Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Пограничная северная застава. Весть о том, что остатки северной армии перешли под контроль восточного князя, распространились по всем землям. К границе тут же стянулись несколько сотен северян, разбросанных по империи, выражая желание вступить в ряды воинов. Среди последних новоприбывших самые старшие были уже взрослыми: по шестнадцать и семнадцать лет прошло с тех пор, как они получили первое имя. Один даже встретил двадцатилетие. Но в основном здесь собрались зрелые мужчины и женщины, крепкие на вид и с неутихающей жаждой в глазах. И, несмотря на то, что оружия в руках до этого они не держали, будучи простолюдинами, они с покорностью и внимательностью следовали приказам главнокомандующего, который тренировал их день ото дня на протяжении вот уже трех месяцев. Парень, лет четырнадцати, следил за ними с балкона сторожевой башни, прислушиваясь к раздражённому голосу и ругательствам, с которыми Люй Бувэй размахивал копьями и железными тренировочными мечами, показывая молодняку азы ближнего боя. Мальчик сказал, цепляясь за перегородку и отскабливая от неё облупившуюся темную краску: – Я тоже хочу вступить в ряды воинов. Он был высоким и стройным, в темноте ему можно было дать лет шестнадцать, однако как только солнечные лучи опускались на землю, он не выглядел и старше тринадцати из-за своих больших сияющих глаз с невинно опущенными внешними уголками и миловидного лица. Тонкие губы поджались, когда мальчик почувствовал треплющий его волосы ветер. Проведя ладонью по черной налобной ленте в цунь шириной и расправив длинные полосы за спиной, он обернулся к мужчине. Фу Линцзяо затачивал очередную стрелу, сидя на грубо сколоченном стуле. Медленно скобля лезвием с тихим «шиком» по стали, он ответил, так и не подняв глаз: – Ты ещё ребёнок. Лучше позаботься о своей матери, у неё никого кроме тебя не осталось. Мальчик вздохнул, снова отворачиваясь к перилам и поднимая взгляд на гору Фэн впереди. Если присмотреться, даже отсюда были видны огни поселения. Хотя незнающему могло лишь показаться, мальчик отчетливо видел свет вдалеке, а если прищуривался, то даже мог разглядеть снующих меж деревьев людей. Защитный барьер закрывался лишь на ночь, позволяя людям бродить по ущелью в поисках дичи или ягод. До этого времени ещё была пара часов. Уличив момент этим вечером, мальчишка снова спустился с горы, чтобы провести несколько часов на границе и понаблюдать за тренировками. Люй Бувэй вечно кричал на него, прогоняя и говоря, что детям здесь было не место, а уже о тренировочных мечах чтобы тот и думать забыл. Поэтому, не желая сегодня слушать очередные крики главнокомандующего, мальчик тенью проскользнул в сторожевую башню, где по обыкновению нес свою вахту командир отряда лучников. Мужчина более снисходительно относился к его стремлению стать воином, не разделяя точку зрения своего друга. Мальчик снова опустил глаза на людей внизу. Двор ожил и то и дело до вышки башни долетали стук тренировочных мечей и лязганье копий, слишком уж часто прерывавшиеся вскриками боли и руганью сквозь зубы, когда удар приходился по телу того или иного новобранца. Люй Бувэй расхаживал среди молодняка, – лицо его сатанело с каждым взмахом мечей юных воинов, – и ругал всех и каждого, недовольный сегодняшней тренировкой. Маленький северянин в последнее время часто видел главнокомандующего таким раздраженным. – Нет, – рыкнул мужчина. – Нет. Нет. Нет и нет! Ай ну вас… черт блядь… – Они не очень хороши в бою, – с сомнением проговорил мальчик и почесал за ушами маленького волчонка, сидящего рядом с ним. Зверь в это время был занят куском мяса, вгрызаясь хоть и маленькими, но уже смертоносными зубками в кости, дробя их с хрустом. Серый мех волчонка встал дыбом, когда он вдруг услышал тяжелые шаги на лестнице, и уши его тотчас встали торчком. Мальчик запаниковал, отступив. В следующую секунду, распахнув двери, на смотровую площадку ввалился Люй Бувэй, сверкая злыми глазами и хмуря кустистые брови. – Опять ты здесь, – сплюнул он. Устало махнув рукой в сторону мальчишки – сейчас не до него – он провел по своей короткой бороде рукой и отстегнул меч, висящий на поясе. Подхватив со столика возле лучника полупустую горлянку с байцзю, он тяжело рухнул на стул и сделал два больших глотка. С наслаждением прикрыв глаза и утерев несколько капель со рта рукавом, он выдохнул: – Вот это настоящая выпивка, а не та южная моча, которую хлебают в императорских землях. Переведя взгляд на мальчика, который пытался слиться со стеной, он протянул ему горянку, со словами: – Выпей, малец. Мальчик тут же заинтересованно стрельнул глазами в сторону протянутой руки. Никто в деревне ни разу не позволял ему выпить, даже чтобы согреться в зимнюю пору. Его отчего-то недолюбливали, как и его мать. Будучи совсем ребёнком, он не понимал этого, а став старше, стал подмечать, что люди словно старались держаться от них поодаль. Даже их небольшой домик, состоящий из внутренней комнаты и нескольких ветхих пристроек, стоял на отшибе деревни. И хоть жители не причиняли им вред и помогали, когда было нужно, теплой дружбы меж ними отродясь не водилось. На все вопросы его обычно молчаливая мать только поправляла ему налобную ленту и улыбалась, говоря, что если он вырастет прилежным и добрым человеком, его заслуги смогут изменить их шаткое положение. Посмотрев на мужчину, мальчик принял горянку и сделал большой глоток, полагая, что если он стоически выдержит испытание крепким алкоголем, то мужчина рассмотрит в нем взрослого и позволит присоединиться к армии. А там уже дело за малым – он станет воином, прославится, получит чин и положение и выполнит желание матери. И даже перевезёт её в один из прекрасных вольных городов, о которых мельком слышал от местных. А может и на восток, если уж совсем вознесется на службе. Горькая обжигающая жидкость опалила всё горло, огнём оседая в желудке. Распахнув глаза, мальчишка тут же согнулся, яростно кашляя и отплевываясь. Жжение всё не проходило, пока маленький волчонок не заскулил, подсовывая ему носом плошку воды, стоящую на столе. Подхватив её, мальчик жадно осушил ту в три глотка, переводя дыхание. Люй Бувэй громко расхохотался, хлопая себя по колену, видя раскрасневшееся лицо ребёнка. Маленький северянин надулся, утираясь рукавом и почухивая волка меж ушей. Главнокомандующий отсмеялся и перевел взгляд на лучника, который всё также мрачно точил свои стрелы, не принимая участия в веселье. Закатив глаза, Люй Бувэй спросил, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула: – Всё ещё не согласен с распределением? Фу Линцзяо тяжело выдохнул и остановился. Подняв глаза на друга, он ответил: – Я всё никак в толк не возьму, зачем нас перебрасывают в вольный город? Давно ли мы стали личной охраной восточного князя? Люй Бувэй тут же помрачнел лицом: – Если генерал приказал, мы должны подчиниться. Он знает, что делает. – Тогда почему он не призвал своё восточное войско для этого дела? Ты разве не считаешь это странным? Главнокомандующий прикрыл глаза и откинул голову на спинку стула, отвечая: – Мы с тобой – лишь подчиненные, которые должны следовать приказам. Генерал – вышестоящий по званию, не нам оспаривать его решения. Приказ есть приказ. Лучник сплюнул, тяжелым голосом говоря то, что давно лежало на сердце: – Мы были лучшими среди воинов севера, а сейчас превратились в сторожевых собак, готовых на всё, ради кости. Посмотри на герб нашего правящего клана! Там ярый белый волк, а не пёс! – Клана Тан больше нет! Они все погибли, – тяжелым голосом сказал Люй Бувэй, поджимая губы. Маленький серый волчонок с довольным воем впился в кость, с хрустом дробя её. Посмотрев на него, лучник продолжил: – Нам нужны люди здесь, на границе. Генерал увел лучших в вольный город, а второму позволил взять остальных годных парней. Они теперь за много ли отсюда. Многие не вернутся назад, пойди что не так, и князь знает об этом. Но думаешь, ему есть до этого дело? Полагаю, поэтому он и не призвал восток, – помолчав немного, он продолжил: – Хотя может и потому, что заклинатели не пойдут за человеком, каким бы прославленным он ни был. Так что остаёмся только