гиблое место

Глеб смотрит в ярко-синие глаза с улыбкой и не может оторваться, не может сдержать широкой улыбки. Приятный, мягкий голос завораживал, а звонкий, как колокольчик, смех, пленил. Пленил без возможности уйти. Алёна сидела напротив него за столом и что-то увлечённо рассказывала про очередную подружку, иногда прерываясь, чтобы сделать глоток вина из щербатой белой кружки. Над раковиной едва горела жёлтая лампа, погружая кухню в уютный слабый свет, не нарушая интимности обстановки и тепла, что разлилось внутри. Познакомились они совсем недавно, не больше недели назад. Но Глеб пропал глубоко, и, видимо, навсегда. Взгляд ярких синих глаз пленил, а её улыбка на тонких губах выглядела очаровательно. Слушать Алёну было интересно. Хотелось узнать каждую её сторону, каждую глупую историю из прошлого. Хотелось оглохнуть от её голоса, чтобы последнее, что он слышал — её голос и смех. Закрутилось между ними всё быстро. Глеб даже не успел ничего понять, просто осознал себя в момент, когда обнимал её за талию мягко и целовал красивый изгиб губ. А теперь они сидели в его маленькой хрущёвке, пили вино из кружек и разговаривали. Точнее, говорила в основном Алёна, а заворожённый её взглядом и красотой Глеб молчал, посмеивался на самые смешные моменты и иногда комментировал её истории. — Ты меня слушаешь? — внезапно прервалась Алёна, смотря с улыбкой на его немного отсутствующий взгляд и накручивая на волос прядь вьющихся русых волос. — А? Да, конечно, — мотнул головой Глеб, улыбаясь и делая глоток красного полусладкого. Вкусно. — Ты красивая просто очень. Вот я и засмотрелся. Алёнка покраснела мягким румянцем и протянула руку, сплетая их пальцы в замочек и даря ему своё тепло. А Глебу казалось, что всю жизнь он был замёрзшим айсбергом, и только сейчас, с её приходом начал таять, отогреваться и откровенно плавиться в её нежных руках. С ней было приятно. С ней было тепло. С ней хотелось провести всю жизнь. С ней была интересна каждая мелочь, а каждое, даже банальное действие цвело яркими красками. С Алёной было приятно идти по магазину и шутливо высмеивать марки продуктов. С Алёной было приятно убирать захламлённую квартиру. С Алёной было приятно курить на балконе на закате. С Алёной было приятно пить вино и обсуждать откровенную фигню. С Алёной было приятно по ночам, в объятиях тьмы заниматься тёплым, полным поцелуев и объятий сексом. С ней было так хорошо, как Глебу, кажется, не было никогда. С ней Глеб не вспоминал чёрную страницу в своей жизни, носящую жалкое название «стрип-клуб». Он не употреблял наркотики. Рядом с ней даже не хотелось и не думалось о веществах. Алёна стала его панацеей. Нашла его на моральной свалке, на которую он сам себя выкинул, и вытащила, обнимая белоснежными крыльями и помогая залечить раны. С ней Глеб чувствовал себя живым. Впервые за столько времени. С ней он был готов на всё, лишь бы очаровательная улыбка никогда не пропала с тонких алых губ. Поэтому сейчас встал со стула, заставляя Алёну удивлённо замолчать, и потянул её за маленькую ладошку наверх, прижимая к себе и целуя мягко, нежно, обхватывая нижнюю губу и оттягивая на себя. С ней хотелось проводить каждую секунду в обнимку. Хотелось сделать её счастливой и стать от этого счастливым самому. Хотелось ей подарить всё, о чём она когда-либо мечтала, лишь бы тёплая улыбка не покидала её лица. В спальне было темно, черноту разбавляла лишь яркая луна. А тишину прерывали только их тихие, едва слышные вздохи и влажные звуки поцелуев. С Алёной он боялся быть грубым. Не хотел, чтобы она сломалась под гнётом его характера. Поэтому наслаждался медленными, плавными движениями и её тёплыми руками, обнимающими его за шею. С ней Глеб не кусался. Только мягкие, влажные поцелуи на каждом сантиметре изящного бледного тела. Только лёгкие поглаживания по русым кудряшкам и взгляды глаза в глаза. Карие и синие сталкивались вновь и вновь, видя своё отражение друг в друге. И Глеб был счастлив, что в этом лабиринте отражений нашёл своё, такое красивое, чистое и нежное. Сейчас, в эту тёплую секунду, он даже не мог подумать, что совсем недавно хотел умереть. Было сложно представить, что когда-то он мог быть настолько несчастен, чтобы прервать всё это. С Алёной он чувствовал себя живым, наслаждаясь теми чувствами, что она дарила. Глеб боялся, что когда-то это закончится, но лишь один взгляд в синие омуты её глаз прогонял все сомнения. Он знал, что все, кто был до — просто аперитивы к главному блюду. С ней не мог сравниться никто. Да и Глеб не мог сейчас вспомнить никого. В голове слишком плотно засела Алёна, которая прижималась изящным обнажённым телом к нему и тонкими пальцами рисовала что-то на его груди. — Алён, — позвал Глеб, улыбаясь темноте и вдыхая аромат её волос. — М-м? — протянула сонно девушка, поднимая голову и сверкая синими глазами. Как же она красива. Как же Глебу с ней повезло. Стоило пройти этот лабиринт, чтобы встретить Алёну. — Выходи за меня, — просто так, не сомневаясь в словах, сказал Глеб, не сомневаясь и в ответе. Она хотела нарядов, духи и помады, колечко с бриллиантом. А если она будет рада и будет рядом, то Глеб будет самым счастливым человеком на свете. А Алёнка только улыбается солнечно, сверкая своими невозможными синими глазами, и целует его осторожно, даже через поцелуй даря ему это тепло и улыбку. — С радостью, — шепнула Алёна, оторвавшись на секунду от его губ и нежно поглаживая пальчиками скулы. И, кажется, только что в груди Глеба разорвался баллон с огромным содержанием счастья. А как иначе объяснить эту лаву в жилах и широкую улыбку? У него получалось жить нормально. Жить нормально с Алёной. И Глеб был счастлив.