«— Если бы я попросил прощения, ты бы простила?
— Нет.
— Я так и думал.»
Хотя в комнате и жарко, почти душно, вдоль позвоночника Алеты скользит холод. У Мехре почти нет сил, чтобы встать с постели. Ей хочется так и остаться лежать под тяжёлыми простынями, забытой и никому не нужной. Её зелёные глаза медленно исследуют комнату, с трепетом наблюдая за поднявшимися в воздух пылинками, что блестели в лучах солнца, проникающего сквозь задёрнутые занавески. Комната была освещена багровым цветом из-за полупрозрачных штор. Спокойно и умиротворённо. Алете не верится, что вчера она вышла замуж за убийцу её родителей. Не верится и что тот её не тронул. Пожалел или просто решил её не трогать пока что Мехре не знала, но частичка её сердца была благодарна ему за это. Головой же Алета понимала, что верить его милостивому поступку нельзя. Возможно, он лишь хотел так усмирить её, подобраться ближе… Теперь они муж и жена когда-то, но им придётся окончательно скрепить их узы. От этих мыслей Алету начинает воротить, и она, мотнув головой, наконец, поднимается с мягкой подушки, садясь на край кровати. Сонно пряча голову в плечи, она опасливо оглядывается назад, на пустую часть кровати. Подушка не тронута. Доран Басу так и не вернулся ночью, слава богам. Затем Мехре опускает взгляд на собственные голые бёдра. Она послушно разделась вчера ночью, как и велел ей палач Басу. Совсем нагой ей было страшно засыпать, вдруг тот вернётся но от усталости она провалилась в небытие. Но, сожалению, поспать долго ей не удалось. С первыми лучами солнца она распахнула глаза, так и не осилившись выбраться из постели, томно наблюдая за тем, как время оббегает её со всех сторон. Два коротких стука в дверь заставляют Алету содрогнуться, сжав плечи. Неужели Доран вернулся лишь сейчас? Нет, она помнила, что ему оповещать о себе не нужно, чтобы войти в комнату. Палач Басу застаёт всех врасплох. — Вхо… — Собственный голос показался девушке хриплым и жалким, оттого она, вздохнув, повторила более уверено: — Входите! Двери спальни медленно распахнулись. Алета не обернулась на едва слышный шум, что создали слуги, когда забежали в комнату, тут же закрыв за собой двери. Юную госпожу Мехре, а теперь и Басу, никто видеть в непристойном виде не мог. — Моя госпожа. — Перед едва смущённой собственной наготой девушкой появилась давно знакомая ей служанка. — Здравствуй, Тара… — Усталая улыбка показалась на содранных губах Алеты, но, по правде говоря, её сердце подпрыгнуло от радости. К сожалению, при других слугах, принадлежащих дому Басу, что склонили свои головы рядом, Мехре боялась показывать эмоции. От семьи Басу можно было ожидать чего угодно, и то, как они могли воспользоваться дорогими для Алеты людьми, её пугало. — Здравствуйте, госпожа. Мы ваши новые служанки. — Проронила в голос одна из троих слуг дома Басу. Женщины почтительно склонили головы лишь на секунду задержав взгляды на теле Алеты. — Мне приятно, что госпожа Басу заботится обо мне. Можете передать ей это. — Найдя подходящие слова, ответила Алета, мельком оглядев служанок. Раньше у неё была только Тара, больше ей было не нужно. Но теперь… Откажись она от помощи, это было бы неуважением и она знала что за ней будут внимательно следить, это и нужно было ожидать. Слуги ещё раз послушно кивнули и тут же зашевелились, распахнув шторы, забрав вчерашние, стоящие на круглом столике фрукты и поменяв их на новые, раскладывая красивые новые наряды и меняя простыни кровати, с которой Мехре благополучно соскочила, смущённо прикрываясь. Ей нужно держатся как можно более смело, словно это всё для неё не ново и не помеха. — Госпожа желает принять ванную? — Подала голос одна из слуг. Короткого кивка Алеты хватило, чтобы спрятанные за ширмой двери, ведущие в купальню, распахнулись, и слуги поспешили туда, для того чтобы подготовить всё нужное. Алета же, наконец, оставшись наедине только с Тарой, устало выдохнула, пошатнувшись. — Вы в порядке? — Сведя брови, с сожалением спросила