༄ ༄ ༄
Тан Цзэмин пробрался через толпу гостей на палубе и нашел глазами Лю Синя, стоящего на возвышении носа корабля, где было не так многолюдно. С самого утра он был в состоянии умиротворения от предстоящего праздника на воде. Вообще-то, Тан Цзэмин не любил пышные празднества, но отчего-то этот день нес ему радостное предвкушение от целого дня прогулки по реке. Одно дело было наблюдать за волнами с берега, и совсем другое – быть среди них. Тан Цзэмин глядел на большие волны, разбивающиеся о корабли, иногда ловя сверкающие капли пальцами. Было бы здорово оказаться в бескрайнем океане, там, где даже земли не видно. Ему казалось, что он в состоянии переплыть все большие воды этого мира, и то было бы мало, чтобы насытиться родной стихией. Вода всегда была для Тан Цзэмина чем-то особенным. Ещё до момента, когда он прознал про свои силы, и когда гадкая старуха не гоняла его по поручениям, он любил сидеть на берегу, наслаждаясь спокойной гладью реки на краю поселения. Смотря на неё, Тан Цзэмин ощущал, будто все беды и горести остаются позади. В то время та небольшая речушка была для него единственной отрадой, радующей глаз в той убогой деревне. До прихода Лю Синя, с появлением которого даже то гиблое место засияло яркими красками. А после, Тан Цзэмин стал замечать многое: и раскидистый зеленый лес, и светлое небо над головой, и даже дикую сливу, до которой никому не было дела. Всё это не могло сравниться с Лю Синем, но именно он был тем, кто показал ему всю красоту даже того убогого места. С этими мыслями Тан Цзэмин стал чувствовать себя лучше. Ему изо дня в день вбивали, что он презренный и никчемный, и только Лю Синь разглядел в нем нечто особенное, позволяя и ему самому это рассмотреть. С тех пор горькие думы постепенно оставили его, сменяясь цветущими красками вместо серой грязи и пыли. – Ифу, – поднялся Тан Цзэмин по лестнице, подходя ближе. Лю Синь улыбнулся, чуть поворачивая голову на подошедшего мальчика. Подросток глубоко втянул воздух, облокачиваясь на бортик и глядя в синеву вод. – Река не такая страшная, как ты думал, да? Лю Синь неопределенно кивнул, тоже опуская взгляд вниз. Понаблюдав некоторое время за волнами, Тан Цзэмин спросил: – Почему вода синяя? – Из-за солнечных лучей, которые преломляет толща воды, – Лю Синь поднял голову на верхнюю гладь, на которой сейчас не было ни единого облачка. – Ночью вода черная, днем синяя, а в дождь серая. Всё, как и небо. Смотри, – он протянул руку, указывая вперед, где виднелись два огромных высоких дерева по разным берегам, образуя собой проход, нагнувшись к друг другу над водой. Дальше река уходила вдаль, исчезая за небольшим склоном и открывая вид на небо, сливаясь с ним по цвету и образуя одно полотно. – Они как одно целое. Тан Цзэмин спросил: – Они связаны? – Да, в некотором роде. Две глади, живущие параллельно друг другу. – Но на дне река темная. – Потому что она уходит вглубь, туда, куда не проникает свет. За небесным куполом тоже тьма, где вечно сияют звезды. – Это… что-то вроде глубокого неба? – Мм, – задумчиво кивнул Лю Синь. Тан Цзэмин повернулся спиной, опираясь локтями о бортик и глядя на юношу. – Ты говорил, что боишься большой воды, потому что там могут скрываться опасные существа. Но как же тогда глубокое небо, ведь там тоже могут скрываться иные создания? – Возможно. Но между глубоким небом и нашим миром располагается царство Девятого неба – обитель небожителей и Богов. Если и есть там что-то, они не пропустят это в наш мир. Они оставили землю, чтобы защитить нас. Тан Цзэмин долго всматривался в его лицо, прежде чем спросить: – Два нижних царства и Девятое небо скрыты от глаз, тогда как земля подобна полю боя, открытому для каждой твари. Разве Боги не должны были оставить кого-то для её защиты? Лю Синь не нашелся с ответом. Глубоко втянув прохладный воздух, он посмотрел на небо и чуть прищурился