Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Взгляд Тан Цзэмина, которым он бездумно бродил по стене, замер на одной трещине. Кровь в голове зашумела как штормовые волны с приливом, когда он спросил: – Как это возможно? Лю Синь чуть нахмурился, воскрешая в памяти всё, что ему было известно, и сказал: – Это можно сделать, когда тело ослаблено или перенапряжено. Ван Цзянь говорил, что ранее на поле боя такое было не редкостью и происходило сплошь и рядом, особенно при борьбе с темными заклинателями, которые не чураются применять такие техники. Однако незаконное использование чужих сил карается очень сурово, вплоть до разрушения золотого ядра преступника – это страшная мучительная боль и лишение, после которых невозможно вернуться в заклинательский мир. Тан Цзэмин не мог унять охватившую всё тело дрожь. Он спросил просевшим голосом: – …И какие последствия для того, у кого отняли силу? – Она всё равно чувствует связь со своим владельцем и рвется к нему, потому как ци – это не только сила. Это сама суть человека, его природа и моральные качества; его часть, напитанная естеством своего истинного владельца. Лишаясь даже малой доли её, человек становится неполноценным. Это как… – задумался Лю Синь на мгновение. – Как отобрать перья у феникса. Некоторые сходят с ума, оставшись обессиленными, или встают на тёмный путь, желая подчерпнуть на нём силы для борьбы со своим врагом. Полностью отнять энергию тела нельзя, только лишь часть, но это значительно ослабит его, – выдохнул Лю Синь, согнувшись над книгой и ведя пальцем по тексту. – После такого, человека ждет безумие от искажения ци, которая не может найти свою часть и жрет его изнутри, чтобы восполнить потерянное, а после и смерть. Таким образом, люди, использовавшие это заклинание, могут привязывать к себе других насильно, не давая им уйти далеко. Я читал, что подобным контролем ранее уводились целые армии, после чего это заклинание было стерто из памяти всех его использовавших третьим Императором правящего клана Цзинь. Только приближенная гвардия Его Величества знает об этом способе, как и он сам. Глаза Тан Цзэмина наливались кровью с каждым словом юноши. Опустив их на свою подрагивающую ладонь и сжав её в кулак, он едва контролируя голос, задал новый вопрос: – Может ли заклинатель без сил провернуть такое? Лю Синь задумчиво облизнул кончики пальцев и перелистнул страницу, не отрывая взгляда от текста. Ему и невдомек было, что его слова в эти самые секунды переворачивают мир мальчика с ног на голову, разжигая в нем такую лютую ненависть, что она едва сдерживалась, желая вырваться наружу и поглотить одного конкретного человека. Лю Синь продолжил рассказывать отстранённым голосом, параллельно вчитываясь в текст: – Ну… если у него где-то завалялся талисман, заряженный его энергией, то хватит и капли крови, чтобы заклинание сработало. «Гу Юшэнг»… – произнесённое про себя имя было наполнено ядом и презрением, как самое злое проклятье. Словно в духовное море ци плеснули огненной магмы. Тан Цзэмин молчал, чувствуя, как всё внутри вскипает бурными волнами от неконтролируемой злости и даже глаза его засветились в этот момент столь ярко, что могли прожечь стену. Костяшки его пальцев хрустнули, когда он с силой сжал кулаки, а желваки на скулах напряглись, заострившись. Он некоторое время пытался утихомирить бурю внутри, что билась о ворота печати, стремясь хлынуть на свет, как и только что пролитая правда. И когда Тан Цзэмину удалось более-менее совладать с собой, он как никогда желал рассказать Лю Синю всю правду. Он медленно обернулся, со словами: – Ифу, я должен тебе кое-что… Услышав, как голос мальчика дрогнул, Лю Синь наконец оторвал взгляд от книги, поднимая его на мальчика: – Что… – он так и не договорил, натыкаясь на распахнутые глаза Тан