༄ ༄ ༄
Когда представление сменилось новым, а запах гари забил все легкие Лю Синя, он решил пройтись вдоль озера в одиночестве. Отойдя на расстояние и встав у воды, он прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной в удалении от толпы. Но не успел он вдоволь надышаться свежим зимним воздухом, как тот разбавился приторным цветочным запахом. Звук шагов, доносящихся позади, заставил его медленно открыть глаза и обернуться, чтобы в следующее мгновение встретиться взглядами с Сюн Чанъи. – Госпожа Сюн, – поклонился Лю Синь. – К чему быть таким вежливым? – обмахивалась веером женщина. Её щеки были раскрасневшимися, почти что в тон помаде, а голос тягучим и более высоким, чем вчера, как будто она намеренно пыталась изменить тональность, чтобы казаться более кокетливой. Она выглядела так, словно прилично перебрала вина на банкете. Лю Синь оглянулся по сторонам, подмечая тут и там всполохи золотых одеяний глав гильдии, которые в один момент обступили их со всех сторон. Все они были лощеными и одним только своим видом источали ауру возвышенности и богатства. Здесь были все главы, кроме Дун Чжунши, в сопровождении юных девушек. Лю Синь уже встречал гильдию в этом составе, поэтому особого эффекта на него она не произвела. – Давайте прогуляемся? Ночь сегодня такая чудесная, – улыбнулась Сюн Чанъи, подхватывая его под локоть. Не дав ему и шанса на ответ, она потянула его в сторону яблоневых садов, раскинувшихся дальше на берегу, в центре которых был небольшой пруд. Женщина, ты… Попытка мягко вырвать свою руку не увенчалась успехом – Сюн Чанъи мертвой хваткой вцепилась в неё, оглядывая всех глав, что привели с собой своих младших родственниц, идущих стайкой позади них. – Тупые курицы, – фыркнула женщина. – Что? – не расслышал Лю Синь. Сюн Чанъи тут же прикрылась веером и хихикнула, прижимаясь ближе: – Яблони в этом году цветут особенно пышно. Завораживающий вид! Ветер слабо колыхал ветви деревьев, которые не без помощи магии сохраняли весенний вид, ссыпая с себя лепестки нескончаемыми потоками. «То ли дело дикие яблони в снежных горах…» – подумал Лю Синь, краем уха улавливая светские беседы мужчин, которые они то и дело вели со всех сторон от него, пытаясь вовлечь его в разговор. – Что вы думаете о востоке, господин Лю? – поинтересовался его мнением пожилой мужчина, поглаживая свою седую бороду и внимательно смотря на него с выжидающей улыбкой. Лю Синь замешкался на пару мгновений и ответил: – Ну… там жарко, наверное? Отовсюду послышались смешки, но отнюдь не презрительные. Все вежливо покачивали головами на его слова. Единственное, чего Лю Синю хотелось в этот момент, – это фыркать и плеваться в их сторону. Лизоблюды чертовы. – Всё верно. Жарче некуда, – выдохнул дым другой мужчина, вновь поднося трубку к губам. – Мальчишка Гу до такой степени не справляется со своими обязанностями, что того и глядишь потеряет свои земли. – Не то чтобы его дядя был хорошим правителем, – ответил полный высокий мужчина, кривя губы. – Тот и вовсе оставил дела на пятнадцатилетнего юнца, сам скрываясь черт-те где все эти годы. И не сказать, что хуже, – разграбленные земли или же полигон для псов Его Величества. Отовсюду послышались презрительные смешки. – Господин Лю прав, на востоке слишком жарко, а здесь слишком холодно, не так ли? – вновь потянув на себя руку Лю Синя, сказала Сюн Чанъи, льстиво улыбаясь подкрашенными алым цветом губами. Передергивая плечами и смотря на него, она явно на что-то намекала, но на что – юноша не понял, отворачиваясь и смотря вперед, стуча по мощеным светлым камням своей тростью. Так, в окружении золотого вихря он добрел до пруда, где его и взяли в плотное золотое кольцо. – Господин Лю, говорят, вы