Братство Ворона

      Минуло несколько лун с момента как юный Ивар Лодброк вместе с друзьями пережил не очень приятное событие в их жизни. По началу им было страшно вспоминать об этом, но со временем каждый из них для себя решил, что этот случай сделал их сильнее, а главное — сплочённее.       Ребята усердно тренировались день ото дня, Ивар всякий раз осваивал всё более разнообразное оружие: от ножа до меча, конечно же тренировочного, ибо сероглазый понимал, что ему ещё рановато для настоящего клинка; Эрик также каждый день пробовал что-то другое, но руки Кьётвиссона буквально тянулись к топору, и он решил, что для него нет и не будет оружия более подходящего, а потому оставил всякие попытки найти замену; Ангрбода же мало увлекалась орудиями ближнего боя, предпочитая этому дальнее расстояние, и поэтому сосредоточила свои усилия на метаний ножей и стрельбе из лука, при этом не отказываясь от тренировки реакции своего тела, ведь понимала, что ей в определённые моменты придётся бросаться и в сердце битвы. Уроки для маленькой вёльвы также не прекращались, девочка убедилась в действительности своего дара и оттачивала его всякий удобный раз, в чём немалая заслуга матери Лодброка. Однако более-менее безмятежная жизнь людей не вечна, особенно для тех, кто живёт не в Каттегате. После славной битвы во Франкии, у самого Парижа, Рагнар Лодброк принял решение разместить в стране викингов, дабы они остались зимовать и дожидаться товарищей, которые прибудут весной для очередного похода. За главного конунг оставил своего старшего брата — Ролло. В числе тех, кто остался в этих лесах была двенадцатизимняя Фрейдис, решившая остаться вместе с матерью, Валой. Мало кого смущало, что юница была по сути единственным ребенком в их лагере, но кто мог возразить, ведь девочка была не абы кем, а дочерью самого конунга. До сих пор помня как он лишился первой дочери, Рагнар уговаривал маленькую Лодброк отправиться вместе с ним в Каттегат, но светловолосая была непреклонна, и отцу пришлось смириться с её упрямством. — Мам, я добыла немного крольчатины! — похвасталась своим трофеем маленькая охотница. — Нам с тобой точно хватит. — Молодец, Фрейдис, — оценила добычу дочери Вала. — А где ты взяла оружие? — Нигде, сделала приманку и соорудила ловушку, — пояснила девочка. — У этих франков можно много чего найти вблизи Парижа, не пропадать же добру. — Тебя видели? — выразила волнение мать. — Конечно нет. — без сомнений сказала Фрейдис. — А даже если и да, дядя ведь поможет. С этим Вала была согласна. Она прекрасно знала, насколько сильно отец её ребенка, и как ей хотелось верить, его брат, любили первую дочь бывшего бонда. Если она права, Ролло действительно бы не допустил, чтобы со второй его племянницей, за которую он был в ответе перед братом, что-нибудь случилось.       И всё же женщину беспокоили некие сомнения, ведь в их стане ходили слухи о том, что старший брат конунга стал франкским герцогом и более того — принял христианство, а значит предал свой народ и своих богов. Вала молила Фрею о том, чтобы в конечном счете её опасения о Ролло оказались напрасными. Хоть она и немного времени провела с Рагнаром, женщина успела понять, что тот очень любит своего единственного брата и потому не хотела, чтобы отец Фрейдис испытал столь нестерпимую боль.       Через какое-то время в лагерь вернулся Эйрик, побывавший на встрече с Ролло, тот сообщил, что скоро приедет сюда лично, дабы развеять сомнения викингов. И действительно, брат конунга прибывает к их стану верхом и без сопровождения. Увидев знакомую одинокую фигуру, воины по приказу Эйрика убирают заграждение из кольев, чтобы он проехал внутрь.       