Цзэмина, который настороженно смотрел чуть в бок за его плечо. В этот момент энергия в помещении всколыхнулась так, что даже Лю Синь это почувствовал. Мигом вскочив и обернувшись, он увидел сгущающиеся клубы дыма, прорезаемые всполохами зарядов, похожих на молнии средь грозового неба. Человек, шагнувший сквозь дым, был облачен в темно-зелёный плащ и тяжелые чёрные сапоги. Глубокий капюшон был низко надвинут на лицо, оставляя в видимости лишь нижнюю его часть. Тан Цзэмин, стоя за спиной юноши, тут же вскинул руки, чтобы атаковать, но его движение в этот момент были просто взмахами, словно он был простым человеком, вознамерившимся прогнать надоедливую ворону со своего крыльца. В следующий миг темный заклинатель ринулся к Лю Синю. Движения его были столь резкими и стремительными, что юноша едва успел оступить. Повернувшись спиной, Лю Синь в одно движение вырвал из книги страницу, тут же пряча её за пазухой. Тан Цзэмин, вылетевший перед своим ифу, успел лишь оттолкнуть неизвестного, не позволяя ему добраться до Лю Синя. Высоко подпрыгнув, он нанес два сильных удара в грудь мужчины, прежде чем слабый импульс ударил по Лю Синю, выбивая книгу из его рук. В несколько движений настигнув её, темный заклинатель подхватил трактат и понесся в клубах черного дыма к двери, через миг скрываясь в коридоре. Человек двигался неуверенно, то пропадая, то вновь появляясь среди дыма, пронзенного всполохами искр. И Лю Синь тут же сообразил, что заклинание перемещения столь ослабило неизвестного, что он не мог воспользоваться им второй раз. В следующую секунду тяжелая очередь грохотов сотрясла всё помещение. Тан Цзэмин схватил парня за руку и бросился к выходу. Пока они бежали по коридору, огни стремительно гасли за их спинами, поглощая всё темнотой, как будто прожорливый древний монстр вдруг пробудился от долгого сна и теперь вознамерился пожрать их своей бездонной пастью. Стены вокруг дрожали от гула, а небольшие камни уже начали сыпаться с потолка. Здание вот-вот должно было рухнуть им на головы! В панике Тан Цзэмин тряс свободной рукой, пытаясь призвать ци, но всё, чего он добивался – искрящихся всполохов в руках, подобных бракованным фейерверкам. Ускорив свой бег, он увел Лю Синя от нескольких больших плит, что рухнули с потолка. Петляя, он не дал ни единому камню затронуть его, сам чувствуя, как спину то и дело обдирают обломки и горящая насыпь. Едва они добрались до выхода, подвал позади них взорвался клубами пыли и грохота, буквально выталкивая их наружу. Огромный тяжелый диск прокрутился несколько раз в воздухе и рухнул, вонзаясь ребром поперек ручья и наполовину раскалываясь до середины. Посреди всего этого грохота и пыли Лю Синь услышал испуганные крики, но не мог распознать, кому они принадлежат. Кашляя и пытаясь разглядеть хоть что-то в этой завесе, он поднялся с земли и крикнул, оглядываясь по сторонам: – А’Мин! Тан Цзэмин тут же пробрался на голос, хватая его за рукав и утягивая в ту сторону, откуда слышались крики монаха. Когда толстячок появился в поле их видимости, пыль за их спинами уже распространилась по всей территории храма, словно разгоняемая чьим-то заклинанием. Опустившаяся поволока едва ли позволила разглядеть Лу, вокруг которого кружили ядовитые кобры. Змеи то и дело кидались на него, но тут же отстранялись от палки, которой отгонял их монах. Лю Синь крикнул, обнажая свой меч: – Лу! Монах трясся в испуге. Его круглое лицо было подобно луне – такое же бледное и сверкающее в бликах, правда от холодного пота. Мужчина, завидев их, испустил облегченный вздох и еле устоял на ногах. Он едва нашел в себе силы отбиваться от змей палкой, выкрикивая: – Он убежал туда! – указал он в сторону реки. Лю Синь уже на бегу прокричал Тан Цзэмину: – Помоги Лу! Мальчик, глядя в спину бегущего юноши, тут же взмахом руки