организовали сбор помощи средств для нуждающихся? – Нет, я просто вытрясал деньги из своих богатых друзей. – А я слышал, что господин Лю ежедневно обходит весь город, помогая страждущим, а также посещает монашеские песнопения. «Я что, Дева Мария?» – Нет, я слишком ленив для этого. С каждым новым вопросом и предположением Лю Синь хотел обратиться в призрака и унестись прочь, подальше от этого места. Он готов был поспорить, что цвет его лица в этот момент был близок к этому, а душа уже собирала свои вещи. Град всё новых и новых вопросов, атакующих его со всех сторон, прервал всё тот же мужчина с трубкой, делая шаг к Лю Синю: – Ладно, довольно праздных разговоров, – он был единственным, кто не смотрел на юношу заискивающим взглядом. В его глазах было предельно ясное намерение, которое он и озвучил: – Мы хотим, чтобы вы стали новым судьёй нашей гильдии. Полагаю, с законами проблем у вас не возникнет, раз за столь короткий срок, вы, чужеземец, проведший в Яотине лишь несколько месяцев, смогли разгромить предыдущую судью. Его лицо было прохладным и отчужденным. Не сводя глаз, он смотрел на Лю Синя, словно змея на мышь. Когда молчание затянулось, юноша ответил ничего не выражающим голосом, даже не смотря на мужчину: – Слышал, глава города Тяньби славится своей прямолинейностью в разговорах и стойкостью. Как жаль, что эти таланты не распространяются на удержание порядков в ваших землях. На какое-то мгновение мужчина напротив лишился дара речи. Быстро придя в себя, он выпустил струю горького дыма: – Приятно знать, что будущий судья столь высокого обо мне мнения. Лю Синь вскинул бровь. В противовес холодным словам этого мужчины, именно он был тем, кто присылал к порогу Лю Синя подарков больше, чем остальные главы едва ли не вместе взятые. Причем дары эти были не из шелка и золота, которые текли к нему рекой, а редкими книгами и музыкальными искусными инструментами от лучших мастеров вольных городов. Один только гуцинь из белой ивы с золотыми струнами чего стоил, который Лю Синь передал приюту. Признаться честно, инструмент тот был единственной вещью, покорившей сердце Лю Синя. Что гадать – мужчина явно изучал его все эти дни. Лю Синь с недавнего времени начал замечать взгляды в городе, обращенные к нему от разных незнакомых людей. Пару раз он даже развлекался тем, что засматривался на заколдованных хрустальных цыплят у лавок, которые особенно нравились детям в приютах, наутро получая их в огромном количестве у себя на пороге. Таким образом он раздобыл много полезных вещей, ни на секунду не жалея о своих махинациях. Холодно усмехнувшись, Лю Синь сказал: – Будущий судья? Отчего же вы так уверены в исходе нашей беседы? Теперь глава города Тяньби чувствовал себя так, словно оседлал тигра: он не мог ни слезть, ни нестись дальше – и то и другое было чревато для него и отнюдь не словами. Видя кроткого юношу в городе, он полагал, что тот стушуется под давлением всех глав – обычно так и выбирался судья. Но этот парень разительно отличался от тех надломленных людей, у которых ничего не было. Можно ли приручить парящую птицу, уже познавшую ветер под крыльями и способную выклевать глаза своим врагам? – Давайте не будем ходить вокруг да около, господин Лю. Наше пребывание в Яотине затянулось. Нам нужен ответ в ближайшее время. Мы и так извели на вас десятки тысяч серебра и золота, пытаясь умаслить, а вы просто выкинули их на снег, – произнёс другой мужчина. Он выглядел худосочным и немного неряшливым, обмахиваясь веером и поблескивающими глазами смотря поверх него на Лю Синя. – Я лишь отдал людям то, что вы у них отняли. Подкуп – одно из строжайших запретов для судьи. Вы в самом деле решили уговорить меня на этот пост