену, она замирает в свете софитов. Саша стоит на месте, а затем качает головой и закрывает глаза. Девушка кладёт свои ладони мне на плечи. Улыбаюсь. Смотрю на неё и не понимаю, что сейчас творится в её голове. Я думал, что хорошо знаю свою мышку. Ошибался. Жаль, что нельзя прочитать её мысли. Почему ты танцуешь со мной? Почему тебя не пришлось уговаривать, чтобы ты согласилась сюда пойти? Кладу одну руку на талию девушки, а другую на её спину. Чувствую, как под пальцами задрожал её позвоночник. Неправильно. Это всё неправильно. Я должен отвезти тебя домой и забыть о своей больной мечте. Сомнения? Совесть? Серьёзно? Это совсем на меня не похоже. Я любил тебя, любил больше жизни. Моя любовь никогда не нуждалась в ответных чувствах. Просыпался каждый раз среди ночи, когда ты сбегала к моему брату. Плевать, какая музыка сейчас играет. Я слышу только биение собственного сердца. Смотрю на тебя и ненавижу себя. Нечестно. Чёртова судьба распорядилась твоими чувствами нечестно. Ты влюбилась в Ярослава только потому, что он этого захотел. Глупая. Наивная идиотка. Наклоняю голову, чтобы почувствовать её запах. Ежевика и корица. Слишком сладко. Мы медленно и неуверенно двигаемся в такт мелодии. Саша кладёт свою голову на моё плечо. Я должен пообещать себе, что не отпущу тебя никогда. Но ведь ты снова сбежишь. Мысленно усмехаюсь от осознания, что стал понимать Ярика. Его тоже однажды зацепила такая беглянка. Надо спросить у психотерапевта, почему так выходит. По какой блядской причине мы влюбляемся в тех, кто бессовестно сбегает от нас посреди ночи? — Макс, всё нормально? — Мышка поднимает голову и смотрит в мои глаза. Я и не понял, как начал дрожать. Моё дыхание сбилось, а сердце прорывается сквозь рёбра грудной клетки наружу. Нет, ненормально! Ты сожрала меня с костями и даже не поперхнулась. Тебе не понять больного человека, для которого чувства больше, чем просто слово. Холодная. Безжалостная убийца чужих душ. Делаю глубокий вдох и на выдохе отвечаю: «Давай выйдем на улицу, мне нужно подышать свежим воздухом». Она кивает. Её тревожный взгляд не помогает. Такая заботливая и хорошая. Раздражает. Саша берёт в свою руку мою вспотевшую ладонь. На её футболке наверняка остались мокрые пятна от моих пальцев. Она ведёт меня к выходу. — Можем прогуляться по городу, если ты не против, — девушка оборачивается, и негромко произносит слова, словно сомневается в своём предложении. Киваю и стискиваю зубы. Я отказался от лекарств, и теперь мой мозг решил сыграть со мной в жестокую игру. Сложно следовать своему плану, когда ты не владеешь собой. Выходим на улицу. Где-то вдалеке сверкает молния, но дождём даже и не пахнет. Только чёртовой сиренью. Она ещё не отцвела. Саша тянет меня в сторону парка. Стараюсь дышать пореже, чтобы не вдыхать запах сирени. — Давно хотела тебя спросить. Как ты себя чувствуешь, когда наступает маниакальный эпизод? — из уст мышки звучит странный вопрос. Она за последний год перечитала тонну литературы на тему биполярного расстройства и возомнила себя чуть ли не психиатром со степенью доктора наук. Сдерживаю усмешку. — Лучше, чем секс. Я всегда в прекрасном настроении. Мир кажется таким ярким, как в детстве. Любая мечта становится реальностью, — отвечаю, а затем облизываю губы. — Можно сказать, что мания похожа на влюбленность, только ты чувствуешь её острее, чем обычно, — добавив, достаю из кармана пачку сигарет. — Арина твоя мания? — Шурка продолжает засыпать меня вопросами, я смотрю на её лицо. Она нахмурила свои бровки. Только бы понять к чему этот допрос. Любопытство или всё-таки ревность? На всех остальных ей было плевать. Почему ты проявляешь такой интерес только к Харламовой? — Да, она моя мания, — отвечаю, не солгав. Я часто прибегал ко лжи, чтобы защититься от внешнего мира. Однажды мне в руки попался трактат