девушка, будучи немного старше самой Мехре. Та была ей подругой с самого детства. Дядя позаботился о том, чтобы его племянница была не слишком одинока. Хотя Алета всё так же продолжала чувствовать себя совсем одной в громадной резиденции Мехре и никакая дружба или новые знакомства этого не исправили бы. Никто не может заменить ей отца и погибшую от горя мать, что кинулась в пламя огня вслед за своим мужем, покинув дочь. — Да… — Поникнув плечами и обняв себя руками, кратко ответила Мехре, отведя взгляд. — Мне принести какие-нибудь мази от синяков? — Тихо молвила та, ещё раз оглядывая несколько тёмных пятен на руках, предплечьях и бёдрах своей госпожи. Алета растерялась лишь на секунду, а затем кивнула. Доран прошлой ночью столь сильно сжимал её в крепкой хватке, что оставил отметины на её теле. Но Мехре склонялась к тому, что его рана на руке серьёзнее, поэтому не жаловалась. А слуги пусть думают, что это следы от их страстно проведённой ночи вместе. Возможно, тогда Видия Басу, уверенная в том, что всё прошло как нужно, не будет так внимательно следить за ней и своим братом…***
— Вы выглядите прекрасно, госпожа. — Честно восхищались девушкой слуги, поправляя белоснежную паллу с серебристой вышивкой и сари тёмно-зелёного цвета с красивыми узорами, что напоминали глаза самой Алеты. Сама же Мехре лишь тяжело вздохнув, мазнула взглядом по своим тёмным волосам, что ей заплели в красивый пучок с серебряной заколкой. В резиденции рода Мехре она так не наряжалась. Ей претило надевать на себя дорогие наряды и тратить так много денег на украшения, пока на улицах так много голодающих и умирающих в нищете. — Спасибо… — Едва слышно поблагодарила слуг Алета. Наконец время близилось к ужину, завтрак и обед она пропустила, но есть ей не хотелось вовсе. Мехре не была уверена, нравится ли ей это или нет, хочется ей идти или нет, но Госпожа Басу сама пожелала видеть её во время трапезы. Отказать Алета просто не могла… Медленно шагая по громадным коридорам, разглядывая узоры на дорогих ручных кладях из плитки, Алета размышляла о том, будет ли за обедом её муж, как бы непривычно это не звучало. Они были едва знакомы, но теперь его правильно было называть самым близким ей человеком. Алета вновь задумчиво опустила плечи, склонив голову, едва слыша, как слуги идут за ней. Казалось, они и вовсе её преследовали, но отослать их Мехре отчего-то не осмеливалась. В резиденции Басу ей было не по себе, слишком непривычно, странно и… страшно. Всё чужое, ничего родного, кроме Тары. Но и та была отослана разбираться с вещами Алеты. Они, вернее будет сказать Доран, не собирался задерживаться в резиденции на долго, а значит и Алета тоже. Теперь их домом было поместье Мехре. И, кажется, Алета была рада не покидать отчий дом, чтобы жить в доме мужа, но знать, что теперь в стенах здания, где когда-то жили её родители, будет бродить тот, кто убил их… По коже Алеты пробежались мурашки, и она повела плечами, смахивая тревогу. Но к сожалению, та так и не ушла… Распахнутые высокие двери, ведущие в обеденный зал, Алета встретила с замирающим дыханием. Здесь всё было величественно и красиво, так, что захватывало дух и замирало сердце от восхищения. Но благо, Мехре была уверена, что жить она здесь долго не смогла бы, опасаясь ненароком что-то поломать. Словно птица в клетке, но… Не покажется ли ей теперь и собственный дом таким, когда вокруг будет водится лев из рода Басу? Ступив дальше, Алета, наконец, встретила взглядом длинный изысканный стол, вырезанный из чёрного дерева. Большинство мест пустовало. Сегодня в резиденции присутствовала лишь его хозяйка Видия Басу, сидящая во главе стола, рядом с ней по левую руку сидела Радха Басу, наследница семьи. Мехре едва свела брови, наткнувшись на её поникшее лицо. Отчего же ей грустить? Затем Алета еле сжала ткань своего сари, вспомнив о слухах, что ходили в Дюжине, о молодой девушке. Слова о её нечистой связи с кем-то достигли даже самой Алеты, хотя та была отстранена как