* * *
Телефонный флирт на грани секстинга продолжился до вечера — и ночью тоже. Сатору порывался уговорить Юджи на встречу в тот же день, но тот мужественно отказался — ему стоило привести голову в порядок и еще раз обдумать произошедшее. Но в порядок голова не привелась ни в этот день, ни на следующий. Переписываться с Сатору-саном было весело и легко — они обменивались глупыми шутками, непринужденным кокетством, на грани пошлости. Юджи правда не мог вспомнить, когда в последний раз он так быстро находил общий язык с людьми — разве что с Тодо. Но, как говорила Кугисаки, с Тодо у них и правда было что-то особенное. Что у них было с Сатору-саном, Юджи не мог объяснить даже себе. Следующая смена прошла, как в тумане. Мысли Юджи определенно больше находились в телефоне, спрятанном во внутреннем кармане защитной одежды, нежели в реальности. Он только и думал о том, когда вернется в общежитие и сможет ответить Сатору-сану. Должен ли Юджи пригласить его на встречу сам? Но куда он мог его позвать? Выпить дешевого пива в идзакае? У него даже нет денег на место поприличнее, на что-то, к чему Сатору-сан привык и что соответствовало бы его вкусам. А, может, Юджи все-таки не так понял чужие намерения, и звать нужно было не на свидание, а в лав-отель?.. Его витание в облаках заметил даже Ино-семпай, а Маки снова не преминула поддразнить: — Неужели наш малыш влюбился? — спросила она на обеде, подперев щеку рукой и многозначительно ухмыльнувшись. — Так попойка с друзьями не прошла даром? — Вовсе нет, Маки-семпай! — твердо сказал Юджи, пытаясь убедить скорее себя, чем ее. — Правильно-правильно, Юджи-кун, какие еще любовные страсти! — поддержал его Ино, хлопнув по плечу и блеснув белозубой улыбкой гордого семпая. — Хватит третировать новичков, Маки, в самом деле. Ему Кусакабе-сана хватает. Наш малыш ответственно относится к работе! Итадори еле удержался, чтобы не броситься звонить сразу после окончания смены. Страхи накапливались, как снежный ком, — один глупее другого, поэтому ему хотелось одним махом зарубить на корню любые возможности накрутить себя из-за надуманных опасений. Но в последний момент, уже добравшись до своей комнаты и развалившись на постели с занесенным над кнопкой звонка пальцем, он застыл. Что ему нужно было сказать? Как пригласить? Он действительно был готов? Как бы он ни пытался гнать от себя дурные мысли, где-то в глубине души он все-таки боялся встретиться с Годжо еще раз. Ему думалось, что вдруг красивая картинка рассыпется, и Сатору-сан окажется не таким прекрасным, искренним, смешным и нежным, как Юджи его запомнил в их две первые встречи. Что если флирт по переписке был всего лишь способом затащить его в постель. У богатых свои причуды, кто сказал, что Сатору ищет именно отношений? Сколько у него еще таких молодых мальчиков, с которыми можно весело провести время за глупым дурачеством? И в какой момент Юджи вообще стал рассчитывать на что-то большее? Он вымученно застонал и взъерошил волосы. Что за чертовщина, как он вообще пришел к подобным вопросам? Ему было противопоказано думать, его голова не была создана для таких сложных задачек. Что за любовные муки он тут вообще развел? Он решительно взял телефон в руки и уверенно набрал сообщение: "Сатору-сан, привет. Ты завтра свободен после работы? У меня будет выходной". Юджи завалился на подушки и взволнованно потер вмиг вспотевшие ладони о штанину, вперившись страшным взглядом в телефон в ожидании ответа. Какая разница, в самом деле? Если Юджи не показалось, и Сатору-сан действительно был заинтересован, ему будет все равно, где и как. В конце концов, Итадори мог отдать выбор места ему, а что касается денег… Ну что ж, у Юджи осталась половина зарплаты и остатки сбережений на накопительном счету, как-нибудь наскребет на чужие высокие стандарты. А что касается чужих намерений… Юджи не прорицатель и не ясновидец. Дедушка всегда говорил, что о человеке говорят действия. Вот и посмотрит на то, что Сатору предпримет. "Мы могли бы встретиться", — с замиранием сердца напечатал Юджи, не выдержав ожидания. — "Не знаю где, может быть, у тебя есть место на примете?". Сатору прочитал сообщение, но ответил не сразу. Юджи уже успел пережить целую бурю чувств, но терпеливо ждал, твердо отказываясь строить необоснованные предположения. "Боже, Юджи, завтра я не смогу. У меня супер-важная встреча. Освобожусь только после одиннадцати". У Юджи за одну секунду опустилось сердце. Ну вот, как он и ожидал. Где-то здесь должна была быть проблема. Если Сатору-сан действительно был большой корпоративной шишкой, неудивительно, что у него было мало свободного времени. Хотя в прошлое утро нашел же, несмотря на рабочие часы? И вообще, секунду, что еще за важные встречи в одиннадцать ночи? Не деловые уж, значит, личное? "Поздновато для свидания. Если только ты не захочешь провести ночь со мной 😉", — пришло сообщение следом, и без того упавшее сердце Юджи пропустило удар. Так он все-таки… Юджи закусил губу. "Боюсь, вынужден отказаться. Все еще пытаюсь восстановить график сна после пятницы". Он отбросил телефон и уткнулся в подушку. А, может, к черту все эти брачные танцы и расшаркивания? Действительно просто провести ночь, потрахаться, получить свою долю интересного опыта и закончить чертов эксперимент? Телефон завибрировал, и Юджи с неохотой разблокировал экран: "Я тебя обидел? Ты же не подумал, что мне только это и надо?". Юджи зажмурился. В груди защемило, а стыд и вина лизнули жаром щеки. Он был столь очевиден? "Подумал. Прости". … "Просто очень волнуюсь и хочу встретиться с тобой еще раз". Юджи зажмурился. Ему не стоило быть таким жадным, в самом деле. Немного терпения никому не мешало. Тодо всегда говорил, что терпение и труд все перетрут. "Ничего, тогда в другой раз", — начал он печатать, заставив себя улыбнуться. — "А послезавтра? Если у тебя нет супер-важных встреч в одиннадцать ночи в пятницу, можем попробовать встретиться". "Юджи, я попробую что-нибудь придумать". "И, пожалуйста, если я со своими тупыми шутками перейду черту, скажи сразу. Не игнорируй". У Юджи снова потеплело в груди. Может, он и вел себя как глупый наглый ребенок, но он… знал границы.* * *
Долгожданный выходной прошел до обидного одиноко. Тодо отменил тренировку, укатив на незапланированное свидание со своей девушкой, о чем предупредил в последний момент, и Юджи, задавив в себе неожиданный всплеск зависти, тоже решил не идти — затолкал уже собранную спортивную сумку под кровать и вышел из общежития, двинувшись в сторону метро. Раз уж романтики ему сегодня не видать, друзья тоже заняты, и даже джим-бро его кинул с тренировкой, Юджи сам устроит себе развлечение. Он почти до самого вечера штурмовал торговые центры в Гиндзе в попытках найти оптимальное решение для обновления гардероба на довольно скромную сумму, оставшуюся от стремительно тающей зарплаты. Раз уж потратить деньги на кого-то другого у него сегодня не получится, потратит их на себя, решил он. Купит наконец-то новые носки и, может, что-то, в чем будет не стыдно стоять рядом с Сатору-саном на людях, если тот поведет его в какой-нибудь дорогущий ресторан. Но по указанным параметрам ничего не нашлось — Юджи безуспешно перемерил водолазки, свитера, блейзеры и брюки классического и неклассического кроя, но во всем этом бизнес-кэжуале, который Сатору-сан носил с такой уверенностью, будто в нем и родился, Юджи чувствовал себя, словно его снова запихнули в гакуран. Он придирчиво осматривал себя в зеркале примерочной и так, и эдак, отправил фотографии Кугисаки на утверждение, но даже после восхищенных эмодзи от подруги остался неудовлетворен. Не умел он такое носить. Ему хватало костюма, который нужно было надевать на работу, как того требовал японский офисный дресс-код. С этими розовыми лохмами и в очередном сером пиджаке в клетку, он казался сам себе бунтующим подростком, которого родители на скорую руку попытались привести в порядок перед приездом бабушки. Юджи еще раз критически покрутился перед зеркалом и со вздохом принялся снимать одежду. Единственным, что хоть как-то вписывалось в его гардероб из всего, что он нахватал в примерочную, были узкие черные джинсы, которые облепляли его задницу самым непристойным образом, — с оверсайзными толстовками хотя бы можно было носить. Итадори неутешительно вздохнул. Телефон завибрировал уведомлением. "Юджи, я соскучился", — прочитал он пришедшее сообщение от Сатору-сана, вместо очередного модного совета от Кугисаки. — "Что делаешь?". Итадори хмыкнул и принялся печатать ответ: "Хожу по магазинам и пытаюсь купить себе одежду". "О-о, Юджи, ты обратился по адресу. Я тот еще модник, я тебе помогу". Юджи фыркнул: "Я к тебе не обращался, это ты мне написал". И, недолго думая, переслал фотографии, которые он только что отправил Кугисаки. Ответ не заставил себя ждать. "О. Мой. Бог." "Это слишком секси, Юджи. Ты решил меня убить?". Юджи рассмеялся — именно такую реакцию он и ожидал. Но он все еще не мог поверить, неужели другие люди не видели, насколько это не в его духе? Даже Кугисаки. "Вот этот последний блейзер точно можно брать, только к нему нужны какие-нибудь светлые джинсы или брюки", — продолжил Сатору. "И эти узкие черные джинсы… Юджи, кто бы знал, что ты можешь быть таким?". Юджи прикусил губы, против воли темнея щеками, — фотографию он сделал довольно выгодную, так что Сатору можно было понять. "Каким?". В ответ ему пришел анимированный эмодзи с котом, у которого вместо глаз бились сердечки. Юджи прыснул, покачал головой и, отложив телефон, продолжил