под названием «Искусство войны». Я не был любителем тяжелой и нудной литературы, но эта книга мне понравилась. Прикурив сигарету, наблюдаю за тем, как подрагивают её длинные ресницы, так хорошо подчеркивающие её холодные глаза. — И давно это началось? — Саша решила сыграть роль психотерапевта, чтобы докопаться до истины моих чувств. Ну, что ж сама напросилась! Пожалуй, я буду с тобой откровенным. — Давно, — киваю, а затем делаю первую затяжку. Ядовитый дым заполняет мои лёгкие. — Первый эпизод накрыл меня с головой два года назад, — мои слова удивляют мышку. Она замирает на месте. Усмехаюсь. Я ещё никому этого не рассказывал. Даже мой психотерапевт не в курсе. — Кажется, это был концерт студенческой весны. Арина выступала на сцене одна. Стоило её только посмотреть в зал, и я сошел с ума. Застыл, как ты сейчас. На ней была чёрная шляпа. Она двигалась на сцене, словно призрак. После этого номера её прозвали «девушкой в шляпе». Каждый студент на юрфаке восхищался этим номером, — договорив, горько усмехаюсь, а затем втягиваю в себя дым сигареты. Саша даже не моргает. Она и представить себе не может, что я чувствовал тогда. Это было сильнее, чем просто влюбленность. Арина научила меня мечтать о ком-то без мыслей о похоти. — И что ты сделал? — из уст Орловой звучит очередной вопрос. Я подхожу к ближайшей скамейке и присаживаюсь, вытянув перед собой ноги. — Ничего. Месяц сходил с ума. Пропадал на страницах её соцсетей. Засыпал с её именем на устах и просыпался. Даже Дима ничего не знает, — пуская серые кольца дыма, отвечаю. Смотрю на сигарету, её бумага медленно тлеет. Орлова садится рядом со мной. По её виду можно наверняка сказать, что Шурка в шоке. Она побледнела. — Но почему? Почему ты ничего не сделал? — Саша атакует меня вопросами. Сам виноват. Раз решил снизойти до откровений, будь добр доведи дело до конца. Не скрывайся под масками, к которым привык со дня смерти своей матери. — Это сложно объяснить. Я создал в голове её идеальный образ и возвёл его на пьедестал. Боялся, что разочаруюсь, узнав настоящую Арину, — пожимаю плечами, и стряхиваю пепел сигареты на асфальт. Девушка качает головой. Ей трудно меня понять. — Второй эпизод случился в день вашей с Яром свадьбы, — мой ответ в очередной раз удивляет мышку. Она округляет и глаза и брови. Не могу сдержать усмешки. — Я после церемонии поехал в универ. Нельзя было пропускать лекцию по экологическому праву из-за Раисы Емельяновны. Харламова вела себя странно. Преподавательница сделала ей замечание, а Арина рассмеялась, — проговорив, делаю короткую паузу. Мои пальцы задрожали. В тот день я чувствовал себя разбитым. Саше не стоит этого знать. — Короче, Раиса выгнала лисичку. А когда пара закончилась, мы вышли в коридор и я впервые увидел, как она плачет. Таня Титова сказала нам, что у Арины умерла бабушка, а ебанутая преподша не отпустила её с лекции. Сжимаю пальцы свободной руки в кулак, и снова вдыхаю ядовитый дым, чтобы меня отпустило. Мне так хотелось подойти к ней и обнять. — И ты опять ничего не сделал, — девушка поджимает губы и снова качает головой. Не сделал. Не смог. Киваю, выдыхая клубы дыма. На улице уже практически стемнело. На небе появляются первые звёзды и бледная луна. — Я не понимаю, что изменилось сейчас? — Саша вглядывается в мои глаза в поисках ответов. Запрокидываю голову назад, чтобы ответить: «Я посмел коснуться её». И к моему удивлению нимфа не растворилась в воздухе. Она была реальна. Чёртова весна и её гладкая кожа доводят меня до новой стадии безумия. А мурашки! Ох, уж эти чёртовы мурашки… — Это не она на меня похожа, а я на неё, — слова девушку звучат с лёгкой ноткой грусти. Усмехаюсь, и прижимаю голову к правому плечу, чтобы вновь взглянуть на неё. — Проблема мании в том, что она недолговечна. Ты не растворишься в воздухе, и никуда не исчезнешь