Что не ушло от внимания Валы, Фрейдис и еще нескольких человек, так это то, что Ролло по его внешнему виду сложно было назвать норманном, скорее он выглядел как те, с кем они не только здесь, но и в Англии ведут войны: христианином. Всадник, не произнося ни слова, стоял на месте. Затянувшееся молчание каждого из этого лагеря наполнилось тревогой. И не зря, окружившие местность франкские солдаты атаковали викингов, обстреливая людей из арбалетов. Вала, поняв, что силы крайне неравны, схватила дочь одной рукой, а меч другой, побежала в лес.       Видя, что их нагоняют враги, мать останавливается и обращается к дочери: — Фрейдис, беги, ты должна уйти! — Ни за что! — девичий голос пропитался отчаянием. — Я тебя не брошу! — Я отвлеку их, а потом догоню тебя, — Вала старалась быть сильной, но получалось не очень. — Обещаю, я найду тебя! — поцеловав дочь в лоб, женщина толкнула её. — Беги, сейчас же! Фрейдис, ещё раз посмотрев на маму, ринулась в лесную чащу. Девочка бежала так, словно сама Хель преследовала её, наступая на ее тень. Она не видела куда мчится, ноги сами несли её. Пробегая мимо большого дерева и увидев в нём дыру, сероглазая залезла в неё и закрыла рот рукой, дабы заглушить громкое и сбитое дыхание. В дали она услышала громкие слова: — Ролло, так и стой, трус! Для нас смерть легка, но не для тебя, предатель! Рагнар придёт, он отомстит за нас! — последние слова Эйрика, после которых его нашпиговали стрелами. Долгое время Фрейдис ничего не слышала, кроме биения своего сердца, и через несколько мгновений решила вылезти из своего укрытия. Не зная, в какую сторону держит путь, юная северянка продолжала идти, пока не услышала мужские голоса с едва слышимым женским мычанием. Придя к источнику звуков и спрятавшись в кустах, маленькая Лодброк увидела страшную картину: трое франкских солдат жестоко обесчестили её мать, которая в полубредовом состоянии, завидев дочь, едва заметно помотала головой и глазами указала на лес, как бы призывая ту бежать. Фрейдис не в силах сдерживать слёз, придерживала рот, дабы не закричать. Однако сразу после этого, один из мерзавцев одним движением перерезал женщине горло, от чего светловолосая уже не сдержала крика: — А-а-а-а! Мама! — весь лес слышал этот отчаянный вопль. Солдаты, заметив в кустах силуэт, двинулись к нему и в глаза двоих из них бросили грязь. Фрейдис вновь принялась убегать, не замечая ничего, ни деревьев, ни кустов, ни даже небольших камней — всё застилали слёзы. В какой-то момент этой погони, один франк таки догнал её, пустив стрелу ей в плечо, и схватив со спины за шею, стал душить беглянку, приподняв над землёй. Спустя секунды две, дочь бедной матери вспомнила про нож для освежевания животных, найдя его за поясом и не глядя, она вонзила солдату его прямо в глаз, от чего тот сразу разжал хватку, благодаря чему его ноша упала на землю.       Недолго думая, Лодброк, сделав врагу порез подколенной артерии, опять рванула прочь от опасности с невероятной скоростью. Она не знала, как смогла уйти, видимо боги хранили её в этот момент. Вытащив стрелу из себя, несчастная продолжила идти. Фрейдис понятия не имела, что ей делать и в каком направлении идти, однако, вспомнив предсмертные слова Эйрика, решила каким-либо чудом добраться до Каттегата. Разведя костёр и взяв одно горящее палено, она кое-как прижгла свою рану на плече, после чего двинулась в путь.       И всё же не зная, в какую сторону пойти, она колебалась, однако словно ответом на вопрос ей послышался сверху крик ворона. Подняв взор на небо, девичьи глаза увидели одинокую птицу, летавшую то прочь от неё, то обратно к ней, призывая идти за собой. Ворон - посланник Одина. Фрейдис, решив довериться знаку всеотца, побрела следом.