таким образом? Как интересно, и чья же это идея? – рассмеялся Лю Синь, зло стреляя глазами в ответ. Ещё с утра получив письмо от Дун Чжунши, Лю Синь просто следовал сейчас его просьбе – отвадить от себя гильдию, а заодно и узнать, если получится, кто руководит ей и подстрекает всех этих людей в его отсутствие. Мужчина в красках расписал последствия выбора такого поста, словно опасаясь, что Лю Синь примет это предложение. Размышления Лю Синя прервала Сюн Чанъи, прильнув к его плечу: – К чему сердиться, – надула губы она. Юноша нахмурился, поворачиваясь к ней. Казалось, хмель с новой силой ударил ей в голову. Вчера она не до конца рассмотрела в Лю Сине возможность удачно выйти замуж, однако сегодня, едва он вошел в зимний павильон и все взгляды были обращены на него, она решила вцепиться в него покрепче и не отпускать. В самом деле, разве кто-то из дам гильдии может сравниться с ней? Она красива, богата, что ещё нужно? Думая, что парень слишком скромен, она вцепилась в него сильней, говоря: – Сегодня вы ни разу не взглянули на танцовщиц тем взглядом, которым на них обычно смотрят, и несколько раз я ловила на себе ваше внимание. Я вам нравлюсь? – в лоб спросила она, поставив тем самым Лю Синя в недоумение. Неспособность контролировать себя и желание выйти вперед всех этих женщин могло сыграть сегодня с ней злую шутку, но вряд ли вино, разгоняющее сейчас её кровь, было способно позволить понять ей это. «Что? Я смотрел на гобелен с парящими кабанами на стене! Моя ли вина, что ты сидела прямо под ним?!» – Господин Лю столь молод и нерешителен в отношении женщин, это так необычно, – рассмеялся в веер мужчина. – Мы можем запросто исправить эту оплошность. Вам стоит только сказать, – поддержал его кто-то рядом. Все остальные главы одобрительно закивали. Сюн Чанъи в душе уже вцепилась в глотку каждого из мужчин, что этими словами пытались отвадить юношу от неё. Девушки, стоящие рядом с ними в ярких красивых платьях, смущенно поглядывали в сторону Лю Синя, стараясь привлечь его внимание. Впившись хищным взглядом в соперниц, Сюн Чанъи презрительно скривила губы. Она вдруг подумала, что если после сегодняшнего вечера она заполучит себе этого красивого юношу, то никто и никогда больше не посмотрит на неё свысока. И все эти снобы и ряженые девки, во всем подражающие ей, утрутся раз и навсегда! Вновь развернувшись, она схватила Лю Синя за руку и, не обращая внимания на его хромоту, потянула его на два шага вперед. Разворачивая его ко всем спиной, словно отгораживая их двоих, но позволяя всем этим людям наблюдать, она спросила, поблескивая в предвкушении глазами: – Я вам нравлюсь? Лю Синь задохнулся с новой силой. Нравлюсь? Он даже не понял, что задал этот вопрос вслух. – Да... вы мне… нравитесь. Признаться честно, наши вкусы совпадают не во всём, но, думаю, это поправимо, – женщина убрала веер, глядя на Лю Синя, лицо которого было нечитаемым в этом лунном свете. – Не нужно так переживать, господин Лю, – смущенно улыбнулась она. Лю Синь растерянно кивнул, принявшись оглядываться по сторонам. Увидев нерешительность на его лице, Сюн Чанъи тут же сменила тактику: – Так я вам… нравлюсь? – опустила она глаза вниз, скромно улыбаясь и чуть перекатываясь с пятки на носок. Как и вчера, она была полностью уверена в положительном ответе. Сюн Чанъи была довольно опытна, поэтому знала, как заставить сердце мужчины биться быстрее. Лю Синь был не сведущ в делах любовных – это было видно невооруженным взглядом, поэтому лучшая тактика с таким партнером – разыграть представление о первой нежной влюбленности. Покосившись в сторону, женщина увидела кучку девушек, не отводящих от них своих жадных взглядов. Она знала, что все они в тайне