от ярко светящего солнца. Тан Цзэмин продолжил, вставая с ним плечом к плечу: – Тринадцать лет назад север не смог отразить вторжение демонов призрачного царства. Всего за несколько дней весь край был уничтожен и подвергся проклятию. Что, если те твари нападут на все земли? Кто сможет защитить этот мир и сдержать такую атаку? – Я не знаю, А’Мин… – опустил голову Лю Синь, глядя на волны и брызги. – Но люди не так слабы, как ты думаешь. Север пал потому что никто не пришел на помощь. Но если люди объединятся, то они смогут выстоять против любой атаки. Едва эти слова были сказаны, как за ними последовал незнакомый голос: – Если бы темные твари могли напасть на все земли, разве они уже не сделали бы этого? Лю Синь и Тан Цзэмин обернулись, глядя на женщину, лет сорока, медленно поднимающуюся к ним по ступеням. Два прислужника лет пятнадцати крутились позади, приподнимая подол её халата. Женщина улыбнулась и продолжила: – Вероятно, всё-таки есть что-то, что защищает наш мир. Прошу простить, – слегка кивнула она, – не хотела мешать вашей беседе, но праздник среди глав гильдии столь уныл для меня, что я решила подыскать компанию получше. Лю Синь и Тан Цзэмин поклонились, представившись и слыша в ответ: – Моё имя Дянь Цыжэнь. Дама в шелках в цвет праздника улыбнулась и подошла к ним ближе. Держащаяся в стороне от всех глав всё это время, она не участвовала в разговоре, как и Лю Синь, отдавая предпочтение волнам, а не пустой болтовне. В этот момент с другой части корабля раздался хохот и звуки разбитых кувшинов. Кинув взгляд в ту сторону, Тан Цзэмин увидел, что Дун Пинъян затеял с кем-то драку, размахивая мечом и хохоча во всю глотку. Быстро поклонившись женщине и кивнув Лю Синю, он поспешил в ту сторону, пока его друг не снес кому-нибудь голову. Дянь Цыжэнь развернулась, безмолвно приглашая Лю Синя за собой и говоря на ходу: – Говорят, вы пришли с севера, господин Лю? – Кажется, уже весь Яотин в курсе, откуда я, – усмехнулся Лю Синь. – Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулась Дянь Цыжэнь. – Яотин волен и люди здесь свободны. Своих мы не выдаём. – Но принуждаете? Какая же это свобода, – Лю Синь не отстранился от её руки, когда женщина вдруг взяла его под локоть, желая совершить одиночную прогулку. Чуть повернув голову, он увидел, как все высокопоставленные гости отступили на несколько шагов, давая им дорогу. Лю Синь вдруг понял, что не помнил присутствия этой женщины ни на одном празднике. Но она определенно была причастна к кругу гильдии и занимала там отнюдь не последнее место, если учесть, что все главы то и дело приветливо и учтиво склоняли головы при виде неё. Быстро пробежавшись взглядом по всем правящим купцам, Лю Синь недосчитался одного из них. Словно прочтя его мысли, Дянь Цыжэнь сказала: – Мой дражайший супруг, будь он неладен, к великому сожалению отравился и не смог присутствовать на сегодняшнем празднике, свалившись с лихорадкой. Лю Синь покосился на женщину, на лице которой не было ни капли сожалений по этому поводу. – Вам нужно съездить на юг, – сказала она, – хотя бы посмотреть, каким бывает настоящее лето и заглянуть в императорские сады. Там белые розы покрывают целые поля, уходящие вдаль так далеко, как может видеть взор. А персиковые плоды становятся такими спелыми, что просто тают во рту, – дыни, яблоки, огненные сливы, если не попробуете всё это, считайте, что вкуса сладости вы и не знали вовсе. Я кое-что привезла с собой из столицы, идемте, попробуете. Не всё же есть пересахаренные яблоки и осточертевший всем рис. Лю Синь слушал Дянь Цыжэнь вполуха, пока сам был сосредоточен на её имени. Он где-то слышал его, вот только не мог вспомнить где. Парень уже решил оставить свои мысли, сочтя, что возможно один из глав гильдии упоминал о ней, когда глаза его вдруг распахнулись от осознания. Ну конечно, Лю Синь не мог вспомнить