Семь дней

Лань Ванцзи не нужно было два раза повторять. Как только младшие оттащили Цзян Ваньина в сторону, Ванцзи опустился в центр печати и призвал силу. Как ранее Цзян Ваньин, он просто направил свою Ци в печать и закрыл глаза, отрешаясь от окружающего мира. Лань Ванцзи в последние годы привык медитировать на белый цвет — темнота до сих пор ассоциировалась с болью и одиночеством. Обычно, во время медитации темнота быстро отступала и Лань Ванцзи окутывал теплый свет — будто пойманные облаками солнечные лучи. Он научился этому приему, еще будучи в затворе, взяв за основу свои детские воспоминания о… всем хорошем. Просто, однажды устав от одиночества в темноте, Лань Ванцзи по крупинкам собрал все самые счастливые моменты своей жизни и сотворил из них светлый и мягкий кокон для медитации, который прятал Ванцзи от тьмы и боли, позволяя совершенствоваться в покое. Но сейчас темнота отказывалась отступать. Она просачивалась сквозь закрытые веки, затекала в уши и ноздри. Лань Ванцзи почти захлебнулся ею, когда пришла боль. Тупая, изматывающая, она засела в пояснице, прорастала по хребту вверх. Ног он уже давно не чувствовал, но это к лучшему… — Лань Чжань? Боль пропала, как только Ванцзи осознал, что эта боль не его. Тьма дрогнула и отступила, явив ему Вэй Ина, впервые за много лет полноцветного. В тот же миг Лань Ванцзи малодушно пожалел об этом — так плохо Вэй Ин выглядел. Лицо приобрело землистый оттенок, глаза ввалились, но тлели затухающим алым светом на заострившемся, будто в посмертии лице. — Лань Чжань, это ты? Губы Вэй Ина не шевелились. Он лежал на боку, сжавшись под гнетом земляного плена, а слова его звучали прямо в голове Лань Ванцзи. — Ты правда здесь? — чужая мысль затрепетала ломкой надеждой. Лань Ванцзи помыслил «Мгм», затем «Барьер» и напрягая концентрацию до предела добавил: «Как взломать печать?» А затем протянул руки к Вэй Ину и принялся делиться Ци, стараясь даже не моргать. — Ох… — Вэй Ин прикрыл на мгновение глаза, — Ох. Вы с Цзян Чэном снаружи, да? Лань Ванцзи не ответил. Вся его сила уходила на борьбу с прорастающей в чужом теле болью. — Где же я просчитался? — пробормотал Вэй Ин, затем с усилием подтянулся и сел, облокотившись о земляную стену. Постанывая и ругаясь, он придвинулся к Лань Ванцзи так, чтобы привалиться к его боку и положить голову на плечо. Лань Ванцзи обнял его и прижал к себе, не прекращая делиться энергией. — Вот так просто посидим, — выдохнул Вэй Ин ему в ухо. — Я такой дурак, Лань Чжань. Эта печать — самое странное, что я когда-либо делал. Она должна была позвать вас после моей смерти, но где-то я ошибся. Она не пустит вас ко мне, Лань Чжань. Передает ваши силы мне, но забрать позволит только мое мертвое тело. Лань Ванцзи содрогнулся. Темнота и боль снова захлестнули его, но тело Вэй Ина в его объятиях было теплым и реальным. Ванцзи стиснул его, как утопающий — соломинку. — Я посчитал, — Вэй Ин завозился в его руках, мазнул холодными губами по шее, — чтобы взломать эту печать нужно слишком много энергии. Бу-ум! — Вэй Ин хихикнул, — настоящий взрыв. Причем нужны вы оба. Я такой дурак, Лань Чжань, такой идиот. Сам себя в склепе запечатал. Если бы мог… если б я только мог добраться до выхода. Вэй Ин снова припал губами к шее Ванцзи, на этот раз — в поцелуе таком холодном, что у Лань Ванцзи потекли слезы — Вэй Ин прощался. — Если бы я мог добраться до выхода, — фыркнул Вэй Ин, — но ноги дурацкие не работают, а тут гуев лабиринт. — Он подтянулся и потерся носом о щеку Ванцзи, — Я люблю тебя Лань Чжань. Всегда. В этой жизни, в прошлой. Только тебя. Но я плохой человек. Тебе правила не позволяют даже смотреть на меня. «Нет» — Нет? — Переспросил Вэй Ин. — Что «нет»? «Люблю Вэй Ина. Всегда любил» Лань Ванцзи чувствовал, как его рот наполняется кровью, как течет что-то горячее из ушей и носа. Его концентрация распадалась позорно быстро. Он усилил напор передаваемой энергии и услышал, как Вэй Ин тихо охнул. «Заблокируй меридианы» — помыслил Лань Ванцзи, чувствуя, как из глаз по щекам катится что-то слишком густое и горячее, чтобы быть слезами. — «Оборви связь с печатью. Мы снимем барьер». Дальше он помыслить не смог. Боль затопила его с головой. Ощущение Вэй Ина в объятьях пропало. Лань Ванцзи сжался в комок, силясь сохранить ускользающее фантомное тепло чужого тела. Кто-то ударил по струнам гуциня так резко, что Лань Ванцзи укусил собственную щеку изнутри, чтоб не взвыть. Чьи-то сильные руки подхватили его, а затем в виски впились раскаленные жала. Лань Ванцзи закричал. От боли душевной и физической. От страха за Вэй Ина. От того, чего во второй раз он точно не вынесет. А затем его мягко окутало облако, в котором заблудился солнечный свет. Его истерзанная душа сжалась от внезапной тишины, после того, как голос Вэй Ина мягко прошептал: «Я люблю тебя, Лань Чжань. Всегда» И Лань Ванцзи успокоился. «Я спасу Вэй Ина. Или уйду следом».