Dear Y.

— Инсин! — Голос у Цзин Юаня не так давно перестал ломаться, но иногда всё ещё можно было услышать скрипучие нотки, особенно когда он пытался говорить громко или быстро. Брюнет недовольно нахмурился, отрываясь от незаконченного чертежа. — Сколько раз я просил сначала переступать порог, а потом начинать разговор? Нравится кричать на всю округу? — Кузнец одарил подростка тяжелым взглядом. — Оно само, — Парень пристыженно опустил глаза, виновато склоняя голову. Инсин лишь задумчиво хмыкнул в ответ. Несмотря на то, что это продолжалось уже достаточно долгое время, он всё ещё не мог привыкнуть к такому… другому Цзин Юаню. Возможно, сказывалось взросление, но мечник стал вести себя намного спокойнее, по крайней мере по отношению к ремесленнику. Не было больше споров из-за мелочей, беспричинной язвительности, детских мстительности и баловства. Теперь парень был… смиреннее? Конечно, заставить его признать поражение до сих пор оставалось невозможным (Инсин вспомнил, с каким упрямством тот недавно отрицал жульничество в шахматах, хотя секунду назад выронил из собственного рукава украденную прямо с поля чужую ладью). Однако какие-то крупицы совести в нём явно появились. Мастер Горнила вновь прошёлся взглядом по склонённой в раскаянии макушке и криво усмехнулся. В такие моменты он почему-то искренне жалел, что белокурому рыцарю не передались хвост и уши от предков из лисьего народа. Цзин Юань, печально прижимающий к голове уши с кисточками и беспокойно виляющий хвостом каждый раз, как испытывает чувство вины? Инсин бы всё отдал, лишь бы увидеть эту уморительную картину. — В любом случае, у меня сейчас свободное время. Тебе нужна какая-то помощь? Может, сбегать за материалами? — Хм, — Это была ещё одна новоприобретённая особенность, на которой кузнец старался не заострять внимания. Теперь Цзин Юань при каждом удобном случае стремился помочь ему: то металл от торговца принесёт, то пергамент закупит, то за определённым редким сортом чая на край Лофу побежит посреди вечера… Да, иногда Инсин откровенно мог своими заданиями поиздеваться над ним, но сделано это было не чтобы позлорадствовать, а из желания узнать, в какой момент мечник скажет ему твёрдое “нет”. Пока не говорил, но и ремесленник не так часто решался на что-то совсем жестокое — всё-таки он не бездушное чудовище. — Вот, список. Тут немного, быстро управишься. Сейчас дам деньги, должно хватить с головой. Брюнет набросал ему коротенький список покупок, состоящий в основном из житейских мелочей, но Цзин Юань просиял так, будто его отправляли на миссию по спасению Альянса, а не в ближайший ларёк. — Я мигом! — Он покинул мастерскую, довольно улыбаясь. Инсин пробормотал что-то ему вслед и вернулся к работе.