раздеваться. А закончив, так и уселся в одних трусах на крохотный пуф в углу примерочной. Господи, он так устал. Почему хождение по магазинам его выматывало больше, чем тренировки? Юджи поколебался, а потом все-таки продолжил переписку: "Не знаю. Мне ничего не нравится". "Почему?". "Такое ощущение, что это все не про меня. Чувствую себя глупо в такой одежде". "А зачем тогда покупать? Покупай то, что нравится тебе". Юджи отвел смущенный взгляд от экрана. Не говорить же ему, что ему просто неловко находится рядом с ним в одном из десятка его одинаковых худи и в рваных джинсах, как у подростка в фазе протеста? "У меня нет вещей, в которых можно выйти в люди", — наконец признался он. — "Не пойду же я на свиданку в офисном костюме, а?". Сатору замолчал. "Юджи, ты готовишься к нашему свиданию?", — наконец написал он. "Может быть". Сатору опять замолчал, а Юджи скривился: "Если ты готовишь еще одну свою убийственную шутку, можешь даже не начинать, я тебя заблокирую!" "Прости-прости, я так расчувствовался, что мне показалось, что у меня остановилось сердце. Уже думал вызывать 119, но кажется, обошлось" Юджи прыснул. Какой же позер! "Нет, я на самом деле счастлив, что для тебя это важно". "Но не надо ничего выдумывать. Ты мне нравишься, какой ты есть. Срать я хотел на одежду". "А я не хотел! Я рядом с тобой выгляжу, как студент-прогульщик на пересдаче". "Юджи, мы еще даже не переспали, а ты придумываешь сюжеты для ролевых игр? Я запомню это на будущее". Он… что?! "Сатору-сан, граница где-то близко". "Извини!". "Хочешь, я приду на свидание в пижаме, чтобы тебе не было неловко?". Юджи захохотал, а потом испуганно захлопнул себе рот — он же в примерочной, рядом люди! "С котиками?". "С тигрятами. Чтобы уж наверняка". "Ну все, Сатору-сан, ты становишься неуместно ванильным". Эмоджи с плачущим котом был ему ответом. "Но надеюсь, на нашей свадьбе ты все-таки заставишь себя надеть костюм-тройку. Тебе очень пойдет белый". Юджи так и уставился на экран, зависнув с одной штаниной на ноге. "Сатору-сан, ты совсем дурак? Кто такое говорит после первого свидания?". "Я не дурак, я просто целеустремленный!". Он ухмыльнулся и закатил глаза. Плюнув на все, Юджи все-таки купил эти бесстыдные черные джинсы — не зря же он ноги качает, ну в самом деле? Такими квадрицепсами можно уже и похвастаться! Вечером, стоя в одиночестве над плитой, он продолжал периодически отвлекаться на телефон, грозясь сжечь карри. Они с Сатору продолжали обмениваться бессмысленными шутливыми сообщениями где-то на грани между кокетством и пошлостью. "Разве ты не говорил, что у тебя совещание?", — поддразнил его Юджи после очередной шутки. "Старые пердуны рассказывают что-то про новую маркетинговую стратегию, думаешь я действительно буду слушать? Как будто они понимают что-то в собственной целевой аудитории". "Сатору-сан, будешь работать спустя рукава, останешься без денег, нечем будет соблазнять наивных студентов". "Вот как, Юджи, значит, тебе от меня нужны только деньги?!". Следующим сообщением пришел стикер с отвратительно рыдающим котом. Юджи прыснул. "Я же вроде сказал, что я не студент ;)". "Ага, значит тебе от меня нужно что-то другое?". Юджи закусил губу, неловко помешав одной рукой жарящиеся овощи и мясо, и начал набирать ответ, едва сдерживая развязную улыбку: "Верно, зачем мне деньги, когда есть Сатору-сан в его невероятно горячем офисном костюме?". "Вот как". Юджи замешкался. Что еще за "вот как"? Он чертыхнулся, почувствовав запах горелого и поспешно убавил огонь. Так ведь и сожжет он этот проклятый карри. Дверь в помещение распахнулась, и на кухню зашла Мива из бригады парамедиков, еще в костюме, явно только со смены, вымотанная и с синяками под глазами. Она сонно дошлепала до холодильника, вытащила оттуда йогурт, и, растекшись по подоконнику, благостно присосалась к бутылке. — Что, тяжелая смена? — спросил ее Юджи. — Не говори, — простонала она. — Какое-то безумие. Утром аварию на центральной видел в новостях? Едва раздышали двоих, один… — она сглотнула. — Ушел. Юджи вздрогнул. Ему за весь месяц на должности спасателя так и не пришлось встретиться со смертью на вызове. Он никак не мог представить, что когда-нибудь сможет так спокойно сказать о гибели пострадавшего. Парамедики никогда не говорили "умер". Ушел. Как будто человек не закончил свое существование, а просто взял и пошел по своим делам. — А посреди смены обнаружили, что дифер сбоит, какой-то кошмар. Инумаки всю дорогу так матом крыл, у Нитты чуть уши в трубочку не свернулись, — она вздохнула и жалостливо поглядела на готовящуюся еду. — А под вечер парашютист, конечно же, куда без них… Ребята из третьего расчета просто блестяще справились, он даже пикнуть не успел… Такими темпами к концу месяца я точно загремлю к Хигуруме-сану на парочку консультаций, уже сил просто нет. Хигуруму-сана — дежурного психолога, работавшего с их станцией, Итадори боялся с самого первого собеседования при приеме в команду. Но парамедики и пожарные из расчета, как Юджи слышал, часто становились его посетителями — работа действительно была стрессовой. Юджи не смог без слез глядеть на ее жалостливое лицо: — Хочешь я тебя угощу? У меня тут на несколько порций. — Боже, Итадори, ты просто лучший! — Мива засверкала глазами, моментально оживившись, и едва не бросилась ему на шею. Юджи рассмеялся: — Не говори так, Мива. Мехамару меня прикончит. Она захихикала: — Он сам виноват, что не умеет готовить. — Сейчас, через пару минут будет готово, — он ловко встряхнул шкворчащую на сковородке смесь и наконец проверил пришедшее сообщение. И едва задушил в себе смущенный писк, увидев в экране мессенджера непристойное фото. Он поспешно прижал телефон к груди, закрывая дисплей от стоящей позади девушки. На фотографии большая рука Сатору лежала на его затянутом в узкие брюки бедре, высоко, совсем близко к паху. На фото было темно — как будто он снимал из-под стола, но белеющую ладонь с красивыми выступами суставов и вен, развязно поглаживающую бедро, было хорошо видно. Юджи судорожно выдохнул. "Разве ты не на собрании??". "Решил немного тебя развлечь". "Ты сумасшедший!" "Не понравилось? 🙁". Юджи зажмурился. Понравилось, очень понравилось! "Если я сейчас сожгу карри, ты будешь виноват в том, что я останусь без ужина!". "О, я настолько горяч, что даже карри не выдержало? Я впечатлен хехехе". Юджи не выдержал и просто заржал в голос. Боже, он его точно с ума сведет. — Итадори, ты чего? — Ничего! — он убрал телефон в карман штанов. Мива почему-то мечтательно улыбалась, глядя на него. — Ч-чего? — спросил Итадори, нещадно краснея. Увидела фото? — Ах, просто смотрю на вас, не могу сдержать зависти. Это же романтично, познакомиться с кем-то прямо под Рождество? Вы же не специально это придумали, чтобы просто не праздновать в одиночку? — она грозно нахмурилась. Когда дело касалось романтики, Мива была предельно серьезна. — Всмысле "вы"? — О, ты не знаешь? — она заговорщически поиграла бровями. — Маки убежала на свиданку буквально пару часов назад. Упорхала из общаги на крыльях любви. Она даже юбку надела, представляешь? — Маки-семпай, серьезно? Ух, вот теперь у Кугисаки точно не было шансов. Если она еще не забыла об их разговоре. — А ты? — Мива наклонила голову, любопытно оглядывая его еще не отошедшие от румянца щеки. — Какой девчонке достался такой завидный жених? Не видела. Хвала небесам. — До свадьбы нам еще явно рано, — засмеялся Итадори, выключая плиту. — Возьмешь рис? У меня все готово. Мива тяжко вздохнула, неудовлетворенная уходом от ответа, и подошла к рисоварке. — И что вы все такие скрытные? Даже посплетничать не с кем, — она открыла крышку, едва не обжегшись паром, и уныло шлепнула в предложенную тарелку добрый шмат риса. — Пойду жаловаться Мехамару. Расскажу ему, что ты все-таки предал свою бесконечную любовь к Нанами-сану, — она показала ему язык. Юджи так и замер с лопаткой в руках — словно холодной водой окатило. — Что? — оторопело переспросил он. — Какую еще любовь? Мива легкомысленно цокнула: — Да брось, у тебя же все на лице написано. Ты в приветственный вечер ему едва в рот не заглядывал. Мы уж все думали, что он тебе выговор сделает, но видимо решил пожалеть нежное молодое сердце… Юджи пусто уставился себе под ноги. То есть, Нанами-сан… Все все поняли? Он почувствовал горечь во рту. — Итадори, ты чего! — Мива испугалась, заметив выражение его лица. — Ты не бойся, в расчете все… Итадори, прости! Она взволнованно схватила его за руку. У нее на глазах даже слезы выступили от вины. — Прости, я ничего такого не… А, глупая-глупая Мива, и почему у меня такой длинный язык! — Ничего, я не… Просто не ожидал, что я такой очевидный, — Юджи неловко рассмеялся. — Да, ты… не беспокойся, я больше не буду Нанами-сану надоедать. — А-а, — Мива едва не начала рыдать. — Итадори, прости-прости-прости! В своей комнате Юджи пусто смотрел в тарелку, пережевывая мясо и совершенно не чувствуя его вкуса. Кусок в горло не лез от слова совсем. Вот этого ему еще не хватало. Чтобы все в бригаде узнали, что он… Кусакабе поэтому на него так взъелся? Тревожность медленно, но верно сковала сердце. Не попрут его из части, в самом деле, Япония хоть и была консервативной страной, но не до такой же степени? Тем более, если все поняли с самого начала и ничего не сделали… Юджи хотел лечь спать пораньше, но сна теперь не было ни в одном глазу. Кое-как затолкав в себя ужин, он тоскливо улегся на кровать и принялся перечитывать их с Сатору диалог. Ну и глупости же они друг другу понаписали. Юджи слабо