Мне больше не больно

— У Хауса выходные? — с интересом спрашивает у своих друзей Кемеррон. — Вроде нет. — пожал плечами Форман. — А где он тогда? Его уже неделю нет ни в больнице, ни в клинике. — Можно у доктора Уилсона спросить, он в курсе, мне кажется. — предложил Чейз. — Неделю нет, говорите? — уточняет Уилсон. — Да. Он не пишет, не звонит, гробовая тишина. Уилсон немного мрачнеет в лице, но он привык к таким выходкам Хауса. Тем более, что следовало ожидать этого. — Он бросает викодин. Все врачи остолбенели и глянули друг на друга. — Очередной спор? — Да. Вы бы его навестили. Не все сразу, иначе три трупа гарантированы. Кто меньше всех из вас его раздражает? Форман тихо посмеялся. — Мы, пожалуй, все его раздражаем в одинаковой мере. — пожал плечами Чейз. — Значит пойдет Кемеррон. — Это ещё почему? — возмутилась девушка. — Женщин он не бьёт. — хмыкнул Уилсон. — Доктор Хаус? — стучит в двери женщина и слышит тяжёлые шаги в сторону дверей. Как только дверь слегка приоткрылась, выглянул взъерошенный, бледный и с темными кругами под глазами Хаус. — Что? У Уилсона совесть проснулась? — Нет, мы обеспокоены. — пожала плечами девушка. — Плевать я хотел. Я живой. Все? — Вы выглядите..- девушка делает пазу, дабы быстро заменить слово "хреново" на более приемлимое,- Плохо. — А ты хорошо. Выспалась, хорошо позавтракала и выпила кофе, после работы у тебя свидание. Я за тебя рад, всех благ. — Хаус уж было хотел закрыть двери, но женщина подперла ее ногой. — Вы ведёте себя, как свинья. — резюмировала женщина. — Потому что мне больно! — крикнул врач, закатив глаза и все-таки захлопнул дверь. — Ну как он? — в один голос спросили Чейз и Форман. — Плохо. — По шкале от одного до десяти? — спрашивает Форман. — Девять с половиной. — тяжело отвечает женщина. — Стандартно. Не берите в голову. — кивает в подтверждение своих слов Уилсон. На следующий день в середине рабочего дня Хаус все же решил явиться на работу. Уже стоя в фойе больницы он озлобленно оглядывал людей. Руки дрожали, как и все тело. Он тяжело шагнул вперёд, как из «под земли» появилась Кадди. — Здравствуй, Хаус. Где ты был целую неделю? Хаус рвано выдохнул и дернулся, словно хотел уязвить, но почему-то не смог. — Дома. Болею. — он обошел женщину и направился в сторону лифта. — Я вычту из зарплаты эти дни, можно было и предупредить. Хаус закатил глаза и зашёл в лифт, Кадди зашла за ним. — Это не шутки, Хаус. Я серьезно. Это твоя работа, а не уроки, просто прогулять не получится. — слегка повышает тон Кадди. — Послушай, если у тебя болит живот от менструации и ты не рада, что обезболивающие не действует, то не стоит срываться на мне, поскольку я в этом не виноват! — повышает тон Хаус, агрессивно нажимая на кнопку нужного этажа тростью, от чего Кадди вздрогнула. — Ты действительно не пьешь викодин? — осторожно и уже спокойно спросила она. — Нет, по мне не видно? Я колюсь.- фыркнул Хаус, выходя из лифта. — Постой, — остановила его женщина, повернув к себе за локоть, — Может тебе нужно что-нибудь? — Да. Твое отсутствие. — он отдернул руку и пошел к себе в кабинет. На его счастье там никого не было, а его подопечные сложили свои «сложные» папки пациентов ему на стол. — Что ж, надо отвлечь себя. Он сел в кресло и взял первую попавшуюся папку, открывая. Руки предательски дрожали, тело будто окаменело от озноба. Было действительно больно и плохо. Помимо этого четыре дня без сна дали свой результат, а вечно ноющая боль в ноге не давала сконцентрироваться на работе. — Оу.. - зашедшая в кабинет Кемеррон после увиденного перед собой едва нашла силы сдвинуться с места, — Вам очень плохо? — Нет, мне очень хорошо. Разве не видно? — Хаус быстро и натянуто улыбнулся. — Этому нужно переделать тест на ВИЧ, этому дайте физраствор и скажите что это лечение, — бегло перебирает папки Хаус, — Он симулянт, а у этого вообще рак, отдайте его Уилсону и не мучайте человека. — быстро проговорил врач. — Сколько вы не спали? — обеспокоенно спросила Кемеррон. — А, да. Тот, который у вас был с красной папкой. Ему необходима химиотерапия. Редуксимаб 4 раза в месяц на полгода. — Вы хоть что-то ели? — она с ужасом глянула на врача, понимая, что он не слушает ее. — У него рак крови, не надо на меня так смотреть. Можете продлить ему жизнь на пару-тройку лет, если начнёте сейчас. А вообще, лучше отдайте тоже Уилсону. Вперёд! — хлопнул он ладонью по папкам и уставился на женщину. — Почему ты все ещё здесь?! — прикрикнул он. — Вы плохо выглядите, идите домой. — отрезала она. — Не могу. — С чего бы вдруг? — Иначе мне не на что будет покупать еду и я умру от голода. — скривился он. Кемеррон после этого молча покинула кабинет, и направилась к Кадди. — Ему же плохо! — возмутилась она. — И что с этого? Он не умирает, значит вполне может работать. — пожала плечами врач. — Вы видели как он выглядит? — Да, немного бледный. — хмыкнула Кадди. — Немного? Ещё немного и он будет выглядеть как вата. — скрестила руки на груди Кемеррон. — Послушай, — отложила бумаги в сторону глав.