можно дальше от всех дел Индии под страхом того, что она предаст их, как её родители. Мехре сделала первый неуверенный шаг, приближаясь к столу, и ненароком столкнулась взглядом с Сарасвати Басу, младшей близняшкой. Говорят, у той жизнь была не такой счастливой, как у её старшей сестры. Ведь не она будет править своим родом. Её выдадут замуж за кого-то из Дюжины и позабудут. Но, глядя на уверенную улыбку и лукавые глаза очаровательной Сарасвати, Алета была уверена, что у той жизнь сложится не так плохо, даже если та брака с кем либо желать не будет. Так Мехре показалось в их несколько коротких встреч. Младшая близняшка была горделивой и своенравной, но главное — это хитрой и умной. Своей проворливостью она не даст себя погубить или скрыть за спиной мужа. Всё-таки она была женщиной из рода Басу. Алете иногда хотелось быть такой же сильной… — Здравствуй, дорогая. — Поздоровалась глава семьи, указав место за столом рядом с собой по правую сторону. Там, где сидят почётные гости. Благо львица рода, кажется, была снисходительна до юной жены своего брата. Это радовало, хотя и лёгкая улыбка на губах Видии настораживала. Неясно было, стоит ли доверять ей или нет. Басу напоминали Алете змею, что, окрутившись вокруг лодыжки, грозилась вцепиться своими острыми клыками в плоть. Ты же не ведал, когда это произойдёт, прямо сейчас, мгновение спустя. А может, она и вовсе тебя не тронет. Тревога не покидала сердце Алеты, хотя теперь оно навряд ли когда-либо будет спокойно. — Как тебе спалось? Всё ли было хорошо? — Учтиво поинтересовалась женщина, отклоняясь, пока слуги наставляли еду на стол. Столько подносов с фруктами, овощами, разными мясными блюдами, хлебными изделиями и сладостями Алета видела не часто. Сколько же должно быть человек, чтобы съесть это всё? Их же было всего четверо. — Хорошо, мне всё понравилось. — Негромко ответила Алета. Склонив голову, чтобы скрыть появившийся румянец на щеках. Ей было неловко. Они были ей почти незнакомы, хотя теперь и считались её семьи. Но обсуждать с ними подобное было странно… Особенно от того, что ночью на сама деле нечего не произошло между ней и её теперешним мужем. Алета чувствовала, что снова лжёт. Это неправильно… наверное. — Не смущайся, дитя. Все мы через это проходим или пройдём. — Окинув взглядом дочерей, молвила Басу, задержавшись своими светло карими глазами сначала на Сарасвати, что свела брови в негодовании, а затем на Радхе, что лишь тоскливо склонила голову вниз. В семье шёл не лад, и обстановка была всё более напряжённой. Алета же жалости не чувствовала, точно не к Видии Басу. Близняшек же ей от части было жалко. Хотя те и были старше её, когда её родители погибли, но, вероятно, сами мало что помнят с того времени. Мы не выбираем, с какой судьбой и семьёй уродится. Есть лишь мизерный шанс, что нам повезёт хотя бы немного… — Вы с Дораном сегодня останетесь у нас? — Подала голос Сарасвати, подхватив лепёшку с рисом из подноса. — Да, — Алета выдержала паузу, повторив в собственной голове «Вы с Дораном» — Наверное… — Закончила она, неловко приступив к еде. За столом на несколько мгновений наступило грозное молчание с тяжестью. Мехре казалось, что она даже ест странно громко, и поэтому она была всей душой благодарна, когда одна из сестёр позвала её: — Алета, не хочешь выйти с нами в сад? — Хочу. — Тут же ответила девушка, заглушив собственный возглас облегчения. Видия лишь искоса оглядела девочек, закончив трапезу. — Только не задерживайтесь. Ваш дядя скоро вернётся в поместье. Алета не должна надолго покидать своего мужа. — Перед тем, как выйти из комнаты обронила госпожа Басу через плечо, вновь погрузив комнату в тяжёлое молчание. Близняшки лишь переглянулись, сочувствующе посмотрев на Мехре. Алета расправила плечи, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Солнце уже садилось, и двор Басу был окрашен тёплыми красками. У крон деревьев же щебетали птицы, щекоча слух. Здесь было отстранённо и умиротворённо, как ни странно. Мехре