The Struggle

      — Так хорошо? — послышался голосок со спины.       — Угу.       Хиробрин тяжко выдохнул, чувствуя, как со спины по всему телу распространяется мягкое тепло, как рисуют тонкие ручки непонятные узоры на его груди. Алекс сидела на подушках и была одного с ним роста, и поэтому самое теплое — грудь — располагалось где-то на уровне его лопаток.       — А так? — теплые ручки поползли вверх по его шее и коснулись щек.       — Угууу, — довольно промычал Хиробрин, зажмурившись.       Удобный протез, поставленный вместо первого сразу после подавления людского восстания, теперь не причинял неудобств и выглядел даже приятно. Однако Хиробрин по-прежнему не мог чувствовать им тепла рыжей девушки; зато управляться с мечами было удобно.       Алекс внезапно отпрянула от его спины и переместилась на коленки, усевшись прямо на грубую ткань его штанов. Хиробрин поморщился — кажется, ей слишком нравится здесь сидеть.       — Не злись, — тихонько сказал Алекс, вновь прижавшись к нему, — так удобнее.       Она водила ручками по спине и дышала в ключицы и Хиробрину пришлось признать — так действительно удобнее.       — Ладно, не злюсь, — сказал он, облокотившись на подушку, отчего пришлось принять положение полулежа. Алекс поначалу растерялась, но быстро сориентировалась и, улыбнувшись, продолжала гладить мужчину, слегка нависнув над ним.       — Ты такой до-брый, — протянула она, — это на тебя победы так влияют?       Хиробрин не ответил, повернув голову. Алекс вздохнула и улеглась на него всем телом, губами едва касаясь щеки.       — Не хочешь отпраздновать? Уже сколько времени живешь, будто и не было никакой победы, — теплые губы коснулись его щеки и отрывистыми шажками побрели ближе к губам. Хиробрин жмурился. — А такой подход — неправильная вещь.       Хиробрин повернул голову и раздраженно посмотрел на нее.       — О чем ты?       Алекс не смела его перебивать, но смела лезть с поцелуями еще тогда, когда он не успел закрыть рта. Поцелуй получился долгим (скорее, потому, что Хиробрин поначалу не понимал, как реагировать) и разорвался он резко, когда мужчина стремительно вскочил, едва удержав Алекс на коленях.       — Ты когда-нибудь вообще отдаешь себе отчет в своих действиях?! — прогремел он, сильно схватив ее правой рукой за плечо. Протез обладал не большей силой, но цепкой и жесткой хваткой, что было не очень приятно тому, кого схватили. Алекс зажмурилась от страха и боли, а потом открыла глаза и посмотрела на него взглядом, полным решимости и танцующих искр в недрах подсознания.       — Да, отдаю! — отчеканила она, — Однако, даже зная, что ты великий темный бог, я вынуждена сказать, что я!..       Она вмиг растеряла былую решимость и вся поникла, стыдливо опустив голову.       — Я… не каменная.