призвал несколько тонких духовных лезвий, снося ими головы всем двенадцати кобрам. Ци откликнулась на миг и тут же скрылась, оставляя после себя тупую боль во всем теле. Тан Цзэмин прижал пальцы к заломившим вдруг вискам и пошатнулся, едва устояв. Лу так и замер с занесенной палкой, ошарашено переводя взгляд с мертвых разрубленных тел на Тан Цзэмина. Его губы задрожали, когда он почувствовал облегчение и благодарность в своём сердце столь сильную, что она едва не затопила всё его нутро, выливаясь слезами. Тан Цзэмин сказал, чуть понизив голос: – Спрячься и не болтай об этом перед ифу. После чего направился вслед за Лю Синем, натягивая на лицо черный платок. Ещё в городе, когда ему нужно было куда-то выбраться по ночам, он всегда натягивал платок на лицо, скрывая им свой светлый лик во мраке. Тан Цзэмин уже много раз оставался незамеченным, то бродя по крышам, то прячась в темноте коридоров или переулков. Вкупе с темными одеждами и волосами он и впрямь становился подобным тени с этим платком, который использовал и в горах Сюэ. Тан Цзэмин нашел его в снегах, когда шел по следу Лю Синя, и сразу понял, что тот принадлежал юноше. Его аромат, свежий, словно только что спустившийся с цветущих в вечном лете гор, ни с чем невозможно было перепутать. И даже сейчас, по прошествии стольких дней, ткань сохраняла запах Лю Синя. Тан Цзэмин сделал только несколько шагов, стремясь догнать юношу, как вдруг перед ним с шипением вывалился громадный змей в три чжана высотой, покачиваясь из стороны в сторону и скаля клыки. В отличие от своих младших братьев, огромная гадюка явно не отступит, размахивай перед ней хоть бревном. Тан Цзэмин медленным движением стянул платок, мрачно взирая на тварь.

༄ ༄ ༄

Лю Синь бежал со всех ног, видя фигуру впереди, мелькающую средь деревьев. Силуэт несся черной стрелой к обрыву, внизу которого было бурное течение реки, чей шум достигал даже подлеска. Луна висела высоко над землей, освещая бамбуковый лес, стебли которого то и дело отбрасывали тени, пожирая землю темнотой. Лю Синь бежал по тернистой заросшей тропе, а сапоги его то и дело вязли в грязи, цепляясь за плющ. Он чувствовал азарт погони в груди, словно единственное, что осталось в этом мире – это охота на дикого зверя, которого необходимо было загнать. Вопрос о том, откуда в его голове появились такие странные мысли, что удивили даже его самого – он отринул прочь, предпочитая сосредоточиться на преследовании. Его больше не станут считать безумцем, если он схватит Мао Цимэя или Чоу Лицзы прямо сейчас! Никто больше не будет измываться над ним, топча своими сапогами то, что было ему дорого! С этими мыслями Лю Синь вдруг припал к земле на одно колено, видя проблеск между стеблями высокого бамбука. В следующую секунду он провернул руки, и в ладони из рукава тут же скользнули серебряная рогатка и мешочек с усыпляющим ядом. Натянув тетиву, Лю Синь задержал дыхание. Уловив выхваченную в лунном свете фигуру в развевающемся за спиной плаще, он вскинул уголок губ и разжал пальцы. Круглый мешочек с ядом со свистом скользнул меж бамбуковой поросли, настигая своей цели. С хлопком разбившись о стебель впереди бегущего человека, он осыпал разлетевшимся порошком всё его тело, отчего тот сразу же повалился на землю, разнося по округе короткий вскрик. Мигом подскочив с земли, Лю Синь бросился вперед, натягивая сатиновую перчатку на правую руку и сжимая в ней меч. Однако ещё до того, как он достиг пятачка земли, где ещё недавно лежало неподвижное тело, то понял – там уже пусто. Тень скользнула справа от Лю Синя, который неподвижно замер на одном месте. Ветки легко шевелились под ветром, скребли друг друга деревянными пальцами. Шум реки стал ближе, переплетаясь с шорохом леса. Не слышно было даже дыхания. Лю Синь чуть опустил голову, всё ещё