***
Разноцветные тени падали прямиком на алтарь, как и по всему храму, от витражных окон. А запах свечей давно приелся в носу, дымом оседая на каждой клеточке тела. Священнослужитель неспешно подготавливался к службе, под руками было пыльное Священное писание и партитура для песнопений. И все равно какая-то нервозность проскакивала в действиях: пальцы которое утро оказывались в ожогах, многочисленное спотыкание об полы ковров и мимо пролистанные страницы писания. А ведь он даже и перед сном не произнес молитву над свечами. И с каждым днем его внимание словно рассеивалось. Это давило, мешало и связывало руки. Могло ли это быть действием Гармонии или чего-то иного? Легкое посвистывание в ушах сначала не придало какого-то волнения, однако в миг оно стало громче и пульсировало болью. На мгновение, спазмы в мозгу достигли сильного апогея, что доктор склонился и схватился за голову. Вновь приходя в сознание, перед ним была открыта страница, со священными строками, что натолкнули на странные мысли. Нечестность к самому себе, намного страшнее лжи для других. Лишь правда и покорность смогут гармонировать с порядком. Губы поджались, будто бы он понимал, в чем его обвиняют. Тяжело вздохнув, взглянул в сторону пьедестала, где стоял Воскресенье, что умиротворяюще прикрыл глаза и шептал молитвы. Веритас с настороженностью подошел ближе, дабы поприветствовать главу Семьи. Однако подойдя на шаг ближе, тут же словил проницательный взгляд, который рассказывал в себе многое. Его стройный и тихий шаг направил того ближе. Рацио лишь отвел взгляд, разглядывая портреты Шипе, а где-то рядом был и хор Доминикуса, про которого тот недавно читал. — Мучает головная боль? — ласково улыбнулся, закидывая руку за спину. — На Пенаконии не место страданиям и волнениям, тем более в нашем храме. Тот молча развернулся к двери, кивая и подзывая священнослужителя к себе. Доктор не стал чего-то говорить, лишь послушно направился за ним. Коридоры менялись, а двери, которые были предназначены для перехода в другие комнаты или залы, вовсе не выполняли своих функций. В итоге, обойдя их, вышли в зал со статуями птиц, где и находился потайной коридор. Все эти детали, Веритас четко старался запомнить, как и просто просчитать действия и желания главы Дуба. И когда оба наконец оказались в просторном кабинете, гость присел прямо перед его столом. — И как давно это происходит? Я вижу в твоих действиях какую-то неаккуратность, что довольно неожиданно для вас. — откинулся назад, однако по глазам сразу видно, что Воскресенье давно знал причину и даже говорил о ней, с их первой встречи. — Пока это не мешает моей работе. И если вы говорите о том, о чем предупреждали меня месяц назад… Здесь не о чем беспокоиться. — равнодушно бросил Рацио, разглядывая кабинет. — Вашим решением было принять в свой круг чужака, что недавно воспевал совсем другое божество. Вы ведь не терпите многобожество? Тот лишь хмыкнул, продолжая задумчиво разглядывать гостя. Ведь доктора предупреждали о том, насколько вредна для Гармонии инакомыслие, потому она будет атаковать его, до тех пор, пока он не примет лишь Шипе и никого другого. Наверное не будь Веритас гением-эрудитом, Семья бы никогда не смогла принять к себе человека, не принадлежащей Пенаконии. Потому на него имелись огромные планы. Мужчина поднялся с места, свободно разгуливая по своему кабинету: — Знаешь что делает музыку настолько гармоничной и чистой? — склонился над ухом гостя, кладя руки на плечи. — Законы. Только благодаря особым правилам гармонии, мелодия может достичь порядка. А порядок является началом Гармонии и равенства. — продолжил шептать, чуть сжимая плечи. — Отрекись ты от Нус, не испытывал бы таких тягостей, но ты все еще верен ей. — Я уже отвечал на это. — строгий голос звонко перечеркнул мягкий и нежный тон Воскресенья. — Если вам так тошно от того, что в вашем храме гуляет нечистый, почему не прогоните меня? — Земля грез приветствует каждого жителя