Личные письма (1890)

      Дорогой мой друг, лучший мой товарищ и сильнейший из всех спортсменов, когда-либо бравших в руки биту для игры в крикет – ты сомневался в моих талантах соблазнителя, а я тебе сейчас кратко обрисую каковы мои достижения в Кокэнкант Холле, в который я прибыл лишь вчера днем. О, не зря я принял приглашение старика Фицца – здесь полный букет девиц, каждая из которых будто бы ждет не дождется чтобы упасть в сильные руки разгоряченного любовника. У Фицца новая мачеха, очень привлекательная женщина возраста твоей матери, так что можешь считать она у меня в кармане. У мачехи, чтобы ты знал, есть дочь, Джина-Мария – бойкая и очень современная девушка, веселая, тебе, несомненно, понравилась бы она больше других. Но не мне, Бoббис, не мне.       Я лишь одним взглядом окинул мачеху и дочь и даже проигнорировал Сибиллу, которую каким-то обманом заманили сюда Марго и Вера. Они, кстати, тоже здесь и, судя по всему, обосновались надолго, так что если ты вдруг решишь возобновить свою корреспонденцию с Верой, я бы немедля прибыл на твоем месте сюда и поскорее уже извинился перед ней за то, за что ей вздумало желать, чтобы ты извинился!       И все же даже привезенную сестрами Сибиллу, которую, как ты знаешь, я чту одной из прекраснейших женщин мира, я проигнорировал. Я сконцентрировал все свое внимание на служанке, которую заметил, когда только вошел в дом – она ползла по коридору на коленях и внимательно что-то выглядывала на полу. Мне открылся вид на нее сзади, а до моего носа донесся запах клубники. Я сразу же сильно возбудился, хотя ее платье и скрывало все кроме носков и туфель. Ты знаешь, что член у меня невелик, но все же я постеснялся не скрыть свое возбуждение от хозяина дома, который как раз появился на лестнице. Даже мои три дюйма, после взгляда на затянутые тканью ягодицы служанки, выпирали из штанов, и я поскорее встал к стене, будто бы изучая узор на обоях.       Здесь старик Уолд поймал меня за локоть, и оказалось, мой друг Боббис, что я еще не все знаю об изделиях из литой меди. О! Я даже не успел выяснить имя так поразившей меня служанки – Уолд утащил меня в кабинет, который служит хранилищем для его коллекции. Единственно что я могу сказать в пользу изделий из меди и, вполне возможно, любых недрагоценных металлов, так это то, что они несомненно помогут любому мужчине, которому необходимо срочно избавится даже от самой небольшой эрекции.       Когда я наконец оказался на свободе, служанки нигде не было. Я побродил по дому, поднялся по лестнице, на которой меня чуть не сбил Фицц. Он даже не поздоровался, а лицо у него было такое, будто он только что увидел приведение. Я поспешил наверх, ожидая встретить что-нибудь занимательное и не ошибся.       То есть сперва я решил, что ошибся. Коридор на третьем этаже был пуст и тих и только в самом его конце одна дверь была приоткрыта. Из щели лился теплый свет, и я направился туда, но цепкие пальцы вдруг взяли меня за плечо и развернули к себе. Я оказался лицом к лицу или точнее, я оказался лицом к пустоте над головой клубничной служанки. Она была ниже меня как минимум на две головы, и я даже не понял каким образом ей вообще удалось схватить меня за плечо.       «Мистер Пиквик,» сказала она. «Позвольте вас на одно мгновение.»       Ты можешь себе представить, какой эффект возымели на меня эти слова. А служанка, между тем, сопроводила их жестом, который я проинтерпретировал как совершенно интимный. Я почувствовал, как мурашки пробегают по всему моему телу, а мой член сразу приподнялся, и на этот раз я даже не постарался его прикрыть. Взгляд служанки скользнул вниз, и ее глаза чуть расширились, но она не отступила и даже наоборот, сделала шаг ко мне, так что теперь ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть мне в глаза.       