об той женщине, перерывая в памяти разговоры с главами, потому что он не слышал о Дянь Цыжэнь. Он о ней читал! Клан Дянь был одним из самых могущественных столичных кланов. Их влияние также распространялось и на все императорские земли, так как именно они были теми, кто жертвовал в столичную казну золота больше, чем все кланы вместе взятые, а также снабжали армию. И пока все вокруг считали, что клан Дянь соревнуются с Сыном Неба, покровительствуя армии, он являлся одним из самых сильных союзников на стороне Императора, в тени пресекая каждое восстание на корню. В книге упоминалось также и то, что сыны клана Дянь состояли в тайной гвардии Его Величества, сотни лет не нарушая клятвы и верность. Никто не знал об этой правде, прикрытой ширмой. Лишь единожды она всплыла наружу, когда Тан Цзэмин тайно проник в столицу, решая узнать о планах Его Величества. После чего главный герой встал на сторону своего наставника, выискивая союзников в борьбе против Императора по всей империи, а заодно и разузнавая, кто поспособствовал открытию разлома на севере и почему никто не помог им. Клан Дянь стоически отражал все атаки, раскрывая планы заговорщиков перед всей империей. Но вопреки такому действию, это сыграло Тан Цзэмину и его наставнику на руку, ведь именно из-за огласки о планах свергнуть монарха, со всех земель к ним потянулись те, кто был с этим согласен. Лю Синь был единственным на этом корабле, кто знал правду о женщине, идущей с ним рядом. Знай все эти люди, что на самом деле представительница клана Дянь была не противником императорского двора, а его самым верным союзником, как бы они отреагировали? – думал Лю Синь, степенно шагая по кораблю среди множества гостей. Он настолько сильно отстранился от сюжета книги, что перестал связывать что-либо с ней. Поэтому имя, внезапно всплывшее сейчас, было подобно небесному грому. Лю Синь вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Он иногда и думать забывал о том, что он перенесся в книгу, а когда вспоминал, ему казалось, что прежняя жизнь была коматозным сном. Тем временем к ним приблизилась Сюн Чанъи, как всегда с вызывающим макияжем на лице и в платье столь ярком, что затмевало собой даже солнце, сверкая золотыми украшениями. – Не сейчас, дорогуша, – подняла руку Дянь Цыжэнь, останавливая открывшую рот девушку. – У нас с господином Лю серьёзный разговор. Ты же не хочешь смутить его своей глупостью. Сюн Чанъи захлопнула алые губы и проводила пару хлопающими глазами. Дянь Цыжэнь отмахнулась ещё от нескольких женщин, прежде чем обратиться к своему спутнику: – Слышала, моя племянница доставила вам немало неудобств на праздновании Нового года? – Всё в порядке, – улыбнулся Лю Синь. – К моему великому сожалению Боги не наградили меня сыном, а семья моего супруга больше похожа на курятник. Как жаль, что я не мужчина, а то мигом бы ощипала им все перья да выбила из седла на очередном турнире. – Я... – начал какой-то тучный мужчина, подступая сбоку, чтобы представиться. Вид его был столь горделивым и возвышенным, что сдутое выражение лица от взметнувшейся женской руки сделало его столь комичным, что Лю Синь едва был в силах подавить смешок. Так, ни на кого не взглянув, Дянь Цыжэнь подвела своего спутника к каюте для отдыха и сказала, давая знак прислужникам отступить: – Ладно, довольно светских бесед, господин Лю. Главы вольных городов хотят, чтобы вы заняли пост судьи гильдии. Дав Лю Синю обдумать это, женщина пригласила его внутрь, где слуги тут же подали прохладный чай и финики с засахаренными персиками. Приняв чашу, и дождавшись, пока в комнате никого кроме них не останется, Лю Синь сказал: – Да, у меня не осталось сомнений, ведь они вновь буквально штурмуют мой дом целыми днями. Судя по всему, тот, кто взял на себя полномочия судьи ранее, заменяя её, не справляется? Однако причина столь повышенного ко мне внимания