История про любовь, семью и немного детектив

За два дня до Рождества Кроули отвез Ангела из университета к Феллам домой. Азирафаэль весело болтал всю дорогу, мечтательно представляя, каким прекрасным будет рождественский ужин. Он вдохновенно рассказывал, какая приятная и дружная семья у Анафемы, какие у нее интересные родители. Со смешком фантазировал, как его сестра Мюриэль будет рада приезду Хастура. — О, ты бы ее видел! — Ангел сверкал улыбкой, — Мю каждый раз носится по дому, как угорелая, не находит себе места, а потом натягивает на себя полную непроницаемость (Азирафаэль скорчил соответствующую мину) и выходит на улицу, такая взрослая и серьезная. — Надеюсь, у них все получится. — Кроули покачал головой, не отрывая взгляд от дороги. — Ох, я тоже, дорогой, я тоже. — Азирафаэль кивнул. — Но мы с Мю болтали пару дней назад, она как всегда выясняла у меня, во сколько поезд Хастура, так что… *** Дверь дома Феллов распахнулась и на пороге показалась мама Азирафаэля — невысокая худенькая женщина чуть за сорок, с копной черных волос и пронзительным взглядом. Ангел был настолько непохож на свою мать. что выглядел как приемный. Мисс Фелл пропустила их внутрь нетерпеливым жестом. — Ну наконец-то, — голос ее был глубоким и очень приятным. — Привез таки своего хахаля. — Она беззлобно усмехнулась сыну, а тот ответил ей широкой и искренней улыбкой. — Энтони, — вежливо представился Кроули. — Да знаю я, — мисс Фелл качнула головой и вдруг подалась вперед и уткнула палец в грудь рыжеволосого парня. — Не знаю, говорил ли тебе сын или нет, но если услышу «мисс Фелл» — уши откручу. Зови меня Вельзи, понял? Кроули чуть опешил от такого напора, но потом хмыкнул и кивнул. — Зачетная татуировка, кстати. — Удовлетворенно покачала головой женщина, прежде чем начать показывать Энтони дом. *** Дом у Феллов был большим, с двумя этажами, несколькими гостевыми спальнями, одна из которых, впрочем, была давно отдана Хастуру в единоличное владение. Было в доме и большое подсобное помещение в виде своеобразного склада. Бизнес Вельзевул был связан с цветами — она держала несколько магазинов по продаже товаров для садоводства, а также несколько обычных цветочных, где продавались букеты. Кроули попросил Ангела как можно подробнее рассказать про их дело — ему, увлекающемуся ботаникой, было и правда любопытно. Единственным странным моментом была Мюриэль. Он видел сестру Азирафаэля всего один раз, но судя и по собственным наблюдениям, и по рассказам Хаза — это была веселая и очень энергичная девушка, которая не лезла в карман за словом. Однако, когда Кроули приехал, Мюриэль спустилась лишь через несколько часов, и то — столкнулась с братом и Энтони случайно, на кухне. — Привет, Мю. — Ласково поздоровался с ней Ангел. Она бросила на него сумрачный, загнанный взгляд, открыла холодильник, достала из него пачку сока и йогурт. — Привет, Ази. — Кивнула она отстраненно, как будто с усилием возвращая себя к окружающему миру. — Мю, это… — Азирафаэль указал на Кроули, но сестра его перебила. — Да, Энтони, я помню, Ази. Простите, мне надо идти. — И она быстро ушла, прижимая к себе продукты. Ангел нахмурился. — Даже и не знаю, что с ней. — Расстроенно сказал он. — Возможно, приболела. Кроули пожал плечами. Больной ему девушка не показалось, а вот поведение — странным, и даже очень. *** Азирафаэль очень ждал приезда Хастура. Он ожидал, в своей веселой воодушевленности, что приезд его соседа развеет мрачность Мюриэль. Кроули же начинал предчувствовать совершенно обратное — и оказался прав. Когда Хастур показался на пороге — Энтони вздрогнул. Настолько убитого выражения лица он не видел у друга никогда. Торопливо поздоровавшись и