телу

Я не клялась говорить правду и только правду о том, что я чувствую, но в тот вечер, когда Глеб уехал, в момент когда мы так удачно спелись, мне было определенно обидно и грустно. По объективным причинам грустно, потому что предполагался досуг в приятной компании, а по не объективным — обидно, ведь это чувствовалось, как кидалово, с его стороны. К счастью, я очень быстро забыла об этом, и вот сейчас, встретившись при абсолютно смешных обстоятельствах, мне было необходимо просто сделать вид, что вижу я его в первые в жизни, но я с удивлением выдала наше знакомство, тем самым раскрыв себя со стороны глупой и странненькой, хотя последнее, определенно, было в точности про меня. — Привет, Вера, — с последней встречи его взгляд стал более радостней что-ли. И он запомнил, как меня зовут, а это приятно. — неожиданно было тебя встретить… снова. — Да, неожиданно, — парирую я, окидывая взглядом всех участников нашей встречи. — А вы, ребята, знакомы, да? — Лера улыбается, ведь ей не терпится узнать подробности. — Да, — опережаю ответ Глеба. — как видно, знакомы. Мы едем, Лер, а то времени уже много? Лера прощается с молодыми людьми, пока я жестко туплю взглядом в асфальт. Не знаю, не выношу я таких встреч, чтобы человек видел меня еще где-то, если первый раз мы встретились, когда я была по факту — не стабильна. Леры, естественно, это правило не коснулось. Во-первых, потому что во времена нашего с ней знакомства в моей голове такого правила не было, а, во-вторых, она была человеком, идеально подходящим мне, как друг. Глеб не рассматривался мной ни как кто. Неприятное чувство скользило в горле, то и дело пытаясь упасть ниже по пищеводу. Встретить человека, с которым должны были помнить друг друга всего лишь при одной ситуации и в одном конкретном месте, — было для меня неожиданным событием. Я не могла контролировать этот момент, эта эмоция просто металась во мне, пока ребята прощались, перекидываясь, судя по всему, какими-то рабочими фразочками. Какая вообще может быть работа у нее с ними? — Актриса, оставишь мне свой номерок, а то снова потеряемся? — слышу я с левой стороны, пока мы своеобразной компанией движемся к парковке. Я кидаю на Глеба беглый взгляд, молча принимая его айфон в руки, дабы записать свой номер. В голове сто причин по которым я должна этого не делать, а оценка доходила до шкалы между тройкой и четверкой. Я отбиваю пальцами по экрану, возвращая телефон владельцу. — благодарю, еще увидимся. Он идет к своей машине, а я открываю переднюю дверь Лериной машины. Мы синхронно падаем на сидения салона, Лера заводит тачку: — И че это сейчас было? — она расплывается в широкой улыбке. — ты где то успела закорешаться с новыми арендаторами моего помещения, а я не в курсе. — Откуда мне было знать кто он, или кто они, — я перебираю слова. — познакомились случайно в психушке, ниче особенного. — Да ла-адно, — протягивает Лера. Машина выезжает из узкого выезда двора, прямо за машиной, в которой сейчас сидит Глеб. Интересно, а у него сейчас точно такой же неловкий разговор с его товарищем? — и че он тебе, понравился? — Ты мне ответь, ты в себе? — я перевожу на нее ошалелый взгляд, пока подруга заливается смехом. — для меня поболтать пару раз в психушке, как способ за кем-то увязаться? — Ты знаешь, чем он занимается? — Лера пытается перевести тему, но верно гнет свою линию. — Что он мефедрон долбит и от передоза отъезжает я догадалась, да, — отвечаю я, улыбаясь своей гениальной реплике. — Тю, я про то, что он музыкант. — Да хоть моряк дальнего плавания, мне то что? — я чувствую, как во мне начинает закипать раздражение. — я искренне не понимаю сути этого обсуждения. Мы молчим всю оставшуюся дорогу до торгового центра. По лицу Леры вижу, что она понимает, что мне наш разговор безразличен, но ее желание