нашей скромной Вселенной… Доктор Рацио, — закрыл своей ладонью глаза служителя. — впредь не мучайтесь, а приходите ко мне, я вам помогу. — и после этих слов, прилипшие друг к другу мысли наконец разделились, а боль в голове утихла. Покой… На мгновение Веритас задержал дыхание, а когда он наконец услышал мелодичную тишину, выдохнул с облегчением. Он даже не осознавал, насколько с каждым днем терял рассудок, ощущая этот беспорядок в голове. Когда рука снялась с глаз, даже кабинет приобрел немного красок и свежести. — Думаю так будет легче. — присел к себе обратно, склоняя голову в бок. — Да будет благосклонна к нам Шипе. — Значит помимо самого влияния Гармонии, вы можете и её обойти? — нахмурился доктор, поглядывая на шкаф, с матовыми стеклами. А после на стол, где в коробке лежал драгоценный камень, лазурного цвета. — Даже такое можно найти в вашем кабинете? Воскресенье улыбнулся и взял самоцвет в руки, разглядывая его сияние и чистоту материала. Опорный камень, имевший в себе такую силу и богатство, что доступно лишь Космической корпорации. Помимо него, имелись еще два камня, некогда полученные им в ходе сделки. Доктор давно поднял, что цель Авантюрина вернуть камни обратно корпорации. Отдел инвестиций никак не мог смериться с утерей этих драгоценностей. — Стало быть, — нахмурился Рацио. — за этим и приехал наш гость? — Так вы уже познакомились? — наигранное удивление блеснуло в глазах, однако он быстро спрятал камень в коробку. — И еще много других пакостей у него вынашивается… Именно поэтому я и прошу тебя лишь об одном… — сложив руки в замок перед собой, вдруг становясь серьезнее как никогда. — Следи за порядком в стенах храма и информируй меня о каждой новости или слухе. И не спускай глаз с Авантюрина. Брови Веритаса слились в одну линию. Сначала он не собирался подчиняться этим глупым правилам, тем более, что у них был равноценный обмен: служба взамен на информацию в библиотеке. Однако потом понял, что именно это и подразумевала его служба. Лишь притворяться вестником Гармонии, а на деле следить за каждым и докладывать. Теперь все встало на свои места… Он уже раскрыл истинную причину, почему все еще находился на Пенаконии и в чем была эта «щедрость» со стороны Воскресенья. — И чем вас так страшит простая пешка Корпорации? — ведь такой акцент на одного человека не был чем-то нормальным. — Этого знать и не обязательно, чтобы выполнять свою работу, Доктор Рацио. — хитро заулыбался тот, показывая ладонью в сторону двери — Увы, служба не ждет, после неё я подойду на исповедь. Последний раз взглянув в сторону шкафа, служитель удалился, возвращаясь в храм. И хотя голова была полностью очищена от боли и кучных мыслей, нервозность никуда не делась… Служба не длилась долго, однако на середине песнопений, заметил среди прихожан знакомое лицо. Мужчина лишь улыбался, разглядывая служителя, даже рта не отрывая для приличия. Доктор усердно пытался не ловить его взгляд, однако всякий раз тянулся взглянуть в сторону менеджера. Теперь мысли были направлены в его сторону, а точнее размышления о странном страхе Воскресенья, из-за простого подручного отдела инвестиций. Стоило ли упоминать то, что находясь на Пенаконии, камня Авантюрина тот не заметил на столе. Однако видимо глава Семьи не подозревает об этом, может потому менеджер настолько спокоен. Влезать в их распри Веритас не имел желания, однако после этих фактов, вдруг задумался над тем, чтобы разузнать больше об их связи. И он даже не знал, чью сторону принять. С одной стороны корпорация лишь хочет заполучить камни обратно, с другой… Воскресенье просто защищает свои идеалы? Но так ли это… — Служба давно закончилась, а вы еще стоите тут. — подняв голову, доктор увидел перед собой эти запоминающиеся глаза, присуще лишь авгину. — Именно, служба закончилась. — процедил доктор, демонстративно закрывая писание перед собой. — Если вы на исповедь прошу продвинуться в зал и ждать, не стоит прихожанам сюда подниматься