Dear Y.

— Цзин Юань… — Инсин делает глубокий вдох, стараясь сформулировать свои мысли без использования слишком грубых выражений или, упаси Лань, физического насилия, хоть и очень хотелось. Мальчишка в целом своим поведением часто напрашивался на парочку крепких тумаков: то чашу с чаем опрокинет на вычурный наряд Верховного старейшины, то без спроса проберётся в кабину звёздного ялика Байхэн, то под руку к Инсину залезет, пока тот пытается сосредоточиться на чертежах нового оружия. Но применять какое-либо насилие к юному мечнику кузнец никогда не решался. Первым делом с лица Лофу его сотрёт Байхэн, относящаяся к Цзин Юаню почти как к родному сыну. Если ему повезёт и он останется в живых после её гнева, то его обязательно добьёт беседа с Цзинлю, в которой словами она убьёт его быстрее, чем любым мечом. Однако ни первая, ни вторая не останавливали его больше, чем он останавливал себя сам. Поднять руку на этого ребёнка… Несмотря на всю его излишнюю энергичность и постоянное баловство, Инсин не смог бы себе этого простить. Иногда он присутствовал на их совместных тренировках с Цзинлю. Он видел, какие нечеловеческие задачи она ставит перед двенадцатилетним мальчиком, и видел, как тот в свою очередь принимает удары, которые не каждый зрелый опытный воин смог бы вынести. Почему-то в такие моменты в нём бурлили два чувства: жалость, направленная к маленькому ребёнку, и уважение, адресованное упёртому юному бойцу. Оба он предпочитал оставить при себе, лишь мельком упомянув в беседе с Дань Фэном что-то об «излишней жестокости Цзинлю», но ни один из них не продолжил эту тему, осознавая бесполезность какого-либо дальнейшего обсуждения. Он ещё раз тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Малец перед ним даже не пытался изобразить на лице хоть какое-то чувство вины. — Цзин Юань, по-твоему, как много воинов мечтают получить оружие, изготовленное лично мной? — Кузнец решает начать спокойно, подводя к теме издалека. — Х-м-м, — парень задумчиво чешет затылок, путая и без того торчащие во все стороны локоны. — Много? — Ну, хоть парочка шестерёнок в твоей полупустой головке крутится, — Как и всегда, спокойному подходу быстро приходит конец. Слишком тяжело Инсину сдерживать себя, когда Цзин Юань смотрит на него так невинно и вопросительно, по-детски хлопая глазами, словно не является самой большой головной болью ремесленника. — Да, ты прав: многие хотят сражаться именно с моим клинком в руках. Но знаешь, что я делаю вместо того, чтобы исполнять их мечты? По кругу создаю для тебя новые мечи, которые ты ломаешь меньше, чем через неделю после их изготовления! Ты специально? Мальчик строит кислую мину, отводя взгляд в сторону, не желая смотреть в недовольные сиреневые глаза напротив. «Неужели стыдно?» — с надеждой думает Инсин, но тут же отбрасывает эту мысль. Где Цзин Юань, а где стыд? — Да понял я, хватит бурчать, — Мечник тихо бормочет, ковыряясь носком обуви в земле. Ему некомфортно так долго находиться один на один с раздраженным ремесленником, поэтому он старается побыстрее закончить разговор. — Скуй ещё один, этот я точно не сломаю! Клянусь! — Сколько раз я уже слышал эти слова… — Кузнец разочарованно качает головой. Он поворачивается спиной к ребёнку, направляясь внутрь своей мастерской, пока паренёк нетерпеливо переминается с ноги на ногу в ожидании нового клинка. Но его возбуждение мгновенно сходит на нет, стоит только увидеть деревянный меч в руках вернувшегося Инсина. Такой же, какие он перестал использовать ещё год назад, с насмешливого разрешения наставницы. Цзин Юань уже собирался открыть рот и утопить ремесленника в возмущённом потоке речи, но чужая мозолистая ладонь была быстрее, ложась ему на лицо и останавливая. Первым порывом было укусить старшего за пальцы, но серьезный тяжелый тон заставил внимательно слушать. — Как ты будешь сражаться в настоящей битве, если не можешь бережно обращаться с оружием во время тренировки? — Вдоль позвоночника юноши пошли неприятные мурашки, а нутро похолодело сначала от того, каким тоном говорил кузнец, а потом от дошедшего до него смысла сказанного. — И ещё… Каков, по-твоему, вес слов человека, клятвы которого ничего не стоят? С некой усталостью Инсин убрал ладонь от чужого рта, ожидая ответа. Но Цзин Юань молчал. — Два задания, малец. Первое: месяц тренироваться с деревянным мечом и не сломать его. Второе: придать своим клятвам цену, а не делать их пустым звуком, — Ремесленник с удивлением заметил, что случайно брошенное “малец” не вызвало привычной агрессивной реакции. — Только после этого я скую тебе новый стальной клинок. Цзин Юань ничего не ответил, так же молча принимая из рук кузнеца игрушечное оружие. Из-под чёлки на Инсина хмуро уставились детские глаза: в золотой радужке опасными волнами бушевали злость, обида и упрямая решимость. За новым мечом юноша пришёл к Инсину спустя полгода, когда ему приказала Цзинлю. На стол перед кузнецом аккуратно лёг тот самый игрушечный клинок, который он собственноручно вручил мальчишке шесть месяцев назад. На нём не было ни трещины, и если бы не мельком скользнувшая перед глазами ремесленника детская ладонь, вся испещрённая занозами, он бы и не поверил, что тот пользовался мечом. Это был результат его первого задания. Касаемо второго… Трудно сказать. Инсину больше не доводилось слышать клятв Цзин Юаня.