История Божества

      После того как история повторилась, ситуация вышла из-под контроля. За последующие сто лет в окрестностях горы Юйцзюнь бесследно пропали семнадцать невест. Иногда затишье длилось дольше десятка лет, а иногда всего за месяц исчезало сразу две невесты. По окрестностям поползли мрачные слухи о том, что на горе Юйцзюнь завелся злой дух новобрачного, и, если какая-то девушка приглянется ему, он непременно украдет ее во время проводов в дом жениха, а всю процессию провожатых сожрет без остатка.       Поначалу слух о происшествиях на горе Юйцзюнь не достигал Небес, поскольку, даже несмотря на пропажу семнадцати невест, все же подавляющее большинство девушек прибывали в дом жениха в целости и сохранности. Во всяком случае, попытки найти девушек не увенчались успехом, защитить их от похищения также не получалось, поэтому оставалось лишь как-то приспосабливаться. Казалось бы, дело ограничилось тем, что семей, которые согласились бы отдать свою дочь замуж в окрестностях горы Юйцзюнь, стало намного меньше, да и местные жители не решались устраивать шумные празднества. Вот только как раз семнадцатая невеста оказалась дочерью чиновника. Отец безмерно любил свое драгоценное дитя, и, прознав о недобрых слухах, тщательно отобрал в качестве сопровождающих процессию проводов невесты сорок лучших воинов исключительной доблести. И все же дочь уберечь не удалось.       В этот раз злой дух новобрачного прямо-таки разворошил осиное гнездо. Конечно, даже самые высокие чины мира людей, к которым мог бы обратиться несчастный отец, не могли ничего поделать со злым духом. Поэтому чиновник собрал нескольких друзей, таких же чиновников, и устроил богослужение, да еще, по указке высокообразованных людей, стал помогать бедным и кормить голодающих, покуда слухи не расползлись по всему миру и не достигли ушей нескольких небожителей, изрядно удивив последних. Если бы не его старания, вероятность того, что небожители услышат голоса простых смертных, была крайне мала.       Се Лянь заключил: «В целом дела обстоят таким образом». Хуа Ши кивнула в знак правдивости слов принца.       Поскольку лица юношей не выражали ни капли заинтересованности, ни принц, ни принцесса, так и не поняли, слушают они их или нет. Если они все пропустили мимо ушей, придется повторять заново. Однако Нань Фэн все-таки поднял взгляд и хмуро поинтересовался: «У исчезнувших невест имелись какие-либо общие черты?»       Хуа Ши: «Трудно сказать… Но их скорее нет»       Се Лянь ответил: «В списке похищенных попадаются и бедные, и богатые, и красавицы, и страшненькие, и первые жены, и наложницы, одним словом — никакой закономерности. Совершенно невозможно предположить наверняка, по какому принципу злой дух новобрачного отбирает жертв».       Нань Фэн хмыкнул, отпил глоток чая и, кажется, погрузился в размышления. Фу Яо же даже не думал притрагиваться к предложенному чаю, он лишь неспешно вытер пальцы белым платком, затем, нахмурившись, произнес: «Ваше Высочество наследный принц, Ваше Высочества принцесса, позвольте узнать, почему вы двое настолько уверены, что преступник — именно дух новобрачного? Ведь это нельзя сказать наверняка, еще никому не удавалось увидеть его, как можно судить, какого он пола или возраста? Неужели вы опираетесь лишь на собственные предположения?»       Се Лянь и Хуа Ши, расплываясь в улыбке, в унисон ответили: «В свитке обобщаются сведения, собранные духами литературы из дворца Линвэнь, а «злой дух новобрачного» — всего лишь прозвище, данное в народе.»       Они обменялись еще парой предположений и Се Лянь с Хуа Ши сделали для себя радостное открытие, что два младших духа войны рассуждают достаточно ясно, и, несмотря на малоприветливые лица, в дело они вникали абсолютно без труда, что не могло не радовать. За окном спускались сумерки и четверым путникам пришлось покинуть чайную. Се Лянь, надевая бамбуковую шляпу, и Хуа Ши встали из-за стола и сделали несколько шагов. Внезапно они заметили, что двое служащих остались на своих местах. Поэтому с недоумением взглянули на юношей, которые уставились на принца и принцессу с неменьшим изумлением.       