Театр. Вампирская драма

      Двое мертвецов шагали рука об руку под луной. Их путь лежал через старый мост на освещённую набережную, где мир чудесно преображался. В вышине ночного тумана играли огни даунтауна, а воздух полнился мягким гулом жизни — далекие автомобили, музыка из клубов... Всё это сливалось в колыбельную, подобно тому, как пляжная галька сладко шуршит ударами тысячи маленьких камушков.       — Здорово ты это провернула, Дэйзи, — усмехнулся Саймон. — Думаешь, удастся ее вразумить в итоге?       — Ну, «Рождение новой Офелии» ей точно придется оставить.       — Ты ни о чем, кроме песен, и думать не можешь, да?       Дэйзи недовольно покосилась на него.       — Ну, — пошел на попятную Саймон, — я не спорю: без них — без тебя — вся эта авантюра потеряла бы половину шарма.       — А вторую половину она потеряла бы без тебя, «месяц мой».       Оба рассмеялась. У Адалин кто-нибудь то и дело назвал другого то «месяцем», то «душой», то ещё каким высокопарным словечком.       Они брели вдоль невысокой кованой ограды, за которой поблескивали мелкие волны, и фонари светили им то в спину, то в лицо, то снова в спину. Саймон без особой утайки любовался спутницей. Само изящество. Вечно молодая, вечно прекрасная. В такие моменты начинаешь видеть плюсы в ночном проклятии.       Она остановилась, повернулась к реке и опустила локти на парапет. Кокетливо стрельнула глазками и, как ни в чем не бывало, задумчиво воззрилась на воду. Жест, отточенный десятилетиями. Молчать вдвоем с нею было приятно, но вместе с тем... растущее напряжение в груди требовало прервать этот момент, словно он грозил чем-то опасным. И Саймон возобновил разговор:       — Как думаешь, что в итоге у нас выйдет?       — А у нас уже что-то есть? — Дэйзи лукаво глянула на него.       Саймон невольно улыбнулся. При всей хищной ауре и богемном блеске, иногда эта девушка казалась ему совсем простой. Все ее игры — этот флирт, эта гордыня — так бесхитростны. Но почему тогда так трудно ей противостоять?       — Постановка, например, — откликнулся он.       — А, это, — Дэйзи чуть оскалилась с тенью досады. — Если Морган перестанет сходить с ума, у нас есть все шансы взорвать этот город.       — Ну, Морган не перестанет.       — Верно. Знаешь, мне в целом нравится ее ход мысли, ее персонажи, — Дэйзи достала тонкую дамскую сигарету и щелкнула зажигалкой. Саймон угостился огоньком. — Этакая легкая безуминка. Но когда она начинает переносить это на… Ой, прости.       Внезапной трелью в их разговор ворвался оперный рингтон. Телефон быстро мелькнул в пальцах Дэйзи, так что единственным, что успел заметить Саймон, было время — почти два ночи. Он вздрогнул, точно очнулся ото сна.       Снова извинившись, Дэйзи отошла на пару метров и ответила на звонок. Саймон замер в нелепой растерянности. Он махнул Дэйзи, но та была крайне сосредоточена на беседе. Пришлось приблизиться и тронуть ее за плечо.       — ...порядке, — успел услышать он. — Но она почти не бывает в…       Дэйзи оборвалась и резко глянула на него. Саймон постучал пальцем по воображаемым часам, развел руками и помахал на прощанье. Прима фальшиво улыбнулась и послала воздушный поцелуй.       Бодрой трусцой Саймон кинулся обратно к ангару, где ждал его байк.       *       Дэйзи осталась в одиночестве посреди мостовой.       Собеседник в телефоне ждал, что она закончит фразу.       — В общем, всё прекрасно, — она улыбнулась, чтоб придать голосу убедительности. — Мы играем пятого июля. Уже финальные репетиции.       Последовала неприятная пауза.       — Ты в своем репертуаре, куколка, — шелково протянул мужчина, так что Дэйзи мелко поежилась. — «Всё прекрасно», да? Полтора года, милая моя. Полтора года. И что? Лучшее, что ты смогла устроить — это балаган в июле. Старейшине ведь делать больше нечего, кроме как тратить короткую летнюю ночь на вашу самодеятельность.       — Но это не я решала. Все планировалось в апреле, потом в мае, но…       — Не интересует. Стоит ли мне вообще тратить ресурсы на кортеж для тебя, Дэйзи…       На этом связь оборвалась.       *       Саймон припарковался в паре кварталов от точки заказа и натянул балаклаву. На часах было два пятнадцать. Возможно, он еще не опоздал.       