***

Юноша вернулся спустя час, немного запыхавшийся, но счастливый. Однако войдя внутрь кузницы, неожиданно замер, обнаружив ремесленника в компании с Верховным старейшиной. В этом не было ничего нового: двое часто собирались вместе, чтобы распить небольшой кувшин рисового вина и обсудить последние новости Лофу или поговорить на более философские темы. Но новыми были чувства Цзин Юаня. И как бы он ни старался с этим бороться, что-то неприятное сдавливало его грудь каждый раз, как он видел улыбку Инсина, вызванную словами Дань Фэна. Видьядхара странно взглянул на застывшую в проходе фигуру, ничего не говоря. — Ты уже тут, Цзин Юань? — Кузнец отставил свою чашу и подошёл ближе к парню, забирая у него из рук пакет. Тот словно ожил, вновь улыбаясь и сияя своими янтарными глазами. — Я же говорил, что быстро, — Он подошёл ближе к ремесленнику, упираясь локтями в стол и с любопытством наблюдая за тем, как тот разбирает покупки. Внезапно опомнившись, он повернулся к молчаливому гостю. — Здравствуйте, Старейшина. — Ты всё ещё заставляешь его обращаться к тебе на “вы”? — Услышав приветствие мечника, Инсин издал тихий смешок, качая головой. — Станет ещё на пять годков старше, тогда, возможно, отбросим формальности, — Дань Фэн деловито хмыкнул, делая глоток, после чего мягко улыбнулся подростку. — Здравствуй, Цзин Юань. Юному воину нравился Верховный старейшина. Он был мудрым, сильным, каким-то даже изящным в своём боевом мастерстве… От него, ещё будучи младше, белокурый мальчишка многое узнал о народе видьядхара, их истории, культуре, да и сейчас он продолжал черпать новые знания об искусстве боя и стратегии из рассказов Дань Фэна. Он не испытывал неприязни к самому Пожирателю Луны. Он испытывал неприязнь к их близким отношениям с Мастером Горнила. А может, это была зависть? — Не припомню, чтобы заказывал сладости, — Инсин задумчиво рассматривал набор сливочных пирожных, выуженный с самого дна пакета. Мастерская наполнилась ароматом ванили и корицы, так странно сочетающимся с запахом раскалённого металла, тлеющих углей и едкой вони сажи. — А, это… — Цзин Юань нервно хихикнул, неловко сцепив руки за спиной. — Я просто подумал, что… возможно… тебе захочется чего-то к чаю? Не знаю… С каждым словом он всё больше краснел и пятился назад, ближе к двери, и в итоге, пробормотав быстрое “мне пора!”, скрылся за нею. Кузнец устало вздохнул. Это был не первый случай подобного “маленького сюрприза”. Он заглянул в свой кошелёк, уже зная, что там увидит. — Чёртов мальчишка… Снова купил всё на свои деньги! — Инсин недовольно прорычал, в ответ получая лишь привычное деловое “хм”. Хотя… конкретно в этом всезнающем хмыканье чувствовался какой-то невысказанный подтекст, в чём ремесленник ещё больше убедился, встречаясь глазами со слегка ухмыляющимся Дань Фэном. — Ну, и как мне это понимать? Говори уже. Вижу, что хочешь. — Понятия не имею, о чём ты, Инсин, — Видьядхара выдерживает длинную паузу, неспешно делая глоток из вновь наполненной посуды. Помолчав ещё пару секунд, он с задумчивой улыбкой смотрит на дверь. — Кажется, наш юный друг впервые влюбился? По мастерской разносится негромкий стук — то ли от чаши Верховного старейшины, поставленной на поднос, то ли от ладони кузнеца, раздражённо лёгшей ему на лоб.

***

— Инсин, Инсин! — Цзин Юань восторженно заверещал рядом, не прекращая болтать свешенными с края платформы ногами. На небе одиноко висела полная луна, освещая лица молодого мечника и молчаливого ремесленника. Сегодня был один из тех дней, когда они проводили всё время друг с другом, по большей степени из-за отсутствия их товарищей, однако было одно отличие: родители подростка уехали по делам, оставляя сына одного на два дня, благодаря чему он мог не торопиться домой до темноты. Инсин мог провести ночь в спокойствии, трудясь над очередным шедевром кузнечного дела, однако Цзин Юань настойчиво донимал его последние два часа, умоляя выйти на улицу и отдохнуть. Именно так они оказались в их нынешнем положении: сидя на земле, свесив ноги с края и глядя на тёмное ночное небо, завораживающее своей необъятностью. Чай, заваренный брюнетом, успел остыть, а от пирожных остались только крошки. — Что? — Мужчина лениво посмотрел в счастливые золотые глаза, напоминающие два солнечных пятнышка. В них отчетливо виднелось отражение лунного диска, висящего над их головами. “Луна отражается в солнце… Забавно.” — Прохладный ветерок и общая волшебная атмосфера ночи толкали его на поэтические мысли, от которых он даже не пытался отмахиваться. — Смотри, там что-то есть, — Цзин Юань неопределённо указал пальцем куда-то в противоположную от Инсина сторону, на что тот лишь цокнул языком. — Где? — Он развернулся, пытаясь увидеть нечто необычное. Раздался шорох одежды, на который он не обратил внимания, после чего его щеки коснулось что-то мягкое и тёплое, почти сразу исчезая. Инсин замер. Словно в замедленной съёмке, начал поворачиваться к отчаянно прячущему взгляд подростку. Кузнец ничего не говорил, с немым вопросом рассматривая покрасневшего мальчишку. — У тебя… У тебя что-то на щеке было. Я убрал, — Цзин Юань невнятно оправдывался, избегая смотреть мужчине в глаза. — Хм, — неоднозначно промычал Инсин, обратно переводя внимание на луну и делая глоток холодного чая. След от короткого поцелуя всё ещё горел на щеке. Что ж. Возможно, Дань Фэн в чём-то был прав.