вместе с чувствами, что я испытываю к тебе, — хриплым голосом проговариваю, наблюдая за тем как на её щеках появляется румянец. Ты причина моих депрессивных эпизодов, и к сожалению они длиннее маниакальных. Но тебе не стоит об этом знать. — Получается, что ты забываешь об Арине, когда проходит мания? — мышка решается задать очередной вопрос. Она сидит ко мне вполоборота. Её коленка касается моего бедра. — Скорее переключаюсь на что-то другое, — вновь пожимаю плечами, делая последнюю затяжку. Сигаретный дым растворяется в моих лёгких. Я не самый надёжный рассказчик, есть вещи, которые моё сознание прячет под семью замками. Моя жизнь состоит из ярких и мрачных моментов. Как полуденное солнце и зимняя ночь. Иногда, я сам себе лгу, что чего-то не было. Стираю воспоминание из памяти. Мне так проще. — Пойдём, еще прогуляемся, — швыряю окурок в урну, и поднимаюсь со скамейки. В воздухе запахло дождём. Саша кивает. Я протягиваю ей руку, и она обхватывает мою ладонь пальцами. Мы начинаем движение вдоль парка. Стая птиц пролетает низко над газоном. Небо затягивают тучи. Звёзд практически не видно. Мы идём какое-то время в полной тишине. Мышка о чём-то думает. — У меня дома есть вискарь, — проговариваю слова и смотрю на девушку, чтобы оценить её реакцию. Она хмурит бровки и поджимает губки. Милашка. Вредная милашка. — А что? После таких признаний мне хочется выпить, — наклоняю голову в бок, мысленно умоляю мышку согласиться на очередное безумие. Она думает. Очень громко думает. — Хорошо, только не долго, — Саша неохотно соглашается, громко выдыхая воздух. Улыбаюсь. — Только ты расскажешь мне всё о твоих маниях, — добавляет девушка, выставляя мне условия. Киваю.***
Мы пешком дошли до дома. Дорога заняла у нас не больше часа. Фонари вскоре погасли, наш мэр опять экономит на электричестве. Орлова засыпала меня вопросами. Я отвечал, и почти не лгал ей. Было забавно наблюдать за мыслительным процессом, что овладел её рассудком. Саше стоило выбрать профессию психолога. Но она мечтала о другом. Писала свои рассказики и публиковала в интернете. Я прочёл всё, каждую строчку. Её писанина казалась мне немного наивной. Но читая её рассказы, я испытывал странные эмоции. Орлова одновременно раздражала меня и умиляла. Ярослав когда-то подарил ей письменную машинку. Саша в тайне печатала на ней свои стихи. И до них я тоже добрался. Мышкины стихи нравились мне больше, чем её рассказики. В них было столько боли и горьких слёз. Они не утопали в сопливом романтизме. — Любовь сильнее мании? — отпив глоток из стакана виски с колой, интересуется Александра. Она такая смешная, когда пьянеет. Расслабленная и красная. Мы сидим на кухне в моей квартире уже минут сорок. — Определенно, сильнее, — киваю. На диване похрапывает злобная собачонка. Мы её вывели на улицу погулять, перед тем как уселись за стол. Шурка за всё это время даже не достала свой телефон из сумки. Она не скучала по Ярику, что меня приятно удивило. — Ты не боишься заводить отношения с Ариной? Мания же ведь пройдет… — прочистив горло, спрашивает мышка. Я немного устал от её вопросов. Закатываю глаза, сжимая в пальцах холодный стакан. — Боюсь. Но страшнее ничего не предпринять, чем сделать очередную ошибку, — Саша кивает, мысленно соглашаясь с моими словами. Опять задумалась. На часах почти полночь, а запасов вискаря хватит до утра. — Лучше скажи мне, как тебе семейная жизнь? Только честно, — рискую, задав её именно этот вопрос. Но когда, если не сейчас. Мы не говорили на эту тему, от слова совсем. — Сложно. Мы проходим через стадию «притирки», — несколько раз моргнув, она незамедлительно отвечает. — Ярик — упёртый, со своими принципами. Он редко идёт мне на встречу, — мышонок пожимает плечами, и отпивает виски с колой из стакана. Киваю. Я с ней полностью согласен. — Яр написал заявление на