По пути сюда он витал в облаках — думал то о постановке, то о томной прогулке по набережной — в общем, совсем расслабился. И теперь, когда пришлось вернуть в сердце сталь, оно затвердевало неохотно.       Этот район, Бёрдбэй, прилегал к даунтауну, но разительно отличался от него. Здесь тоже располагались офисы, но не в сверкающих стеклянных башнях, а в закопченных кирпичных стенах. Еще лет тридцать назад здесь дымили заводы, а теперь светятся мониторы и кипит мелкий и подпольный бизнес. Впрочем, и в Бёрдбэе недавно появилась своя высотка — именно к ней сейчас направлялся Саймон. Пирамида Террона — так ее называют. Один местный заправила разбогател настолько, что сумел выкупить участок земли и перестроить здание на нём так, чтоб оно отвечало его понятиям о красоте и престиже. Местная шпана посчитала это очень забавным...       Саймон вкрадчиво шагал вдоль черного мрамора Пирамиды. В воздухе висел стойкий запах мочи. По полированным плитам вились размашистые росписи хулиганов, их перекрывали грязные картинки, ругань и дерзкие двустишия. Местами было видно, что граффити усердно закрашивали или стирали, но один схематично нарисованный пенис сводил все усилия на нет.       Впереди за углом послышались смех, голоса и музыкальный бит. Там развлекались четверо нетрезвых ребят в мешковатой одежде. Они установили небольшой напольный прожектор, и теперь он ярко освещал стену — их холст. По ней тянулся сложный рисунок, напоминающий змеиные кольца. В каждой чешуйке — небольшая сцена, или чья-то морда, или буквы…       «Адалин бы понравилось», — с улыбкой подумал Саймон.       Он присмотрелся к подросткам и легко опознал свою цель: темная кожа, белые дреды, красная бандана. Оставалось ждать, когда граферы разойдутся — как вдруг к горлу подступила волна отвращения.       Рутина. Просто рутина. Ну да, он увидел, что это девчонка. Заводила у них, похоже. Больше всех говорит, больше всех размахивает баллончиком. В жаркую ночь она скинула бесформенную куртку, осталась в белой майке — и та точно светится на коричневой коже, под которой играют маленькие крепкие мышцы. Надо будет разобраться с этим по-быстрому.       Наконец подростки отключили прожектор и начали собираться. Когда девушка в красной бандане отделилась от остальных, Саймон скользнул за ней в переулок. Десять шагов, двадцать — он схватил ее со спины и зажал рот ладонью, прежде чем раздался крик. Слегка придавил к кирпичной стене. Просто припугнуть. Здесь незачем действовать в полную силу.       Девчонка изворачивалась, мычала, пыталась вцепиться зубами в пальцы обидчика. Он не заметил, как ее рука выскользнула из его жестких объятий. Внезапно раздалось шипение пульверизатора, и в глаза Саймону ударила перцовая струя. Короткая вспышка боли — и дикая волна бешенства, хлынув вверх по его груди, изверглась яростным рыком. Сосуды взбухли, наливаясь густой кровью.       Размахнувшись, Саймон всадил апперкот девчонке в живот так, что она подлетела, оторвавшись от пола на полфута, и впечаталась в стену. Между кулаком и кирпичами хрустнули ребра и влажно продавилась плоть. Вопль оборвался сам собой, перейдя в тяжелый стон. Стоило Саймону отстраниться, и девушка рухнула к его ногам.       Бешенство отпустило так же резко, как накатило до этого. Пару секунд он, как загипнотизированный, смотрел на красные пятна, медленно растекающиеся по белой ткани. Сморгнул. Нечего тянуть. Ее дружки могут сбежаться на крик.       Он опустился на корточки возле жертвы и услышал ее сдавленный всхлип.       — Сейчас я уйду, — глухо прошептал он ей в ухо, — но больше не зли мистера Террона, ясно? Иначе придется мне еще с тобой поработать.       Он поднялся и, не оборачиваясь, нырнул в темноту переулков.       Он шагал к мотоциклу и не мог отделаться от блевотного чувства, будто все его внутренности перемешали садовыми вилами. Будто мертвое сердце склизким зародышем сидит в горле, а мертвый желудок рваными лоскутами плавает по булькающей крови.       — Твою мать…       Уезжая, Саймон с болезненным облегчением различил в ночной тиши сирену скорой помощи.