уже показалось, что напряжённая обстановка царит во всём доме Басу… — Ты прости нашу мать. Она не со зла… — Грустно сведя брови, начала Сарасвати. — В последнее время в Дюжине разлад, многое навалилось… — Продолжила Радха, придерживая своё сари, когда девушки переступали через каменистую дорожку, уходя дальше к озеру, в котором свободно ловили рыбу розовые, как и само садящееся солнце, фламинго. Алета едва грустно улыбнулась. — Я знаю. Госпожа Видия не доверяет мне. После того, что сделали мои родители… Я её понимаю. — Громко вздохнув и припустив плечи, сказала Алета, глядя себе под ноги. Близняшки, идущие по обе стороны от неё, вновь напряжённо переглянулись. — Извини… — Ответила за двоих Сарасвати. — Не представляю, какого тебе потерять всю родню, а теперь… — Молвила та, скрестив руки за спиной, выискивая на молодом, едва исхудавшем от постоянного стресса лице Мехре какую-то эмоцию, что была бы понятна лишь ей. Они не были подругами с самого детства, хотя и знакомы были давно. Лишь изредка с сестрой они слышали от матери и членов Дюжины не слишком лестные слова про род Мехре, её родителей. А ещё они отлично помнят ту ночь, когда их дядя казнил отца Алеты. И помнят его окрашенный кровью золотистый клинок с рукояткой в виде льва, который он вытирал о белые ткани, сидя в одном из залов. Они случайно играя, наткнулись на него в одном из залов. Их дядя сказал лишь, что так нужно. Уже потом они узнали, кому принадлежала та кровь на его лезвии. — Не будь мужем Алеты наш дядя, ты бы предложила отравить его. — С огорчённой, почти не заметной улыбкой сказала Радха сестре, устало. Её ладонь легла на низ её живота, но Алета, смотря вперёд, того не заметила. Наверное, и во благо. У неё было слишком много мыслей и тревог, чтобы мучить себя ещё и догадками. Радхе же было жалко Алету. Та помнила, как видела её ещё совсем малышкой, на пару лет младше их самих с Сарасвати. Они впервые встретились на похоронах родителей Мехре. То, что поразило тогда Радху — это юное лицо последней дочери тринадцатой семьи Дюжины. Там была лишь пустота, ни единой эмоции, ни слезы. Её взгляд не выражал ничего. Нельзя было понять, о чём она думает, хотя возможно, и в голове её мыслей не было. Потерянная, одинокая, она сжимала ладонь своего дяди, что дрожал от страха, пока его окружали воины из рода Басу. Птиц загоняли в круг львы и вся кровожадная Дюжина. Они цапали, рычали, угрожали. Радха тогда совсем не представляла, что чувствует Алета. Хотя и сейчас, вероятно, ей не понять… — Узнай о твоих словах наш дядя, он бы похвалил тебя за идею, как можно его убить. — Тихо хихикнув, ответила Сарасвати, легко подталкивая в плечо поникшую носом вниз Алету, что тоже показала улыбку, первую искреннюю за долгое время. — Узнай ваш дядя о том, что вы обсуждаете это со мной, он бы ограничил мой доступ к еде. — Приподняв плечи, прыснула смехом Мехре, ощущая, как тревога отпустила сердце под звук звонкого смеха близняшек. Алета расслаблено вздыхает, перебирая пальцами ткань своего сари. За всю её жизнь у неё было не слишком много подруг. Многие предавали её, многие дружили с ней из-за того, с какой семьи она походила. А подруг родом из семей Дюжины, равных ей по статусу у неё не было. Только в далёком прошло Деви и Амрита. В детстве они много играли вместе, но потом тем стало запрещено с ней общаться. Род Мехре, принадлежащий к третьей касте — вайшьи, из покон веков владел многими землями Индии. Их люди следили за скотом, засаживали поля, поставляли фрукты, овощи, зерно по всей стране и за её пределы, и поэтому они были богаты и обеспечены. Тому было причиной, почему подруг из каст ниже у неё быть не могло. — Нам жаль. — Внезапно прервала тишину после смеха Сарасвати, уже не глядя на Алету. Та промолвила это, направляя свой взгляд куда-то далеко к солнцу, наслаждаясь его последними лучами. Казалось, что та и вовсе обронила те слова случайно, но крепко сжавшая ладонь Мехре, рука девушки дала понять Алете, что ей вовсе