Приёмыш

Они прошли целый курс психотерапии. Сначала Том относился к женщине-омеге в строгом костюме, в таких же круглых очках как у Гарри, настороженно. Сам ничего не спрашивал, только отвечал на вопросы, и то без красноречия. Ответы были до ужаса короткими. Так продлилось три сеанса. На четвёртом они вообще молчали. И в этом молчании Том, пожалуй, впервые в жизни ощутил покой. Словно не осталось ничего вокруг него. Мир схлопнулся. Была только комната. Нет, только диванчик, на котором он лежал и смотрел в потолок. Как не странно, именно после сеанса-молчания маленького альфу прорвало. Он начал рассказывать, рассказывать, рассказывать, всё, что с ним случилось за время проживания в приюте. Все события. Все грязные тайны и ужасные проступки. Все свои чувства и эмоции. Из него лился огромный поток информации, как из переполненной водой чаши. Боязнь того, что Гарри всё узнает, и, соответственно, бросит его, периодически всплывала, ведь он уже познал горький, парализующий вкус предательства. Но на вопрос «вы точно ничего никому не скажете?» женщина каждый раз с терпеливой, успокаивающей улыбкой обещала, что всё сказанное им останется здесь навечно запертым, вдали от любых посторонних глаз, словно в сейфе. Со временем, кабинет действительно обрёл ощущение безопасного хранилища. С диким бардаком, в котором приглашённый человек пытался разложить всё по полочкам. Если Том какое-то время стыдился этого, позже понял — за тем они здесь и находятся. Навести порядок. Привести эти полочки в должный вид. Очистить от застарелой грязи и мусора. Поставить на их места правильные мысли, принципы и убеждения. Окончание курса вышло на август двадцать шестого. Они отметили это событие в кафе, где заказали тортик и газировку. Как взрослый, Гарри изрёк тост: — В голове сделан масштабный ремонт. Пусть теперь там гнездятся только хорошие мысли! Впереди новый учебный год. И новая школа. Том едва не отказался, когда понял, сколько денег будет уходить на его обучение. Омега не заморачивался сам, и ему велел фигнёй не страдать. Всё, что от него требовалось — хорошо учиться. А позже Гарри обнимал его и горделиво улыбался всю дорогу. Собеседование и входное тестирование прошло отлично. — Я знал, что ты справишься, — сказал он тогда. И открыл тайну, что как отец-одиночка, да ещё и воспитывающий усыновлённого ребёнка, получил скидку на обучение. Хоть какой-то плюс в их положении. В первый учебный день Том не переживал. Он был уверен в себе и своих силах. А как встретят его в классе — не суть важно. Люди судят по обложке, и в прошлом он мог бы переживать, но не сейчас. Папа, — теперь так он пытался называть Гарри, сеансы у психолога помогли не только разум очистить, но и сердце открыть для человека, что стал его родителем, — давно обновил гардероб, и ещё докупил перед школой. Ни один человек не посмеет сказать, что Том из приюта. Слишком опрятен. Слишком дорого одет. Теперь он не будет серым воробушком. Сможет слиться с коллективом. Стать его частью. Если, конечно, будет с кем. В прошлой школе друзей у Тома никого не было. Занимаясь тем, как не дать себя в обиду, мальчик не научился заводить знакомства и поддерживать общение. На этом поприще могут возникнуть трудности.