просто так. — Вы выглядите уже более бодрым. — вдруг выдал тот, вводя в ступор служителя. — Я уж думал, что Гармония нещадно пожирает вас… Однако это были лишь мои выдумки. — пожал плечами. Рацио взглянул на гладкую поверхность золотого кубка, удивляясь насколько усталость сошла с лица. Неужели влияние Шипе настолько может быть опасным, не следуй ты её законам? Конечно доктор не мог искренне благодарить Воскресенье за подобную милость, ведь он действовал в своих интересах и был обязан предоставить комфортную почву для плодотворной работы. Иначе Веритас не смог бы провести тут и недели. Что удивляло сильнее — четко подмеченная усталость от Авантюрина. Эта мелкая деталь могла о многом сказать… Что возможно сам опорный камень с уголка следит за ним, раз смог заметить недуг в лице служителя. И значит, для него он был зачем-то нужен. И если противостоять влиянию главы Дуба тот не мог, то сейчас спокойно имел доступ просчитать намерения этого парня, что мило улыбался и выказывал дешевое волнение за состояние доктора. — Вы так отчаянно ищете тут сторонников? — снисходительно вздохнул, откидывая негативные мысли. — Я не хочу вступать в твои грязные игры. Если так хочешь найти ответы, — подошел чуть ближе, все еще замечая спокойствие в лице менеджера. — советую работать в одиночку, кто знает… Когда тебе могут подставить пистолет к затылку. — Вы меня предостерегаете? — лукаво протянул, становясь еще ближе. — Большое спасибо за заботу. Но волнения не к чему… Вы сами скоро поймете, что не стоит подчиняться его приказам… Ведь вам уже что-то известно. — шепнул прямо в ухо. — Вы ведь видели то, чего не должны были и слышали то, что сокрыто ото всех. Не это ли доказывает ваше участие в нашей маленькой игре? Отойдя уже на приличное расстояние, Авантюрин ожидающе смотрел, пока доктор снова складывал мысли по полкам. Теперь он наконец понял, чего так опоясался Воскресенье. Хотя одно остается не ясным… Зачем же его пригласили? Даже заполучив не тот камень, глава не знает об этом и спокойно мог избавиться от менеджера. Но вместо этого, лишь просит присматривать за ним. Значило это лишь то, что оба начали свою игру удаленно, разгадывая секреты друг друга. А он был лишь сцеплен между ними вынужденными усилиями Семьи. Хотел ли Рацио участия в этой игре? Видел ли он толк в ней и какая роль ему досталась? Не сказать, что Веритас хотел избавить себя от общества Авантюрина. На Пенаконии он был единственным, кто мог бы разделять его взгляды и вести равные беседы. Некоторые заявления менеджера поражали служителя, то вводя в ступор, то в глубокие раздумья. Что-то внутри тянулось к нему… Любопытство? Точка зрения менеджера заставляла задуматься, проникнуться глубже и интересовать сильнее. Может на словах Рацио был груб и неуместен, однако такового отторжения в сторону гостя не было. Просто внутренняя педантичность кричала остаткам разума, которые начали заплывать в сгустках собственной веры. Он одновременно восхищался этим дерзким словам и в то же время… Его тошнило от такой самоуверенности. И такая сумбурность претила его принципам, заставляя принять одну сторону… Пенакония имела весьма неустойчивую концепцию склада жизни и лишь Авантюрин смог пресечь в ней ошибки. Возможно Рацио разделял взгляды с ним, но внутренний ум и чувство порядка не давали принять её сполна. Все-таки он здесь посредник и не может лично встревать в эти связи. — Вы готовы отречься от того, в кого верили, ради мнимого утешения? — шаг назад, блондин меняет фокус взгляда доктора, что уже разглядывает зал, окутанный свечами и атрибутикой Гармонии. — Не получив благословение своего Эона, ищете спасение в чужом? — вдруг стал серьезней некуда. — Не имеет смысла… — Отбросьте свою шарманку. — покачал головой тот. — Вы наверное единственный кто может также мыслить, как и я… Я просто советую вам задуматься о том, насколько все слишком хорошо, чем должно быть… Разве не ощущается подвох? Рацио молчал, словно даже не