не послышалось. Радха прикоснулась кончиками пальцев к подрагивающему плечу Алеты, едва сжав сочувствующие. Большего сделать она не могла. Да и кажется, что на большее никто, кроме самой Алеты и Дорана, способен не был… Всё те же двери из красного дорогого дерева встречают её тихим скрипом, когда Алета входит в спальню. В комнате тихо, и на первый взгляд ей кажется, что пусто. Но когда она делает несколько неуверенных шагов внутрь, будто здесь её кто-то поджидает, Алета замечает сидящего в кресле у окна Дорана. Его ноги были широко расставлены, сам же он склонялся вперёд, читая какой-то свиток. Басу не шелохнулся, не поднял взгляд и не удосужился проверить, кто вошёл в помещение, потому что и так отлично это знал. Порой Мехре казалось, что она сама не нарочно излучает едкий страх и тревогу, и от того её легко распознать. Для него она — отрытая книга, но у Алеты нет ни единого секрета. Алета проходит дальше. Мелко мажет неспокойным взглядом по знакомой ей мебели, ловя свой силуэт в высоком зеркале. Должна ли она что-то сказать или сделать? Она не знает. Никто не учил её тому, как должна вести себя жена. Мехре вздыхает подрагивающими плечами, вновь возвращаясь к силуэту Дорана Басу. К его расстёгнутой льняной рубашке, что легко свисла с широких накаченных плеч. Затем она повела зрачками к свободным широким штанам, а потом вновь вернулась к его лицу. Его хмурые янтарные глаза впились в символы на пергаменте, расчерчивая их по строкам. Впалые скулы Дорана сжимались от напряжения. Кажется, он был чем-то раздражён, но благо, хотя бы на Алету этого спихнуть не пытался. Мехре поправила своё сари сев на край мягкой постели, взгляд её зелёных глаз вновь метнулся к лицу палача Басу, к его пухлым в профиль губам, к мужественному носу с небольшой горбинкой, к прямому лбу на который спадали растрёпанные чёрные волосы, а затем она задержавшись на золотистой серёжке в его левом ухе и перевела взгляд к собственным коленям. Пальцы на ногах поджимались от ожидания. Что сейчас будет? Алета не знала что взбредёт в голову Дорану Басу, мало вероятно что хотя бы кто-то мог считать по его непроницаемому лицу хоть один вариант развития событий дальше. Палач Басу был непредсказуем и это пугало. Мехре задумчиво сжала ткань своего сари на бёдрах пальцами. Вчера он её не тронул, пожалел, а сегодня? Что он сделает с ней сегодня или чего не сделает? Алета тревожно вздохнула, надеясь, что Доран скажет первым хоть что-то. Ожидание всегда пугало сильнее. Когда больной колышется на лезвии ножа в ожидании, когда его грудь испустит последний вдох, он боится не того, что больше не откроет своих глаз, а того, когда это случится. Как долго ещё он сможет наслаждаться трепетным чувством жизни? Вздохнув ещё раз, более тяжело и громко, Алета метнула придирчивый взгляд к лицу Дорана Басу. Непонятно, чего она хотела от него или требовала, пожалела бы она потом об это или нет, но молчание её теперешнего мужа раздражало и одновременно настораживало. Поэтому Мехре нерешительно подала голос первой: — Как ваша рана? — Собственный голос показался ей до боли сиплым, а минуту спустя Алета и вовсе пожалела, что что-либо сказала. Доран не шелохнулся, не сказал ни слова, даже глазом не повёл. Мехре проклинала себя за собственную смелость. Теперь ей было стыдно и неприятно. Она так противна ему из-за своей грязной крови, что он даже говорить с ней не хочет? Вероятно, да. Алета сложила руки на груди, напыщив плечи. Тогда ну и ладно. Не хочет, ну и не… — Хочешь помочь мне? — Внезапно подал голос Доран. Его баритон был низким и хриплым, а то, в какой манере был задан вопрос, скорее принуждало Алету согласится, чем просто поинтересоваться её мнением. — Как? — Едва слышно отозвалась Мехре. Вся детская обида пропала с её лица. Может, она и вела себя иногда неуместно и совсем наивно, но Алета точно знала, когда ей следует не пререкаться и не спорить. Смолчи, вытерпи, не нужно плакать на глазах у всех. Не позорь свою семью. Делай