завидуют ей. В этом мире, даже будучи человеком можно сохранять свою молодость на долгие годы и Сюн Чанъи понимала, что по красоте ей нет равных, и они все понимали тоже. Переведя взгляд на отца, стоящего чуть поодаль с остальными главами, она увидела в его глазах одобрение. Мужчина поглаживал седую бороду, словно уже благословляя обоих на брак. Но отчего же Лю Синь медлил с ответом? Так растерялся и был смущен? Не желая наблюдать стыдливый румянец на его щеках, Сюн Чанъи всем своим видом источала терпеливое трепетное ожидание, в душе сетуя на нерасторопного глупого юношу. Лю Синь стоял спиной к главам, сведя брови к переносице, и раздумывал над словом «нравится». Ему нравилось белое грушевое вино и широкие рукава его одежд, которыми он мог взмахивать, показывая своё недовольное настроение, граничащее со злостью; ему нравились баклажаны под острым соусом, капуста напа в кунжутном масле с сычуаньским перцем и лунные османтусовые пирожные; ему нравились мягкие подушки вместо нефритовых и проводить время за чтением книг. Ему не нравились люди, указывающие ему, что делать и манипулирующие им; ему не нравился холод и пустая растрата денег; не нравился запах крови, а также и её цвет и ему определённо не нравилось, когда его держат за дурака. Поэтому он посмотрел в глаза женщине и сказал холодным голосом: – Сожалею, госпожа Сюн, но вы мне не нравитесь. Внезапно подул сильный ветер. Глаза Сюн Чанъи медленно стекленели, а её щеки наливались кровавым багрянцем, покрывая её нежное личико уродливыми пятнами. Долгие мгновения женщине казалось, что эти слова ей попросту послышались. Словно звук тяжелого колокола, до неё дошел смысл сказанного, сопровождаемого тихим хихиканьем стайки девушек в паре шагов от них. Господин Сюн тут же шикнул на них, чувствуя себя донельзя уязвленным. Он стремительно терял статус в глазах остальных глав, что теперь поглядывали на него с усмешкой, увидев освободившуюся дорогу, на которой они вели гонку. Вскинув голову, широко распахнутыми глазами Сюн Чанъи посмотрела на Лю Синя. Не увидев на лице юноши ни тени сострадания или намека на глупую шутку, она вдруг почувствовала нестерпимое жжение в груди от позора, прокатившегося по всему её телу. Вскинув руку с длинными алыми ногтями, она вознамерилась отплатить обидчику, поставившему её в столь неловкое положение. Смотря на несущуюся к нему ладонь, Лю Синь с отстраненным равнодушием внезапно вспомнил, что боль ему не нравится тоже. За цунь, когда ладонь уже готова была достичь его лица, вода в пруду вдруг вспенилась, ринувшись вверх. В следующий миг мутная завеса хлынула на всех стоящих вокруг Лю Синя, сметая их на землю. Послышались крики и праздничные одежды всех этих людей оказались безвозвратно испорченны, как и их увенчанные золотыми коронами прически. Облепленные тиной и водорослями, мужчины и женщины барахтались на снегу, пачкаясь ещё больше. Ни одна капля не задела Лю Синя. Юноша всё также стоял под яблоней, пытаясь понять, что только что произошло. Оглянувшись, и никого не заметив, он предположил, что заклинание дало сбой, о чем и поспешил сообщить во всеуслышание. Главы городов и их родственницы, казалось, вовсе не заметили его слов. Опозоренные и разъярённые, они лежали у ног Лю Синя словно кучка гуев, с ног до головы обтекая нечистотами и источая жуткий смрад. Их губы были настолько плотно сжаты, что они не могли произнести ни звука, безмолвно сотрясаясь от гнева и позора. Лю Синь провёл костяшками пальцев по носу медленным движением, вдыхая запах цитрусов. Кинув последний взгляд на этих людей, он развернулся, оставляя на белом снегу черные выбоины от трости. Тан Цзэмин, лениво откинувшийся на ствол соседнего дерева, прячась в тени