слушая проповеди менеджера, а лишь тихонько выдыхал. Заметив чопорность в лице доктора, Авантюрин не стал сильнее налегать, лишь надеялся достучаться до остатков разума доктора. Час двигался к исповеди, священнослужитель собирал свои вещи и готовился покинуть главный зал храма, однако проходя мимо блондина, остановился на мгновение. — Я все прекрасно вижу, господин Авантюрин. Но это не значит, что я хочу действовать. — на секунду их взгляды соприкоснулись и тут же разорвались. Позади менеджер лишь слышал скорые шаги доктора, а после хлопок двери и гулкая тишина. Может это доказывало безнадежность действий, но нет… То, что оба начали видеть этот сумбур — уже было маленькой победой для Авантюрина. Улыбка сама расцвела на губах, а механизм наконец звонко щелкнул, давая знать, что наконец бомба запущена. Осталось ждать… Где-то сбоку менеджер услышал хлопок двери, что означало начало исповеди. Храм был пуст… Неторопливый шаг привел его к окошку. Разглядывая свисающие ткани штор, вздохнул. — Слушаю. — голос был ровным, не выражающим эмоции, словно бы правда был посредником между ним и Шипе. — Не думал, что придется вставать в такую рань, чтобы наконец поговорить с вами… — задорный вздох пробрался сквозь ухмылку, когда на другой стороне тоже послышался легкий смешок. — Увы, провести личную беседу с вами я не смогу, ведь мы сейчас находимся на виду у Божества. Здесь не место моим мыслям и чувствам. — лестные слова тянулись лентой на шее авгина. Нужно ли было понимать, что все эти игры были лишь оттяжкой и простым прощупыванием. Каждый старался отхватить что-то побольше, раскрыть внутренний мир и то, что поможет задушить оппонента. Менеджер лишь вздохнул, продолжая теребить взглядом свисающую ткань. — В таком случае… — блондин крутанул кубик в пальцах, словно бы ставил очередную ставку. — В чем же идеалы вашего мира? По каким законам строится мир грез? — на секунду замолчав, сжал ладони посильнее. — Если грезы — лишь иллюзия, то в чем смысл порядка? Губы Вестника Гармонии лишь расползлись сильнее, выпуская усмешку. Он с самого начала видел потенциал в этом человеке, единственный, что в близи разгадки концепции Пенаконии и её смысла. Но столь быстрый ум расстраивал, ведь игру хотелось затянуть подольше. Авантюрин молчал в ожидании, словно бы поставил сейчас все, за свою неосторожность и крайнее безрассудство. — Пенакония хранит в себе суть светлого уголка этой Вселенной. Здесь каждый может осуществить свою мечту и прожить лучшую версию жизни. — устало вздохнув, приблизился ближе к собеседнику. — Ведь Гармония сумела достичь всего этого… Мы все под покровительством Треликой богини. Менеджер замолк. Все это он уже несколько раз слышал, словно если бы ребенок повторял очередную ложь, желая выдать её за правду. Однако с каждым разом он сильнее разочаровывается в том, насколько иронична истина и какие подвохи за собой несет. — Вся Пенакония наслышана о том, насколько вы благосклонный и чуткий человек. Но позвольте спросить лишь одну вещь… — пальцы коснулись бархата, чуть её сжимая. — Кому же вы все-таки преданы? На той стороне стояла тишины. Он конечно не ожидал услышать ответа, лишь доказал свою маленькую теорию… Не только рука Гармонии коснулась этого места, видимо что-то помимо неё здесь имелось. Однако после протяжной тишины, вновь услышал шелест вздоха, от которой и разило спокойствием и умиротворением. Не успел тот откинуть ткань штор, чтобы встретиться со взглядом служителя, как услышал еще один шорох. Кабинка была пуста, а сзади ощущалось тяжелое присутствие вестника Шипе. Тусклое уныние накрыло тенью его, затаивая дыхание: — Лишь порядок сможет создать истинную Гармонию… Авантюрин открывает глаза, тяжело вздыхая. Глаза принялись разглядывать комнату вокруг себя. Он находился в отеле. Видимо его разбудили… Конечно подобного тот ожидать не мог, потому неуверенно поднялся на ноги, разглядывая комнату. После пробуждения он ощущает тяжесть в спине и ногах, но