сославшись на усталость, Хастур быстро ушел к себе в комнату. Азирафаэль стоял в коридоре и расстроено смотрел ему вслед. Открылась дверь кабинета и высунулась черноволосая голова Вельзевул. — Сын, это что такое? — Удивленно протянула она. — Где наши романтические признания? Что там такое с этими двумя? Ангел лишь недоумевающе пожал плечами. — Блин, я надеялась, что они перестанут ходить вокруг да около в этом году. — Обеспокоенно протянула Вельзевул. *** Рождественский ужин оказался одним из самых дискомфортных вечеров в жизни Кроули. Казалось, только он, Ангел и Вельзевул находились в адекватном состоянии духа. Мюриэль и Хастур сидели в разных концах стола, не глядя друг на друга и уткнувшись глазами в свои тарелки. Анафема и ее родители, которых так расхваливал Азирафаэль, тоже находились в странном настроении — девушка словно чуть ли не плакала, ее мать раздраженно поджимала губы, отец сурово смотрел на дочь. Все гости разошлись по своим комнатам практически сразу после полуночи, вымученно выдержав необходимое для приличия время. Остались только Кроули с Азирафаэлем и его мама. Только тогда все трое смогли расслабиться. — Ну и херота, — протянула Вельзи, доставая из зеркального шкафа штоф с виски. Она налила всем троим и сразу же ловко опрокинула в себя стопку. — Мы поболтали с Аной, — Азирафаэль пригубил свой бокал, — она рассказала только сейчас своим родителям, что встречается с Ньютом, и они отреагировали ужасно. Сказали, что он отвратительный выбор и что они не хотят с ним знакомиться. — Ого, — присвистнула Вельзевул, — с чего бы это, они же такие адекватные. Азирафаэль пожал плечами. Они втроем еще долго сидели и разговаривали — почти до четырех утра. Мама Азирафаэля рассказывала про свою работу, Кроули — про учебу, про свое увлечение цветами, Ангел вспоминал забавные моменты прошедшего полугодия — и, пожалуй, эта часть Рождества Энтони даже понравилась. *** Хастур уезжал на следующий день — у его французской тети в этом году были планы на новогодние праздники, поэтому, чтобы увидеться, ему надо было приехать к ней раньше. Это был простой визит вежливости, но друг Кроули старался его соблюдать. Анафема с родителями, все трое все такие же мрачные, уехали рано по утру. Вельзевул, как обычно, вызвали с какими-то вопросами в один из их магазинов — и она, чертыхаясь, уехала. Азирафаэль, желая развеять неприятное послевкусие неудавшегося праздника, позвал Энтони прогуляться по центру городка, в пригороде которого они жили. Они сели в Бентли и, попрощавшись со всеми, отправились туда. *** Хастур очень долго маялся в доме у Феллов, не зная, как ему попрощаться с Мюриэль, которая даже не выходила к нему. В итоге, так ничего и не придумав, он понял, что опаздывает на поезд и вызвал такси. Проводить его она даже не вышла. Хастур сел в машину, откинулся на спинку сидения и поднял глаза к потолку. Он не понимал — вообще ничего. Что случилось? Как могло ее веселое настроение и явный интерес за пару дней превратиться в эту мрачную отстраненность? Возможно, она кого-то встретила? Устала ждать? Не верила в его чувства? А знала ли она о его чувствах на самом деле? Может ли быть так, что она просто устала делать первые шаги, устала от того, что он ставит границы, рамки, держит на расстоянии? Ведь он никогда не говорил ей о том, что чувствует на самом деле. Хастур резко подался вперед. — Остановите, пожалуйста. Мне надо вернуться, — сказал он таксисту. Юноша выглянул из окна и понял, что быстрее дойдет обратно до Феллов пешком. Водитель смерил его удивленным взглядом, посмотрел на несколько торопливо протянутых купюр — явно больше, чем стоила поездка, и чуть вздрогнул от хлопка двери. Хастур