прекратить бесполезное обсуждение граничит с желанием рассказать о нем все, что она знает, дабы разжечь во мне интерес. Все это похоже на то, что он ей симпатичен, как мужчина, и она бы не хотела, чтобы он был симпатичен кому-то еще. А тут оказывается, что мы знакомы, да еще и знакомы при таких достаточно «личных» обстоятельствах, когда оба были в уязвлены определенными событиями в наших жизнях. Не решаюсь высказать свои предположения подруге, но оцениваю в голове, что, скорее всего, я права в своих догадках. Надеюсь, она понимает, что с моей стороны нет никаких угроз. Мы проводим полтора часа, рассматривая и примеряя шмотки, пока на это хватало энтузиазма Леры. Моего энтузиазма хватило бы на полет на Марс и на возвращение обратно. Чувствуя очевидный эмоциональный и физический подъем, я зову Леру еще и на дружеский ужин, и мы охотно едем в ресторан. Шопинг и вкусная еда — психотерапия здорового человека. Или любого человека, я здесь не буду пытаться ставить диагнозы и делить общество на «здоровых» и «не здоровых». Не мне судить, как говориться. В ресторане отрываемся по полной и заказываем богатый сытный ужин. Не сопровождаем гастрономический выбор алкоголем. Мешать вино, в моем случае, с таблетками или, в случае Леры, с вождением машины, на которой мы приехали и, естественно, планируем уехать, было бы безответственной идеей с наших сторон. Я мешаю в бокале лимонад «малина-личи», ожидая еду, пока Лера решается на разговор. — Извини, что насела на тебя в машине сегодня днем, — говорит подруга. В наших отношениях с Лерой все было честно — если любим, то до соплей, если ругаемся — то до соплей кровавых. В этом и была ценность этой дружбы, все открыто и честно. — не знаю, что на меня нашло, это было глупо. — Я думала высказать тебе свое предположение, — я принимаю сторону искренности. Вдруг этот разговор поможет ей разобраться в том, в чем она, возможно, еще не разобралась? — мне показалось, что он тебе нравится, ну, как потенциальный ухажер. Я вижу на ее лице отрицание. Попытка не пытка, и я знаю, что за нее никто меня не осудит. Зная историю ее предыдущих отношений, а особенно их печальное окончание, рискну предположить, что она отрицает в себе и глушит чувство симпатии. К слову, ведь с тех пор у нее ни разу не было никого на горизонте, хотя были те, кто оказывал знаки внимания. Лера была неприступна. — Я не думала, я... — она решается рассуждать вслух. — мы знакомы-то не слишком больше вашего. — Симпатия — мимолётна, — парирую я. И ведь правда, нравится может кто угодно и в каком угодно количестве. — я понимаю, что для тебя это неприятная тема. — Дело ни в этом, — она откидывается на спинку дивана. На наш столик заботливо ставятся тарелки с едой. Разговор не сложнее, чем съесть десерт, заказанный нами, по-девичьи, на двоих. — хотя в какой-то части и в этом, и в том, что я боюсь этой симпатии. — Тут уж ничего не поделаешь, — говорю я, подставляя к себе тарелку со своей пастой. — все чувства в нашей жизни это, в каком то смысле выбор, так что и этот страх это же тоже чувство, и тоже выбор. — В какой-то момент мне показалось, что это взаимно, — Лера продолжает откровенничать. — а потом вдруг оказывается, что вы знакомы, и он вроде даже как-то открыт к тебе. Я мысленно ставлю себе высших бал. Себе и своей догадливости в такой тонкости, как человеческие эмоции. В этом случае, конечно, сыграло то, что я Леру хорошо знаю. Достаточно хорошо, чтобы считать ее симпатию к мужчине и одновременную ревность. Лера была такой и в дружбе — если она твой друг, то она твой друг до последнего, даже если есть какие-то «если». Мне нравилось в ней это, хоть иногда и переходило до грани некого ребячества и собничества. — Лера, ну здрасьте-приехали, — я вскидываю руками от удивления. — во-первых, мы с ним познакомились, не