спокойно может ходить и стоять. Подобная выходка видимо не понравилась ему, потому и отправил освежиться в реальность… Однако открыв свою сумку, менеджер усомнился в происходящем. Выбежав в коридор, лишь сильнее нахмурился. Протяжные стены, дрожащие от переменчивости, как и мыльные пузыри, витающие вокруг. Теперь менеджер смеялся и накрыл ладонью глаза… Он не проснулся. И вряд ли это был тот сон, в который он погрузился. Скорее всего Воскресенье отравил его в одну из своих иллюзий. — Как же грязно ты играешь… — вдохнул тот, заглядывая в комнату. — Однако… Впуская меня глубже в твои убеждения, все больше ставишь под угрозу свою концепцию жизни.***
Над алтарем возвышался портрет Эона, что воспевали тысячи людей. Пламя свечи ясно дрожало, в такт дыхания Веритаса, склонившегося над ней. Насколько он ощущал себя отвратно? Он признавал эту немощность за трусость… Ведь другие были правы — он убегал. Может он верил в настоящего Творца, однако сейчас тот пытался усидеть на двух стульях, что все-таки увенчалось лишь падением. Нус не признала его, величая весьма заурядным гением. То ли внутренняя обида, то ли усталость от постоянного стремления — это лишь стало спусковым крючком, чтобы решиться стать пастором церкви. Сейчас он стоял пред алтарем веры… Ощущение вины где-то терзало душу, но он довольно хорошо её игнорировал. Тот не уверен, что был готов принять путь Гармонии, принять благословение Шипе и наконец отказаться от терзаний несправедливости Нус. Что-то шептало на ухо подумать, решить, что будет правильней. Разум всегда ступал вперед чувств и эмоций, однако сейчас было ровно наоборот… Была ли разница во всем этом? Ведь где-то на окраине этой вселенной, на одной из таких же планет, кто-то тоже поджигает фитили свечей и благовоний, во имя своего божества. Вера разная, а форма поклонения одна… Воспевание, идеализирование, трепетная любовь и желание следовать — простые атрибуты поклонения кому-либо. Пути разные, цель одна. И это было вовсе не в том плане, в котором каждый бы подумал… Ведь на деле, цели каждого Эона могут диссонировать друг с другом, тогда о каком отождествлении идет речь?.. Но смысл в том, что каждый идет к своему «идеалу». Начало пути разное, а конец один — идея жизни, казавшаяся более верной. Возможно эти смелые мысли Рацио могли не на шутку разгневать кого-то, в особенности если какие-то пути конфликтовали между с собой. Но все это было лишь поверхностным планом. Каким бы путем ты не шел, в кого бы ты не верил, факт остается фактом: ты идешь вперед. В то, что сильно веришь и любишь. Этого достаточно. И пусть данные аргументы могут показаться жалкими отговорками труса, не сумевшего в глаза высказать своего разочарования. Нус давно поставила точку в этом конфликте. Увы, место в Обществе для него не имеется. — Да благословит меня Шипе. — сжал в руках металлическую подвеску эмблемы семьи. — Отрекаюсь от всего, во что верил, чтобы следовать за тобой. Лишь хор укажет мне дорогу и мягкость твоей воли поможет пережить терзания, на какие я себя обрек. Свеча затрепетала, распыляя свое пламя настолько сильно, что тот сумел увидеть отражение в стеклянной раме, укрывавшей портрет Эона. Миг освященный лишь свечой, когда прозрение наконец засеменило внутри, пуская корни в сердце. Собственные глаза видели тусклое и выцветшее отражение лица, когда блеск зрачков еще выдавал надежду на спасение. В тот час доктор отпрянул назад, снося ткань, на которой стояла свеча и рама. Комната омрачилась тьмой, пока тяжелые вздохи Веритаса сбивали урчание тишины храма. Незнакомая истерика подошла прямо к горлу, заставляя схватит подсвечник и разбить раму с портретом. — Что я творю… — бессвязно шептал мужчина, задыхаясь от ужаса. Принципы которых тот придерживался, мысли и чувства — он чуть не лишился их из-за мнимой слабости. Туман разума, вероятно возникший после сегодняшней «помощи» со стороны Воскресенья. Может он толковал равенство и не исключал чьи-то принципы… Может