увольнение в понедельник. Арина посла его к чёрту, — договорив, Саша накрывает губы ладонью, будто проболталась. Изгибаю правую бровь. Эта новость меня удивила. Мой брат решил уволиться сразу после нашей ссоры. Интересно! — Идиот, — усмехаюсь. Неужели ли он решил, что Харламова его просто так отпустит. Чёртов глупец! Лисичка держала своих волонтеров в ежовых рукавицах. Я всегда восхищался её умению управлять людьми. — Честно, я благодарна Арине за то, что она не приняла его заявление, — Орлова шумно выдыхает, разглядывая дно своего стакана. Беру в руки бутылку вискаря, чтобы смешать для неё очередной коктейль. — Они, как и вы, проходят стадию притирки, — отмечаю, сдерживая язвительную усмешку. Чувствую, как пьянею. Не стоило пить на голодный желудок. Я в последний раз принимал пищу где-то в обед. — Только мне кажется, что Яр её ненавидит, — мышка вновь отпивает из стакана. Ненавидит. Неосознанно качаю головой. Саша этого не замечает. Даже не знаю, что ей на это ответить. В моём кармане завибрировал телефон. Я больше так не могу. — Он её любит, — Блять! Я проговорился. Закрываю глаза, и слышу истеричный смешок из уст девушки. Сердце задохнулось в груди. Хуёво! Зачем сказал, что любит, а не любил? Может люди правы, и я — проклят. — Не смеши меня, — Орлова, она же Дорохова, язвительно усмехается. Достаю из кармана свой телефон. Опять это чувство, когда моё сознание расщепляется, и я себя уже не контролирую. За окном сверкает молния. Меня уже не остановить. Хочется закурить, или лучше поджечь себя. Дрожащими пальцами нажимаю кнопку разблокировки. Остановись! Ты не должен этого делать! К чёрту! Яр насрал на мои чувства. Растоптал меня. Больше не могу ждать. Она имеет право знать. Кликаю по скрытой папке и включаю видео. Громкие стоны звучат из динамиков моего смартфона. — Макс, зачем ты включил порнуху? — недовольно проговаривает Шурка. Хватаю губами воздух, из-за ощущения давления на грудную клетку. Кладу телефон на стол и сдвигаю его к мышке. Она несколько раз моргает, а затем открывает рот. Бледнеет на глазах. Я вижу, как в буквальном смысле её душа покидает тело. Назад пути нет. Все мосты разрушены. — Откуда это у тебя? — Саша нажимает на кнопку блокировки, и громкие стоны замолкают. Она только что увидела, как её супруг беспощадно трахает Арину Харламову. Ненавидит. Как же! Связан узами брака, и не может переступить черту. — Нашёл на его компе, — отвечаю, чувствуя, как переизбыток адреналина разрывает мои вены. Я не мог так долго скрывать от неё это. Пусть лучше ненавидит меня, чем пребывает в неведении. — Но… — она качает головой, — Яр же сдал его в ремонт, — мышонок отводит глаза в сторону, стакан в её руках дрожит. По правде говоря, я нашел эту видеозапись на его старом ноутбуке. У меня есть копия ключей от дома Марины. Когда Харламова проболталась по поводу видео, я сразу понял, что должен его отыскать. По непонятной мне причине Ярослав не стёр видеозапись. Не смог, наверное. — И давно это у них? — Её глаза краснеют, а нижняя губа подрагивает. Потираю переносицу пальцами. Даже не знаю, что сказать. Чёрт дёрнул меня за язык. Теперь всё будет иначе. — Не знаю. Запись я нашёл случайно, — лгу. Пусть лучше Ярослав сам ей всё объяснит. Я удивлен, что он не сделал этого сразу после нашей ссоры. Струсил, вероятно. Решил уволиться, чтобы Арина снова исчезла из его жизни. Саша выпивает виски с колой из стакана залпом. Знаю, она испытывает боль. За окном вновь сверкает молния. Поднимаюсь со стула и обхожу стол, чтобы обнять её. Мышка не плачет, только громко дышит. Пытается справиться с эмоциями. Жалею, о том что не вовремя проболтался. Я хотел всё рассказать ей, когда Ярик будет рядом. Хреновый из меня стратег. — Налей мне ещё, — тихо шепчет Шурка. Шумно выдыхаю. Отстраняюсь, чтобы дотянуться до бутылки с виски. Почему она не