зная, что вы с ним знакомы, вообще это было случайно и ну типа, как я могла это контролировать? Мы просто оказались в одном месте и в одних и тех же условиях, — я читаю ее немые вопросы по ее глазам. — во-вторых, какие вообще опасения на мой счет? И какая угроза от меня? Это же просто смешно, ты же знаешь! — я выливаю на этот стол разговора все свои эмоции. Если честно, в моменте, немного не понимаю, почему мы обсуждаем какого-то Глеба и на таких серьезных вибрациях? — и вообще, ты знаешь, что у меня в голове куча пунктов и правил не корешаться с теми, кто делил со мной кормушку в психушках? Лера улыбается и я отвечаю ей тем же. Понимаю, что мой спич успокаивает ее. Зная какой я человек, она точно верит мне. А я знаю, что если у них есть рабочий контакт и общий интерес друг к другу, то все, в целом, может получится. Особенно если подруга оставит свои страхи в прошлом, хоть это и не очень легко. А еще на середине своего рассуждения, в голове зарывается червь воспоминаний, как Глеб взял у меня номер телефона, а я под каким-то невиданным эффектом его ему дала. Очень надеюсь, что Лера этого не заметила. А еще надеюсь, что Глеб случайно стер мои цифры, или взял по угару. И не будет никакого развития его действий. Мы ужинаем, Лера отвозит меня до моего дома. Мы тепло прощаемся, и я даю напутствия не ссать и действовать. А вдруг он ее судьба? Или у них получится счастливая история? Или он станет тем самым, кто зашьет в Лере эту рану под названием «я боюсь доверять мужчинам»? Я захожу домой, скидывая с себя обувь. Понимаю насколько же чиста моя голова от всех тревожащих мыслей, а физически оцениваю себя на высший балл. Но тут телефон раздается оповещением о пришедшем в Телеграмме сообщении. Фэйс-айди разблокировал мой телефон, представляя мне сообщение-ловушку. Я откатываюсь в момент, где, сидя в машине у Леры, прошу у Вселенной не вмешиваться и дать нам всем немного пожить. +7(906)489****: «Привет, проверка связи)» И в догонку, следующим сообщением: «очень неожиданно было встретиться просто вот так» Действительно, неожиданно. Неожиданно было получить это сообщение просто вот так. Где-то в глубине души я ведь надеялась, что он забыл сохранить мой номер телефона, или забыть о сегодняшней встрече. Но…где-то еще глубже, там, где душа граничила с потаенной дверью секретов, мне было приятно, что он написал. Я сохраняю его номер, отдавая отчет в том, что это все влияние нашей приятной беседы там, в рехабе. Но я совершенно не знаю, что он за человек в своей обычной жизни, как и он не знает какой человек я. Именно поэтому стараюсь не томить в себе это «приятно» слишком сильно. Просто признаю, что оно есть. Без причины и без объяснений. Вера С.: «Привет, неожиданно было получить от тебя сообщение)» Ответ был написан без сожаления. Ведь это было правдой — я не ожидала. Не ждала и не хотела. Я держу в голове все сегодняшние происшествия, и быстро отметаю все приятности и неожиданные неожиданности. Глеб: «ахах не хотелось, чтобы думала, что я слился» Вера С.: «я ничего и не подумала» Отправляю ответ, но чисто технически понимаю, что пишу не правду. С одной стороны — мне никто ничего не обещал, с другой — появилось ощущение, что ему наши беседы были приятны так же, как и мне. Хотя что бы он мог сделать? Кричать, что не хочет уезжать, ведь он приятно потусовался с левой девочкой в рехабе, вырываясь из машины, которая должна была увезти его домой? Я улыбаюсь своим мыслям. Глеб: «было приятно с тобой болтать, и встретить тебя еще раз было не только неожиданно, но и приятно тоже))» Улыбка на моем лице сменяется задумчивым взглядом куда-то вдаль. Я не сразу замечаю следующее сообщение: «скорее всего ты не захочешь, ведь я знаю что такое общение в ребухе и вне ее, но было бы прикольно еще как-нибудь словиться».