Нань Фэн задал вопрос: «Куда это вы собрались?»       Се Лянь ответил: «На поиски места для ночлега. Фу Яо, почему ты снова закатил глаза?»       Хуа Ши: «Надо всë же сыскать место где устроить наслег». Она решила тактично промолчать, увидев закатывание глаз Фу Яо.       Нань Фэн, продолжая недоумевать, спросил снова: «Так зачем вы направились в сторону гор?»       Се Ляню и Хуа Ши частенько приходилось есть и спать где придется, иногда даже проводить целую ночь прямо на улице, подстелив под себя какую-нибудь тряпицу. Так и теперь, принц и его соратница по обыкновению намеревались отыскать в горах пещеру, чтобы можно было развести костер. И лишь когда Нань Фэн окликнул их, Се Лянь припомнил, что оба их помощника являются подчиненными Богов Войны, и если поблизости найдется храм Наньяна или Сюаньчжэня, то квартет сможет отправиться туда на ночлег, тогда вовсе нет нужды ночевать на пустыре.       Очень скоро они отыскали в неприметном закоулке поблизости невзрачный и обветшалый храм Духа Земли, на алтаре которого стояла разбитая подставка с догоревшими благовониями. С виду храм выглядел давно заброшенным. Поклонялись здесь когда-то маленькому круглому каменному божку, олицетворяющему духа этих земель.       Се Лянь несколько раз обратился к духу. Тот же, за многие годы отвыкнув от посетителей и неожиданно услышав призыв и продрав глаза, едва не подпрыгнул от испуга: перед ним предстали четверо незнакомцев, двое из которых излучали ореол слепящего божественного сияния, так что даже лица их нельзя было разглядеть. С дрожью в голосе дух пробормотал: «Чего изволите приказать вашему покорному слуге, о великие Бессмертные Небожители?»       Се Лянь кивнул, приветствуя духа, и ответил: «Ничего особенного. Ответьте нам лишь на один вопрос: нет ли поблизости храмов, где поклоняются Генералу Наньяну или же Генералу Сюаньчжэню?»       Дух земли, опасаясь показаться неучтивым, стал высчитывать на пальцах, приговаривая: «Так, так, так… всего в пяти ли отсюда построен храм, в котором поклоняются… поклоняются… Генералу Наньяну».       Сложив руки в благодарственном жесте, ладонями друг к другу, Се Лянь произнес: «Премного благодарен».       И дух земли, ослепленный ярким божественным сиянием, исходящим от двоих спутников принца, в спешке скрылся. Се Лянь вынул пару монет и положил их на алтарь, затем увидел рассыпанные рядом еще не сгоревшие до конца благовония, поднял их и зажег в честь духа. Пока принц проделывал все это, Фу Яо так часто закатывал глаза, что Се Ляню хотелось поинтересоваться, не притомился ли он. В действительности, в пяти ли от жилища духа земли они увидели у дороги процветающий храм. Несмотря на небольшой размер, в храме всего хватало в достатке, от посетителей не было отбоя, внутри царила необыкновенно оживленная атмосфера. Скрыв истинную сущность, они вошли в храм и в самом деле увидели, что в главном зале прихожане поклоняются статуе Бога Войны Наньяна, с луком в руках и сверкающем доспехе.       Бросила взгляд на статую Хуа Ши и подумала: «Хмф…»       В маленьком деревенском храме изваяние божества было вылеплено и раскрашено довольно примитивно, в целом картина действительно весьма сильно отличалась от реального облика Фэн Синя.       Однако для самих небожителей разительное отличие храмового изваяния от истинного облика уже стало привычным делом. И не только родная мать не узнала бы его в подобном образе, иногда небожитель и сам не мог разглядеть в изваянии себя. Все-таки практически ни один ремесленник не встречался с небожителями лично, поэтому все образы получались либо красивее оригинала, либо уродливее, и узнать, какое конкретно божество они изображали, можно было лишь по каноничной позе, оружию, наряду, да головному убору.       