всё, чтобы не быть похожей на своих родителей — чтобы выжить. К сожалению, иногда Мехре делала всё совсем наоборот. — Принеси воды и какую небудь ненужную сорочку из лёгкой ткани. — Вкрадчиво сказал мужчина, кладя свиток, что до этого читал, на небольшой столик перед собой. Алета поспешно подскочила с кровати, пойдя сначала в купальню, где нашла оставленный слугами небольшой таз с водой. Он не был тяжёлым во благо, и Мехре смогла с лёгкостью перенести его в комнату, поставив возле Басу. Алета была немного смущена цепким взглядом Дорана, но у неё на удивление хорошо получалось его игнорировать, пока она была занята каким-то делом. Додумав, зачем Басу понадобится сорочка, Мехре нашла в своём шкафу удлинённую курти белого цвета из мягкой льняной ткани и обернулась обратно к Дорану, что, кажется, даже с проглядывающей насмешкой, заинтересовано наблюдал за мечущейся девушкой. Алета же поклялась самой себе, что не делала бы этого, не будь в его ране виновата она, хотя… Хотя возможно, то была и не её вина. Но всё же Мехре хотелось отблагодарить его за то, что тот проявил к ней хотя бы какую-то доброту. Были ли то доброта к ней? Не знаю. — Мотнув головой, Алета отмахалась от едких мыслей в голове. — Сойдёт. — Мазнув взглядом по курте Мехре сказал небрежно Доран и вздохнул, стягивая с плеч уже расстёгнутую рубашку, бросая её позади себя смятой. Алета смущённо отвела взгляд в сторону. Истерзанное тренировками тело палача Басу было красивым. На том споры могли закончиться. Мехре ступила ближе, протягивая смятую курту вперёд. Доран, метнув взгляд своих придирчиво янтарных глаз к раскрасневшемуся лицу девушки, лишь тихо хмыкнул, забирая из её рук одежду, чтобы тут же с треском порвать её. Алета вздрогнула, вновь обернувшись к мужчине, глядя на то, как вены на его руках едва вздуваются, когда он с треском рвёт ткань на несколько полосок. Затем палач Басу, тяжело вздохнув и сцепив зубы, дёрнул повязку на своей руке — ту самую дупатту алого полупрозрачного цвета, что ещё вчера была надета на голову Алеты. Мехре повело, и желудок неприятно свело, хотя она точно и не знала, от воспоминаний о вчерашней ночи это или от липко потянувшейся полосками крови, что вытекала из раны. Разрез, хотя и не был глубоким, но без должного ухода мог загнить. Доран это точно знал, будучи хорошим воином, но кажется, он или забыл о боли, или времени на это у него совсем не было. Алету затошнило от кислого запаха, и она еле отвернулась. Басу, заметив это, хмыкнул, не поднимая глаз. — Помочь? — тут же пристыжено подала поникший голос Алета, сглатывая. — Ну, помоги. — Ответил Доран. Он, подхватив размётанную ткань, и отбросил её в сторону, на край позолочённого стола, прямо рядом со свитками. Алета решила смолчать, но надеялась, что кровь не заляпает бумаги и после её винить в этом не будут. — Я никогда не обрабатывала раны, не знаю как… — Нахмурив брови, тут же добавила Мехре, осмелившись поднять взгляд к ярким глазам Басу, что остро глядели на её лицо, пугающе. — Никогда не приходилось лечить язвы беднякам? — Иронично спросил Басу, явно намекая на то, чем занималась семья Мехре, имея близкую, хотя и не кровную связь с низшими кастами. — Меня не подпускали к больным, чтобы я ничем не заразилась. Дядя боялся за меня. — Молвила в ответ не со злостью, а с мелькнувшей тоской Алета, припуская плечи под сиплым вдохом. Доран же лишь одарил её тяжёлым взглядом, возможно, пожалев о своих словах, но так и не извинившись. Был ли он вовсе на это способен? Нет, вероятно… Палач Басу, молча подхватив до этого разорванный ним отрезок ткани, наклонился и намочил его в едва тёплой воде, а затем протянул его насупившейся Алете, промолвив: — Держи, промой мне рану. — Метнув взгляд к лицу Мехре и обратно к своей руке, сказал Доран, протянув мокрый свёрток ткани дальше. Алета послушно кивнула, подхватывая ткань. Она вздрогнула, почувствовав мурашек на коже, когда случайно едва коснулась пальцами руки палача Басу, тот же это едва ли