раскидистых ветвей, откусил яблоко, смотря на людей внизу. Надоедливый сынок Дун Чжунши, который то и дело называл его своим младшим братом, вместе со своими дружками притащил его на задний двор, заполненный подростками, которые веселились вдали от взрослых, распивая утащенное вино и показывая друг другу похабные книжки. Дун Пинъян так развеселился от выпитого, что пересказывал ту историю с яблоками в карамели всем подряд. И непонятно было – в самом ли деле он пришел в такой неистовый восторг от действий мальчика или же удар его отца выбил из его головы всю дурь. Тем не менее, он выказал своё желание подружиться с Тан Цзэмином при всех, говоря, что ничего в этом нет плохого, ведь их отцы дружат. Расписав точность и меткость Тан Цзэмина, проявленные в тот день, он побудил толпу друзей на то, чтобы уговорить его выстрелить из лука. Мальчик лениво огладил стрелу и натянул тетиву, выпуская пять стрел подряд, все из которых настигли цели, замечая краем глаза, как светится взгляд Дун Пинъяна. Пропустив пару чарок вина, Тан Цзэмин быстро потерял интерес к вульгарным картинкам с женщинами и стрельбе из лука, отправившись на поиски Лю Синя. Наблюдая за развернувшейся картиной, он понимал, что его ифу обладает неспособностью послать достопочтенных особ прямым текстом, но отнюдь не из-за кроткого характера, а чтобы не усугублять конфликт и их положение в Яотине. Вопреки такому мнению Тан Цзэмин бы от души высказал всё, что он думает о них и их детях, но в данный момент ему ничего больше не оставалось кроме как сыграть из-за ширмы вновь. Как только Лю Синь покинул сад, мальчик откинул плод, который тут же угодил на голову кого-то из глав, и поспешил за юношей. Он почти нагнал его на полпути к павильону, когда вдруг согнулся, видя, как с его носа на снег падает несколько капель крови. Поймав ещё несколько из них ладонью, он перевел взгляд на удаляющуюся спину юноши. Тряхнув головой и стерев кровь алыми рукавами, он побежал за ним, чтобы успеть как раз вовремя, отсчитывая секунды. 3…2…1… С берега поднялись залпы огненных вспышек, со свистом ринувшись вверх. В следующее мгновение всё небо собой озарил поразительной красоты фейерверк, пестря разноцветными огоньками и скользя подобно водопаду до самой земли. Грохот и вспышки от залпов озаряли всё вокруг, кружа у полной луны, достигшей наивысшей точки на небе. Задравший голову Лю Синь вдруг почувствовал руки, оплетающие его за пояс. Опустив глаза на Тан Цзэмина, он мягко улыбнулся, крепко обнимая в ответ. Но наибольшей радостью в жизни Лю Синя был Тан Цзэмин, который нравился ему больше всего. – С новым годом, А’Мин. Автору есть, что сказать: Глава, которая должна была быть опубликована 1 января, наконец-то увидела свет после почти трех недель томления ٩(♡ε♡)۶. Хотелось бы обсудить немного моё затянувшееся отсутствие и дальнейший выпуск глав. Я собираюсь взять перерыв, чтобы закончить первый том, над которым я активно работаю в последние дни. Я делаю это не по причине того, что хочу помучить вас перед огнищем (*ﾉωﾉ). Просто там будет много деталей, которые мне придется менять местами. И чтобы довести всё до ума и не вводить вас в заблуждение некоторыми изменениями, я приняла такое решение. На всё это мне потребуется ещё примерно недели полторы-две, я думаю. В это время возможен выпуск ещё пары глав, но это не точно. Что ж… надеюсь, вы не оставите историю в этот перерыв и вернетесь к ней вместе с новыми главами (*/ω＼). Спасибо за внимание!Глава 62. Золотое кольцо
19 января 2021 г. в 21:13
Они стояли у самой кромки воды, наблюдая за парящими рыбами, которые то и дело выныривали из воды, замирая на несколько секунд, чтобы проплыть по воздуху на своих крыльях-плавниках.