он уважал и понимал каждый путь, но не был готов отрекаться от собственных идеалов. От великой Нус, чьи убеждения тот уважает и чтит. Из-за своей беспечности и неосторожности, чуть не совершил глупость. Гармония не может быть его смыслом. Рацио оглянулся назад и увидел зеркало. Разглядывая себя в нем, смог лишь скорбно щелкнуть языком и отбросить символ Семьи. Всего одна маленькая неосторожность могла привести к фатальной ошибке. Все-таки грезы влияют на человека, меняя не только окружающее восприятие, но и внутреннюю концепцию видения мира. Теперь доктор задумался над словами менеджера, об опасности этого места и ущербности влияния гармонии. Рацио наблюдал блеск звезд за окном, не в силах сопоставить реальность и сон. Чувства перемешались… Он устал. Он хотел быть услышанными и признанным, но одновременно испытывал отвращение к этой системе мира. Единственное, что его успокаивало — иллюзорность Пенаконии. Как только тот покинет планету, сможет вернуть привычные мысли и лишить себя этой минутной глупости. А пока, где-то внутри бродил страх и тревога, от грядущего. Звезды не покажут будущее, однако ощущение приближения чего-то опасного… Доктор чуял нутром. Сон во сне… Его вовсе не было. Оставалось выйти наружу, вновь блуждая по тусклым коридорам. За время проведенное в храме, Веритас изучил и понял строение каждой стены и двери, закономерности появления новых проходов и коридоров. Стало скучно бесцельно бродить и натыкаться вновь на свою комнату. Приходилось идти окольными путями, дабы расширить время, что так медленно текло тут. Жизнь и вправду уподобилась шаблону. Словно одна и та же кассета проигрывалась множество раз, лишь меняя громкость звучания. Грезы не были спасением. Они лишь оттяжка для передышки, чтобы набраться сил и вновь вернуться в реальность. И доктор это понимал, однако ни чем помочь не мог. Он был в долгу у Семьи за радушие и огромное количество материалов. За эти недели здесь, он достаточно узнал, потому не мог просто так бросить все это… Проходя мимо очередной лестницы, Рацио приметил рядом с ней раму с разорванной картиной. Он прекрасно помнил, что такие «двери» расположены по всему храму. Они приводили в совсем иную плоскость, место, где законы не писаны никому. Только рама была необыкновенной, со странной картиной металлической клетки для птиц. Ничего не оставалось как коснуться края полотна, немедленно входя в иное пространство. Мыльный воздух резанул по носу, прежде чем тот сумел опомниться. Сначала показалось, что тот находился в отеле, однако длинные коридоры говорили о лживости этой ситуации. Пришлось недовольно фыркнуть, отталкивая пузыри от себя, направляясь в поисках выхода. Постепенно земля менялась с потолком, если минуту назад Веритас шел ровно вперед, то теперь он бродил по верху, замечая как люстры все равно свисали «вниз». В итоге ноги привели его в небольшой зал, схожей с библиотекой, но заполненный сломанными мемами. Аккуратные шаги обходили гудящие создания, направляясь к источнику света, скрывавшегося за столбом. Но взглянув за него, Рацио впал в ступор, находя Авантюрина тяжело вдыхавшего воздух. Кого-кого, а его он не ожидал тут увидеть. — Доктор… — улыбнулся мужчина. — Вы как раз… Я уж думал навеки здесь останусь и умру от голода. — не спешил подниматься с пола, разминая кисть руки. — Это грезы. Тут нельзя умереть. — закинув руки за спину, подошел поближе к искрящемся часам. — Вы в этом уверены? — шептал блондин, наконец вставая на свои ноги. — Готовы поставить собственную жизнь за эти слова? Только прошу, — резко опомнился. — не стоит говорить того, в чем не уверенны. Веритас не стал спорить, доказать дураку его глупость — вверх безумства. Однако какая-то смута сомнений проскакивала на мгновение. Ничего не оставалось как оглядеть это место. Обычная иллюзия, с длинными коридорами и своими опасностями. Однако по виду менеджера, можно сказать что он тут долго просидел и еле стоял на ногах. Тяжело вздохнув, доктор