не делая ни шагу с места и глядя перед собой. Он был почти у обрыва, по обеим сторонам которого находились огромные камни. Тряхнув рукавами, он крепче стиснул меч. Ветер утих, и вдруг сделалось ещё холоднее. Рассекший воздух клинок сверкнул сбоку, поймав на кончик острия лунный свет. Лю Синь выставил руку, отражая удар и отступая на пару шагов, тут же отбиваясь ещё от двух. Темный силуэт скользил вокруг, бесшумно ступая, словно и вовсе не касаясь земли. В руке он держал длинный меч, окутанный призрачной дымкой. Играя в лунном свете, духовное лезвие казалось прозрачной полоской тонкого хрусталя и почти исчезало, поворачиваясь плоскостью. Оно горело призрачным голубым пламенем, окутанным туманной дымкой, и чутье поведало Лю Синю, что более острого клинка ему на пути ещё не встречалось. Белоснежный Лимин холодом пронзил воздух, встречаясь с противником. Гулкий лязг раздался по лесу, приглушая на миг все звуки вокруг. Мечи со скрежетом скользили друг по другу, не желая уступать и высекая искры под ноги обоим мужчинам. После нескольких ожесточенных атак темный заклинатель пыхтел от натуги; дыхание его паром струилось в свете луны. Его клинок белел от мороза с каждой встречей с Лимином: тонкий лед полз по нему, пожирая, словно иней тонкий хрусталь зимней ночью. Мужчина напротив тяжело дышал. Яд заметно ослабил его, но не вывел из строя, о чем свидетельствовали вновь возобновившееся атаки, которые Лю Синь резво отражал. Пригнувшись низко к земле, юноша выбросил ногу, ведя её по дуге с намерением сбить противника наземь, но тот лишь подпрыгнул, кривовато уходя из-под атаки. – Что такое, а? – тяжело дыша, усмехнулся Лю Синь, идя с заклинателем по кругу с наставленными друг на друга мечами. – Я думал, на змей не действуют их же яды. Лимин свирепствовал и дрожал в руке Лю Синя, который крепкой хваткой сжимал рукоять, вновь принявшись наносить удар за ударом, тесня противника к храму. Клинки соприкасались не со звоном металла о металл: в воздухе то и дело раздавалось рычание двух диких зверей, один из которых уже заполучил первую рану. Лю Синю даже на миг показалось, что два призрачных силуэта снежного барса и кобры возникли над ними, сходясь в яростной битве. Кровь росчерком брызнула по дуге, с шорохом капая на листву. С кончика Лимина упало три капли, прежде чем Лю Синь сорвался с места, нанося удар, удар. Ещё один, ещё. Он бил до тех пор, пока выдохшийся и ослабленный заклинанием перемещения и ядом противник отступал от атак, увернувшись и приближаясь к обрыву. Неизвестный отразил и второй удар, и третий, а затем ушёл в сторону. Последовал ещё поток ударов, и он снова отступил. А потом его оборона вновь чуть запоздала. Белоснежная сталь прорезала его плащ на боку, и мужчина тут же болезненно вскрикнул. Новые капли крови окропили сочную зелень под ногами этих двоих. Лю Синь, тяжело дыша, опустил взгляд на землю, видя, как алые пятна задымились, через секунду испаряясь и вовсе. Пальцы заклинателя зажали бок, сквозь которые выступила новая кровь. Он что-то тихо сказал, но Лю Синь не разобрал – что именно. Голос мужчины трещал как лед на зимнем озере под тяжелыми сапогами, но в словах отчетливо слышалась насмешка. Почувствовав ярость, с новыми силами вспыхнувшую внутри, Лю Синь с криком вновь занес меч. В следующее мгновение белоснежный Лимин и призрачный клинок соприкоснулись, и сталь разбилась. С рёвом, отозвавшимся в ночном лесу, темный духовный меч рассыпался на сотню хрупких иголок, дождем разлетевшихся вокруг. Неизвестный отступил, прижимая руку к глазам. Кровь проступала меж его пальцев. Лю Синь, успевший прикрыться рукавом, почуял в воздухе отчетливый запах гари и плавленого металла. Мужчина напротив него замер на несколько мгновений, после чего Лю Синь уловил едва ли различимую глумливую усмешку на