Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Чоу Лицзы таскался за лекарем как пес на привязи, не чувствуя ног, в отличие от лекаря, для которого такая беготня была только в радость. Сяо Вэнь перебегал от лавки к лавке, что-то безутешно выискивая. Многие торговцы даже крутили у виска пальцем на его вопросы, а некоторые предлагали свои услуги, обещая запрошенное через несколько дней со стопроцентной предоплатой сейчас. Они держали Сяо Вэня за дурака? Они может и нет, а вот Чоу Лицзы в душе спрашивал: этот дурак в самом деле отправился на поиски золотой рыбки для ребёнка? Какая глупость. В этот день было на удивление жарко и безветренно, поэтому даже неугомонный трехжильный Сяо Вэнь утомился после часа безуспешных поисков. Чоу Лицзы и рта не успел раскрыть о предложении передохнуть, как лекарь уже подхватил его за руку и утянул в таверну, которая пользовалась популярностью в этой части города. Места здесь всегда были заняты с самого утра, но широко улыбнувшись местной хозяйке, которая была его постоянной посетительницей, Сяо Вэню удалось выбить им столик на втором этаже у окна. Из приоткрытых створок приятно дул небольшой ветерок, доносившийся с берега, у которого и стояла таверна. С легкой руки лекаря, который не скупился на деньги, их стол тут же был заставлен разными прохладными закусками под щебетание прислужника, который расхваливал блюда. Густой суп из ячменя и тертого картофеля, салаты из сладких трав, шпината и олив, посыпанные толченым сычуаньским перцем. И сразу за этим пошли сласти: персиковый пирог, щедро политый глазурью, запеченные яблоки, благоухающие корицей, и тыквенные пирожные под сахарной пудрой. Чоу Лицзы, уловив запахи еды, удивился было тому, что все блюда были овощными – так он думал до тех пор, пока на стол прямо перед ним не поставили огромное блюдо с улитками под медом и чесноком и запеченного в глине краба, только что выловленного в реке. Сяо Вэнь неловко улыбнулся: – Прости, я знаю, ты не ешь мясо. Просто… на Цинмин я всегда хочу поесть именно эти блюда. Чоу Лицзы удивленно приподнял бровь. Он извиняется за то, что ест перед ним мясо? Парень вдруг вспомнил, что даже на новогоднем банкете лекарь отказывал себе в мясных яствах, позволяя ставить на свой стол только овощи, чтобы не тревожить его острое обоняние. В самом ли деле этот человек был таким добрым к другим, что даже испытывал неловкость от собственных предпочтений? Вот дурак. Чоу Лицзы лишь кивнул, на ощупь придвигая к себе пиалу с рисом и водоросли. Помолчав немного, он сказал, слыша, как лекарь напротив тихо стучит палочками: – Ты так внимателен к другим людям. – А? – приподнял голову Сяо Вэнь, краем глаза подмечая, как кусок краба с «плюхом» падает с его палочек в миску, так и не добравшись до рта. – А… я не всегда таким был. Это всё Лю Синь. Он никогда не показывал недовольства в отношении мясных блюд на столе, но чем больше я узнавал его, тем чаще стал подмечать, что он старается окружить себя сильными запахами, чтобы перебить аромат мяса. В конце концов, я понял, что веду себя грубо, заставляя своего друга испытывать мучения за столом, поэтому, когда мы вместе обедаем, я стараюсь исключить мясную еду. Чоу Лицзы свел брови к переносице: – Но разве это не его выбор? Зачем подставиться и лишать себя того, что тебе нравится? Сяо Вэнь улыбнулся, промакивая губы салфеткой: – Это обычное уважение. Он также отказывается ради меня от жареной карамели и вишневой глазури, зная, что я не люблю их приторный запах. Чоу Лицзы, казалось, помрачнел после этих слов ещё больше. Сделав глоток чая, он сказал: – Вы так близки с ним. Лекарь выдохнул с грустной улыбкой: – Да, верно… Только в последнее время он начал отдаляться от меня. Наверное, Гу