развернулся в сторону, откуда пришел и замер. Дверь исчезала, осталась стена с гладким рисунком двери на ней. — Пространство постоянно меняется. Так что… Мы с вами здесь надолго. — оптимистично посмеялся. — Найти выход не составит труда для меня… — Веритас начал оглядываться и разглядывать исчезающие и появляющиеся двери. — Есть четкая закономерность изменений. Если её увидеть, можно посчитать когда примерно откроется нужная нам дверь. — Только прошу учитывать, что подобных комнат и коридоров здесь десятки. И в них могут копироваться те же пути, что и были в других. — блондин покачал головой. — Уж поверьте, с математикой и логикой у меня не так туго. Доктор лишь хмуро смотрел на собеседника, вероятно что-то придумывая. Каждая дверь и лестница вели в протяжные коридоры, а те в свою очередь в подобные комнаты. Словно замыкающийся круг бесконечности. Просчитать чистоту появлений нужных им дверей и коридоров выйдет слишком долгим занятием, тем более если бродить здесь часами, может вовсе спутаться сознание. Однако помимо логических суждений, Рацио довольно долго бродил по этажам храма и был знаком с подобными вещами. — Это сон… Он не должен подчиняться какой-то логике. — самодовольно выдвинул доктор, подходя к ближайшей стене с нарисованной дверью на ней. — Стоит включить воображение. — рукой «открыл» её. — Так держать «док»… — весело стукнул кулаком по своей ладони. — Только в чем смысл, если она тоже нас приведет в никуда? Оба прошли через неё, оказываясь в новой комнате, однако уже гуляя по потолку. Авантюрин хоть и сто раз обошел все пути, еще ни разу не смог достигнуть помещения таким образом. Оба аккуратно разглядывали стены, замирая перед выбором. Сначала менеджер планировал войти в такую же нарисованную дверь, однако священнослужитель успел остановить того. — Подумай. — указывая на обычную дверь. — Мы вошли нестандартным способом и оказались в нестандартной комнате. Ранее ты так же действовал исходя из опыта в реалии. Однако достигал лишь тупика. — Теперь надо попытаться найти обычный выход… — понял ход его мыслей. — Как вы тут оказались? Неужто наказали за проступок? Только дверь перед ними исчезла, а комната стала наполняться пузырями. Было немного непривычно разглядывать обычные вещи под таким углом. Голова немного кружилась, однако спокойствие мирно посапывало внутри менеджера. Ему не впервые оказываться в подобных ситуациях. Обоим пришлось ждать появление другой двери или коридора. — Что значит наказали? — вдруг спросил Рацио, присаживаясь на выступ. — Можно сказать: исповедь прошла не так удачно, как я планировал. — хитро улыбнулся, нежно касаясь пузырей вокруг. — Он уже отправлял меня в такие иллюзии, когда я только попал на Пенаконию. — Господин Воскресенье? — его спокойный тон расслаблял менеджера, который слегка устал. — Веритас, ты ведь прекрасно знаешь его… Эта гиперчувствительность к контролю и порядку. — блондин подсел к доктору, устало выдыхая, разглядывая часы на запястье. — Хотел засечь время, однако стрелки часов даже тут ходят в разнобой. «Уже тошнит от этих грез» — мысленно дополнил свою тираду. Хотя Авантюрин продолжал держаться первоначального плана, ненароком ощущал с ним какое-то… Понимание? Словно все здесь были совсем иного склада ума, кроме Веритаса. И судя по его гулким синякам под глазами и усталому виду, тот продолжает бодрствовать. Словно из самых последних сил сохранял трезвый ум. Наверное поэтому он и был идеальным вариантом для выполнения миссии. — Ты потерял её. — менеджер взглянул на плечо служителя, находя на нем лишь одежды, без символики семьи. — Снял. — отрезал тот, откидываясь назад. Глаза мягко прикрылись, словно огораживая его от внешнего мира. Но во избежания назойливых вопросов и общения в целом, дополнил: — Как я и говорил ране, мешает перелистывать книги. И я вроде сейчас не на службе, зачем мне её надевать? — открыл один глаз, замечая довольную улыбку собеседника, от чего мороз прошелся по