плачет? Я столько раз доводил её до слёз. Хочет казаться сильной? Не самый удачный момент. Внутри меня пустота. Месть не принесла мне покоя. Смешав коктейль, присаживаюсь на стул рядом с Сашей. Она делает сразу несколько глотков. Жалко, что Ковалёва сейчас рядом с нами нет, он бы смог подобрать нужные слова. Я не эмпат. — Какая она? — из уст девушки звучит неожиданный вопрос. Закусываю губы. Мне нужна минута, чтобы подумать и ответить, не обидев мышку. Какая? Сложно описать настолько сложного человека. Настоящая. Чокнутая. Забавная и смешная. — Арина — ходячая катастрофа, то губу разобьёт, то нос, — усмехаюсь, и замолкаю. Орлова качает головой, мой ответ её не устроил. Пожимаю плечами. Не умею я успокаивать девушек. — Она лучше меня? — Саша поднимает глаза и наши взгляды соприкасаются в воздухе. Она требует от меня правды. Истины. Не стоило вынимать козырь из рукава, после таких признаний. Теперь получается, что Харламова отнимает у мышонка сразу двоих мужчин. — Нет, — отвечаю, почти шёпотом, — Не сравнивай себя с ней. Не сравнивай себя с кем-то ещё. Просто поговори с Ярославом, и не выдумывай того, чего может и не быть, — договорив, тянусь к своему стакану с виски, не разрывая нашего зрительно контакта. Мышка берёт в руки мой телефон и решает снова посмотреть видеозапись. Стоны вновь наполняют комнату. Я медленно схожу с ума под эти звуки. — Это старое видео, — озвучивает свои выводы девушка. — У Арины здесь не такие длинные волосы, а Ярик здесь подкаченный, — кивает Шурка, соглашаясь с собственными умозаключениями. — Возможно, я не особо их разглядывал, — снова вру. Ещё как разглядывал. Посмотрел видео раз сто, не меньше. Прокручивал его каждый раз, когда наступала тишина. Ненормальный. Такой, как есть.***
Саша уснула на диване под утро. Она проплакала всю ночь, я слышал её всхлипы из своей комнаты. Не спал, изводил себя за то, что проболтался. Мышка дождалась, когда я уйду спать. Не хотела, чтобы кто-то видел её слабость. Думал, что она позвонит Ярославу среди ночи и потребует ответов. Но этого не произошло. Моя девочка только горько плакала в подушку. Какой же я идиот! Когда Ковалёв узнает о моём поступке, то сотрёт меня в порошок. Будет хуесосить и проклинать. Утром, пока Саша спала, я достал её телефон из сумочки и включил уведомления. Яр ей несколько раз писал. Похоже, Артём всё-таки нас увидел в театре. Только мои планы поменялись, я не довёл их до конца. Хотел, чтобы брат приревновал свою жену ко мне. По факту, довёл мышку до слёз, а не до экстаза. Мог воспользоваться её состоянием, но не стал. На дворе уже суббота, и ничего не произошло. Вчера Ярослав вернулся со сборов. Но ни от его жены, ни от него самого не получил вестей. Александра мне даже на сообщения не отвечала. Либо они ругались целые сутки, либо мышка проглотила свою гордость. Сижу на скамейке рядом с универом, и жду Ковалёва. У Димы после поездки сорвало крышу. Он решил, что срочно должен отыскать автора письма, из-за которого распустили студенческий совет. Спорить с ним было бесполезно. Ковалёв попросил меня покараулить. Арина должна была заехать в универ перед тренировкой. Вспомнив о девушке, достаю свой телефон из кармана, и включаю то самое видео. Надо отдать должное Ярославу, он действительно талантливым. Просто идеально подобрал все ракурсы. Видеозапись начинается с кадра, который навсегда отпечатался в моей памяти. Искусанная упругая попка, бедра перепачканные белёсой смазкой. Закусываю губы. Арина стонет. Убавляю звук на телефоне. Как бы я хотел, чтобы она стонала для меня. Два мужских пальца раздвигают складки половых губ. Задыхаюсь, каждый раз задыхаюсь на этом моменте. Из влагалища обильно вытекает тягучая жидкость. Сглатываю слюну. Надо поставить на паузу. Отрываю глаза от экрана телефона и вижу, как нимфа выходит из дверей корпуса и