хихикнул, перечитывая особо дурацкие его шутки. Именно за этим занятием его застигло сообщение от Кугисаки. «Не учебная тревога, — пришло уведомление от дружеского чата. — Встречаемся у Фушигуро в девять». «Ты у меня не забыла спросить?», — ответ от Фушигуро пришел мгновенно. «Я беру пиво, вы решайте сами», — безапелляционно отрезала Кугисаки, даже не потрудившись объясниться. Юджи прищурился. Пиво в четверг? Перед рабочим днем? Это был протокол чрезвычайной ситуации, однозначно. Вряд ли она так переживала за личную жизнь Итадори, чтобы поднять этот вопрос на дружеском совете… А это означало одно. У Кугисаки нарисовался новый любовный интерес. "Никакого пива", — ответил Юджи, поднимаясь с постели. — "Я не собираюсь ехать из вашей дали на такси. Я нынче без спонсора". "Останешься у Фушигуро", — решила за всех Кугисаки. — "Не зря же у него такая хата огромная, согреешь хоть его одинокую постель своим теплом". "Кугисаки, еще одна подобная шутка в мою сторону, и я удаляюсь из чата", — пригрозил Фушигуро. Юджи ухмыльнулся, выпрыгнул из домашних штанов и с удовольствием влез в обновку — стоило похвастаться перед друзьями. Добираться до Фушигуро ему было больше часа. Он должен был успеть к самому началу любовной хроники. Он успел даже раньше Нобары. Его встретили два огромных пушистых комка шерсти — псы Фушигуро, взволнованно кружащие у двери, бросились на него с радостным лаем, как только Итадори вошел. Он захихикал, едва не падая под напором могучих лап и ласковых мохнатых морд с холодными носами, тычущихся ему в лицо. — О-я, какие хорошие мальчики! — он яростно зачесал псов по вздыбившимся холкам. — Широ, Куро, хватит, — Фушигуро строго отогнал от него собак, и те унеслись обратно в гостиную. — Я все-таки решил взять, — Юджи приподнял пакет, банки с пивом внутри призывно зазвенели. — Ты не будешь? — Я работаю. В отличие от некоторых, — он нехотя взял пакет, позволяя Юджи разуться, и ушел на кухню. — Да ну! — прокричал ему Итадори. — Ты даже если вусмерть пьяный выйдешь, что они тебе сделают? — Я не собираюсь пользоваться положением этого ублюдка, чтобы творить всякую дичь, — проворчал Фушигуро из кухни. — Мне это место не за красивые глаза досталось, знаешь ли. — Да ты чего, я же шучу! — Юджи вбежал в гостиную и радостно плюхнулся на огромный диван. Дом у Фушигуро был что надо. За такую жилплощадь, полы с подогревом и 88-дюймовую плазму он бы своего отца простил за любую хрень. В прихожей раздался шум, хлопнула входная дверь. — Э-эй, Фушигуро-о! — заорала вошедшая Кугисаки. — Скажи на милость, почему я только сейчас узнаю, что твоя сестра выходит замуж, и не от тебя, а из инстаграма? Она забежала внутрь, возмущенная и раскрасневшаяся от холода, звеня пакетом с алкоголем. — Только не говори, что мы по этому поводу устраиваем общий сбор? — вышедший из кухни Фушигуро окинул ее уничижительным взглядом. — Нет, но я теперь оскорблена до глубины души! — Нобара принялась ожесточенно разматывать шарф. Фушигуро флегматично плюхнулся на диван рядом с Юджи и протянул ему открытую бутылку. — Я не хочу знать ничего про это. Я надеюсь, она одумается. Он ей совершенно не подходит. — Да тебе ни один из ее бойфрендов не нравился! — А что отец говорит? — Он мне не отец, — раздраженно бросил Мегуми. — Ничего не говорит. Купил им квартиру в центре Синдзюку и сказал, что забронирует Ритц-Карлтон. Кугисаки восхищенно сложила губы в идеальное «о». Что-что, а разбрасываться деньгами Фушигуро Тоджи умел. После испорченного детства, в котором он буквально оставил Мегуми и Цумики одних, отец пытался загладить вину как мог — в основном, деньгами. Итадори и Кугисаки не сказать, что были с ним прямо знакомы, — периодически становились свидетелями напряженных диалогов, состоящих в основном из матов и обоюдного посылания друг друга на три буквы. Но Тоджи и правда пытался. Правда, со словами у него было не очень. — Эй, Фушигуро. Я думаю тебе стоит быть с ним помягче. Он же старается. — Мне плевать. Закрыли тему. — Тем более без него ты не бы получил место в компании. — Эй, меня приняли на стажировку по университетской программе. Я сам прошел, сколько тебе говорить! Сам! Отец не имеет к этому никакого отношения. — Ну-ну, — Кугисаки это не убедило. Фушигуро прижал пальцы к вискам, как будто у него уже заболела голова. Нобара кинулась в прихожую вешать куртку, как метеор, и вернулась через секунду — широко улыбающаяся и счастливая. Юджи с подозрением оглядел ее: короткая юбка, стрелки чуть длиннее обычного, оттенок помады темнее на тон… — И передай Цумики, что если она не пригласит меня на свадьбу, я обижусь, — сказала она наконец и плюхнулась на пол, открывая свою бутылку. — Сама ей и скажи. Нобара с наслаждением сделала первый глоток и откинулась спиной на край дивана. Глаза у нее светились. — Кугисаки… — прищурился Юджи. — Ты что, со свидания? — Итадори, ты делаешь успехи. Десять баллов за наблюдательность, — она засмеялась. — Да ты шутишь! Когда успела? Кто она, кто? Рассказывай давай! — Попробуй угадать. — Это явно не с работы, ты говорила, что у вас там все уродины. Тиндер ты удалила. Неужели, пока я предавался разврату в клубе, ты успела кого-то подцепить? И не говори… — он испуганно захлопал глазами. — Те женщины же были женаты, не говори, что ты решила разрушить чужой брак? — Фу, Итадори, — она шлепнула его по колену. — Это ты у нас по великовозрастным мужикам, я нормальная. — Когда тебе надоест эта шутка? — Хм, дай подумать, — она состроила задумчивое лицо. — Через годика два, я думаю. И кого ты пытаешься убедить? Она кивнула на его ноги: — Ты все-таки взял эти бесстыдные джинсы, так что даже не пытайся отвертеться. Принятие прошло на ура, да? Все, хватит обижаться на правду, продолжай. Итадори только закатил глаза — спорить с Кугисаки было бесполезно. — Так, ладно, — он сощурился. — Не из бара, не из Тиндера, не с работы… — Дам тебе подсказку. Ты ее знаешь. Юджи судорожно стал перебирать их общих знакомых. Они в общем-то ограничивались Фушигуро и бывшими однокурсниками. Да у них и не было в группе лесбиянок! — Фушигуро, помогай, — он беспомощно воззрился на друга. Тот, флегматично опираясь о подлокотник дивана, погладил подбородок пальцами. — Это то, о чем я думаю? — наконец выдал он, глядя на Кугисаки и приподняв бровь. Та расплылась в улыбке: — Да, это то, о чем ты думаешь. Итадори неверяще наблюдал, как губы Фушигуро растягиваются в улыбке. — Эй! Что вы там задумали? Что еще за секреты? Кугисаки обернулась к Юджи, упираясь локтем о сиденье и хитро хлопая ресницами исподлобья: — Давай, Итадори, напряги мозги. Итадори глубоко задумался. — Это Судзуки с курсов по психологии? — наконец выдал он после минутного скрипения мозгами. — Я слышал, что она как-то сосалась с девушкой на какой-то вечеринке. — Фу, Итадори… — Нобара застонала. — Ты безнадежен. Фушигуро покачал головой: — Это затянется надолго. Просто расскажи. Нобара щедро отхлебнула свое фруктовое пиво и выдохнула: — Это Маки. Юджи ошарашенно уставился на подругу, едва не выронив бутылку из руки. — Что?! Маки-семпай? Когда? Как?! Так это… с ней Маки упорхнула на свиданку в юбке и «на крыльях любви», по словам Мивы? Что за чертовщина?! Нобара захихикала, довольная реакцией, а потом гордо встряхнула волосами. — Знаешь, я умею пользоваться интернетом. У вашей части вообще-то блог в лайне есть, ты не знал? Героев надо знать в лицо, все такое… Не недооценивай мои хакерские навыки! Юджи застонал и спрятал лицо в обивке дивана. — Какой кошмар, ты реально просто взяла и написала ей? Кугисаки, у тебя нет стыда! — Не просто. Я сказала, что я подруга Итадори Юджи-куна, который поделился со мной ее невероятно горячей трапецией, и я не смогла пройти мимо! — Какой позор! Нет, Кугисаки, скажи, что это неправда! Молю, скажи, что ты меня разыгрываешь! Как я буду ей в глаза смотреть? — И что она ответила? — подал голос Фушигуро, слушавший историю с призрачной улыбкой на лице. — О, она сказала, что у нее не только трапеция горячая и посмеялась с моей смелости. Видишь, Итадори, чутка сумасбродства — и личная жизнь идет в гору. — Ужасно, — Юджи все еще не отрывал лица от дивана. Это все было слишком. Эта неделя выдалась слишком безумной. Еще пара таких новостей — и он не выдержит, точно поедет крышей. — И как прошло свидание? — спросил Фушигуро. — О-о, — Кугисаки схватилась за раскрасневшиеся щеки. Кугисаки, и покраснела? Что-то неслыханное! — Это было просто великолепно. Она не выдержала и уткнулась лицом в локоть. — Она просто невероятная. Мы собирались просто выпить кофе после того, как я закончу работу, а в итоге гуляли по Роппонги почти три часа. Я не знаю, она просто… Просто пиздец какая охуенная. — В общем, ты втрескалась по самые помидоры на первом свидании, — ухмыльнулся Фушигуро. — Ты ли это, Кугисаки? Где твой хваленый «прагматический подход»? — Я не втрескалась! Просто она… Она очень клевая. Мы болтали буквально обо всем. Итадори, ты знал, что у нее есть сестра-близнец? — Серьезно? — Юджи удивился. — Не знал. — А в пожарные она пошла, потому что в детстве у них сгорел дом, они с сестрой и мамой чудом выжили. Она такая… серьезная, но так мило шутит. Такая вся строгая, на первый взгляд, но очень… внимательная. Кугисаки с чувством сделала два щедрых глотка. — Боже, если у нас не сложится, я сойду с ума и уйду в монастырь. Точно. И она очень сексуальная, — Нобара беспомощно замотала головой. — Я умру. Она потянулась за новой бутылкой: — Так что, господа, пьем за любовь. Подожди, Фушигуро, какого черта ты сидишь с пустыми руками? Нет, я