выскочил из машины, закинул на плечо рюкзак со своим нехитрым скарбом и побежал назад. В причудливой застройке городка, где жили Феллы, была интересная система черных ходов и проходов — и Хастур отлично ее знал, потому что Мюриэль любила ходить именно так. «Как будто мы шпионы» — говорила она всегда, азартно смеясь. Хастур меньше чем за пять минут преодолел этот лабиринт между соседскими домами, махнул через низенькую заднюю калитку и дернул за ручку черного входа. Было открыто — девушка осталась дома. — Мюриэль! — крикнул он сразу же, зайдя в дом, чтобы она услышала, что это он и не испугалась, что пришел кто-то чужой. На втором этаже послышались шаги. Хастур пробежал через кухню в холл. В пролете второго этажа показалась Мюриэль. — Хастур? — удивленно спросила она и на лице ее не было той холодной отстраненности, что он видел все эти дни, — я думала, ты уехал. Блондин застыл посреди холла. Он тяжело дышал от бега и в большей степени — от волнения. — Мюриэль, — нетипично высоким голосом начал он, автоматически ероша волосы рукой, — слушай, я все понимаю, облажался выше всякой меры и все такое, но если я… — он выдохнул, поднимая на девушку взгляд, — если я чем-то задел тебя — то прости. Я не хотел. Я хотел совсем другого. Он давно не чувствовал себя настолько открыто-беззащитно. — Хастур… — Мюриэль сделала несколько шагов по лестнице к нему, а он, поддаваясь порыву, сам подлетел к лестнице и прошел несколько ступеней к ней наверх. Они все еще были на разных пролетах и смотрели друг на друга с расстояния. Юноша заметил напряженно-расстроенный взгляд Мюриэль. — Малыш, — к нему вернулась его обычная сиплость, — я все понимаю и ничего не прошу. Я просто… — он поднялся еще на пару ступенек вверх, — я просто хотел, чтобы ты знала, что… — Хастур набрал в легкие воздуха, — ты правда мне очень дорога. Очень… Это не к тому, что ты должна что-то говорить мне в ответ. Просто я хочу сказать, что влюблен в тебя, вот. И он застыл, словно прикованный тяжестью своей искренности. Мюриэль смотрела на него, широко распахнув глаза. В тот момент, когда Хастур уже хотел развернуться и ретироваться, не желая больше смущать девушку, он вдруг увидел, как ее глаза начали наполняться слезами. Затем она всхлипнула и прижала руку ко рту, сдерживая плач. Этого Хастур уже выдержать не мог — он взлетел по ступенькам наверх, к Мюриэль, торопливо и искренне спрашивая: — Малыш, ну что ты, что ты. Я не хотел… Или тебя кто-то обидел? Не молчи! Эт какой-то парень? Давай я его побью, ты только скажи!.. А если это из-за меня — я ничего, я не хотел, я сейчас уйду… После этих слов Мюриэль разрыдалась уже по-настоящему и, словно ища защиты, с силой ударилась лбом в его широкую грудь. Хастур обнял ее, и девушка вся сжалась в его руках, как будто хотела спрятаться там полностью. Он никогда не видел ее настолько расстроено-беззащитной. Хастур стал осторожно гладить Мюриэль по курчавым волосам, пытаясь хотя бы немного успокоить. Наконец она, не пытаясь даже выбраться из его рук, подняла на него блестящие от слез глаза и неуверенно улыбнулась ему: — Хастур, я… прости, я хотела… Но она не договорила. Вдруг они оба услышали звук подъезжающей к дому машины. Мюриэль дернулась. — Я не знаю, кто это, — испуганно сказала она. Они отстранились друг от друга и бросились в ближайшую комнату к окну. — О Боже, — выдохнула Мюриэль, смертельно побледнев. Хастур напрягся: он увидел неброскую черную машину на подъездной дорожке и двух мужчин: блондина и чернокожего брюнета, которые направились к входу. — Это отец, — прошептала девушка, — Боже, почему он тут! Его не должно тут быть, только не тогда, когда никого нет дома, — с паникой в голосе забормотала она. — Я верно понимаю, что ты не хочешь его видеть? — Сосредоточенно спросил Хастур. — Боже, нет. Нет-нет-нет. — Она, словно завороженная, смотрела, как идут к дому два мужчины. — Так, — Хастур взял Мюриэль за плечи и поймал ее взгляд. — Ты — сидишь тут. Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах — не показывайся. Поняла меня? — как можно спокойнее и четче сказал он. Мюриэль с некоторой задержкой, но все же кивнула. — Отлично, — кивнул юноша, — не переживай. И ни в коем случае — слышишь меня! — не давай понять, что ты тут. Та снова не очень уверенно кивнула. В дверь раздался стук. Хастур быстро сбежал вниз по лестнице к двери, в которую уже не просто стучали — колотили. Он подумал запоздало, что и спускаться было глупо — теперь его шаги, скорее всего, услышали, и притвориться, что никого нет — не получится. Словно в доказательство этого из-за двери раздалась угроза: — Или ты сейчас откроешь, или мы выломаем эту дверь, — говорили спокойно и твердо. Хастур приоткрыл дверь на щеколду и выглянул. Там и правда было двое: огромный, широкоплечий темнокожий мужчина в черном кожаном пальто и светловолосый мужчина в бежевой накидке, который, судя по всему, и был отцом Мюриэль и Азирафаэля. Это был очень красивый мужчина, с правильными, по первому впечатлению мягкими, чертами лица. Таких, как он, рисовали на своих полотнах мастера Ренессанса. Все портили глаза — в них блестел недобрый огонек, каким потерянных путников заманивают в трясину злые духи. Он выглядел как настоящий Ангел — но Ангел Смерти. Больше всего Хастура поразили его волосы — невероятные, истинно херувимские кудри, чуть длиннее, чем у Азирафаэля. Они обрамляли красоту лица и делали ее еще более страшной — видимая невинность усиливала внутреннюю порочность. — А ты еще кто такой? — спросил мужчина глубоким мелодичным голосом, увидев Хастура в щель, — где Мюриэль? — Дома никого нет, — буркнул тот в ответ, пытаясь закрыть дверь, однако не преуспел в этом, потому что в щель проникла нога того второго. — Я спрашиваю кто ты нахрен такой, — уже гораздо жестче спросил светловолосый, — Лигур, ты совсем охерел? Ты сказал, что Мюриэль одна, — повернулся он к своему спутнику. — Мюриэль нет дома, — упрямо продолжил гнуть свою линию Хастур, раздумывая как бы половчее закрыть дверь. Додумать он не успел — его, потерявшего бдительность, вместе с этой самой дверью буквально отбросило назад. Мужчина по имени Лигур — огромный бугай явно за сто фунтов веса — распахнул дверь одновременным толчком руки и ноги. Мужчина ввалился в помещение и попытался схватить Хастура, но тот ловко вывернулся и попытался было ответить ударом — но Лигур увернулся, перехватил его и все же смог прижать лицом к стене, заламывая руку к спине. Хастур зарычал и попытался освободиться, но был прижат с такой силой, что едва удержался от крика боли. — А ты смотри, босс, парень-то с соображением, — хохотнул мужчина, поглядывая на своего шефа, который тоже зашел в дом, — боксируешь, что ли? — он обратился к Хастуру. — Ну не расстраивайся, какие твои годы, дело опыта, еще одолеешь старика Лигура. — Где Мюриэль? — Снова спросил светловолосый мужчина, — и кто ты такой? — Босс, да это же этот! Я вам скидывал, — с какой-то почти детской радостью вставил Лигур, — беспризорник этот, который все трется около них. Да не вырывайся ты так, — шикнул он на юношу, — руку сломаю. — Ничего, валяй, срастется. — рыкнул Хастур в ответ. Лигур только рассмеялся. — А, босс! Смотри какой борзый! Вдруг «босс» резко наклонился к прижатому к стене лицу Хастура и громко зашипел: — Где. Мюриэль? — Ее. Нет. Дома. — Чеканя каждое слово выдавил из себя Хастур. — Должна быть, — замотал головой