Верхний мир завален снегом по самый нос. Всё бликует и светится в отражении белоснежных хлопьев. Неадаптер, как обычно, сначала регистрирует низкую температуру лишь задним числом, равнодушный к условиям собственного мирка. Лишь потом замечает с легким раздражением в яростно машущем хвосте, что для его игроков это
определённо перебор. Если бы он не озаботился запасным протоколом, диктующим его маленьким существам отключать сознание и не возрождаться при такой заморозке, запертые в вечно умирающем теле и мучимые бездействием, их разумы без мгновенного освобождения вполне могли бы износится весьма паршивым образом. У них, конечно, был способ согреться, но админ решил убедиться, что в случае чего, его человечки не будут сломаны по неосторожности. Как оказалось, не зря.
Ему давно не приходилось прибегать к запасным протоколам, и внезапная нужда в них отзывается как удовлетворением в животе от того, что это не оказалось ненужной работой, так и не совсем ожидаемым раздражением по причине нарушения привычного плана. Неадаптер останавливается в своих размышлениях, любопытный к исследованию необычной для себя гаммы эмоций. И всё же это любопытство не может перебить горечь злобы на языке, вызванной почти поломанным механизмом, что так стабильно поставлял ему новый материал для исследований и развлечения. Один человек бы поломался, — другие следом могли решить, что оно того не стоит; менее решительно начали бы позволять заглянуть в умы и перестали бы сообщать идеи для игры. Ведь в чем смысл предлагать игру, которая может обернуться против тебя или товарища? Смысл игре существовать, если участие в ней
одноразовое? (Если так подумать, вкус на языке вполне мог быть
тревогой за его игроков, а не злобой. Они хрупкие, за ними нужно тщательно присматривать)
Админ скрипит зубами, пережидая негодование, усиленное
беспокойством, и оказывается на нужных координатах. Снег статуям не страшен, конечно нет, нечего облегчать шляпнику игру; однако было бы неприятно, если бы какой-нибудь ледяной осколок, сломавшись под напором бури, перманентно для этого сезона отколол бы кому-нибудь из этих хрупких существ руку или ногу. Он точно знал: его игроки любят символизм, а это значит, что беспричинная потеря конечности была бы просто разочаровывающей. Конечно, в обыкновенных, безопасных для нежных разумов, играх, это было бы даже забавно, но. Эта игра находится на грани срыва, поэтому Неадаптеру нужно пожертвовать небольшим весельем во имя безопасного окончания этого пошедшего к черту ивента. И он вполне готов к этому. Все перспективы будущего развлечения в разы перевешивают любую ежесекундную забаву, которую может предложить его собственная фантазия (К тому же, благодаря эмоциям, забава навредить и так пострадавшим человечкам не кажется
веселой в целом).
Он просматривает код, выискивая нужные строчки слишком высоких и твёрдых для людей объектов, с целью их удаления. Только вот таких объектов нет. Снега тоже. Неадаптер хмурится и ищет неполадки.
В списке живых игроков, помимо хитреца, обходящего все его правила, есть ещё один ник.
Неадаптер чувствует шипение разочарования в горле и вдвойне взбунтовавшееся раздражение за такую
тупую оплошность, допущенную в собственных расчётах. Пальцы мелко дрожат, напряжённые от попыток не сжаться в кулак, не сломать хрупкую систему мирка, созданную для соответствия нуждам и силам его игроков. Они все были такими схожими в своей хлипкости, но такими уникальными в своих натурах, что он не обращал внимания на расы, не делал различий. Неадаптер запоминает себе на будущее
никогда больше не упускать это из виду.
Ведь снеговик
не может замёрзнуть, какой бы экстремальной температура ни была. Эта неосмотрительность могла стоить ему целого игрока: забавы заставлять других игроков перестраивать его структуры, неоднозначность мнимой очаровательности в кривых пропорциях улыбчивого лица. Она могла стоить ему заботливого прищура, направленного на него самого, вкрадчивых спокойных речей о том ещё сумасбродстве на сервере, теплого ощущения где-то в затылке, вызванного удачной групповой шалостью утащить целого игрока без его же ведома. Всего одна ошибка.
Чёрт возьми.
***
Альфёдов бездумно смахивает с товарища недавно выпавший снег. Какого конкретно товарища? Какая разница? Работа не окончена, нужно позаботиться о том, чтобы их всех не завалило. Не важно кто.