Я применил все известные мне приемы соблазнения – выпятил челюсть, чтобы четче выделить ее острую округлость, приподнял брови, придавая лицу задумчивый вид и чуть поднадул губы, зная, что это всегда вызывает в женщинах чувственность.       Служанка что-то лепетала, но я обращал внимание только на то, как ее пальцы теребили ткань рубашки у меня на груди. Было очевидно, что я возбуждаю в ней ответные и не менее сильные чувства. Я придвинулся ближе, она отступила к стене, оглядела меня оценивающе, приоткрыв при этом губки так, будто собиралась меня проглотить и примерялась, не зная, как подступиться.       Из глубины дома раздался призывный окрик, и служанка навострила уши.       «Мадмуазель,» сказал я, делая к ней еще один шаг: «Вы поразили меня при первой же встрече.» «Я?» ее сердце явственно трепетало, а щеки порозовели: «Я не хотела вас задеть.»       В это мгновение я притянул ее к себе и жарко поцеловал. Впрочем, от поцелуя она увернулась, и поцеловал я воздух, а служанка проскользнула под моей рукой и сразу же скрылась. Ее последнее прикосновение я почувствовал только мгновение спустя, когда мою мошонку будто сдавило стальной наковальней. Она ударила меня запястьем в пах и этим только возбудила меня еще больше! О, я понял, что не смогу спать, пока не увижу ее снова.       Я собирался сразу же найти какой-нибудь укромный закуток, чтобы разрядить все мое накопившееся возбуждение – ты же знаешь, что мужчине в полном расцвете сил и лет длительное воздержание может навредить! Я нырнул в первую попавшуюся комнату. Это оказалась пыльная спальня, окна которой были затянуты толстыми тяжелыми шторами. Именно за одну из этих штор я и спрятался и сразу же спустил до колен штаны, собираясь слить сперму на жесткую ткань шторы. Я зажал член в кулаке и уже приготовился воссоздать в голове образ клубничной служанки, когда в комнату кто-то вошел, громко прошуршав по паркету подолом платья. Я замер, потом осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, выглянул из-за шторы.       У зеркала, спиной ко мне, стояла злобная старушенция, которая приходится старику Уолду чем-то вроде двоюродной тетушки. Я попробовал сделать шаг в сторону двери, но подо мной скрипнула половица, и старушенция сразу стала оборачиваться. Видимо уши у нее как у летучей мыши. Я снова спрятался за шторы. Я все еще сжимал в кулаке член, и поскольку на пальце у меня был надет перстень, а прямо передо мной был край подоконника, я боялся сдвинуть руку и издать лишний звук. Мне пришлось простоять с членом в руке около часа, прежде чем раздался удар гонга на ужин, и старушенция соблаговолила покинуть свою обитель. На столе пленительница оставила письмо, которое видимо и привело ее в комнату, и я, чтобы отомстить, добавил туда пару строчек, стараясь копировать ее невозможный подчерк. Надеюсь, что кому бы там она ни писала свое письмо, будет приятно получить пару личных слов от Брэтта Пиквика.       В столовой я оказался раньше старушенции, потому что обогнал ее на лестнице, еле сдержав желание пнуть ее под зад за пыточное удержание меня за шторой. От этого замысла меня отвлекло то, что, когда я вошел в столовую, в нос мне ударил запах клубники, совершенно перебивавший вполне аппетитные запахи еды, доносившиеся до столовой с кухни. Моей служанки нигде не было видно, но даже один этот след ее присутствия позволил мне вернуться в свое состояние до заключения – то есть за стол я сел веселым, возбужденным и абсолютно уверенным в своей способности произвести надлежащее впечатление на всех гостящих в Кокэнканте дам. Судя по взглядам и всем остальным признакам мне это