Юшэнг прав, я слишком навязчив. После того, как я предложил дать ему второе имя, он словно... – Сяо Вэнь сделал жест рукой и поник, уже без удовольствия ковыряясь палочками в еде. Парень напротив вскинул брови и улыбнулся уголком губ: – Как можно отказаться от второго имени? Это ведь такая честь, получить его от кого-то столь образованного и прославившегося, как ты. Сяо Вэнь неловко рассмеялся, почесывая затылок: – Дни моей славы в прошлом. Сейчас я обычный лекарь без чина и положения. И пусть я являюсь тройным юанем¹, сдав императорский экзамен и войдя в пятерку лучших, моё положение сейчас нельзя назвать чем-то выдающимся. Чоу Лицзы замешкался, не зная, как правильно обращаться к таким людям. По всей империи ходили слухи о пяти тройных юанях, которые блестяще сдали императорские экзамены, освоили шесть искусств² в совершенстве и перед которыми были открыты все двери. К несчастью, почти все имена этой пятерки были мало кому известны. Все эти люди были разных возрастов и положений и не любили выходить в свет. Лишь один из них – великий южный мастер купался в своём положении, набирая к себе сотни учеников каждый год. Его щедрость и самодовольство дошли до поистине впечатляющих масштабов, и в конце концов всё это вылилось в то, что открыв двери для многих, он основал свой орден, разросшийся до пятидесяти городов. В них также были свои школы и монастыри, учащие людей по его наставлениям. Говорят, эта школа извечно находилась под атаками и вызовами школ куда меньше, которые старались отстоять своё звание лучших в империи. Однако, никому ещё не удавалось выиграть у них ни единого соревнования за сотню лет. За последние двести лет был только один человек, сдавший этот экзамен, должно быть, им и был Сяо Вэнь. Чоу Лицзы поднял удивленные глаза на лекаря, который прихлебывал сейчас суп и мурчал что-то себе под нос. Он спросил: – Тройной юань? Значит ты в самом деле… Великий Учитель?.. Наставник? Сяо Вэнь вытер руки шелковым зеленым платком и улыбнулся, с прищуром глядя на реку: – Я должен был им стать, но так и не обзавелся учениками, а тот, кому я предложил это, отстранился от меня сам. Чоу Лицзы замолчал на несколько минут. Сяо Вэнь склонил голову к плечу, с удивлением подмечая понурый вид нового друга. Солнечный свет косыми лучами делал черты лица парня более мягкими и плавными. В обычные дни он был хмур и часто смотрел в пол, сейчас же его глаза были устремлены куда-то за плечо Сяо Вэня и мужчина ловил редкие моменты этого невидящего взгляда, наслаждаясь им. Пшеничное поле в солнечную погоду. Так красиво, – подумал Сяо Вэнь, приподнимая уголки губ в легкой полуулыбке. Находясь в каждодневной суете, он и забыл, когда видел эти глаза в последний раз, несмотря на то, что Чоу Лицзы часто был рядом. Чем больше он смотрел в эти глаза, тем сильнее чувствовал, как сердце сладко сжимается от чувств, что проникали в него вместе с этими едва движущимися колосками на легком ветру. Такой хорошо сложенный парень, выставленный на всеобщее обозрение, находился всего на расстоянии вытянутой руки от него. Больше всего на свете в этот момент Сяо Вэню хотелось к нему прикоснуться, но, даже находясь в оковах чувств, он понимал, что это будет перебор для всегда отстраненного Чоу Лицзы. Парень только недавно перестал отстраняться от его руки в прогулках по городу. Наверное, для него будет потрясением, накрой он сейчас его ладонь своей. Но ему так хотелось этого, что он едва остановил руку, ползущую по столу в сторону парня. Пальцы Чоу Лицзы дрогнули. Чуть сведя брови к переносице, он словно вынырнул из своих мыслей и уверенно сказал: – Я никогда не ел улиток, но мне хочется попробовать. Сяо Вэнь растерянно моргнул и с пару секунд судорожно размышлял, о