не принимаю отговорок, мы пьем за мою удачу и личное счастье, давай доставай. Фушигуро не смог отвертеться. Он сгонял на кухню за бутылкой, и они весело чокнулись, смеясь. — Ну, Кугисаки… ты даешь, — Юджи был восхищен. — Взяла в оборот, так сказать, без прелюдий! Кугисаки приняла похвалу с важным кивком: — Тебе бы поучиться у меня, Итадори, может, хоть перестанешь привязываться ко всяким отбросам… Все еще не могу поверить, что ты три года убил на эту суку Мэй! Ну ладно, хватит про мое счастье, раз уж речь про тебя… У нас тут бедный неопределившийся, попавший в сети коварных соблазнителей, Фушигуро, ты знал? Он встретился с тем мужиком! Его развели на свиданку, как шестнадцатилетку, — Кугисаки прыснула. — Шарф вернуть, господи, Итадори, какой же ты у нас… Хм, наивный. Ну, рассказывай, что там у тебя с ним было? Юджи покачал головой со смешком. Кугисаки была как всегда. — Ну мы… переписываемся, — уклончиво ответил он. — Что?! — Нобара едва не выплюнула пиво прямо Фушигуро на колени. — В каком смысле переписываетесь? Разве ты не сказал, что отошьешь его? — Я сказал, что подумаю! — нахмурился Итадори. — Что случилось с твоим «я бы посоветовала»? — Слушай, мое «посоветовала бы» означало «иди и сделай, как я сказала». Итадори, ты реально продолжаешь с ним общаться? Как ты мог? Еще и ничего не рассказал! Предатель! Еще и сексом бы занялся втихую, пока я тут четыре года тебе усиленно открывала глаза! Нобара с укором поглядела на него и, видимо, все поняла по его лицу, потому что в следующую секунду глаза ее в ужасе распахнулись: — Только не говори, что… вы потрахались? — Нет! — Тогда что за лицо? — Ну… я на него подрочил, — признался Итадори. Нобара ахнула. — И… — он почесал затылок. — Возможно, мы занялись сексом по телефону?.. Так это называется? — Вы… сделали что?! — Кугисаки схватила Фушигуро за рукав в абсолютном ужасе. Юджи против воли порозовел щеками: — Ты слышала. — Когда? — Ну… в тот же день, что встретились. — Фушигуро, я так не могу, — она беспомощно затрясла Мегуми за колено. — Он хочет свести меня в могилу. Юджи уже начал жалеть, что рассказал. И почему Кугисаки из всего делала такое событие? — Так. Мне плевать, что вы все там думаете, — она решительно поднялась на ноги. — Ты остаешься с ночевой, я сейчас иду еще за пивом, и ты нам все обстоятельно и подробно рассказываешь. Понял? — Но я… — жалобно начал Юджи, но тут же притих под грозным взглядом подруги. — Понял. — Все, — она двинулась в прихожую. Фушигуро тяжело, по-стариковски вздохнул и тоже поднялся: — Куда ты одна пойдешь? Широ и Куро все равно надо выгулять. В итоге за пивом они пошли втроем — в компании двух взбудораженных псов, которых Фушигуро едва удерживал на поводке. — Нет, ладно, Итадори, я не могу терпеть, — не выдержала Кугисаки, едва они вышли за порог. — Вы сходили на свидание, ты вернул ему шарф, и… — Это было не свидание! — в который раз повторил Юджи. — Мы просто встретились в кафе, он извинился за то, что… был навязчивым. Я предложил угостить его тоже в качестве извинения за недопонимание… Ну, мы выпили кофе, поболтали. — И? — Я пришел домой и подрочил, — раздраженно отрезал он. — Вот прям так? — Тебе что, в подробностях рассказывать, как я дрочил? — зашипел Юджи, толкаясь локтями с Кугисаки, которая едва не повисла на нем со своими расспросами. — Может, и да! — Ну подрочил я на его шарф, все, довольна? Я виноват, что у него не парфюм, а какой-то афродизиак! — Ты сделал что? — громко зашептала Кугисаки, округлив заблестевшие глаза. — Хватит орать на всю улицу, прекращайте, — Фушигуро со страдальческим лицом заозирался, проверяя, нет ли рядом прохожих. — Так и знала, что будет замешан чертов шарф! — простонала Нобара. — Хочешь, я куплю тебе со следующей зарплаты этот проклятый Том Форд или что там у него, только отвяжись от этого типа!.. И что потом? — Потом… мы начали переписываться, — дипломатично продолжил Юджи. — Ага. — И я сказал ему, что я, ну… И… — он резко вдохнул холодный воздух, обжегший легкие. — И мы передернули, разговаривая по телефону. — М-да, — протянула Кугисаки. — Фушигуро, ты все слышал? — Я все прекрасно слышал, вы орете на всю улицу. — Мне все ясно, Итадори. Тебе просто нужно потрахаться, — вынесла вердикт Нобара. — Причем срочно. Два года воздержания не прошли даром. — Я трахался в Сендае, я уже сто раз тебе говорил! — Так, Кугисаки, иди уже за пивом, хватит меня позорить. Я тут живу вообще-то, — шикнул Фушигуро и толкнул ее в сторону комбини. — Возьми нам тоже по парочке. Кугисаки со вздохом шагнула в автоматически разъехавшиеся двери магазина, и Фушигуро с Итадори, оставшись одни, отошли к близлежащим кустам, чтобы позволить псам справить нужду. Неисправная лампочка у входа в комбини мигала, то погасая, то зажигаясь, освещая улицу неверным дрожащим светом. — Ты серьезно так загорелся к этому мужику? — спросил Фушигуро спустя минуту молчания. — Кугисаки конечно говорит, что ты наивный, но это же не так. — Я не знаю, — Итадори задумчиво выпустил в воздух пар изо рта. — Он не выглядит, как напыщенный богатенький мудак. Ну, то есть… выглядит, может, и так. Но он… очень искренний. Честный. Делает всякие глупости. Я почему-то знаю, что он не притворяется, не играет, — Юджи взволнованно задергал веревками от капюшона куртки. — Мне с ним весело. С Мэй не было такого. Хотя может и было. В первые два месяца… но все равно не так. Он поглядел на Фушигуро: — Я тороплюсь с выводами, да? Мегуми, безмолвно смотрящий на то, как псы, закончив свои дела, игриво трутся друг о друга носами, вздохнул, убрав не понадобившийся пакет в карман, и наконец посмотрел на Юджи в ответ: — Да не то, что торопишься, ты уже улетел на сверхсветовой на этапа три вперед. Напомни, сколько дней назад вы познакомились? Юджи совершил в голове сложные математические вычисления: — Э… Шесть? — Вот ты сам ответил на свой вопрос. Фушигуро прислонился к ограждению, ослабив поводок и позволив собакам обнюхать стоящие рядом с комбини автоматы с напитками. — Подумай. Если ты бросаешься на первого встречного из-за одиночества, просто чтобы кто-то приласкал, то это как минимум… Неуважение. И к себе, и к человеку. Юджи опустил взгляд. Он правда... Только из-за одиночества? Ему не важно было, с кем? Но Сатору-сан был другим, не таким как все, верно? Юджи задумался, неловко теребя в кармане телефон. А что он вообще про него знал? Они даже не представились друг другу толком, сразу начался этот безудержный флирт. Юджи даже не расспросил его, ни где конкретно он работает, ни что ему было интересно, ни что он забыл в Ни-чоме, — постеснялся или не хотел знать? Ему правда хотелось, чтобы его просто приласкали? Не важно кто? Готов был отдаться первому, кто скажет ему доброе слово? — И что у тебя с твоим боссом? — продолжил Фушигуро, одергивая поводок и присмиряя разбушевавшихся собак. — С Нанамином, кажется? Юджи опустил взгляд. В груди закололо. Правда, что с Нанамином? Изначально все из-за него началось. Он вспомнил слова Мивы, и ему снова стало мучительно стыдно. Неужели и правда весь расчет все понял? — Ничего, — прошептал Юджи. — С ним больше ничего. Фушигуро поглядел на его убитое лицо и неловко поджал губы. — Послушай, Итадори… — он вздохнул, подбирая слова. — Я не хочу быть адвокатом дьявола, но и не собираюсь говорить тебе, что правильно, а что нет. Я не Кугисаки. Он поглядел на ночное небо, расшитое белыми точками звезд, в промежутках между крышами домов. — Просто… подумай о том, что тебе сейчас действительно важно. Ты же сам, как только вернулся, сказал, что не хочешь ни с чем торопиться. Что хочешь, чтобы в этот раз все было по-нормальному. Ты сам говорил: на работе тяжело и будет тяжело как минимум первые полгода. Ты все это выдержишь? Ты же помнишь, что было после того, как Мэй тебя бросила? О, Юджи помнил. Он два месяца еле находил в себе силы вставать с постели и ехать в университет. Его и без того далеко не блестящая академическая успеваемость едва не стала причиной вылета. Хотя, оглядываясь назад сейчас, он понимал, какая же это была чушь. И Мэй, и успеваемость, и университет. Он все равно отчислился через три месяца, чтобы уехать в Сендай ухаживать за дедушкой. По сравнению со всем, что он пережил после, из сегодняшнего дня расставание с Мэй казалось детской шуткой. — Столько воды утекло, — сказал Юджи, улыбнувшись. — Мне тогда казалось, что жизнь закончилась, и вообще все не имеет смысла. Я же ей реально планировал после выпуска предложение сделать. Такой дурак. Он рассмеялся, без натуги и усилий, — спустя два года все это действительно казалось смешным. — Но я изменился вообще-то, — он шутливо толкнул Фушигуро плечом. — Знаешь, после того, как деда умер… Все стало таким простым. Нет, я не говорю, что теперь все на свете понял, нет. Просто… — он тоже поглядел в небо. — Я знаю, что, что бы ни случилось — Нанамин, работа, моя ориентация, прости господи… Это не конец света. Нужно жить и двигаться дальше. Делать, что должно. Несмотря ни на что. Он повернулся к Фушигуро и, увидев его удивленное лицо, почти обиделся. — Итадори, тебя не было только два года, когда ты успел так повзрослеть? — Ты издеваешься? — Юджи возмущенно задохнулся. — Вы с Кугисаки и правда думаете, что я какой-то идиот? — Да! — раздался голос Нобары — она выскочила из дверей комбини с пакетами в руках и быстро сгрузила ношу Итадори. — Только идиот, вроде тебя, повелся бы на эти синие зенки и тупые заигрывания. — Я не на это повелся, — проворчал он, перехватив пакеты поудобнее, и они двинулись прочь от магазина. — А на