удалось, и до самого конца ужина я оставался в центре всеобщего внимания. Ужин вообще можно было бы назвать триумфальным, если бы в самом конце со мной не произошел неожиданный и не до конца понятный мне случай. Я почувствовал, как будто меня со всей силы ударили туда, где я уже целый день чувствовал сильнейшее возбуждение! Я подскочил и, возможно, слегка прикрикнул, в первую очередь от неожиданности. Боль быстро растеклась по мошонке и заставила меня согнуться, практически положив меня лицом на чайное блюдце. Я пошарил ногами под столом, затянутым большой, доходящей до пола скатертью, но там, кажется, никого не было. Боль и запах клубники совершенно свели меня с ума, и я собирался уже покинуть стол, чтобы уединиться наконец в своей комнате, но тут оказалось, что сестры собираются на танцы в соседний городок. Я бы ни за что не поехал с ними, но Сибилла так улыбнулась мне, что я просто никак не мог отказаться. Эта женщина, как, впрочем, любая женщина, имеет надо мной загадочную власть. Я уверен, еще несколько таких поездок, и она будет принадлежать мне. Боббис, ты не видел взгляды, которыми она одаряет меня – нет сомнения, что именно я являюсь ей в ночных виденьях. Полчаса спустя мы все, включая Киппи, который, я, кажется, не писал тебе, сопровождает меня во всех летних поездках, собрались у входа.       Мы провели на танцах несколько часов, и я никак не мог уединиться, поскольку мои сестры завели моду брать меня в партнеры на танцы, если более привлекательных молодых людей рядом не находилась. Учитывая внешность и характеры двойняшек, ты можешь себе представить, что привлекательные молодые люди вокруг них возникают не слишком часто.       Ворвавшись уже после полуночи в дом, я взбежал к своей комнате, запер дверь на замок и, наконец, позволил себе расслабиться. Я разделся, потом достал из чемодана свою вечную деревянную спутницу, слегка смазал ее маслом и забрался на кровать. Пальцы у меня стали липкие, и я несколько раз перехватил спутницу поудобнее, пристраивая ее у себя между ног. Кровати в Кокнэкант, несомненно, превосходные. Моя даже не скрипнула, когда я уперся затылком в спинку, задрал ноги и с силой ввел себе в анус деревянную спутницу. Мой член дернулся, выпрямился на все свои три стройных дюйма, и на головке, освещенной только лунным светом, блеснула капля моей жирной смазки.       Я, как подобает настоящему самцу, издал громоподобный рев, глубже проталкивая в себя спутницу. Левой рукой я держал деревяшку и давил себе на мошонку, так много перетерпевшую за сегодня, а правой сжимал член и уже, с первого толчка, был готов излиться. Тут на мой член упала тень, погасив блеск капли, и я с удивлением увидел в окне темную фигуру. Незнакомец качнулся вперед и оказался возле раскрытой створки. Его лицо было скрыто тенью, но до меня вдруг донесся отчетливый и очень нежный запах клубники. Я зажмурился, зарычал, почти до конца насаживаясь анусом на деревяшку, и из моего члена выстрелила тонкая струйка спермы. Она упала мне на лицо и грудь, и я откинулся назад, крепко сжимая деревяшку бедрами.       Когда я открыл глаза, за окном никого не было. Но, Боббис, я уверен – за мной наблюдала именно моя служанка. И я надеюсь я произвел на нее впечатление. Мало какая дама, тем более служанка, могла бы устоять перед моим телом. Здесь, я заканчиваю свое письмо и ожидаю от тебя скорый ответ, особенно по поводу твоего приезда. Несомненно, нам будет чем здесь заняться – дом, если выгнать из него жильцов, превосходный, а природа вокруг отдает нашей любимой Англией гораздо больше, чем твои курорты.       С пожеланиями успеха на всех полях сражений,       Брэтт       P.S. Я уступлю тебе Джину-Марию если ты приедешь до выходных.