***

Трудностей не возникло. Уже по истечению месяца Том мог сказать, что окончательно влился в новую обстановку и завёл знакомства, не прикладывая много сил. Всего-то нужно было поставить на место местного засранца. Кое-что адская жизнь в приюте несомненно дала — умение огрызаться. Шансов выстоять у избалованного пацана просто не было. Узнав, что он сказал, Гарри одобрительно погладил по голове, когда отсмеялся. Их отношения совсем изменились. Почти каждый вечер они проводили вместе, либо на кухне, либо в комнате Гарри, где устраивали вечер кино или настольные и интеллектуальные игры. А по выходным выбирались из дома: езда на велосипедах в парке, аттракционы, кафешки, торговые центры, поездки на концерты, на шоу, на природу. От разнообразия голова шла кругом. Столько всего интересного, важного и весёлого, что Том не смог бы выбрать сам, куда отправиться в следующий раз. Но в эти выходные предстояла более житейская задача — закупиться в гипермаркете. Не то чтобы у них шаром покати, но макароны, как быстро приготавливаемая еда в условиях нехватки времени, начали откровенно надоедать. Да и просто хотелось вкусняшек, чтобы скрасить осеннюю хандру. — Всё, твой список готов? — поинтересовался Гарри, завернув с основной дороги на въезд парковки и медленно ища свободное место между рядами. Общий список необходимых продуктов был составлен ещё дома, совместными усилиями. А уже по дороге Тому пришла в голову идея дополнить его всевозможными вкусняшками. Так и появился второй электронный список. Альфа забивал в заметки «бисквитный рулет», когда Гарри задал вопрос. — Да, почти. — Хорошо. В секторе Б нашлось место для парковки, тогда как А был забит под завязку. И стало понятно почему, когда они подошли к лифту — в шахте производился ремонт. — Чёрт, тогда по лестнице. Ну что, много насочинял? — Тебе понравится, — уверенно заявил мальчик, передавая телефон с уже включенным экраном. Всего по чуть-чуть, но самого нравившегося побольше. Классический Том, какого Гарри уже успел изучить. На какое-то время, при рациональном расходе хватит надолго. — Всё с тобой ясно. Вот этих вафель можно побольше… Блять! — омега вскрикнул от боли. — Осторожнее! — прикрикнул на него Том, взволнованный, вцепился в предплечье и положил ладонь между лопаток. Телефон чудом не вылетел из свободной руки, за которую схватился мальчик. — Уткнулся в экран, а под ноги смотреть не надо?! Гарри не сразу понял в чём дело. В последний момент он ухватился свободной рукой за перила, да и сын его придержал. Сперва прострелило стопу, а следом колено. Оказалось до тупого прозаично. За разговором он не заметил на лестнице раскрошившуюся ступеньку и оступился. Он сдавленно шипел от боли, пытаясь ощупать место повреждения. И когда боль спала, наконец посмотрел на место крушения. — Это что за бредятина? Ступенька, ставшая причиной, раскрошилась в центре почти полностью. Кто вообще содержит это место и почему они это проворонили?! — Что с ногой? — Тома же больше интересовало самочувствие, нежели херовое строение. Он забрал свой телефон, кладя в карман джинс, и снова взялся за руку Гарри. — По ходу, растянул, — этот нехитрый диагноз он вполне мог поставить себе сам. Когда боль притупилась, он смог улыбнуться и сделать шаг на пробу. Терпимо. — Не бойся, жить буду. Пошли. — Куда пошли? — возмутился альфа и сильнее сжал предплечье. — Всё, находились. Поехали в больницу. — Том, успокойся. Ничего, кроме повязки и рекомендации прикладывать лёд, они мне всё равно не сделают, — Гарри погладил его по голове. Эта ласка стала уже привычной. — Давай закупимся, пока не наступил отёк, а потом поедем в больницу. — Нет, — а Том продолжал настаивать. Ласка не помогала. Волнение было сильнее приятных ощущений. — Мы едем в больницу. А продукты закажем через приложение. Точка. В особо ленивые дни они так и делали. Не хотели никуда выходить, поэтому заказы делали через интернет. Это были и простые продукты, и уже готовые блюда. Время сейчас такое, очень удобное. И сегодня этим приложением им просто необходимо воспользоваться. Не дотягивать до осложнений. Гарри — не врач. Возможно, там и не растяжение, а что-то похлеще. Не хватало ещё каких-нибудь трещин в кости, или осколков, которые… Не хотелось даже думать о том, каких ужасов могут натворить такие безобидные, на первый взгляд, вещи. — Убедил, — сдался омега, осторожно спускаясь вниз. Он крепко держался и за перила, и за руку сына.