что? — Он смешно шутит. — Кого ты пытаешься обмануть — юмор? Пф, ни за что не поверю, ты у нас всегда велся на внешний вид. Не ты ли говорил, что в женщинах самое важное — это задница? — Это было на первом курсе! И не ты ли мне сама тогда задвигала то же самое, только про сиськи? Фушигуро застонал, уже даже перестав пытаться утихомирить их. — И у Маки-сан не такие уж и выдающиеся сиськи… Эй, нет, перестань, не бей! — У нее обалденные сиськи! — Ты их еще даже не видела! — А ты что ли видел? Итадори, я тебя… Юджи рассмеялся и бросился убегать от нападающей Нобары. — Ну, я с ней в зал вообще-то хожу! — Итадори! Я запрещаю тебе на нее смотреть! Спустя полчаса они уложили еще по паре банок пива и уселись за приставкой, продолжая ненавязчивую болтовню. Юджи уже смирился с тем, что ночевать он будет не в общаге, и даже был немного рад. Столько времени прошло с тех пор, когда они с Мегуми в последний раз ночевали вместе. Он почти забыл, как это было прекрасно: задушевные разговоры о самом откровенном до трех ночи (говорил, конечно, больше Итадори, но и Фушигуро обычно по ночам становился более многословным), торопливый совместный завтрак, хаотичные утренние сборы… Сатору ему не отвечал — он был на "супер-важной встрече", — но Юджи не мог заставить себя не проверять уведомления каждые пятнадцать минут. — Хватит поглядывать на свой телефон, как побитая собака, — проворчала Кугисаки после очередного слитого раунда в Стрит Файтере. Она вздохнула, откинув джойстик, и потянулась к пачке чипсов. — Твой ненаглядный уже тебя заигнорил? — У него деловая встреча. Эй, давай еще один раунд! Фушигуро, давай тогда с тобой. Фушигуро, наблюдавший за их игрой, слез с дивана и устроился у экрана, начав выбирать себе бойца. — Какая встреча в десять вечера? — Кугисаки осуждающе захрустела чипсами. — Итадори, он тебя дурит, как ребенка. Юджи невозмутимо смотрел на экран — они с Фушигуро как обычно вцепились в джойстики с такой силой, будто это был бой не на жизнь, а на смерть. Кугисаки скучающе поглядела на начинающийся бой и закинула себе в рот еще одну чипсину. — Расскажи хоть о нем. Должны же мы знать, в чьи руки отдаем нашего драгоценного друга. Фушигуро почти прыснул от смеха, но тут же серьезно продолжил вести бой. — Ну, — Итадори высунул язык от усилий — биться с Фушигуро всегда было непросто. — Его зовут Годжо Сатору. Он работает в каком-то крутом месте. У него отдельный кабинет. Много денег. Шикарная тачка. — Это мы и так знаем, — Фушигуро едва не вдавил кнопки в корпус. Кугисаки показалось, что тот хрустнул. — Окей, он любит сладкое. У него два лучших друга, одна из них врач, — Юджи задумался, пропустил удар, и Фушигуро завалил его одним виртуозным комбо. — Черт! — Юджи простонал, отбросив джойстик в сторону, и откинулся спиной на диван. — Что еще? Хотя тачка у него крутая, он не разбирается в машинах, — он загнул палец и снова прокрутил в голове крупицы информации, которые удалось выудить из сумбурной переписки последних нескольких дней. — Еще он сказал, что вроде бы изучал экономику в университете, так что он наверное… Работает в банке? А, точно! Еще он любит зиму и кататься на сноуборде! — Капец, вот это подробный портрет, конечно, — Кугисаки покачала головой. — Мы познакомились шесть дней назад! — И уже успели подрочить по телефону! Юджи фыркнул: — Как будто ты никогда не спала на первом свидании, Кугисаки. — Я не влюблялась в человека, не зная о нем ровным счетом ничего. — Я не… Я не влюбился! Видимо, он все-таки покраснел, потому что Кугисаки расплылась в улыбке: — Да ты на себя-то погляди, Итадори, прежде чем мне лапшу на уши вешать. — И кто бы говорил, ты сама… Его перебил телефонный рингтон — Юджи вытащил завибривоваший смартфон из кармана толстовки. Сердце забилось чаще, а щеки, и без того разогретые алкоголем, погорячели еще на пару градусов. На треснутом дисплее в кружочке отобразилась знакомая фотография. — Э-э, это со смены звонят, нужно срочно ответить, — он быстро поднялся. Врать было нехорошо, но он не был готов к очередным подколам и настойчивому интересу. Кугисаки взволнованно нахмурилась: — Землетрясения же не было, неужели крупный пожар? — Эм, надеюсь, что нет, — он выбежал на балкон, закрыв за собой дверь. Холодный воздух обжег легкие и щеки. Глупая улыбка сама по себе появилась на его лице. — Привет, — торопливо сказал он, приняв звонок. — Привет, — в трубке раздался взволнованный выдох. Сердце Юджи сделало какой-то невероятный кульбит. — Как… прошла встреча? — осторожно спросил он, проверив время. Была половина одиннадцатого. Сатору закончил раньше, чем планировал. — Полный отстой, — Годжо простонал, перебивая шум ветра. — Я еле сбежал. Мне пришлось два часа пить дерьмовый чай и слушать старческий бубнеж про долбаные акции. Я думал, умру. — Никто еще не умирал от дерьмового чая, — Юджи закутался в ворот толстовки. Улыбка все никак не сходила с его лица. — Я почти умер, серьезно тебе говорю. — Ну-ну, — хмыкнул Юджи, не найдя, что сказать на очевидное театральное выпрашивание жалости. Он задрал голову и посмотрел на темное небо, коричневое от света фонарей. Сатору тоже стоял на улице? — Хочу тебя увидеть, кажется, с ума сойду, — судорожно выпалил Годжо в трубку на его молчание, и Юджи продрало мурашками. — Пожалуйста, где ты, скажи, я приеду. — Мы же вроде договорились, что сегодня никак? — сказал Юджи, неловко оглянувшись — Кугисаки и Фушигуро начали очередной раунд файтинга. — Я старался освободиться раньше, — покаянно оправдался Сатору. — Прости. — Я не могу, я… с друзьями. — Я не могу, Юджи, — заныл Сатору так жалостливо, что у Юджи сжалось в груди. — Скажи адрес. Хоть на минуту, дай тебя увидеть. — Я же говорю, я с друзьями, — сказал он, покачав головой и глубже кутаясь в толстовку. Не стоило выходить на улицу без куртки. — У нас тут серьезные разговоры о личной жизни моей подруги. Чрезвычайная ситуация, понимаешь? — А, — Сатору в трубке искристо рассмеялся. — Та ситуация, которая включает обсуждение случайных крашей и первого секса? — Первого свидания, если быть точным. Но в целом ты угадал. — Тогда это действительно важно. Вы в баре или дома? Можешь не выходить. Хоть одним глазком на тебя посмотрю, чтобы вспомнить, как дышать, и уеду. — Ты сумасшедший. Хватит уже шутить, — прошептал Юджи в трубку, вздрагивая от холода. — Нет, Юджи. Это ты. Это ты со мной что-то сотворил. Если мы с тобой не говорим, мне кажется, я начинаю задыхаться. Скажи честно, ты просто колдун? Ты приворожил меня? — Ты дурак, Сатору-сан. Мы у друга дома, я не выйду к тебе, я же сказал. — Не важно, — голос в трубке дрогнул. — Можешь не выходить. Просто посмотрю на тебя в окне и буду рыдать под соседской клумбой от тоски. Юджи замер. Он что, не шутил? — Подожди, ты серьезно? Он серьезно собирался приехать к нему в половину одиннадцатого ночи. Просто, чтобы посмотреть? — Серьезнее некуда. Юджи тупо уставился на пустующую улицу и дрожащий, мигающий свет у входа в комбини. — Я все равно не выйду, сколько бы ты не упрашивал, — предупредил он. — Хорошо, — счастливо выдохнул Сатору. — Мне будет достаточно тебя увидеть. — И не смотри на меня из кустов жалостливыми глазами, я не куплюсь. — Хорошо. — Окей. Это в Сэтагае, я пришлю адрес. Тут комбини напротив, ты сразу увидишь, после перекрестка. — Хорошо. Спасибо тебе. Итадори услышал в трубке тихий звук заводящегося мотора машины. — Ты дурак, Сатору, — сказал он напоследок. — Да, еще какой. — Ну что там? — спросила Кугисаки, хмурясь, когда Юджи вернулся в комнату. — Ничего, это сосед… В общежитии кое-что случилось, — соврал Юджи, не моргнув и глазом. — Но все нормально, без меня разобрались, никуда ехать не придется. Кугисаки внимательно прищурилась, но все же проглотила объяснение. Она со вздохом встала с дивана и размяла затекшую спину: — Еще бы ты попробовал нас кинуть. Мы думаем потушить мясо, ты как, голоден? У Фушигуро осталась та заправка с кимчи с прошлого раза, помнишь? Пальчики оближешь! — О! — Итадори засверкал глазами. — То, что надо! Она действительно была хороша. Да, давай! "Думаем потушить мясо" означало, что Итадори снова все приготовит, пока Нобара с Фушигуро будут просто прохлаждаться рядом. — Эй, помойте хотя бы овощи! — справедливо возмутился Юджи, водружая кастрюлю на плиту. Кухня у Фушигуро была просто огромной — на такой грех было не готовить. Юджи искренне сетовал на Мегуми, который большую часть времени перебивался доставкой. Кугисаки невозмутимо забралась на барную стойку посреди кухни и заболтала ногами, продолжая посасывать свое фруктовое пиво, не обратив внимание на чужое возмущение. Фушигуро же молча полез в холодильник за овощами. — Эх, знаете, а я порой все-таки скучаю по студенческим временам, — завела Кугисаки шарманку, которая периодически то и дело начинала играть у нее раз в месяц. — Котацу, бульон прямо на столе в спальне, эти тупые алкогольные игры… — В следующий раз можем собраться у тебя, — бесстрастно прервал ее ностальгические излияния Фушигуро. — У тебя как раз достаточно квадратов, чтобы избить друг друга локтями. — Фушигуро, хватит хвастаться своей жилплощадью, имей совесть! — возмутилась Кугисаки. Юджи улыбнулся, с удовольствием раскладывая на широкой рабочей поверхности разделочную доску и ингредиенты. Будь у него такая кухня, он бы оттуда не выходил. — Кугисаки, будет тебе, — он ухмыльнулся, начав ловко шинковать лук. — Должны же быть во взрослении хоть какие-то плюсы? Так пусть это будет отдельная кухня и плазма в 88 дюймов, а? — Она просто завидует, — хмыкнул Мегуми, выложив помытые