Как правило, если храм божества находился в густо населенном и богатом городе, то статуя в нем соответствовала ожиданиям небожителя. Ну а чем беднее местность, тем хуже вкусы мастеров, и тем ужаснее получаются изваяния божеств, без слез не взглянешь. В нынешние времена лишь статуи Генерала Сюаньчжэня в большинстве своем изготавливали довольно близкими к оригиналу. По какой причине? Все дело в том, что если остальные небожители при виде своих уродливых статуй закрывали на это глаза, то Сюаньчжэнь в подобной ситуации незаметно разбивал изваяния, чтобы их изготавливали заново, либо пробирался в сновидения мастеров и выражал свое недовольство всяческими намеками. Множество подобных случаев и заставили последователей Сюаньчжэня понять — статуи их божественного покровителя непременно должны выглядеть красиво!       Подчиненные Сюаньчжэня все как один были столь же требовательны и разборчивы во вкусах, как и сам генерал. Оказавшись во дворце Наньяна, Фу Яо в течение двух часов непрестанно подвергал его божественную статую критике с ног до головы, все ему было не так: и поза скрючена, и краски вычурны, и мастер попался с кривыми руками и слишком странным вкусом. Увидев, как на висках Нань Фэна постепенно надуваются синие жилы, Се Лянь и Хуа Ши захотели поскорее увести разговор в иное русло .И как раз кстати принц приметил девушку, вошедшую в храм и набожно опустившуюся на колени для вознесения молитвы. Хуа Ши проследив за взглядом принца поняла ход его мыслей.       Принц мягко произнес: «Кстати говоря, я не ожидал, что на севере огонь благовоний в храме Совершенного Владыки Наньяна будет гореть столь ярко, ведь резиденция его находится на юго-востоке».       Хуа Ши: «Действительно, это очень неожиданно, обычно люди молятся генералам покровителям своих земель»       Храмы и монастыри в честь небожителей, возводимые простыми смертными, на самом деле имитировали дворцы небожителей в Небесных чертогах, а божественное изваяние в храме отражало истинный образ самого небожителя. Огонь благовоний, возжигаемых верующими прихожанами храмов и монастырей, становился основным источником магической силы божеств. Благодаря географическому положению, историческому развитию, местным обычаям и множеству иных причин, в различной местности жители обыкновенно поклонялись разным богам. В пределах собственных владений магическая сила каждого небожителя достигала небывалой мощи, это и являлось так называемым территориальным преимуществом. И лишь могущество Владыки Шэньу совершенно не зависело от местности, поскольку последователей, храмов и монастырей в каждой части света ему хватало в достатке. Столь яркие огни благовоний в честь Наньяна даже за пределами его владений считались явлением несомненно благостным, и Нань Фэну следовало бы преисполниться гордости за своего генерала, однако, судя по его лицу, выходило как раз наоборот.       Фу Яо же, напротив, с улыбкой произнес: «Недурно, весьма недурно. Высшее проявление всенародной любви».       Се Лянь было заговорил: «Впрочем, одну деталь мне хотелось бы уточнить, вот только не знаю…»       Хуа Ши: «Мне тоже хотелось бы прояснить эту деталь, но…»       Но Нань Фэн тут же их прервал: «Если не знаешь, стоит ли об этом спрашивать, в таком случае промолчи».       И все-таки принца и принцессу посетило предчувствие, что ни к чему хорошему их любопытство не приведет, поэтому они решили в очередной раз повернуть разговор в иное русло. Впрочем, к его удивлению, Фу Яо плавно проговорил: «Я догадываюсь, о чем вы хотели узнать. Наверняка вам интересно, почему среди тех, кто приходит в храм поклониться Наньяну, так много женщин?»       Именно эта деталь столь сильно заинтересовала Се Ляня и Хуа Ши. Среди последователей Богов Войны мужчин всегда было больше, чем женщин. Исключениями среди богов войны стали Наследный принц Сяньлэ и принцесса Гуотян. Если быть честным то основной причиной посещения их храмов была до одури проста и выразить еë можно одной фразой: прекрасный лик.       