каких улитках шла речь, если сам он словно до сих пор находился на пшеничном залитом светом поле. В следующее мгновение поборов желание шлепнуть себя по лбу, он улыбнулся и принялся извлекать моллюсков из раковин. Он даже сам подал парню первый сладкий кусочек, держа тот на изящной маленькой ложке, игнорируя смущенное ворчание. За этим последовал запеченный в глине краб, и Сяо Вэнь помог Чоу Лицзы разбить хрупкую золотую корочку, под которой таилась волокнистая белая мякоть. Затем они перешли к сладостям, и он опять позаботился о нём, отрезав от персикового пирога сочный кусок и с улыбкой положив его на тарелку. Всё подкладывая и подкладывая новую снедь парню, Сяо Вэнь без умолку рассказывал истории о созданиях этих рецептов, которые пришли в этот город со всех уголков империи. Но к этому времени Чоу Лицзы уже настолько наелся, что сумел управиться только с тремя маленькими тыквенными пирожными, невзирая на то, что они очень ему понравились, отчего Сяо Вэнь пришел в восторг. Он как раз подумывал, не взяться ли за четвёртый, когда по взмаху руки лекаря на скамью рядом с ним поставили большую миску, на которую он принялся складывать крабовое мясо и очищенных улиток. Ча, лежащий у их ног, повел носом и тут же увидел, как Сяо Вэнь манит его к себе. Недоверчиво рыкнув, он приблизился, тяжело переступая лапами. Остановившись перед мужчиной, он мрачно сверкнул глазами, на что лекарь только положил теплую ладонь ему на макушку, почухивая меж ушей. Черные глаза пса распахнулись, и он снова зло оскалился, а его хвост тут же принял вид трубы со вставшей дыбом шерстью. Не обратив внимания на злые порыкивания собаки, Сяо Вэнь пододвинул к нему миску и снова повернулся к парню, который выглядел не менее удивленным, чем его пес. Ча с наслаждением вгрызался в сочную мякоть, всё ещё издавая злое рычание, но его хвост то и дело радостно трепыхался за спиной, отбивая глухие тяжелые удары о пол, показывая истинные эмоции своего владельца. Они выпили по чашке ароматного белого чая, прежде чем возобновить поиски, в которых Чоу Лицзы по большей своей части не участвовал, не желая тратить время и силы на чужие прихоти. Он всё ещё считал это глупым – таскаться по городу из-за желаний маленького чудака. Яотин, как торговый город, пестрил разнообразием рынков и торговых палат. Здесь было всё и на любой вкус. Шелка струились и кружились вокруг людей, заманивая к лавкам поближе, соблазняя рассмотреть диковинный товар и выложить несколько золотых на загребущие руки торговцев. Неискушенному путнику могло показаться, что он попадает в сказку в этом месте и выйти отсюда без трофея никак не удастся. Вот только трофеи эти копились и копились, поэтому многие выходили с рынка едва ли не расплюснутые под тяжестью купленного. Нужно было обладать недюжинными силами, чтобы противостоять зазываниям и разномастным товарам, что так и манили глаз. К несчастью Чоу Лицзы, Сяо Вэнь не обладал этой силой – изначально ничто не интересовало беспокойного лекаря, кроме золотой рыбки, о которой он выспрашивал, перебегая от лавки к лавке, но даже он не смог удержаться от покупки некоторых вещей. Сяо Вэнь остановился возле одного из прилавков, забитого мешочками со специями разных цветов и вкусов; и как бы сильно он не старался, удержать громкий чих ему не удалось, из-за чего все свёртки из его рук тут же попадали. Чоу Лицзы раздраженно закатил глаза и согнулся, чтобы подхватить их, что-то ворча себе под нос, а когда снова выпрямился, то понял, что лекаря рядом уже не было: через проход от них стоял прилавок, увешанный разноцветными тканями, и Сяо Вэню вдруг нестерпимо захотелось погладить их все. Рядом с ним был и Ча. Отбивая стук хвостом и довольно сверкая глазами, он