до сих пор для меня не ясна. Дянь Цыжэнь отпила чай и произнесла: – Во времена создания этих городов пролилось немало крови. Вольные города с боем вырвали себе земли, довольствуясь хоть и малой, но всё же независимостью и свободой. – Но я думал, что Император позволил это именно для того, чтобы избежать кровопролития? – Он избрал малую кровь. В те времена оракул, бывший на службе у Императора, предсказал, чем может обернуться восстание. Его Величеству ничего другого не оставалось, кроме как прислушаться к его совету. Князей не жалуют в гильдии, вероятно, вы слышали об этом? Лю Синь пропустил последний вопрос мимо ушей, сосредоточившись на главном. Оракул? Он даже не заметил, что задал вопрос вслух. – Да. Никто не знает, кто он и вообще мало кому известно о его существовании. Императорский двор всегда хранил много секретов. Мне известно об этом только лишь потому, что я происхожу из рода, приближенного к Императору, однако нелегкая свела меня с моим мужем, вынуждая оставить свой дом и клан. Лю Синь выглядел задумчивым, сосредоточенно глядя перед собой. Выждав некоторое время, женщина сказала: – Гильдия хочет вас в свои руки не только из-за ваших выдающихся качеств, господин Лю. Что вы знаете о людях, находящихся рядом с вами? Лю Синь честно ответил: – Немного. – Генералы – это кровный титул, передаваемый семьями-основателями по наследию вместе с их мечами. Истинными воинами среди них можно назвать лишь правителя восточных земель и северных, но теперь и вовсе одного. А про остальных мало что известно. Многие полагают, что это лишь ширма, скрывающая за собой нечто иное. И, тем не менее, князья правят землями, а земли нынче в цене. Внимательно посмотрев на Лю Синя, женщина понизила голос: – В тот день на суде вся гильдия была свидетелями того, как западный князь защищает вас. Заручившись поддержкой с вашей стороны, главы гильдии хотят тем самым повлиять на них и расширить свои земли. Ещё никому не удавалось добраться до того, что дорого этим генералам, они всегда держались особняком, не имея привязанностей. Как ни странно, этим самым оказались вы, господин Лю. Видя ваш талант, и насколько вы убедительны на суде, у них не осталось сомнений, что вы вполне способны повлиять на такой исход, как расширение вольных земель. Увы, эти олухи воистину слишком твердолобы и даже я бессильна против их глупости. – И зачем же мне делать это? Дянь Цыжэнь лукаво усмехнулась: – Как знать, господин Лю. У всех есть цена, иначе вы рискуете оказаться в довольно затруднительном положении. Лю Синь кивнул, смело глядя ей в лицо. Много лет назад ходили слухи, что следующей главой клана Дянь должна была стать старшая дочь, ввиду отсутствия в роду достойных сыновей. Вопреки порядку передачи правления по старшинству среди мужчин, в клане Дянь существовал свой собственный обычай. Нередко за сотни лет правление принимали на себя именно дочери этого клана, что и сделало их характеры жесткими и властными. Однако законы этого мира не жаловали правящих женщин, поэтому те выбирали себе в мужья тех, кто становился их голосом на советах и заседаниях при императорском дворе. «Дянь Цыжэнь должна была стать новой главой своего клана много лет назад, – раздумывал Лю Синь, проворачивая чашу в руках, – что же заставило её отказаться от титула и дома, посвящая свою жизнь вольным городам, находясь в столь презренном для неё месте?» Дянь Цыжэнь напротив него внимательно глядела на юношу, своими сканирующими глазами стараясь подметить малейшее изменение в его лице. Цепкий от природы взгляд ставил бесчисленное количество людей в затруднительное положение, раскрывая их мысли в доли секунды. Однако юноша, сидящий напротив, даже моргал через раз, не выказав ни малейшей толики тушевания. Лю Синь тем временем также смотрел на женщину. Раз, будучи императорской приближенной Дянь Цыжэнь пожертвовала своей свободой