Ясно как белый день, что ни всеобщее уважение, ни незаурядные божественные силы не дали бы подобного результата, все дело было лишь во внешней привлекательности изваяний и храмов. Прихожанкам нравилось смотреть на прекрасные статуи, а также гулять среди моря цветов, именно поэтому они любили приходить в храмы наследного принца и принцессы, а заодно могли поклониться и возжечь благовония.       Остальных Богов Войны при этом окружала столь тяжелая убийственная атмосфера, а лица их статуй являли собой картину столь суровую, свирепую и жестокую, что прихожанки, бросив на них взгляд, с большей охотой шли возносить молитвы Гуань Инь или кому-то вроде нее. К изваянию Наньяна в этом храме трудновато приклеивался ярлык «убийственно свирепый», но божественно прекрасным его назвать было еще труднее. И все же женщины, приходящие вознести ему молитвы, численно едва ли уступали мужчинам. К тому же явный отказ Нань Фэна давать тому объяснение выглядел более чем странно. Как раз в эту секунду девушка, замеченная Се Лянем и Хуа Ши ранее, закончила молиться, поднялась с колен, чтобы взять благовония, и вновь повернулась. Это ее движение заставило Се Ляня и Хуа Ши пихнуть юношей в бок. Ни один из них не смог бы спокойно стерпеть подобного, так что оба духа невольно повернулись в ту же сторону, что и принц с принцессой, после чего моментально изменились в лице.       Фу Яо не сдержался от замечания: «Ну и уродина!»       Хуа Ши «Это не уважительно с твоей стороны, так обращаться к девушке…»       Се Лянь, поперхнувшись, поправил его: «Фу Яо, не следует отзываться о девушках подобных образом». Однако если говорить начистоту, Фу Яо не солгал. Лицо девушки выглядело настолько плоским, что казалось, будто кто-то ударом ладони расплющил его. Язык не поворачивался назвать черты ее лица заурядными и описание «глаза в стороны, да нос на один бок» подходило к ее внешности как нельзя лучше. Однако что внимание Хуа Ши, что Се Ляня привлекла куда более важная деталь — сзади на юбке девушки зияла огромная дыра, заметив которую, уже не удавалось притвориться, что ее там нет. Фу Яо было удивленно вскинул брови, но затем сразу же надел маску безразличия. А вот вздувшиеся на висках Нань Фэна жилы в тот же миг бесследно исчезли.       Лицо бедняги переменилось столь стремительно, что Се Лянь поспешил успокоить его: «Ты только не волнуйся. Не волнуйся».       Тем временем девушка с благовониями в руках вновь опустилась на колени и стала кланяться, приговаривая: «Прошу благословения Генерала Наньяна, верная твоя последовательница Сяоин возносит мольбы о скорейшей поимке злого духа новобрачного, чтобы больше ни одна безгрешная душа не пострадала по его вине…»       Девушка молилась столь искренне и усердно, что совершенно не замечала ни огромную дыру на юбке, ни четверых незнакомцев, расположившихся у подножия статуи, которой она отбивала поклоны.       Се Лянь, искренне озаботившись судьбой девушки, произнес: «Что же делать? Ведь нельзя позволить ей в таком виде идти по улице! Она соберет на себе все взгляды, покуда дойдет до дома».       Хуа Ши закусила внутренюю сторону щеки. Она, как и принц, осознавала всю опасность того почему девушку не стоит отпускать одну в таком не пристойном виде. И если бы только взгляды, ведь юбку девушки, очевидно, нарочно порезали чем-то острым, поэтому опасения, что бедняжка станет предметом шумных насмешек и перетолков, были совершенно небезосновательны. Позора в таком случае ей не избежать!       Фу Яо безразличным тоном произнес: «На меня даже не смотрите. Она ведь молилась не моему Генералу Сюаньчжэню, а значит это не мое дело, и я ничего не видел».       Нань Фэн же, напротив, позеленел, затем побледнел и замахал руками, словно разучился говорить. Вроде бы только что это был бесстрашный герой, как вдруг сделался безнадежным немым дурачком.