– Ты никогда не пел мне раньше, – прервал тишину Тан Цзэмин, чуть отворачивая голову. В спешке он так разволновался, пытаясь остудить разгорающееся нечто внутри, что осушил чарку вина Лю Синя. Вино в самом деле привело его в чувство – сердце уже не билось как сумасшедшее, пытаясь вырваться из груди. А может это был просто свежий воздух – он так и не понял.
– Да я вообще не пою на самом деле, – протянул руку Лю Синь, желая дотронуться до подлетевшей к ним рыбе. Та в ответ нырнула ему в руку, оглаживая ладонь своим гладким светящимся в лунном свете боком.
Решив прогуляться, они побрели вдоль берега. На улице также давали представления для решивших проветриться гостей. И здесь они были более шумными и яркими, чем в зале.
Остановившись понаблюдать за факирами с огненными шарами, которые то и дело взрывались в воздухе конфетти и парящими лентами, Лю Синь то и дело кидал на Тан Цзэмина вопросительные взгляды, указывая ему за спину, где толпилась кучка парней, нерешительно глядящих на него.
– Это ведь сын главы гильдии, Дун Пинъян? – спросил Лю Синь, когда старший мальчик вновь вытолкнул вперед паренька помладше, понукая его подойти к Тан Цзэмину.
Поначалу Лю Синь думал, что неприязнь, вспыхнувшая между парнями, даст виток и в этот вечер, однако он не уловил на лицах детей ни злости, ни ненависти – лишь любопытство и нерешительность.
– Возможно, они хотят подружиться? – Лю Синь снова повернулся к Тан Цзэмину, который всё это время смотрел на него. Вздёрнув уголок губ, мальчик ответил:
– Мне всё равно.
– А’Мин, у тебя совсем нет друзей. Ты должен подружиться хоть с кем-нибудь.
– Ты мой друг. Зачем мне дружить с кем-то ещё? – вскинул брови Тан Цзэмин. – И вообще, ты разве забыл? В тот раз они издевались над Жуши.
Лю Синь кивнул:
– Что ж… в этот раз спеси с них явно поубавилось. Возможно, они переосмыслили некоторые вещи. К тому же, раз ты так умен в своём возрасте, – похлопал он его по плечу, – разве ты не мог бы объяснить им, как правильно обращаться с другими детьми?
Лю Синь вдруг осекся, опуская взгляд на снег, и смотря на него несколько мгновений. Заметив его изменившееся настроение, Тан Цзэмин спросил, наклоняя голову, чтобы заглянуть в его лицо:
– Ты хочешь, чтобы я подружился с ними?
Не поднимая взгляда, Лю Синь всё также отрешенно кивнул, не выныривая из своих мыслей.
Тан Цзэмин выдохнул и развернулся, напоследок опрокидывая в себя остатки вина из чарки Лю Синя пока тот не заметил и всучивая её прислужнику, прося обновить его для юноши. В следующее мгновение отмерший Лю Синь поднял взгляд и нашел им Дун Чжунши в толпе. Мужчина уже смотрел прямо на него, не обращая внимания на представление. Коротко кивнув напоследок, он завел руки за спину и также молча удалился в окружении своих придворных в сторону резиденции. Лю Синь выдохнул, слыша за спиной холодный голос Тан Цзэмина, обращенный к парням:
– Че вам надо?