овощи рядом с Итадори. Бульон закипел быстро, и Юджи мигом свалил все в кастрюлю. Он наловчился быстрее готовить, как начал работать в бригаде — его часто ставили главным по кухне, даже Нанамину нравилась его стряпня. — Так, полчаса, и готово, — он вытер руки полотенцем. — Я быстро отолью. Он отправился в туалет, предвкушая потрясающий ужин. Уже там его настигло сообщение от Сатору. Юджи почти забыл про него. Справив нужду, он торопливо вымыл руки и выхватил телефон из кармана джинс: "Малыш, хоть промелькни в окне, молю. Дай мне полюбоваться тобой на секунду", — гласило сообщение. Он реально приперся. Юджи прикусил задрожавшую от волнения губу. Спотыкаясь, он рванул на лестницу, кинулся в гостиную на втором этаже, выбежал на балкон. Пустынный перекресток, мигающая лампочка у входа в комбини… Знакомое авто с горящими фарами перед соседским участком. Сатору стоял перед машиной, сложив руки в карманах, задрав голову и вглядываясь в окна дома. Увидев выбежавшего Итадори, он улыбнулся так широко, что у Юджи заболело в груди. Не помахал, не склонил голову в приветствии, ничего, просто улыбался, смотрел влюбленными и сияющими в свете ночных фонарей глазами. — Мне нужно в общежитие, — выпалил Юджи, ввалившись на первый этаж с уже собранной сумкой в руке. — В бульон ничего добавлять больше не надо, просто выключите через минут двадцать. Фушигуро, склонненый над кастрюлей, как лабораторный ученый над сложным химическим соединением, выпрямился и обеспокоенно нахмурился: — Что случилось? — Эй, мы же договорились, что сегодня переночуешь здесь, — Кугисаки взволнованно спрыгнула со стола. — Что-то все таки произошло? Вызов? Метро скоро закроется! Но Юджи едва слушал, выбегая в коридор и нашаривая в темноте свою обувь: — Доберусь на такси. Да, э-э, кое-что случилось. Возможно нужно будет подменить кое-кого. Простите, ребята! — Что за чертовщина с твоей работой, — Кугисаки застонала. — Я еще не успела тебя заколебать рассказами про Маки, так нечестно! — Прости-прости! — Юджи торопливо улыбнулся, нашаривая свою куртку в прихожей. — В следующий раз я исправлюсь, обещаю. Буду слушать столько, сколько угодно! — Пока! — он чмокнул в щеку вышедшую проводить его Кугисаки, помахал рукой Фушигуро. — Черт бы тебя побрал! — ворчала Кугисаки. — Ладно, будь осторожнее. И сухих рукавов! Юджи вывалился на улицу, завязав кое-как шнурки и едва запахнув куртку. Сердце колотилось как безумное. Он спустился с крыльца, завернул за угол дома, срываясь на бег. Сатору все еще был там. — Юджи! Он бросился в его объятия на бегу, едва не свалив того с ног своими восьмидесятью килограммами. Сатору пах холодом, парфюмом и кофе. Подхватившие Юджи руки были все такие же крепкие и надежные. — Юджи, ты пришел ко мне, — Сатору стиснул его со всей своей силой, прижался щекой к макушке, дрожа от волнения. — Мой хороший, ты пришел… — Сатору-сан, — Юджи стиснул его крепче. — Ты дурак. Он задрал голову и улыбнулся так широко, что заболели щеки. — Это ты дурак, — тот показал ему язык. — Сказал, что не выйдешь, а сам… я теперь тебя не отпущу. — Не отпускай. — Юджи, — он снова прижался к нему, как будто каждый сантиметр, разделявший их тела, причинял ему невероятную боль. — Сатору-сан. — Юджи, — он наклонился над его ухом, обдав паром и горячим дыханием. — Я обещал, что буду говорить тебе сладости на ухо. Юджи захихикал от щекотки. — Юджи такой красивый сегодня, — губы коснулись хрящика, и Итадори едва не забился в его руках. — Такой милый. Какие у тебя яркие глаза. Когда ты на меня смотришь, мне кажется, я умираю и воскресаю одновременно. — Сатору-сан, подожди, щекотно! Юджи снова захихикал, съеживаясь, и мягко отстранился — взял его лицо в свои руки, посмотрел на эти блестящие от бальзама тонкие губы, приподнялся на цыпочках, закрыл глаза и прижался к его рту. Мягко лизнул его языком, наклонил голову, чтобы было удобнее проникнуть глубже, почувствовал вкус фруктовой жвачки и кофейную горечь, со стоном встретил ответное движение чужого языка навстречу… Этот поцелуй был не похож на поцелуй в клубе, каким его помнил Юджи. В нем не было срочности и торопливости, не было оглушающей неожиданности, новизны и ненасытности первого прикосновения, но он все равно был как рождение сверхновой — нечто, копившееся и назревающее так долго, что момент разрешения ощущался, как взрыв. Они разомкнулись спустя минуту усердных лобызаний, жарко дыша. — Ты выпил? — спросил Сатору, облизнувшись и сглатывая алкогольный привкус, оставшийся во рту. — Пива. Чуть-чуть. — Еще, Юджи, хочу еще, — Сатору с нуждой простонал, потянувшись за еще одним поцелуем. Юджи увернулся, губы мазнули его по щеке, и Годжо стал покрывать поцелуями все его лицо. — Ах, хватит, щекотно же! Да погоди ты, Сатору-сан, пойдем. Не хочу, чтобы друзья нас увидели, — Юджи потянул его в сторону машины. Годжо едва дал ему сесть в авто, так и не отлипнув, целуя и обнимая. Его тачка внутри выглядела так же потрясно, как и снаружи, — обитые дорогой кожей сиденья, почти чистый салон, за исключением пустого кофейного стаканчика и горсти конфет, лежавшей у коробки передач. Сатору плюхнулся на водительское сидение так быстро, как только смог, — только для того, чтобы снова потянуться к Юджи за поцелуем. Они целовались и целовались, прижимаясь к друг другу через сидения. Легкое возбуждение, звенящее и искристое, как первый глоток шампанского, будто пронизывало все тело. Руки, гладящие Юджи под курткой по спине, коленям, бедрам, скользнули ниже поясницы, и он только сейчас почувствовал опасно затвердевающий член. — Ну все-все, — Юджи взволнованно оттолкнул его, неловко вытирая край губы тыльной стороной ладони, и взбудораженно завозился в кресле, поправляя одежду. Сатору обиженно застонал, отвернулся и спрятал лицо в сложенных на руле руках, переводя дыхание. — Юджи, ты слишком жесток… Я не знал, куда деть себя весь день, — он бросил на Итадори тоскливый взгляд. — Думал, действительно сойду с ума, если еще раз тебя не увижу. — Сатору-сан, притормози немного, — Юджи рассмеялся. — Мы как-то слишком быстро перешли от первого свидания к… К чему они перешли, Юджи не придумал. Он кинул быстрый взгляд на Сатору, растекшегося по рулю, и закусил губу, неловко стискивая колени — привставший член начал давить на ширинку джинс. — Прости, — Годжо снова судорожно вздохнул, сглатывая возбуждение, и повернул голову, глядя на него влюбленными синими глазами. — Я ведь правда в прошлую нашу встречу думал, что вижу тебя в последний раз. — Я еще ничего не решил. — Ну, ты не взял с собой шарф, значит… Значит, у меня еще есть шанс, верно? — Сатору продолжал неотрывно смотреть на него, глупо улыбаясь. — Твой шарф у меня дома, я, знаешь ли, не таскаю его повсюду, — Юджи прочистил горло. — А насчет шансов… Я посмотрю на твое поведение. Сатору рассмеялся, а потом не выдержал, выпрямился и снова потянулся к нему, лаская теплой ладонью его щеку. — Какой ты строгий. Хочешь испытать мое терпение? — большой палец нежно прошелся от скулы к уху, и Юджи снова весь вздрогнул. — Ох, это будет тяжелое испытание. — Сатору-сан, — задушенно прошептал он. — Тебе минус балл за приставания. — О? — большая рука зарылась в его волосы, нежно перебирая короткие пряди. — Боюсь, такими темпами к концу ночи моя оценка будет отрицательной. — С чего ты взял, что… — Юджи вздохнул, когда к ладони в его волосах присоединилась другая, и нежные пальцы мягко надавили на шею, чуть ниже затылка, расслабляя напряженные мышцы. Он вздрогнул, мелко застонал, откинув голову и поддаваясь ласковым рукам. — С чего ты взял, что… — он путался в словах, потерявшись в нежном массаже. — Что я с тобой… до конца ночи?.. Итадори схватился за его запястья, но не смог оттолкнуть, и вот они уже снова целовались, беспорядочно сплетаясь языками и тяжело дыша. — Потому что Юджи очень нравится, когда я так делаю, верно? — ухмыльнулся Годжо, отстранившись от его рта на сантиметр и влажно дыша в призывно раскрытые для него мягкие губы. — Сатору-сан, — Юджи беспомощно захныкал, разочарованный прекращением поцелуя, притягивая его к себе и приникая языком к горячему рту. — Тебе невозможно противиться, зачем ты… — он взволнованно лизнул вновь убегающие от него губы. — Зачем ты меня дразнишь? — Прости-прости, — он заставил себя отлипнуть от Юджи. — Мне действительно стоит прекратить, иначе… — он поерзал в кресле, и Юджи только сейчас увидел в разъезжающихся полах пальто выпуклость в его штанах. — Это кончится не так, как мы хотим, верно? Юджи откинулся на сиденье, восстанавливая дыхание. За лобовым стеклом все так же продолжала мигать неисправная лампочка у входа в комбини. — Чего ты хочешь, Юджи? Юджи перевел взгляд на Сатору. На его бледных щеках цвел румянец, распространившийся даже на шею в поехавшем вороте рубашки. — Не знаю. Не знаю, Сатору-сан, — Итадори сглотнул. — Увези меня куда-нибудь отсюда. — Хорошо. Я увезу. Тихо, почти бесшумно заурчал мотор, Сатору легко выкрутил руль, и машина плавно выкатила с парковочного места. — Куда-нибудь далеко, м? — мурлыкнул он. — Может быть сразу в аэропорт и возьмем билеты во Францию? Юджи прыснул и закрыл лицо рукой: — Ты неисправим. — А что, не нравится Европа? Ну, можно на Гавайи или Мальдивы, если ты больше по тропикам… — У меня нет паспорта. Так что аэропорт как-нибудь в другой раз. — Погоди… ты не был за границей? — Нет, — Юджи пожал плечами. — Я же японец, сдались мне Гавайи и Париж… Сатору смотрел на него с таким недоверием, что Юджи даже стало неловко. — Что? — Не могу поверить. Неужели ты из тех, кто ратует