его губах. Сделав шаг, парень вновь хотел броситься на него, когда звон цепи, рухнувший на землю из рукава темного заклинателя, прервал его. Лю Синь помнил, как Мао Цимэй действовал в бою с Сяо Вэнем – жуаньбянь то и дело оплетала пояс лекаря, пытаясь разорвать его пополам, используя силу его же тела. Также Лю Синь помнил, что тому всё же удавалось уходить от такой смертоносной ловушки, чего не сказать о всех жителях той горы, половинчатые тела которых выползали из воды в ту лунную ночь нескончаемым потоком. Лю Синь воскресил в памяти страх и оцепенение, что испытал тогда, неспособный вынести столь ужасной картины и трясущийся как заяц в оковах своей немощности. Сейчас он только приподнял уголок губ, отражая выражение лица темного заклинателя, и шагнул вперед. Он выдохнул из груди почти весь воздух, в следующий момент чувствуя, как его талию подобное змее стремительным движением оплетает жесткая цепь. А сам парень в тот момент просто опустил руки, словно не собираясь сражаться и признавая поражение. Лимин с тихим стуком скользнул на землю, ловя лунные блики. Техника «разрыва тела» носила своё название не просто так. Разорвать что-то возможно используя инерцию двух тел, когда один тащит вперед, а другой назад, вследствие чего происходит разрыв тканей и органов на самом уязвимом месте – животе, аккурат по линии между нижним и средним даньтянем. Любой человек, поверженный за миг до смерти такой атакой и незнакомый с этой техникой, понимает, что он сам поспособствовал гибели, позволяя цепи разорвать своё тело. То был простой инстинкт – видя опасность, человек всеми силами пытается уйти от неё, не задумываясь, к чему это приведет. Напряженный и гибкий как ивовый прут всё это время, Лю Синь вдруг обмяк, расслабляя мышцы во всём теле, и в следующее мгновение рванулся вперед, кружась в вихре падающих листьев. Спустя несколько оборотов, когда мир перестал кружиться перед глазами, он оказался лицом к лицу с темным заклинателем. Уловив взглядом приоткрывшиеся в безмолвном удивлении губы, Лю Синь, не теряя ни секунды, раскрыл правую ладонь и выдохнул с неё ядовитую пыль прямо в лицо мужчины, который с задушенным хрипом втянул в себя отравленное облако. Цепь на поясе Лю Синя тут же ослабла, скрываясь в рукаве заклинателя, а сам он отступил на два шага, вцепляясь руками в лицо и рыча от жгучей боли. Лю Синь поднял с земли свой меч, смотря на корчащегося от ожогов человека и не чувствуя ни капли сострадания к его завываниями. Он уже собирался нанести удар по ногам, чтобы лишить противника возможности к бегству, когда тот вдруг собрал все свои силы в последний рывок и внезапно бросился с обрыва. Лю Синь тут же подбежал ближе. Он помнил, что спуск с этого места был слишком крутым, а бурная река и то и дело вздымалась пеной из-за торчащих тут и там огромных камней. «Неужели безумец достиг той стадии в своих попытках очистить душу, что пошел на самоубийство?!» – думал Лю Синь, глядя, как темный силуэт падает меж двух острых камней. Он уже хотел было спуститься, чтобы догнать бессознательно плывущее по темной воде тело, когда остановился, наткнувшись взглядом на нечто, что смотрело на него из-под толщи воды. Два огненных огромных глаза зависли в небольшой заводи, там, где русло реки было немного спокойней, а поверхность глади и лунный свет давали возможность рассмотреть то, что было темнее воды. Глаза этого нечто были направлены прямо на него – Лю Синь всем нутром чувствовал, что оно следит за ним, немигающе вперившись прямо в него. Монстр осторожно потянул доплывшего до него хозяина, погребая его под толщей воды, и медленно заскользил черной тенью вниз по реке, оставляя за собой только всполохи глаз, что уносились и рассеивались в воде. Лю Синь шикнул и, раздраженно взмахнув рукавами, повернулся в сторону храма.