мы, те, у кого нет выбора, – Фу Линцзяо сжал зубы и посмотрел в сторону тренировочной площадки. – Мы набираем новобранцев, но для чего? Разве нам нужна война? Почему остатки севера должны рисковать собой ради помыслов чужого нам князя? – Хватит! – оборвал его Люй Бувэй, вскакивая с места. Принявшись мерить небольшую площадку широким шагом, он походил на зверя в клетке. – Князь оказал нам неоценимую помощь! Ты забыл, кто вытащил нас из тюрьмы и навел здесь порядок, казнив сучьих выблядков во главе с бастардом Ли?! Мальчик, сидящий рядом с волчонком, переводил растерянный взгляд между мужчинами. Они говорят о генерале Гу? – вскинулся он и взгляд его вдруг наполнился благоговейным свечением. Ещё в те дни, когда до горы Фэн, отрезанной от внешнего мира, дошел слух о том, что великий генерал Гу вернулся, мальчишка тут же поспешил спуститься, несясь со всех ног. Но как бы быстро он ни бежал, всё, что он успел увидеть, – лишь четверых всадников на пригорке, которые в следующую секунду скрылись из виду. Иногда, когда было совсем худо, мальчик вспоминал, что, кажется, видел профиль широкоплечего мужчины в самый последний момент перед тем, как его черные волосы мазнули по горизонту, оставляя за собой лишь пригорок и чистое синее небо. После того самого дня тигров на горе маленький северянин больше не боялся. Разве могли эти звери, что пугали его с самого детства, и впрямь быть столь свирепыми и жестокими, если именно они красовались на знаменах клана Гу? Маленький северянин вырос на рассказах о генерале, подслушивая разговоры старших мужчин, которые раз в году собирались у большого костра и пересказывали события тех двенадцати ночей, не позволяя себе забыть. Некоторые из них, кто был свидетелем пришествия генерала в ту ночь, делились восхищением мощью этого человека. Мальчик, убегая из дома и затаившись в тени, жадно ловил каждое слово. Эти истории быстро стали его любимыми и каждый год он ждал этих мгновений, чтобы снова послушать о могучем воине. А в этот год, услышав, что тот вернулся, не мог объяснить свою радость, несясь вниз по горе. Быстро прибившись к воинскому братству, мальчик нашел в них рассказчиков куда лучших, чем старейшины его поселения. Один Люй Бувэй чего стоил с красочными рассказами не только о двенадцати днях, но и о целых годах в обществе генерала! Мальчик всё чаще и чаще стал спускаться с горы, ловя моменты особо хорошего настроения главнокомандующего, чтобы вновь окунуться в истории. Подняв взгляд на мужчин, маленький северянин серьёзно сказал: – Генерал знает, что делает. Мы просто должны верить ему. Люй Бувэй кивнул, вновь опустился на стул и откинулся на спинку, потирая висок. – Через четыре года нас переправят на восток, а до тех пор, мы должны охранять север. Фу Линцзяо долго молчал, смотря в сторону востока, после чего прищурился и сказал: – Было соглашение на пять лет провианта для поселения на горе Фэн. Скажи мне, мальчик, – повернул он голову, – когда обозы с зерном прибывали в последний раз? Северянин опустил голову, поглаживая волчонка меж ушей. Тяжело вздохнув, он ответил: – Последний прибыл ещё до начала зимы. Фу Линцзяо перевел взгляд на Люй Бувэя, с выражение повторяя: – Ещё до зимы. Главнокомандующий закурил трубку и отвернул голову, смотря в темное звездное небо. Выдохнув сизую струйку дыма, он сказал: – Обозы могли быть перехвачены, знаешь ведь, в этих землях сейчас неспокойно. В любом случае, поселение не голодает, весна наступила. На горе полно дичи и ягод. Лучник засунул свой нож за пояс и поднялся, опираясь руками о перегородку. Он сказал: – По его приказу мы выяснили всех недовольных нынешним монархом правителей малых и больших городов в округе. Он хочет развязать войну. Люй Бувэй выдохнул дым и ответил: – Я с ним согласен. Империя должна заплатить за то, что сделала. Фу Линцзяо сказал глухим голосом, так и не повернувшись: – Я всё думаю о том, что если существует приказ об истреблении северян, подписанный рукой Его Величества, то как же так получилось, что мы всё ещё живы? Услышав, что все звуки за его спиной стихли – не было