коже. — Так вы что-то да поняли… — тихо шепнул блондин, тут же погружаясь в себя, радуясь что механизм начал действовать. Веритас попался. Прямо на его крючок. Осталось лишь выждать, когда тот самостоятельно свяжет себе руки и полностью попадет под его контроль. Тогда-то можно и расспрашивать его о том, что знает. Приходилось контролировать каждое слово, все-таки не так легко облапошить гения, прославившегося на своей планете. И хотя взгляд Нус не пал на него, это не означало его недальновидность. К счастью для менеджера, Рацио не задумывался о возможности проявления его негативных побуждений. Напротив… Он стал более преклонным к тому, чтобы как-то действовать против этой системы. И хоть его руки связаны, доктор ощущал тривиальность Гармонии в руках Семьи. Однако встревать в конфликты Воскресенья и Авантюрина он не намерен. Его роль здесь прописана давно, тот может лишь подтолкнуть его на правильный путь. — Вам серьезно не принципиально кому поклоняться? — блондин вспомнил их диалог и как удивлялся ходу таких мыслей. — Исходя из ваших слов: не имеет смысла будь то Гармонии или Эрудиция. Считаете ли вы мир полный лишь мнимым счастьем идеальным? Рацио молчал, разглядывая отражения в пузырях. Он не мог ответить четко. Логически посудить — концепция полна подводных камней и не возможна, однако внутренние отблески эгоизма не давали идти против данной системы. Однако сейчас тот не находился в храме, не читал молитвы и не проповедовал пути… — Я думаю такой мир имеет много проплешин. Некогда открытые в ожидании губы растянулись в улыбке. Авантюрин был рад, что смог найти единомышленника. Помимо постоянного смятения, мир грез одарил его невыносимым одиночеством. И хотя для авгина это вполне обыденное ощущение, но Пенакония действительно душила. Словно счастье здесь было для всех, кроме него. Пока все вокруг кружились в танцах, ощущая счастье приобретенного… Он даже и подумать не мог о чем-то сокровенном. Лишь слепая дорога к разгадке намерений Семьи. Ведь менеджер понимал — утерянного не вернуть, а жизнь в иллюзии когда-то обернется болезненным падением. Однако может где-то пробегала мысль ощутить тепло забытых чувств, но Авантюрин никогда не поддавался ей. — Тогда в чем суть твоих грез? — менеджер лишь взглянул на служителя, ощущая отчужденность в глазах. Пузыри тихонько лопались в этой тишине, создавая новую дверь, которая смогла бы выпроводить обоих наружу. Доктор молча направился к ней, пока блондин тоскливо смотрел ему в спину. Один поддержанный диалог ничего не значит… В нем еще мечутся остатки Гармонии и собственного разума, оставалось ждать и тихонько воздействовать, чтобы Веритас выбрал правильный путь. Теория доктора оказалась верной. За дверью они вновь оказались в коридоре, что привел их к той самой рамке с клеткой внутри. Когда менеджер заметил темень в окнах, удивился течению времени. Ведь только утром он там застрял, а уже наступила глубокая ночь. Только если там он еле стоял на ногах и изнывал от усталости, то здесь и вовсе подняться не мог. Силы иссякли, видимо иллюзия сильно изматывала сознание. Рацио никак не отреагировал на состояние блондина, направляясь к себе. — Как ты справился с Гармонией? — усмехнулся менеджер, ощущая как тело размягчается с каждой секундой. — Только недавно на тебя было больно посмотреть, а этим утром… Это сделал он? Рацио продолжал молчать, разглядывая его тушу сверху вниз. Конечно Авантюрин не ждал ответа, лишь почесал свое любопытство, ведь вдруг однажды тот ответит на его вопросы. Глаза закрывались, сознание улетучивалось, реальность продолжала путаться вместе со сном. Все-таки… Сон во сне является нечто странным и изматывающим. Последнее, что тот видел — доктора стоявшего над ним. Спокойный взгляд пронзал кожу, вынуждая ощутить легкий мороз. Медленно склонившись над ухом менеджера, Веритас зашептал: — Неужели ты не заметил?.. Сейчас ничего не осталось от Шипе. Гармония изменилась… Все это лишь иллюзия порядка.