༄ ༄ ༄

Тан Цзэмин уже смыл почти всю кровь со своих рук, сидя на корточках возле небольшого ручья. Огромный разрубленный почти надвое диск перекрывал воду, которая уже вышла из своих небольших берегов и расползалась по земле, смешиваясь с черной кровью. Лу, прячась за диском, не смел приблизиться, поглядывая в сторону мальчика и боясь перевести взгляд на огромного змея, а точнее то, что от него осталось. Всё тело зверя было в колотых ранах от бамбука, и выглядело скорее как переполненная игольница. Лу тер глаза, пытаясь избавиться от картины, в которой Тан Цзэмин – этот маленький мальчик – подкидывает стебли бамбука и точными ударами ног, высоко подпрыгивая, отправляет их со свистом в полет; атакует зверя и уходит от его клыков, то и дело бороздивших землю. В свете луны чудище приняло облик ещё более жуткий, чем ранее: истекая черной кровью и будучи поваленным с раззявленной пастью, оно обнажило два смертоносных клыка, с которых всё ещё капал яд. Едва убив зверя, Тан Цзэмин уже собирался броситься вслед за Лю Синем, но остановился, увидев, что тот уже возвращается, явно чем-то недовольный. Облегченно выдохнув и почувствовав слабость, с новыми силами сковавшую всё тело, мальчик тут же принялся приводить себя в порядок, не желая представать перед Лю Синем в таком ужасающем виде. Капли крови всё ещё поблескивали в волосах, а сам он жутко провонял демоническим смрадом. За время сражения Тан Цзэмин пришел к определенным выводам, так что запихнул мысли о правде как можно дальше. Сейчас есть дела поважнее. Лю Синь остановился перед зверем, вгоняя в ножны свой меч. – Ифу, – позвал Тан Цзэмин, выходя из-за огромного туловища твари, держась в его тени. Лю Синь улыбнулся, подходя ближе. Притянув мальчика к себе, он уткнулся в его волосы, даже сквозь смрад различая свежие запахи моря и лепестков груши, присущие только одному человеку. – Я же грязный и от меня воняет! – попытался отстраниться Тан Цзэмин. Светлые одежды Лю Синя были чистыми и отражали лунный свет, а сам мальчик был похож скорее на того, кого окунули в сточные воды, знатно поваляв перед этим в грязи. Лю Синь тихо рассмеялся: – Не воняешь… Я рад, что ты цел. – Господин! Господин! Я тоже цел! Ха-ха! – увидев Лю Синя, радостно завопил Лу, выпрыгивая из-за диска и размахивая руками. Едва добежав до них и почувствовав вонь, он уперся руками в колени. Задыхаясь от жуткого смрада, исходящего от зверя, он едва подавил в себе приступ тошноты. Лю Синь улыбнулся и спросил, кивая на лежащее тело огромной змеи: – Что здесь произошло? Тан Цзэмин тут же открыл рот и оглянулся по сторонам в поисках того, кто мог бы объяснить всё за него. Найдя взглядом лишь сложившегося пополам монаха, он тут же сказал: – А… Это всё Лу, – указал он пальцем на толстячка. – Он предложил отстреливаться от змея под тем диском. Туда он не мог пробраться, а вот мы вполне были способны метать из него палки. – Тан Цзэмин пнул бок змея, прикладывая силы, чтобы от его удара по телу рептилии пошла рябь. – Его тело рыхлое, так что особого труда нам это не составило. Правда ведь, старина? – улыбнулся он, не сводя взгляда с Лю Синя и обхватывая монаха за плечи, похлопывая. Лу на это только закивал и поднял вверх большой палец, подавляя в себе новые порывы опустошить желудок, всё также стоя скрючившись в три погибели. – Хорошо, – кивнул Лю Синь и тут же оглянулся по сторонам. – Мне нужны сосуды, чтобы набрать яд этого демонического зверя. Стоя спиной к мальчику и монаху, через некоторое время он услышал тихий шорох, за которым тут же последовал испуганный возглас Лу. Мигом обернувшись, он наткнулся взглядом на Тан Цзэмина, лежащего на земле без сознания. Из носа мальчика текли струйки крови.