заметил. Мехре ссутулилась, нагнувшись к Дорану. Её левая нога едва обступила его ногу, коснувшись внутренней стороны, когда Алета дотронулась до раны на руке мужчины. Тот не вздрогнул, но сомкнул челюсть, без труда выдерживая то, как Мехре сдирает засохшую кровь. Алета трепетно смахивала с его загорелой бронзовой кожи алые разводы, бережно и аккуратно. Ей бы следовало ненароком надавить, причинить ему больше боли, хоть малость из того, что он причинил ей. Но Мехре знала: никакая физическая боль не затмит того, как может болеть душа. — Молодец, голубка… — Внезапная похвала застаёт Алету врасплох, и та, выдернутая из своих мыслей, виновато ощущает, как в животе завязывается узел от низкого, томного, пропитанного хрипотой голоса Дорна. Будь он проклят. Метаясь от справедливости и честности самой к себе, Алета лишь больше набирала веток в свой погребальный костёр. Янтарные глаза Дорана следовали за каждым движением девушки, пока его зрачки не впились в её молодое лицо. Он, откинувшись назад на спинку, сел расслаблено, и едва ли его тревожила рана на его руке, пока он водил полосы по высоким скулам лица девушки, по её едва вздёрнутому носу, нахмуренным густым бровям, пушистым чёрным ресницам, что обрамляли её зелёные глаза. Красивая, до нечестности красивая и что самое нелепое, она принадлежит ему, но ни душой, не телом, лишь статусом и красной полоской на проборе её волос, что для всех обозначало её замужество. Доран никогда не считал себя глупцом, но может, он и ошибался чаще, чем считал. У Алеты от трепетного волнения поджались пальцы на ногах и дрожала грудь. От его въедчивого взгляда ей было не по себе. Её кончики ушей краснели, щеки опалял жар. Казалось, что она даже дышит неправильно, пока его глаза направлены к ней. Это неправильно. Алета отступает назад. Наконец, закончив промывать рану, она склонилась на колени, придержав юбку сари, и бросила в воду тряпку, окрашенную кровью взгляда. Поднять на Дорана, пока она была так уязвима, видя лишь его бедра и колени, она не осмелилась. Не хотелось ей знать, что было нарисовано на его лице в это мгновение: брезгливость или злосчастная ухмылка, которая уже была готова сопровождать Мехре во снах. В полной тишине, лишь под тихое собственное дыхание, Доран продолжал наблюдать за девушкой, подавая ей отрезки ткани для того, чтобы она перемотала его рану. А Алета сдерживает стук собственного сердца, боязно прикасается к коже Басу, словно это острый кинжал. Мехре с силой тянет ткань, обматывая её вокруг предплечья мужчины, благодарная ему за то, что он сам поднимает свою руку. Она не была уверена, но, глядя на его рельефные мускулы, могла предположить, что это могло быть ей в тяжесть. Но, может быть, она лишь преувеличивает… Впившись зубами в нижнюю губу, Алета щуриться. Наконец, сипло выдохнув, решается задать тревожащий её вопрос: — Почему ты не тронул меня? — Тут же она жалеет о своей неаккуратности, заговорив с ним не на — вы. Мехре виновато пожала пальцы немного сильнее, но Доран точно почувствовал это. Его глаза метнулись к её губам и замерли. Алета прекращает дышать на короткий, но по её мнению, нескончаемо длинный отрезок времени. Пока в глухой тишине слышно лишь, как едва шипит фитиль свечи. Почти пугающе. Мехре напугана и встревожена. — А ты бы хотела? — Монотонным низким голосом спрашивает Доран, отворачиваясь, глядя куда-то вперёд себя. Он кажется до боли расслабленным, что странно и настораживающе. Алета нервно вздыхает, не говоря ни слова. В груди скручивается тревога. Конечно, нет. Она точно не хотела бы этого. Её взгляд быстро мельтешит по тканевому отрезку, что она закрепляет на предплечье палача Басу, пока она думает как вернуть время вспять и не начинать этот разговор. Внезапно Доран поднимается, встаёт резко и этим пугает Алету, принуждая её сипло издав что-то похожее на писк, отскочить в сторону. Он расправил свои широкие плечи, вновь показав свой массивный внушительный силуэт. Мехре пришлось до ноющей боли в шее