прихрамывая спускается по лестнице. Нажимаю кнопку блокировки и спешу убрать свой смартфон в карман. Делаю глубокий вдох через нос, чтобы не сойти с ума. Хмурю брови. На лисичке малиновое платье-поло, а на ногах белые кроссовки. Левая коленка перевязана бинтом. Делаю ещё один глубокий вдох, ощущая как мания заполняет меня без остатка. Она замечает меня и смотрит в мою сторону, прищурив глаза. Боже, теперь я знаю как стонешь! Громко, не стесняясь. — Ты же писала мне, что обошлось без травм, — усмехаюсь, когда нимфа подходит ко мне ближе. Боковым зрением замечаю, что Ковалёв паркует свою машину на стоянке. — А после я решила столкнуть твоего брата в озеро, чтобы не портил всем настроение своей кислой миной, — отвечает девушка и присаживается рядом со мной. Издаёт звук похожий на шипение, стоило её попке коснуться деревянной поверхности скамьи. Она вытягивает левую ногу перед собой. Я только что видел, как выглядит её возбуждение. — И? — улыбаюсь. Хотел бы в красках представить себе падение Орлова в холодную воду, но не могу. Мои мысли заняты только тем, как ты стонешь. Выгибаешься, кончаешь. Любишь боль. — Я забыла, что Ярослав — кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике, — она с обидой выдыхает. — Убежать далеко не получилось, навернулась в кустах. Разбила коленку и сломала ноготь, — с горькой усмешкой добавляет Аришка, а затем смотрит на свою перебинтованную ногу. Меня опьяняет её присутствие. — И что потом? — наклоняю голову в бок, и очарованно наблюдаю за фейерверком эмоций на её лице. Она такая забавная. Искренняя. Настоящая. Хорошо, что никто не может прочитать моих мыслей и доложить о них Саше. Орлова охуеет, если узнает, что я несколько раз мастурбировал после просмотра этого самого видео. Почему бы не расширить кругозор моих полиаморных взглядов? Любовный квадрат теперь кажется мне слишком скучной геометрической фигурой. — Он орал на меня, распугал всех птиц в чаще, — Харламова снова усмехается. Облизываю губы. Солнце светит ярко над нашими головами. Я могу разглядеть каждый миллиметр её бархатной кожи. Она сводит меня с ума. Заставляет улыбаться и забыть о том, что произошло в среду. Но её магия не способна стереть из моей памяти, как нимфа бурно кончает. Ненасытная. Пошлая. — Как у тебя дела? — Ариночка интересуется, прищурив правый глаз. Я скучал по ней, по её голосу, по запаху. Заправляю пальцами прядь её волос за маленькое аккуратное ушко. Она улыбается. Тяжело сдерживать себя от желания затащить девушку в кусты, и испытать то же, что и Ярик когда-то. — Скучно, — коротко отвечаю. Только и жду, когда брат придёт ко мне, чтобы устроить взбучку. Ничего не происходит, и это раздражает. Ожидание — мука. Саша мне не отвечает, как бы Ярик не умудрился запудрить ей мозги. У лисички звонит телефон. — Ладно, мне пора. Увидимся в понедельник, — девушка поднимается со скамьи и хромая идёт в сторону остановки. Провожаю её взглядом влюбленного человека. Жалко, что это всего лишь мания… После меня накроет депрессия, и мир перестанет быть таким ярким. Встаю и иду к корпусу. Я уже накосячил, не знаю, как Арина отреагирует, когда узнает. Вхожу в прохладное помещение, и втягиваю носом воздух. Топаю по коридору к лестнице. В универе нет ни души. Наш декан распорядился, чтобы все занятия проходили по будням. Меньше чем через минуту открываю дверь кабинета волонтерского отряда и вижу Ярослава. Он сидит за компьютером в наушниках и не замечает меня. Моё настроение меняется за доли секунды. Сжимаю челюсть. Ненавижу! Так бы швырнул в него стулом. Прохожу к дивану, чтобы присесть. Мой брат выглядит расслабленным и спокойным. Он смотрит в монитор, клацая указательным пальцем по компьютерной мышке. Саша с ним не говорила. В этом нет никаких сомнений. Не понимаю… В кабинет входит Ковалёв. Сначала он смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Орлова. Дима проходит мимо меня и достаёт из кармана свой телефон. Мы не планировали, что здесь кто-то будет. Когда мой друг останавливается у стола, Ярослав снимает наушники. — Яр, ты не знаешь, чей это почерк? — спрашивает Ковалёв у моего брата, протягивая ему свой смартфон. Ярик морщит лоб, всматриваясь в экран телефона. — Нет, — он качает головой. — Посмотрит внимательнее. Это почерк Арины? — Дима не может угомониться, закатываю глаза. Сдалась ему эта кляуза? Семён же жив и здоров, и из института его не выперли. — Ковалёв, я, по-твоему, похож на почерковеда? — мой брат отвечает ироничным хриплым голосом. Он замечает меня, но не реагирует. Всё-таки Саша с ним не решилась поговорить. Либо она убила свою гордость, либо что-то задумала. — Что тут происходит? — вздрагиваю, а затем поворачиваю голову. В дверях стоят Арина и Таня. Обе злые. Вопрос задала Титова. Харламова же стиснула челюсть до характерного скрипа. Что они вообще тут делают? — Чей это почерк? —Дима идёт к нашей старосте и чуть ли не тыкает телефоном ей в лицо. Танечка моргает и бледнеет на глазах. Не понимаю, что происходит. Пожалуй, лучше помолчу и посмотрю, что будет дальше. — Мой! — скрестив руки на груди, громко заявляет Титова. Чёрт! Она не лжет. Я был прав. Это не лисичкин почерк. Арина отходит к шкафу и пропадает из моего поля зрения. — Тебя Арина попросила это написать? — от очередного тупого вопроса Ковалёва снова закатываю глаза. Идиот! Он так и не понял, что его пресвятейший брат — гандон. Таня никогда не врёт. Я всегда уважал её за прямоту и честность. — Нет, — горько усмехается Титова и качает головой, — Я написала это письмо в деканат, потому что в полиции не приняли моего заявления. Семён меня домогался, если ты не понял, — она отвечает ледяным тоном, от которого у меня мурашки разбегаются по спине. В кабине повисает тишина. Замечаю, что лицо Ярослава стало бледным. Но он смотрит не на Таню, поворачиваю голову и понимаю, что его взор направлен на Арину. Личико лисички приобрело багровые оттенки. Её темно-синие глаза покраснели. Девушка меня пугает. Каждая мышца в её теле напряжена. Мне кажется, или она не дышит? — Можешь не верить, мне всё равно, — сквозь зубы произносит Титова, а затем резко разворачивается и уходит. Дима застыл с телефоном в вытянутой руке. Я знаю, что он сожалеет. Ему нужна минута, чтобы прийти в себя. Его мерзотный двоюродный брат домогался нашей старосты. Она пошла в полицию, и её послали. — Ковалёв, иди за ней и извинись, — не выдержав, хриплым голосом говорит Харламова. Говорит? Нет, это слово не уместно. Она сейчас похожа на загнанного в угол хищника, который готов броситься на ружьё охотника, чтобы умереть свободным. Дима кивает и выходит из кабинета. — Ариш, — поднимаюсь с дивана, и делаю шаг в сторону девушки. — Не подходи ко мне, — она произносит сквозь зубы. Не злая. Её переполняет чистая ярость. Безумна, еле дышит. Совсем не похожа на Сашу. В её глазах столько боли. Охренеть! Из её уст раздается звук похожий на хрип. — А я-то тут причём? — развожу руки в стороны. Не хочу, чтобы она меня ненавидела. Рано. Нимфа ещё не знает, что я натворил на днях. Подвёл её. Блять! Чем я лучше того же Семёна? Ничем! — Этому письму два года. Только не говори мне, что не ты надоумил Ковалёва вступить в волонтерский отряд, — сдавленным голосом отвечает Харламова. Раскусила. Лисичка, я не хотел. Не думал, что Ковалёв всё испортит. Чёртово письмо! — Арина, что у тебя с рукой? — слышу, как Ярослав задаёт вопрос тревожным тоном. Опускаю глаза и вижу как из сжатого правого кулачка девушки на пол капает кровь. Моё сердце замирает в груди. Нимфа ничего, не ответив, выбегает из кабинета. Чувствую себя виноватым и раздавленным, но не могу даже пошевелиться. Страх сковывает моё тело, страх потерять её навсегда.