Лигур, — я проверял. — Мюриэль! — повысил голос светловолосый, — я просто хочу поговорить! Ответом ему была тишина. — Мюриэль! — не оставлял своих попыток он, — пожалуйста, не заставляй меня делать глупости! Хастур молил всех богов, в которых он не верил, чтобы Мюриэль продолжала сидеть тихо. — Лигур, сделай глупость. — Наконец скомандовал светловолосый своему спутнику. Тот поднажал на руку не оставляющего попытки освободиться Хастура и их совместное движение вызвало такую боль в руке, что юноша не смог удержаться от вскрика. Одновременно с этим послышался щелчок и вдруг холодное лезвие прислонилось к щеке Хастура. — Я же сказал, не вырывайся. — Почти ласково промурлыкал Лигур, явно наслаждающийся всем происходящим. — Хватит! — раздался сверху тонкий голос, и Хастур чуть ли взвыл от страха за девушку. Отец Мюриэль довольно улыбнулся, поворачиваясь к появившейся в пролете лестницы дочери. — Что тебе надо, Люциус? — сказала Мюриэль, оставаясь на самой верхней ступени. — Просто поговорить с тобой, дочка, — мягко ответил тот. — Отпусти. — Жестко сказала она, и в ее глазах были страх, и твердость. — Немедленно. Ее отец покачал головой. — Дочка, видимо, это единственный способ сделать тебя чуть разговорчивее. Мюриэль сделала два шага вниз. Хастур снова дернулся — но Лигур был очень сильным человеком. — Я просто хочу поговорить, — в той же участливой манере продолжил он, — что мне делать, если ты не отвечаешь? Хастур поймал взгляд девушки. Несмотря на всю решимость, в них плескался ужас и паника. Юноше хотелось выть от собственной беспомощности и бесполезности. Внезапно он уловил новый звук — тоже подъезжающей к дому машины, но на этот раз уже знакомой. Заскрипели покрышки от резкого торможения и буквально через каких-то пару мгновений в дом влетели Кроули с Азирафаэлем. Если первый застыл на месте, пораженно оглядывая открывшуюся ему сцену, то второй без каких-либо комментариев и вопросов быстро прошел мимо всей компании наверх. Хватка на руке Хастура чуть ослабла, хотя лезвие ножа все так же было приставлено к его щеке. Кроули приподнял брови. Люциус скривил лицо в ухмылке — он явно был заинтригован. Мюриэль продолжала неотрывно смотреть только на Хастура. — Куда это ваш пиздюк ушел, босс? — хохотнул Лигур. Тот лишь пожал плечами. Шаги послышались снова. Азирафаэль стал спускаться по лестнице, что-то сжимая в руке. Когда он дошел до конца вниз и вытянул руку вперед, Кроули подпрыгнул, Хастур дернулся, а Мюриэль охнула. В руках у доброго, мягкого и веселого Азирафаэля был пистолет, который он с самым решительным видом направил на своего отца. — Убирайся, — сказал он настолько жестким голосом, какого Кроули у него никогда не слышал. — А то что? — оскалился на него Люциус, спокойно смотря в дуло направленного на него оружия. — Я тебя пристрелю, — все с тем же металлом в голосе сказал его сын в ответ. Энтони оценил, что оружие Азирафаэль держал уверенно, с пониманием дела, явно не первый раз. Но Кроули видел и то, что, несмотря на всю свою решимость, рука его Ангела едва-едва заметно, но дрожала. Легчайшее волнение — он все же наставил пистолет на родного отца. Заметил это не только Энтони. Лигур оскалился, засмеялся и обменялся взглядом с Люциусом. — Ссыт, пиздюк. Ручки-то дрожат, — заржал он. Взгляд Азирафаэля стал еще более отчаянным. Кроули сделал шаг вперед и встал рядом с ним. Протянул руку к оружию. — Ангел, — мягко позвал он. Мимолетный обмен взглядами, и Азирафаэль чуть удивленно, но все же послушно отдал ему пистолет. Энтони кивнул, а затем одним четким и выверенным движением вытянул оружие вперед. — У меня не дрожат, — спокойно сказал он, а затем снял пистолет с предохранителя.