спокойно сидел со свертком-бантиком на голове, вывалив длинный язык. Скупив три свертка красной парчи, на вопрос Чоу Лицзы лекарь ответил, что пошьет из них новые подушки и даже подарит парочку из них ему вместе с лежанкой для Ча. Пёс радостно взвыл, но тут же умолк под пальцами на загривке. Беготня со свертками продолжалась без малого пару часов, пока на очередной вопрос Сяо Вэня о золотой рыбке один из торговцев вдруг озлобленно не хмыкнул: – Золотая рыбка? – презрительно глянул на лекаря пожилой мужчина с длинными бровями и бородой. Лицо его было землисто-серым, а маленькие глазки то и дело зло сверкали сквозь прищур в сторону лекаря. – Вам богатеньким господам заняться больше нечем? Пошел прочь отсюда! Даже если б я знал – не сказал бы. В такой день думать о развлечениях и отвлекать людей от дел! Сяо Вэнь опешил на несколько секунд, и уже хотел было ответить в тон, но осекся в последний момент. Он и сам не заметил, как свернул к палаткам с ритуальными принадлежностями. На этой части рынка было значительно тише и спокойней, а мрачная атмосфера так и витала вокруг этого места. Сегодня был поминальный день, и недавние произошедшие события влияли на чувства людей в Яотине, а тут он со своей рыбой и глупыми вопросами, да ещё и с улыбкой до ушей. Посмотрев в покрасневшие глаза мужчины, Сяо Вэнь тихо выдохнул и виновато склонил голову: – Прошу меня извинить, – с этими словами он потянул Чоу Лицзы за рукав, отводя от прилавка. Идя вслед за понурым Сяо Вэнем, который выглядел как побитая собака, парень, в конце концов, не сдержал тихого фырканья. На что он вообще надеялся? Золотых рыб отродясь не водилось в Лиюй. Скорее всего, тот мальчишка заметил в воде отблеск камня или стекляшки, приняв её за рыбу, вот и нырнул в реку, пытаясь достать ту со дна. Сяо Вэнь всегда представал перед ним образованным и умным человеком, способным воспроизводить своим ртом такой поток ученых слов, что иной раз у Чоу Лицзы голова шла кругом. В противовес этому лекарь вообще не разбирался в некоторых мирских вопросах. Словно зашоренный осел, он пер вперед, желая заполучить золотую рыбку. Для него словно не было слова «нет». Он настолько привык получать всё, что душа пожелает? Или же был настолько глупым, что поверил словам шестилетки о золотой рыбке, которую тот якобы видел? Чоу Лицзы нахмурился. Гнетущее настроение лекаря словно перебросилось на него, свербя теперь где-то в подкорке. И почему это должен быть именно он, а? Они сидели на набережной, над которой проплывала стая воздушных змей, управляемыми бегающими детьми. Слыша детский смех, Сяо Вэнь падал духом всё больше и больше с каждой минутой. Как он посмеет явиться на праздник, не выполнив обещания, данного больному ребёнку? Чоу Лицзы нарушил молчание, когда ему надоели тяжелые вздохи лекаря: – Я устал и возвращаюсь домой. Что-то порыкивающий возле лекаря Ча тут же подошел ближе к парню, подставляясь под его руку. Сяо Вэнь повернул голову, растерянно глядя на Чоу Лицзы. Не найдя, что ответить, он просто кивнул, проглотив вздох: – Прости, что выдернул тебя сегодня. Думал, мы вместе посетим приют. Юноша стоял ещё несколько мгновений, поджав губы, после чего резко развернулся и ушел. Золотая рыбка… не такая уж редкость для всех мест, в которых побывал Сяо Вэнь за всю свою жизнь. Но как оказалось, не для Яотина, в котором отродясь таких не водилось. Сяо Вэнь ненавидел нарушать обещания, поэтому чувствовал себя теперь так, словно на него сбросили огромный валун. Он даже не мог встать сейчас с этой лавки и отправиться домой, чтобы скрыться от всех. В такой день мало кому хотелось быть одному. Даже те торговцы, перебарывая своё горе вышли сегодня на улицы, понимая, что тоска и печаль по погибшим