По-хорошему бы построить какой-нибудь навес, но снеговик не может найти в себе силы отойти достаточно далеко, чтобы набрать ресурсов (жаль, что то небольшое количество дерева поблизости, что он добыл вместе с камнем и другими ресурсами с элементов построек в приступе паранойи, он так неосторожно сжег в печи, чтобы получить немного тепла. Для себя или для других, он уже запамятовал). А вдруг с ними что-то случиться? Что, если во время его отсутствия их завалит снегом настолько, что он не сможет их откопать, не сумеет найти? Отходить нельзя.
Но в их сохранении нет смысла. У него нет идей. Даже если он починит машину, которая греет их всех, за топливом в Незер ему не сходить. Ад становиться всё горячее и горячее, он просто растает и возродиться здесь снова, и даже зелье огнестойкости ему не поможет.
Бездумно. Бессмысленно. Бесцельно. Просто, чёрт возьми, бесполезно.
Но Альфёдов не может сказать себе прекратить. Он не может улучшить эту ситуацию.
Однако он боится, что станет хуже. Забыть их лица — хуже. Остаться даже без статуй друзей, ради которых он людям изначально и подражал, в разы хуже, чем отчаяние от взора на них. Оно ложится не тяжестью в животе или на плечах, нет, — во всём теле, в самом нутре.
Слышен характерный, хорошо знакомый звук, пусть снеговик и не пытается вспомнить, что он означает.
Альфёдов достаёт из инвентаря ещё не сломанный топор. Что бы это ни было, — оно
не смеет портить даже корку льда на остальных.
Взгляд Неадаптера к угрозе равнодушен. Дровосек моргает. И ещё раз (Привычка в имитации людей, от которой невозможно избавиться, пусть теперь ему и не перед кем изображать человечность). Божество никуда не исчезает.
Сказать бы что-нибудь, сделать хоть что-то, — дать знать, что если это часть игры, то она чертовски
паршивая. Но слова не вяжутся, не складываются, ритм в пальцах не вспоминается (потому что они
слишком сильно дрожат). Альфёдов смотрит почти жалобно, когда появившееся надпись словно возвращает воздух в несуществующие легкие.
«Невесело, верно?» — снеговик кивает настолько резко, что точно знает, что существо из плоти и крови при таком же движении точно бы свернуло шею и прикусило себе язык.
Новая табличка сбивает с толку: «В Незере вполне неплохое развлечение».
Ему следует пойти в Незер? Нет, он сам не может, он и помрёт, ничего не сделав, и ребят рискует под сугробами потерять. К тому же, даже если бы он был человеком, у него нет того запаса зелий огнестойкости, что у Пугода...
Пугод.
То количество, что у него было, должно было всё равно закончиться уже очень и очень давно. Но список игроков стабилен, и не думая покрываться помехами. Пугод, живой, в Незере.
Неадаптер сказал про развлечение? Отлично. Это всё ещё игра. Всё в порядке. Новые правила, другое направление, но это
всё ещё игра.
***
Для Альфёдова всё по-прежнему. Ничего не изменилось. Отряхни снег, промой, повтори. Только теперь со снежными просторами в гляделки играет, ожидая. Бубнит под нос идеи, впечатления, — делится с Неадаптером ощущениями от сюжета, как они все время от времени делают. Шепчут в тишине своих домов, занимаясь делами; бормочут перед сном, чтобы не забыть рассказать утром; громко разглагольствуют в пределах своих баз, не беспокоясь о том, что их потревожат. Неважно, что прямо сейчас Неадаптер не здесь. Он везде, всюду. Он всегда услышит и увидит, если предоставить ему возможность, просто слушать будет, скорее всего, где-то в процессе создания для них нового поля воплощения их идей.
Снеговик улыбается, делясь своими догадками и умозаключениями о том, чем сейчас может быть занят Пугод, что конкретно он мог бы выдумать. Раскрывает свой разум и мысли, складывает всё на обозрение админу, чтобы тот мог взглянуть на Альфёдова, его внутренности и где-то там, ещё глубже; грани сюжетного персонажа и самого игрока. Вот он, первый ряд в личном уголке крошечного существа с идеями, бо́льшими, чем он сам.
Игроки мягки, хлипки и нуждаются в стабильности. Предложить им стабильность безумно просто.
Они развлекают его, разворачивая сюжеты и самих себя на раскрытой ладони. Взамен, он следит за тем, чтобы им тоже было весело.
Божественным сущностям чужды человеческие метания и понятия.
Но это не значит, что Неадаптер не заботится.
