Из пленницы в пленительницу (Авторская редакция)

      Я опомнилась, осознав, что меня едва не изнасиловал враг. Всеславур, подоспевший как нельзя вовремя, укрыл меня своим плащом Всеславур, взял на руки и понёс вон из зарослей.       Как оказалось, победа осталась за русами. Большинство печенегов оказались повержены, а избежавшие смерти трусливо поджали ноги и позорно бежали прочь.       Ещё никогда русичам не было настолько приятно ступить на твёрдую землю, а не шагать в окружении разодранной плоти и хлещущей из ран крови по усеянной зверски изуродованными и обезображенными мертвецами обоих противоборствующих сторон болотной жиже, которая опостылела им надолго и забрала многих соотечественников…

⸻

      Когда всадники пересекли границу Заполья, солнце полностью ушло в закат, и на землю спустилась ночная мгла, а непроглядный туман, до этого окутавший близлежащие земли в пределах шести-восьми вёрст, рассеялся полностью. Русы зажгли факелы, которые виднелись на значительных расстояниях. Они проезжали сквозь захолустные деревеньки и посёлки. Местные жители в большинстве своём ушли на покой, но те, кто остались снаружи, молча преклонялись перед проезжающими витязями и в особенности перед князем.       Я без труда сделала вывод, что эти люди подвластны Ратмиру. Но производить более серьёзные умозаключения мне мешала сонливость вдобавок к перенесённому беспокойству. Прошла доля часа, а я до сих пор тряслась от слов, произнесённых воинствовавшим печенегом, что продолжали звучать раскатистым громом у меня в голове, а тревожные воспоминания никак не давали покою. При этом меня безжалостно клонило в сон, хотелось забыться в себе, уйти в потерянный мир несбывшихся грёз и разрушенных надежд…       За пару часов до рассвета стан подъехал к распростёртому на почтительное расстояние высокому частоколу, который был выстроен в виде огромной стены. Вдоль него стояли наблюдательные вышки, на которых застыли вооружённые луками воины с колчанами, полными стрел. За въездом и выездом через пределы частокола следили семеро витязей, разжившихся бердышами и арбалетами.       Шестеро из них открыли на деревянных вратах высотой в две сажени один большой замок и три маленьких, сняли с них лежащую поперёк на железных поручнях перекладину и только потом отперли окончательно. Обоз торжественно заехал под покровом ночи в Городище–Светлинское, столичный град Заполецкого княжества. Насколько успела понять я, жили там не богато и просто. Хотя сквозь темень обстановку не удалось разглядеть подробно.       Постепенно тот или иной ратник то и дело отпочковывался от стана и расходился каждый по своим дворам. По итогу с князем остались только телохранители да дружинники.       В конце концов они остановились возле деревянных теремов, слитых в единую постройку. Ратмир, Всеславур со мной на руках, высоченный витязь, ратник с забралом, вооружённый окровавленным серпом, и остальные спешились с коней, которых подошедшие конюхи, заспанные и зевающие мальчишки, тут же увели по конюшням. У входа в терем дежурили два сонных витязя, которые расступились перед князем и его доверенными воинами, пропустив во внутрь. В светлице их встретил низкорослый слуга с горящей свечкой в руках.       Проходя по длинным, узким и неуютным переходам, князь и его свита со мной на руках у Всеславура вошли в небольшое тёмное помещение, окна которого были запахнуты ставнями изнутри. Витязю с серпом и дружинникам князь приказал удалиться, а слуге — подать еду. Всеславур снял с меня свой плащ и попросил встать на четвереньки. Вошедший слуга водрузил на моё тело поднос с едой. Усмехаясь, Ратмир принялся поедать преподнесённую ему пищу и запивать её. При этом он грубо чавкал и одобрительно крякал. Закончив пировать, князь смачно рыгнул и вместе с телохранителями вышел из комнаты. Слуга забрал поднос и тоже выкатился вон.       Дверь в комнату захлопнулась, и лязгнул засов.       Почему-то очередное унижение в виде использования моего тела в качестве живого подноса я восприняла как должное и не испытала ни единой эмоции — ни положительной, не отрицательной. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я осмотрелась. В комнате, которую мне выделили в качестве нового жилища, не было ничего, поэтому пришлось спать на голом полу. Зато теперь шипастый ошейник больше не впивался в шею, а наручники не сковывали движения.       Устроившись поудобнее, я закрыла глаза, и постепенно сон окончательно овладел мною…