поглотит их в этот день. Рынок был почти пуст, но находясь рядом с другими людьми даже там не чувствуешь себя одиноким. Сяо Вэнь сидел на берегу до тех пор, пока солнце не поднялось на высшую точку на небе и пока его самобичевание не превысило все допустимые для него нормы. Решив, что завтра же с утра отправится в приют, чтобы принести извинения, он снова вздохнул. Сегодня не было смысла там появляться – с пустыми руками, он лишь омрачит этот день ещё больше. Детям и так было непросто в первый год без родителей, ни к чему усугублять их горе ещё и неоправданными ожиданиями. С такими мыслями Сяо Вэнь встал и повернулся, чтобы направиться в сторону дома. Сделав несколько шагов и смотря себе под ноги, он вдруг наткнулся на пару черных сапог, расшитых узорами по бокам. Подняв взгляд чуть выше, он распахнул глаза, встречаясь взглядами с маленьким золотым карпом, зависшим в небольшом резервуаре с водой. Тонкие плавники кружились вокруг прекрасной маленькой рыбки, когда она принялась плавать по кругу, словно красуясь и подставляя под солнце свои золотые бока. Чоу Лицзы цыкнул, выдыхая и отводя глаза: – Поторопись, мы опоздаем на праздник. Сгрузив Сяо Вэню аквариум, он повернулся в сторону приюта. Сяо Вэнь отмер через пару мгновений, спеша за ним. Заглянув в лицо парня, он растянул губы в широкую улыбку. Удивление и благодарность распирало его грудь, поэтому только через несколько секунд ему удалось пораженно выдохнуть: – Как тебе удалось найти её? Я же все лавки оббегал! Чоу Лицзы кашлянул, скрывая усмешку: – Я ведь слепой, меня пожалели. Проходя по торговой площади, Сяо Вэнь был так увлечен маленькой рыбкой, что даже не заметил нескольких испуганных взглядов, обращенных в сторону Чоу Лицзы. А тот самый старик, что ещё недавно накричал на лекаря, держался за шею с красными отметинами, пытаясь утихомирить дрожь в коленях. Едва он увидел идущего юношу, как тут же юркнул за занавеску, прячась за ней. Прибыв в приют, Сяо Вэнь вручил выздоровевшему мальчику золотую рыбку. Сяо-Лунь так обрадовался, что снова разрыдался во весь голос, открывая обзор на свои зубки с небольшой щелью между ними. Утирая слезы рукавом, он отблагодарил лекаря поклоном до земли, на что мужчина покачал головой, отвечая с улыбкой: – Скажи спасибо старшему брату Чоу, ведь это именно он нашел её. Без него я бы точно не справился. Парень тут же напрягся, а улыбка на его лице задеревенела. Быстро отмерев, он тихо рассмеялся, отмахиваясь раскрытой ладонью: – Всё совсем не так. Но мальчик тут же повернулся к парню, всхлипывая в его сторону. Поставив аквариум на стол, вокруг которого тут же столпились дети, он бросился к Чоу Лицзы, обнимая за пояс. – Старший брат! Спасибо! Спасибо! Сяо Вэнь обнажил белоснежный ряд зубов, глядя на парня, который не знал, куда себя деть от смущения. Неловко опустив руки, Чоу Лицзы похлопал мальчика по голове и отстранил от себя, подталкивая в спину, отправляя к другим детям. ______________________ 1. 三元 (sānyuán) – дословно «трижды первый» – Тройной Юань. Во времена династии Мин и Цин императорская экзаменационная система была разделена на три этапа: провинциальный экзамен, столичный экзамен и дворцовый экзамен. Титулы лучших ученых на каждом экзамене были известны как Цзеюань (解元), Хуэйюань (会元) и Чжуанъюань (状元). Таким образом, тройной Юань – это лучший ученый, тот, кто пришел первым на всех этих экзаменах. 2. 六艺 (liùyì) – шесть искусств – основа системы образования молодых аристократов периода Чжоу. Образованным среди аристократов считался тот, кто в совершенстве освоил искусства: выполнения ритуалов, игры на музыкальных инструментах и понимания музыки, каллиграфию, стрельбу из лука, управление колесницей и овладел счетными навыками.