за внутренний туризм? — Слушай, я не богатенький столичный мальчик, что ты на меня так смотришь? — возмутился Юджи. — У меня есть более важные вещи, на которые я трачу деньги. — Прости-прости, — Сатору помотал головой, но на его лице уже начала расцветать безудержная улыбка. — Просто подумал, что у меня есть уникальный шанс впервые свозить Юджи в отпуск, вот я и рад. Я хочу много чего с тобой сделать впервые. — Хватит быть таким ванильным! Это уже невозможно! — Разве тебе не нравится? Ты улыбаешься! — Тебе кажется! Смотри на дорогу! — Я смотрю! Ладно, если не аэропорт… тогда просто покатаемся? Любишь ночной Токио? — Не знаю. У меня не было друзей с тачками, так что… — О-о… — Сатору ухмыльнулся так широко, что Юджи стало плохо. — Вот видишь, один первый раз я уже у тебя украл. — Ну хватит, Сатору-сан! — Тебя дразнить — одно удовольствие! Готовься к ночным видам, Юджи, — он потянулся к дисплею музыкального центра. — Музыка? Будут пожелания? Юджи помотал головой: — У меня нет предпочтений. Давай на твой вкус. — О, неужели? Это неправда, никто не хочет слушать чужие плейлисты! Юджи фыркнул. На дружеских тусовках с друзьями и правда вопрос, кто будет на месте диджея, обычно был самым большим предметом споров. — Нет, мне интересно… что ты слушаешь. Посмотрим, есть ли у нас хоть какие-то совпадения. — Всмысле "хоть какие-то"? Юджи, мы созданы друг для друга на небесах, что еще за "хоть какие-то совпадения"? — Сатору был оскорблен до глубины души. Два года назад у Юджи не было особо много возможностей полюбоваться на ночной Токио — они ограничивались расписанием метрополитена. Студенческие тусовки заканчивались до его закрытия, а если со временем прогадывали, то продолжались до самого утра. В такие ночи обычно было не до наслаждения видами, там были задачи посложнее — не отрубиться на парковке возле клуба и не заблевать собственную одежду. Ночные виды исчерпывались улицами тусовочной Шибуи, но никогда не было возможности охватить городской пейзаж отстраненным взглядом наблюдателя — может быть только один раз, когда они с Кугисаки на первом курсе впервые поднялись на Скайтри. Йен хватило только на самый дешевый билет, но Юджи, не бывший ранее нигде выше Сендайской Траст-Тауэр и пропустивший все школьные туристические поездки из-за нехватки денег, был впечатлен до глубины души. Вид на Токийскую башню, Роппонги и на едва видневшийся силуэт Фудзи был невероятным. Поэтому сейчас Юджи наблюдал за ночным городом с искренним восхищением — за проносящимися мимо огнями Радужного моста, мерцающего в ночи над Токийским заливом всеми возможными цветами, за сияющими от рекламы небоскребами Гиндзы, запруженными отдыхающей молодежью и туристами улицами. — Как красиво, — восхищенно прошептал Юджи, расслабленно развалившись в удобном кресле. По салону разливалась тихая, ненавязчивая музыка, которую Сатору периодически прерывал комментариями об очередном забавном луке кого-то из прохожих на пешеходных переходах — у него была высокая планка, когда дело касалось уличной моды. Юджи смеялся легко — Сатору даже не нужно было стараться рассмешить его, ему достаточно было просто открыть рот. Вкус в музыке у Сатору был беспорядочный, в отличие от вкуса в моде, — тихие лоу-фай баллады с проникающими в душу текстами сменялись чем-то, что Юджи принял за джаз, то тут, то там промелькивал жгучий синти-поп, вперемешку со старым японским роком, который в детстве можно было услышать из дедушкиного радиоприемника. На неожиданно попсовой романтической песне Юджи не выдержал — все-таки фыркнул: — Тебе действительно плевать, что слушать? Это из какого-то аниме? Сатору коротко поглядел на дисплей: — Черт знает. Не помню. Имя исполнительницы было незнакомым, Юджи был уверен, что это очередная попсовая певичка, какие тысячами заполняли ютуб, но простая приторная мелодия, растекшаяся по салону, и самый обычный романтический текст, коих он слышал миллион раз, почему-то именно сейчас, здесь в машине, с Сатору-саном на соседнем сидении, заставила сердце Юджи биться чаще. На припеве он даже смог разобрать слова со своими скудными знаниями английского. "It’s never a mistake, love has no regrets". Он против воли погорячел щеками и смущенно уткнулся в стекло, за которым разворачивался вид со скоростной эстакады на ночную Акихабару. — Что, любовные серенады тебе не по нраву? — усмехнулся Сатору, заметив его смущение. — А я как раз думал тебе спеть парочку. Для убедительности он действительно бросился подпевать — Юджи сполз глубже в сиденье, пряча лицо в вороте куртки. — Прекрати, серьезно, — взмолился он. Пел Сатору неплохо — на караоке-вечеринках он явно был звездой, но слышать все эти сладкие слова, вылетающие из его рта, было мучительно. Юджи и флирт-то едва выносил. — Perfect, perfect, perfect, — Сатору двинул плечами, в такт припеву, стреляя в Юджи игривым взглядом. — Ладно-ладно. Оставим любовные серенады на потом. Юджи перевел дух. — Мой друг говорит, что музыкальные предпочтения много говорят о человеке, — сказал наконец он, весело поглядывая на замолчавшего Сатору, барабанящего пальцами по рулю на очередном светофоре. — Да ну. — Ты так не думаешь? — Пф, вообще нет. Это же классический набор случайных событий, обусловленных эмоциональным состоянием. Вот, после сегодняшней ночи, я буду переслушивать эту песню и счастливо вспоминать твое очаровательное смущение, — он подмигнул. — Нет, Сатору-сан, не начинай! Я запрещаю тебе со мной флиртовать! — Юджи, ты жесток, — Годжо деланно вздохнул, но потом продолжил спокойным тоном. — У меня вот вообще нет предпочтений, как ты мог заметить. — А я люблю электронную музыку. И танцевальную, наверное. Музыка в клубах мне нравится. — Еще бы, — Сатору улыбнулся, стрельнув в него глазами. — Ты так танцевал. Такое не забудешь… — Боже, не напоминай мне, — Юджи застонал. — Я был ужасно пьян… — Мы обязаны с тобой станцевать еще раз, Юджи. Устроим романтический ужин при свечах, у меня как раз есть винил дома… — И ты еще говоришь, что ты не музыкальный задрот? — Ни в коем случае! Я никогда не выбираю, что слушать, чистый рандом. Теория вероятности в самом ее классическом понимании. Это же просто весело — никогда не знаешь, какой трек будет следующим! Новая волна, эйсид-фанк, нью-бит — это же все просто названия, которые люди придумали, чтобы выпендриваться своим богатым профессиональным словарем. Люди, рассуждающие о музыкальном вкусе, — это либо ботаники, либо наркоманы. — Наркоманы? — Юджи приподнял бровь. — Откуда такие познания, Сатору-сан? Тот рассмеялся: — Я учился за границей, пришлось иметь опыт общения с разными людьми. Надеюсь, я не произвожу впечатление человека, тратящего деньги на подобное дерьмо? — Вау, значит, за границей ты учился? — Юджи восхищенно подпрыгнул на месте. — А где? А когда? По обмену? — Ммм, — уклончиво протянул Сатору. — В Америке. Два года. — Ва-ау! — Юджи засверкал глазами. — Значит, ты очень умный, Сатору-сан? И как там, за границей? Трудно было? Сатору рассмеялся над его честной реакцией: — Легко! Только еда там отвратительная. Невозможно найти нормальные свежие моти. Ужасно! Юджи булькнул от смеха: — Да, это определенно трагедия. Машина свернула на съезд с эстакады, и Юджи растерянно поглядел на ускользающие цветастые улицы Акихабары. — Ты куда? Все? — он расстроенно повернулся к Сатору, но тот помотал головой. — Нет. Подожди чуть-чуть. Через пять минут авто выкатило на набережную Сумиды, и перед Юджи раскинулся знакомый вид на Скайтри и небоскребы Асахи-груп, сияющие огнями в ночи по ту сторону реки. Четыре года назад они с Кугисаки часто бывали здесь, выбираясь в центр поесть стрит-фуда и пошопиться на скудную стипендию. Сатору остановил машину на ближайшей парковке и отстегнул ремень безопасности. — Пройдемся? Выходи. Юджи закутался в куртку, дернул молнию и вылез из теплого салона на холодный декабрьский воздух. Сатору отошел, чтобы оплатить парковочное место, а Юджи двинулся ближе к реке, вдыхая морозную свежесть и запах воды. Летом и при свете дня они купили бы клубнику в глазури в кондитерской неподалеку, как они часто делали с Нобарой, и сидели бы на набережной, наблюдая за проезжающими по трассе на том берегу машинами. Когда-нибудь надо обязательно будет сделать это с Сатору-саном. — Держи, — Юджи обернулся. Сатору протянул ему банку с газировкой из стоящих недалеко от парковки автоматов. Газировка пшикнула, Юджи сделал глоток и зажмурился. Апельсиновая. Как он любил. Сатору встал рядом, вперившись взглядом в мерцающую в ночи золотую скульптуру рядом с Асахи Бир Холлом. — Как можно было сделать такое уродство? — наконец сказал он, и Юджи от неожиданности закашлялся, подавившись газировкой. — Что? — Ну оно же в самом деле похоже на говно, — Годжо критически прищурился. — Это пламя, Сатору-сан. — Какая разница, что там пытался сказать скульптор, если оно и правда выглядит как говно. Или сперматозоид. Еще и золотой, что за безвкусица. Юджи расхохотался так сильно, что ему даже стало стыдно, но он просто не мог быть тише. На набережной все равно почти не было людей. — Сатору-сан, я надеюсь, ты там не работаешь? — Я? Да ни в жизни. Алкогольное производство? Ни за что и никогда, лучше бомжевать под мостом. Юджи хихикнул, отпивая газировку: — А мне нравится этот вид. Мы часто тут гуляли раньше с подругой, пока я не… Когда учились. Сатору почувствовал смену темы, но вежливо не стал переспрашивать: — Да? А теперь что? — Времени нет. Смены никак не стыкуются, теперь, чтобы собраться, приходиться такие стратегические системы планирования