врач и подошла к девушке, — Я разделяю твое беспокойство, и знаю, что тебе тоже его жаль и больно смотреть, но если ты примешь то, что он наркоман — тебе станет легче. Не нужно думать, что он вот-вот рухнет без сознания. Он вполне жизнеспособно выглядит. Девушка лишь окинула неодобрительным взглядом Кадди и спешно покинула кабинет направляясь к своему пациенту. — Чертова нога! Тварь! Ненавижу тебя! — шипит Хаус и с силой ударяет тростью по столу. — Может вам лучше домой? — осторожно спросил вошедший Чейз с Форманом. — Может ты лучше отвалишь?! Чего вам всем от меня надо?! Оставьте меня в покое хотя бы на полчаса! — срывается в бешенстве Хаус. — Но вы не работоспособны. — тихо говорит Чейз, а потом поджимает губы, понимая, что это все равно было достаточно громко. — Я?! Да я один полбольницы смогу вытянуть, а вы только и делаете что бегаете вокруг меня со своим безграничным беспокойством! Повторю ещё раз: отвали! — взвыл врач. — Да что с вами происходит? Слезли с «иглы» и решили, что все вам будут потыкать и молчать? — заступился за Чейза Форман. — Мне больно! — кричит снова Хаус и хлопает дверями кабинета, уходя в более тихое место. Сев в коридоре первого этажа, он закидывает голову на спинку дивана. Нога предательски сводит половину тела. Было действительно больно, и больно было везде. Кости словно перемалываются каждую секунду через мясорубку и мышцы рвутся. Пот градом стекает с лица, в глазах картинка становится уже мыльной и непонятно от недостатка сна ли или от усталости, или вовсе от боли. — Я все равно выиграю. Выиграю это долбанное желание! — тихо рычит врач. — Хаус.- Кадди осторожно садится рядом с врачом, тяжело глядя на него, — Иди домой, отдохни. — Я не устал. — Ты очень плохо выглядишь. — А как я по твоему должен выглядеть? Прыгать и плясать?! Да у меня все тело сводит, я не спал четыре дня, а не ел бог его знает сколько, потому что меня рвет каждые полчаса. Мне больно! Больно, понимаешь?! — снова он повышает голос и импульсивно жестикулирует рукой. — Хаус, послушай… — Замолчи! — он окидывает ее безумным взглядом, от чего становится страшно и по коже проходится мороз, — Я не хочу ничего слушать, ясно?! Я выполняю свою работу, я даже нахожусь сейчас на работе. Что тебе ещё от меня нужно?! — Хаус..у тебя кровотечение. Она хватает его за запястье и старается посчитать пульс, но он вырывает руку, хотя врач уже успела заметить, что у диагноста тахикардия. — Отвалите от меня! — кричит он и резко поднимается, пошатнувшись. Кровь из носа бежит ручьем, а от резкого подъема сдавило виски. Она хватает его за плечи, чтобы он не упал и встаёт перед ним. — Возьми себя в руки, скотина! — она влепила ему пощечину, поскольку терпеть его выходки тоже тяжело. Тяжело так же, как и ему. Хорошо, что коридорчик в фойе недоступен для чужих глаз и они находились там только вдвоем. — Либо ты сейчас успокаиваешься, либо.. — Либо что? Уволишь меня? Да мне..- он не успевает договорить. Кадди не знает, что подтолкнуло ее на этот отчаянный шаг, но она просто целует его. Кровь мешается с помадой, она хватает его за воротник рубашки так крепко, на сколько это возможно. Он слабо соображает, но на инстинкте поддается. Оторвавшись от губ, она утыкается лбом в его грудь, продолжая сжимать рубашку. — Хаус, ты невыносимый придурок, но пожалуйста, возьми себя в руки. Я знаю что тебе больно, но.. — Ты поцеловала меня. — проговаривает Хаус. — Ты меня слушаешь? — возмущённо произносит женщина. — Ты заткнула меня. Ещё и так пошло. — возмутился он, но на вид уже был немного спокоен. — Не обольщайся, ясно? И вытрись, прошу тебя. Он отстраняется и отходит на шаг назад, оценивающе глядя на нее. Он дрожащими пальцами проводит по губам, стирая кровь с помадой. — Не думай, что ты купировала мою боль. Я все равно разнесу здесь все к чертовой матери! — А ты ответил на поцелуй.- усмехнулась она. — Я туго соображаю. — отмазался он. — Нет, ты сделал это весьма осознанно. — Ещё слово и.. — Ты что-то чувствуешь ко мне? — она самодовольно ухмыльнулась. Он подтолкнул Кадди к стене и вжал в нее, тихо шепча: — Все, что я чувствую — это боль, — он осторожно пальцами обвил ее запястье, — Боль мешает анализировать ситуацию, взвешивать все «за» и «против», оценивать наши решения, — шепчет ей на ухо он, так сладко, что можно провалиться в сон, — Но у тебя нет боли. Твои решения были взвешены, значит ты ко мне что-то чувствуешь. Он отстраняется от нее и дьявольски ухмыльяется. — С чего ты это взял? — от неожиданности такого хода мысли выдает Кадди. — Я считал твой пульс. — улыбается он и уходит прочь из коридора.