задрать голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза, но Доран проигнорировал это, тут же ступив в сторону, чтобы обойти Алету и встать за её спиной совсем бесшумно. Будь у неё закрыты глаза, она бы этого и не узнала. Но в любом случае, обернуться лицом к палачу Басу она не осмелилась. И к ней вновь вернулось то тошнотворное чувство, отчаянье, бегающее по коже мурашками. Оно возникало из неоткуда, будь то тишина или гам голосов, смех или собственные слёзы. Чувство безысходности, невозможность спасти себя преследовали Мехре постоянно, и спрятаться от них она нигде не могла. Почувствовав горячее дыхание на затылке, Алета едва заметно вздрогнула, прикусив щеку изнутри. Доран склонился вниз. Мехре почувствовала это каждой косточкой. Её спина неумолимо сильно напряглась, а в висках всё сдавило, когда она услышала повторно ту же фразу: — А ты бы хотела? — Низкий хриплый грудной шёпот опалил левую мочку уха Алеты. Она боялась повернуть голову, чтобы встретится с лицом Басу, что навис над её плечом, словно тяжесть, хотя он к ней и не прикасался. Пальцы Мехре впились в ладони, оставляя на незаживших ранах новые следы, когда во рту пересохло. Она почувствовала острый взгляд янтарных глаз, что расчёркивали её лицо, шею, спускаясь всё ниже, а затем кончики её ушей вспыхнули алым. Следовало только Дорану шумно вдохнуть рядом с её подбородком запах масел, что втирали в её тело утром. Он хмыкнул и приблизился ещё сильнее. Алета дрожаще вдохнула не полной грудью. Она могла поклясться что на долю секунды ощутила на натянутой кожей шеи его губы: влажные мокрые, горячие… На деле же Доран лишь цепко впился зрачками в её лицо, растягивая на губах лукавую усмешку. — Не играй со мной. — Осмелев, но не узнав собственных поникших слов, молвила Алета, натянув ткань своего сари кончиками пальцев. Ноги подворачивались и кажется, у неё дрожали коленки, тело давно перестало её слушать. Мгновение спустя она почувствовала боль, и у неё закрутилась голова, когда Доран, шагнув ещё ближе, перевёл свою руку вперёд и с силой сжал её подбородок, дёрнув на себя. Алета ахнула, прижавшись спиной в напряжённый мускулистый торс. Стальные мышцы опаляли кожу, и ей могло показаться, что палач Басу прижал её не к своему массивному телу, а к стене. Мехре тут же метнула взгляд вверх, туда, где вниз к её лицу склонялся Доран, насмехаясь. Вот только в глазах его не было лукавости, лишь что-то тёмное, совсем мутное и… Алете чувство это не знакомо, вероятно. В её глаза играл испуг, встревоженность, и всё нутро скрутило вновь отвращение, прямо как вчера. Не стоило играть с ним, не стоило мелькать ей перед глазами зверя вынуждая его вновь и вновь прибивать её к земле. И вопрос её тот был совсем глупым, глупым, ужасно глупым… — Не играть? — Ответил Доран, чуть сильнее сжав пальцами острую линию девичьего подбородка, притянув её вверх к себе, вынуждая Мехре встать на носочки и, подняв руку, вцепится в его запястье. В глаза Алеты вспыхнула тревога. Вся кожа покрылась мурашками, а сердце заколотилось не естественно громко и сильно, почти больно. Боль она сопровождала всё, как иронично. Доран резко прилинул ближе, почти не оставляя расстояния меж их лицами. Алета же потянулась назад, в желании вырваться. Всё это слишком. Басу, впившись в глаза Мехре, едва свёл брови и, тяжело выдохнув ей в губы, опаляя, сказал: — Боишься. — И усмехнулся, последний раз метнув взгляд своих ярких глаз от пухлых алых губ Алеты к её зелёным за пеленой слёз глазам, прежде чем отпустить свою хватку и дать Мехре отшатнуться назад. Едва ли сразу отвернувшаяся и рванувшая вон из комнаты, за ширму к зеркалу Алета могла заметить укорительную, печальную полуулыбку на губах Басу. Он виноват. Мехре, умывшись ледяной водой, нерешительно замерла перед зеркалом, шумно вдыхая и выдыхая, высоко опуская и поднимая плечи. Она решилась выйти из ванной только тогда, когда услышала, как двери за Дораном, скрипнув, захлопнулись у него за спиной. Он ушёл, снова…