применять, с ума сойти. Единственное, что спасает, так это то, что друзья живут рядом друг к другу. — Ох, малыш, это еще что, — Сатору хмыкнул. — Вот потом все еще наженятся, и вообще черти что будет. Мы с моими друзьями дай бог раз в два месяца собираемся полным составом, это какое-то мучение. — Правда? — Юджи погрустнел. Неужели взрослая жизнь была такой отстойной? — Не грусти. Сатору шагнул ближе, встав рядом, и Юджи почувствовал, как чужая ладонь ненавязчиво коснулась его руки. Он позволил переплести пальцы и погрузил потеплевшее лицо глубже в ворот куртки. Но на набережной было почти пусто, и рядом не было никого, так что это ничего? — Зато есть деньги, и можно ходить во всякие модные места и тратить их без зазрения совести на вкусности. Они постояли, ощущая тепло друг друга в той небольшой точке контакта на кончиках пальцев, а потом Сатору мягко притянул его к себе, обнимая и закрывая от всего мира. — Сатору-сан, мне с тобой так спокойно, я вообще никуда не хочу уходить, — прошептал Юджи едва слышно в его пальто. — Когда смотрю на тебя, мне хочется доверять тебе бесконечно. Я как будто знал тебя когда-то давно, но забыл. Хочу все о тебе вспомнить. — Не уходи, — Сатору уткнулся носом в его макушку, вдыхая запах шампуня и его волос. Они так и стояли, не обращая внимания ни на что вокруг. — Фу, блять, — позади раздался пьяный голос и смачный плевок. Юджи вздрогнул и повернул голову — с другого конца набережной на них с отвращением пялился мужик средних лет с красным от алкоголя лицом. Он нетвердо стоял на ногах, покачиваясь и шатаясь на ветру, в руках у него была банка пива. — У-у, ну что, голубцы, может, прям тут и потрахаетесь? — заулюлюкал пьяница, отсалютовав им банкой пива, увидев, что его заметили. Он расплылся в похабной улыбке. — Сатору-сан, пойдем отсюда… — прошептал Юджи, большая рука Сатору взяла его за макушку, отворачивая от назойливого внимания. — Пойдем, — медленно выдохнул Сатору и двинулся в сторону парковки. — Э? — мужик расстроенно заорал им вслед. — Уже уходите? А как же представление? Он разочарованно цокнул и звучно хлебнул пива из жестянки. Сердце стучало у Юджи где-то в горле. Рука Сатору-сана на его шее сжималась все сильнее, почти до боли. Геи постоянно с таким сталкивались, да? — Ишь, какие стеснительные, — голос не удалялся, он что, шел за ними? Юджи судорожно поглядел по сторонам, выискивая полицейский патруль. Он, конечно, уложил бы этого алкаша одной левой, но проводить ночь в полицейском участке, разбираясь кто и кому врезал, ему хотелось мало. — Малыш, не обращай внимания, — сказал Сатору, снова отворачивая его голову, и не давая смотреть назад. Его тон должен был быть успокаивающим, но Юджи без труда услышал в нем едва сдерживаемую злость. — Ну в самом деле, сладкие, вы че такие пугливые, а? Как на людях обжиматься — это мы можем, а поговорить с человеком по-мужски, убегаем, поджав хвост? Сатору остановился так резко, что Юджи почти запнулся. Синие глаза полыхнули незнакомым холодным огнем — Годжо повернул голову, бросая на мужика полный презрения взгляд через плечо, и сказал лишь короткое: — Скройся. Юджи на секунду стало страшно от его стального тона. — Идем, малыш, — пальцы успокаивающе погладили его чуть ниже челюсти, и Юджи поспешно зашагал. Вот почему некоторым просто не живется спокойно, почему надо приставать к людям? Что они сделали этому несчастному пьянице? Будь это парень с девушкой, он бы не стал к ним лезть, что за мерзкий гомофобный приду… — Ишь… — выдохнул мужик, икая. — Хотя такой заднице я бы тоже присунул. Юджи словно ощутил этот мерзкий оценивающий взгляд на своей заднице в узких джинсах. За одну секунду он почувствовал себя так, словно на него вылили ведро с помоями. — Сатору-сан, — прошептал он, едва сдерживая гнев и омерзение, и хотел было потянуть его за рукав, чтобы пойти быстрее, но тот застыл на середине шага. Его рука, перекинутая через плечо Юджи, медленно исчезла, он развернулся. — Я разве не сказал тебе исчезнуть, мусор? Сатору размял шею, шагнув к пьянице. Тот икнул, задрав голову вверх — рост явно играл против него. — Сатору-сан, — позвал его Юджи. И даже не успел ничего сделать. Сатору развернул корпус в классической боксерской стойке и впечатал кулак мужику промеж зенок с такой силой, что тот плюхнулся наземь, отлетев на добрый метр. Юджи открыл рот в шоке. Удар у Сатору был что надо. — Сатору-сан, ты с ума сошел? Годжо как ни в чем не бывало развернулся к Юджи и только потом скривил лицо, встряхивая рукой: — Ауч! — он болезненно заломил брови. — Да, без перчаток это чертовски больно. Юджи глупо хлопнул глазами: — Ты что, не дрался ни разу? — Только на ринге и с тренером. Я что, похож на хулигана, по-твоему? Он вымученно потер пальцами ноющие костяшки, и Юджи оторопело уставился за его спину. Мужик сидел на заднице, зажимая кровоточащий нос. — Вы в порядке, господин? — Юджи хотел бросится осматривать пострадавшего, но тот, зажимая лицо окровавленной рукой, попытался отползти назад. — Ебаные гомики! — он кое-как поднялся на ноги, все еще пятясь задом. — Исчезни уже, мусор, — вставил Сатору, и мужик на шатающихся ногах припустил прочь. — Я вызову полицию! Юджи растерянно смотрел ему вслед. — А если ты ему нос сломал? — наконец спросил он. — Именно это я и собирался сделать. — Сатору-сан, я все понимаю, — Юджи покачал головой. — Но меня не обязательно впечатлять вот этим позерством. Я не девчонка, знаешь ли. — Правда? — Сатору расстроенно похлопал глазами, все еще потирая тыльную сторону ладони. — А по-моему было так круто. — Ничего крутого. Тут могут быть камеры, — Юджи огляделся. — Тебе административных разбирательств в жизни не хватает? Годжо так расстроенно и виновато поник, что Юджи моментально стало стыдно за свою строгость. Боже, ну что за большой ребенок. — Юджи, смотри, я повредил костяшки, — пожаловался Сатору, протягивая ему ладонь. Юджи обеспокоенно взял его за руку, разворачивая тыльной стороной к свету от фонаря и наклонился, рассматривая небольшую ссадину. Почти не кровило, так, царапина. Достаточно будет антисептика и пластыря. — Надо обработать, у тебя есть… — он не договорил, чужая рука мягко перехватила его ладонь, потянула. — Сатору! Что ты!.. Сатору, прижавший его к себе, начал покрывать поцелуями его лицо — лоб, щеки, нос. Юджи, отфыркиваясь, попытался его остановить, но это было бесполезно. — Увезу тебя куда-нибудь далеко, чтобы никто на тебя даже глаз не посмел положить, — зашептал Сатору ему на ухо, обнимая крепче, и Юджи захихикал от щекотки. Сатору отстранился на пару долгих секунд, чтобы посмотреть на него глубокими синими влюбленными глазами. Вдалеке послышался шум голосов, Юджи глянул Сатору за плечо, и в ужасе увидел уже знакомую фигуру надоедливого ночного преследователя — но теперь в компании полицейского. Этот мудак не шутил. — Боже, Сатору-сан, — Юджи взволнованно стиснул рукав его пальто. — Он реально пошел за патрулем… Что нам делать? А Сатору, не говоря ни слова, мягко толкнул его назад, Юджи испуганно схватился за чужую руку, едва не падая, ноги зашагали по сырому чахлому газону. Они нырнули под защиту голых ветвей и деревьев, высаженных вдоль пешеходной набережной. — Юджи, — шепнул ему Сатору, а потом улыбнулся с таким озорством, что Итадори поплохело. — Надо бежать. И, сжав его руку, Годжо бросился наутек. — Сатору-сан! — задохнулся Юджи, едва переставляя ноги. — Сатору-сан, ты с ума сошел? — зашептал он громко и яростно, стискивая чужую ладонь. — Так нельзя. И… Он едва успел перепрыгнуть несчастный кустик, вставший у них на пути. — И ходить по газону тоже нельзя! До машины они добежали выдохшиеся и красные. Юджи привалился грудью к капоту, задыхаясь и пряча горячее лицо. — Ты сумасшедший, — безнадежно вынес вердикт он. Эту фразу Итадори произносил уже не раз, но сейчас он, кажется, впервые задумался об этом всерьез. Продышавшись, он поднял голову — Сатору, в своем дорогом пальто и офисных брюках, совершенно нескромно сидел перед машиной на корточках, держась за ручку двери и тоже едва переводя дыхание. — Дыхалка… у меня… ни к черту… — выдавил он, проведя рукой по взмокшему лицу. — Ты уже старый, Сатору-сан… Куда тебе… такие забеги? — Юджи… Хотя бы ты… — взмолился тот, но Юджи прервал его абсолютно дебильным адреналиновым смехом, вырвавшимся из груди легко и свободно. Сатору засмеялся следом. Они так и смеялись, обжигая легкие ночным холодом, смотря на друг на друга и покатываясь со смеху. — Боже, Сатору-сан, у тебя такое красное лицо… — Юджи, ну все, хватит, хватит меня смешить! — Я ничего не делаю! Они снова дружно заржали, а потом Сатору злостно поднялся на ноги, заправски щелкнув коленями и вызвав у Юджи очередной приступ хохота, и мстительно навалился на него с объятиями и поцелуями, прижимая к дверце машины. — Хватит, Сатору-сан! — Юджи весь съежился от щекотки — беспорядочные поцелуи снова стали покрывать его мокрое красное лицо. — Ну, Сатору-сан… — Это месть! — Хватит, Сатору-сан! Я сказал отставить приставания! Ты еще не насовершал на сегодня преступлений? Годжо сверкнул хищным взглядом, куснув его за нос, а потом резко распахнул дверь в машину и затолкал туда опешившего Юджи. — Ты чего? Оказавшись в салоне, он перегнулся через Юджи — большая ладонь оперлась о кресло в опасной близости от бедра — потянулся к ремню безопасности, пристегнул, наклонившись совсем близко и игриво заглядывая Юджи в лицо. — Что ты делаешь, Сатору-сан? — Юджи не мог сдержать глупую улыбку. Годжо заговорщически улыбнулся в ответ: — Я тебя похищаю, Юджи.