даже тяжелых выдохов дыма – мужчина продолжил: – Наша граница разбита, здесь лишь жалкая горстка людей, половина из которых оружия в руках никогда не держали. К нам может подобраться любой и тем более гвардия. Почему же тогда Император никого не послал истребить нас, последних воинов севера? Мы здесь, как на ладони. Фу Линцзяо медленно обернулся, глядя на главнокомандующего, который замер с трубкой у рта. Мальчик тоже притих, как и его волчонок, оставивший кость. Люй Бувэй сказал тяжелым голосом, поднимая темные глаза на друга: – Линцзяо, ты… – Я не хочу воевать и рисковать остатками наших людей в чужой войне. Ты знаешь, какие слухи ходят о генерале Гу в империи. Он был мятежником и клятвопреступником! И сейчас он снова хочет собрать армию и повести её на Цзиньдао! Искры жженого табака рассыпались по полу, когда Люй Бувэй взметнулся со своего места, хватая лучника за грудки. – Ты!.. Он не успел договорить, когда его прервал звук горна, разносящийся по всей округе. Оба мужчины впились друг в друга распахнувшимися взглядами и тут же бросились к выходу. Горн, предвещающий о нападении, не разносился в этих землях больше тринадцати лет. Маленький северянин спешил как мог за мужчинами, едва не спотыкаясь на крутой лестнице и прижимая волчонка к груди. Вылетев на улицу, он увидел неразбериху и бегающих туда-сюда солдат, на чьих лицах отчетливо виднелась паника. Люй Бувэй в несколько широких шагов достиг горниста – мальчишку, лет шестнадцати, – и вздернул его за шкирку. – В чем дело? Щуплый парнишка тут же уставился на главнокомандующего и воскликнул: – На нас что-то движется! Люй Бувэй повернул голову к западу, глядя на холмы и редкий лес впереди. Горнист выкрикнул: – Не со стороны императорских земель! Во взгляде главнокомандующего взметнулись тени сомнений и растерянности, через секунду сменяясь чернотой. Обернувшись в сторону густого темного леса, отделенного от границы васильковым полем, он прищурился и спросил: – Докладывай. Парень крепче сжал сигнальный горн и выступил на два шага, отвечая: – Я нес вахту на сторожевой вышке, когда увидел свет в лесу. Десятки огней то вспыхивали, то потухали, стремительно двигаясь в нашу сторону! Все, кто слышал слова горниста, замерли и обратили взоры в сторону густого темного леса. Через мгновение вся граница погрузилась в безмолвную тишину. Стало так тихо, что не было слышно даже пения цикад, сопровождавших армию все дни и ночи напролет. Люй Бувэй медленно поднял руку, отдавая приказ к построению. Все две сотни оставшихся северян выстроились в шеренгу по двое, похватав первое попавшееся оружие. – Возможно, это выжившие люди, – сказал главнокомандующий. А может и дикие звери, – добавил он про себя. – А может и что похуже. Ранняя весенняя ночь подкралась незаметно; небо было черным и мириады звезд мерцали среди облаков. Через несколько минут, когда главнокомандующий уже хотел послать людей на разведку, в чернеющем беспросветном лесу вдруг появились первые огни. Два горящих ока уставились из темноты на войско, созерцая, словно безмолвный зверь, затаившийся для атаки. Люй Бувэй отдал сухой приказ, не сводя глаз с леса: – Развернуть баллисты. – Развернуть баллисты! – вторил ему какой-то солдат громким голосом и с десяток людей тут же бросились к двум орудиям, направленным в сторону императорских земель. Маленький северянин спрятался меж больших коробов с остатками зерна, опустив руку на макушку встревоженного рычащего волчонка. Он во все глаза всматривался в темноту ночи, но как бы ни пытался, ничего рассмотреть не мог. Фу Линцзяо щелкнул пальцами и рассыпал искры огня перед собой, опуская в пламя наконечник стрелы. Туго натянув тетиву и что-то прошептав, он спустил её в сторону леса. Древко с тихим свистом прорезало мглу. Оперение разразилось пламенем света, огненным хвостом вспыхивая посреди василькового поля, несясь за стрелой и освещая пространство. Внезапно несколько силуэтов обрели четкие контуры на фоне огненного пламени. Люди в глубоких капюшонах, сидящие верхом на конях, неподвижно остались на месте, не делая ни шагу из леса.