***

Как Гарри и предполагал — растяжение. Процедуру с ним выполнили в точности сказанную ещё там, на парковке. Но одно дело слова, а другие — действия. Том успокоил душу. Пока Гарри латали, он сидел в приложении и закидывал в корзину продукты из списка, но на «оплату» пока не нажимал. На случай, если Гарри захочет что-то докупить. Том бы на его месте не упустил возможность побаловать себя дополнительным вкусненьким после травмы. Тем более, он видел, как трудно Гарри вылезал из машины после того, как они приехали в медпункт. А ещё собирался ходить по магазину. Глупый омега! Закончив со списком, мальчик убрал телефон. Ждать пришлось пару минут. Выходил Гарри с локтевым костылём. На выходе ещё послушал рекомендации врача, с улыбкой кивал тому, и пожелал хорошего дня. Неубиваемый позитив. Том подорвался с места. — Как я и говорил — растяжение, — свободной рукой мужчина снова погладил его по голове, успокаивая. И сейчас это сработало. Том стал меньше волноваться. — Как заказ продвигается? — Я не стал нажимать на покупку, пока только в корзину кинул. Посмотри сейчас, — достал мобильный альфа, — а потом пойдём. Больше я тебе не позволю отвлекаться на телефон, пока ты куда-то идёшь. Гарри смеялся над его словами, но в этом смехе было что-то необъяснимое. Не насмешка, и не издевательство. Будто немного стыда… и чего-то ещё. Понял бы ещё Том, чего именно. — Ладно, будь по-твоему. Приняв его телефон в руки, мужчина просмотрел список, немного подумал и оплатил. — Всё, я готов идти и не отвлекаться. Привезут через два часа, если верить системе. — Как быть с машиной? Тебе всё ещё можно за руль? — Конечно. Нам наоборот нужно побыстрее отправиться, пока не усилился отёк. Тогда станет больнее и труднее. А сильно разгоняться я не буду. Как приедем домой, я лягу в кровать, а ты сделай мне мешочек льда, ладно? — Ладно, — послушно кивнул альфа.

***

Том взял на себя все обязанности по дому: еду для них готовил, посуду мыл, уборкой занимался, стирался, за папой ухаживал. А тот читал ему, помогал с уроками, подсказывал что и как по дому делать. Идиллия, какую мальчик не знал до этого. В прошлые усыновления, его заставляли заниматься всем сразу. Только требовали, требовали и требовали. А Гарри хвалил за помощь, дарил объятия, сам помогал, чем мог, в своём состоянии. Оттого и силы не кончались. Не было ощущения, как всё надоело. Том ощущал себя полезным, важным и нужным. В один из поздних вечеров, когда оба готовились ко сну, Том постучался один раз, обозначив своё присутствие, и, не дожидаясь разрешения, вошёл. Стояло очарование у порога, в зелёной клетчатой пижаме, переминаясь с ноги на ногу. — Что такое, Томми? — спросил Гарри, отложив телефон в сторону. Набравший решимости, маленький альфа обошёл постель и неожиданно лёг на свободную сторону. Но не это больше удивило Гарри, а то, что он оказался в кольце маленьких, ставших родными, рук. Раньше Том не знал ласку в свою сторону, но научился принимать её. А теперь давал сам. — Мальчик мой, — Гарри прижал его к себе, поглаживая по волосам. Том обожал, когда в его волосы вот так зарывались пальцы, мягко перебирая пряди. Кожа покрывалась приятными мурашками, это ощущение хотелось растянуть как можно дольше. Том прикрыл глаза, прижимаясь щекой к тёплой груди, вдыхая нежный запах, присущий только Гарри. Он чувствовал себя счастливым. Ощущал любовь папы на себе. Какую раньше никогда не знал. — Я тебя люблю. Признание сорвалось с губ под наплывом чувств. Том уже не мог это в себе держать, его переполнило счастьем, которое вылилось в важные, для любого человека, три слова. Они же откликнулись слезами в глазах омеги, тронутого до глубины души. — Я тоже люблю тебя, родной, — не трудясь сдерживать всхлипы, Гарри крепче прижал ребёнка к груди. Это свершилось. Несмотря на всё ужасное прошлое, долгую, подчас изнурительную, психологическую работу, тяжёлые старания начать всё заново — они сблизились настолько, чтобы полюбить друг друга. Мальчик окончательно впустил его в своё маленькое сердце.