Се Ляню и Хуа Ши только и оставалось, что взяться за дело самим; он сбросил с плеч на пол верхнее монашеское одеяние, которое тут же подхватило порывом ветра и отнесло в сторону девушки. Лишь после того, как непристойный порез на юбке оказался прикрыт, все разом облегченно выдохнули.       Однако порыв ветра оказался столь неожиданным, что девушка от испуга подскочила, огляделась вокруг и, обнаружив на себе чужое одеяние, в недоумении застыла, затем сняла его и положила на постамент рядом, так ничего необычного и не заметив. Установив благовония на алтарь божества, она засобиралась прочь; но если девушка в таком виде выйдет из храма, то лучше ей впредь не показываться людям на глаза. Хуа Ши предвидила такай расклад. Она подхватила одеяни сброшоное. Порывом руки она передала одеяни принцу и шепнув что-то на ухо принцу сняла с себя одеяние и спрыгнула. Двое спутниковзастыли, словно бесполезные истуканы. Нань Фэн и Фу Яо успели лишь заметить, что одно из мест опустело, а Хуа Ши, уже проявила видимый облик. Тусклые огни храмовых лампад качнулись от ветра, поднятого спуска Ху Ши, девушка по имени Сяоин лишь успела ощутить, как зарябило в глазах, а в следующий миг из тени к ней вышел(а) полуобнаженн(ый)ая то ли девушка, то ли мужчина. Стоило ей протянуть к девушке руку, как она едва не лишилась разума от испуга. Как и следовало предположить, раздался ее пронзительный визг.       Хуа Ши не успел и рта раскрыть, как девушка проворно замахнулась и изо всех сил закричала: «Домог.....!»       Но не успела девушка договорить как Хуа Ши шепнула ей о еë проблеме. Мгновенно после этого пощечина прилетела, и девушка, ожидая, что разговор не будет радостным, даже не думала останавливать руку. Хуа Ши даже не осознала, что произошло; единственное, что её отрезвило, - это звук, доносящийся до неё. Несмотря ни на что, она доброжелательно предложила свою одежду девушке. В тот же миг девушка испуганно потрогала юбку сзади, лицо ее при этом сделалось пунцовым, а глаза наполнились слезами. Неизвестно, от обиды или, может, от стыда и негодования, девушка вцепилась в одеяние, закрыла лицо руками и вылетела из храма прочь, оставив позади одинокий силуэт принцесы. После ее ухода в храм ворвался прохладный ветер, и принцесса поежилась от холода.       Закончив дело, Хуа развернулась лицом ко всем. На ее лице уже заметен был след от ладони девушки. Может быть, она не почувствовала его или просто не обратила на это внимание, но выглядела при этом спокойно, будто ничего не произошло. Се Лянь, уже в накинутом на себя верхнем одеянии и с едва заметным оттенком смущения, подошел к Хуа Ши, чтобы спросить о ее самочувствии. Но прежде чем он начал разговор, смущенный Нань Фэн, указывая сначала на нее, спросил: «Ты… ты поранилась?» Хуа Ши отведя взгляд ойкнула.       Сбросив верхнюю одежду, принцесса обнажила свое безупречное тело светлого молочного оттенка. Однако ее грудь была плотно перевязана, слои белоснежной ткани покрывали ее формы, а на шее и запястьях также были видны плотно намотанные бинты. Под краями бинтов проглядывали многочисленные тонкие царапины — зрелище, действительно, не для слабонервных. Принц был в похожем состоянии. Фу Яо, глядя им в глаза, спросил: «Кто это был?»       Се Лянь не понял: «Что?»       Хуа Ши: «…?"       Тогда Фу Яо уточнил: «Противник, с которым вы сражались».       Се Лянь: «Сражались? Ничего подобного».       Хуа Ши: »Такого не было. . . "       Нань Фэн: «Но раны что на твоей, что на его теле…»       Се Лянь и Хуа Ши беззаботно ответили: «Это мы сами упали».       «…»       Раны на шее уже должны были зажить, поэтому Се Лянь и Хуа Ши принялись разматывать бинты. На самом деле, три дня назад принц и принцесса получили эти раны, когда они упали на землю при неудачном переходе в мир смертных. Даже если бы им пришлось сражаться, вряд ли они получили бы столь серьезные травмы. Спустя мгновение после того, как повязки были успешно сняты, взгляды Нань Фэна и Фу Яо застыли, переводя взгляды с одной обнаженной шеи на другую. На их белоснежной коже красовался черный обруч.