и проникла в самое сердце гильдии, это значит лишь одно – Император всегда был осведомлен о ситуации вольных городов, контролируя всё изнутри. Правящая через ширму мужа, Дянь Цыжэнь впервые явила себя в прямом разговоре, что свидетельствовало обо всех разыгранных ранее картах. Придя к такому выводу, Лю Синь улыбнулся: – Вы рассказали мне правду о намерениях гильдии не просто так. Вы тоже преследуете свои цели. Я согласен подыграть вам и отказаться от поста судьи за одну маленькую услугу. Женщина удивленно приподняла брови: – И какую же? – Я хочу книгу об истории создания вольных городов. Пройдя всю библиотеку, я так и не увидел ни одной страницы, упоминающей это. – Это немного забавно, ведь доступ к этой книге имеет как раз таки только судья, помимо самого главы гильдии. Получается, вы не хотите занимать пост судьи, но и хотите получить доступ к информации? Лю Синь отпил чай, после чего с вежливой улыбкой ответил: – Боюсь, теперь вы оказались в затруднительном положении. «Хитрый лис, – улыбнулась Дянь Цыжэнь, внимательней глядя на Лю Синя. – Ты действительно такой, как о тебе говорят». Лю Синь продолжил: – Мои метания занять пост судьи обусловлены тем, что я не хочу наживать себе врагов. Кто знает, куда приведет меня дорога в этой жизни. Я прекрасно осведомлен о том, что ждет меня в случае прямого отказа и я также не глуп, чтобы понимать, что так просто от меня не отстанут. Только если вы, госпожа Дянь, не решите этот вопрос за меня. – Вы хотите сказать, что если я не добуду вам книгу, то вы станете судьей? Лю Синь не мешкая ответил, серьёзно глядя на собеседницу: – Непременно. – Хм… – Дянь Цыжэнь чуть опустила голову и вскинула взгляд на юношу. – Вы сказали, что не хотите наживать себе врагов. А как же господин Дун? Лю Синь поднял раскрытые ладони и сказал: – Десять, – сжав их в кулак, он выставил указательный палец. – Один. – На чьей вы стороне, господин Лю? Лю Синь вскинул уголок губ: – На стороне народа. Кто-то же должен. Для Императора самым главным было недопущение создания ещё большего количества вольных городов, что могло в конечном итоге разрушить всю империю. Пресекая это, Дянь Цыжэнь все эти годы не позволяла добраться ни одному главе к решению этого вопроса. Однако только судья, стоящий выше всех этих людей был способен в полной мере удержать их от действий по расширению. В первые годы создания гильдии все правящие купцы были готовы разорвать друг друга за лишний клочок земли и только лишь судья был тем, кто регулировал их отношения. Пораздумав о чем-то некоторое время, Дянь Цыжэнь спросила: – Хотите знать, почему Дун Чжунши, зная о заинтересованности расширения вольных земель, не хочет этого? С самого начала Лю Синя интересовал этот вопрос. С готовностью кивнув, он отставил чайную чашку. Женщина подняла руку, в которой тут же словно из воздушного небольшого вихря появился длинный меч. Положив его на стол перед Лю Синем, она провела рукой в приглашающем жесте. – Не волнуйтесь, я лишь поделюсь тем, что видела. Пока вы не касаетесь меча, я не смогу проникнуть в ваш разум. – Я знаю это, – с этими словами Лю Синь пододвинулся ближе, садясь на край стула. Женщина протянула свою узкую ладонь, прикладывая два пальца к виску юноши. Лю Синь моргнул и тут же оказался в резиденции главы гильдии. _________________________ 1. 龙船 (lóngchuán) – драконовы лодки с украшениями в виде головы и хвоста дракона, на которых происходят состязания в день дуаньу. https://sun9-22.userapi.com/impg/tS6pIxkzeIBNu8V-QppBlZHXbn7V4yMTjT2dJA/TleBTYLBjcg.jpg?size=1242x718&quality=96&sign=76b527526178c8fcf6164d142c2a9c58&type=album 2. 端午节 (duānwǔjié) – дуаньуцзе – фестиваль драконьих лодок, который выпадает на пятый день пятого месяца по лунному календарю. Этот праздник связан с почитанием драконов, с лирическим поэтом Цюй Юанем и началом лета. Главные символы фестиваля – драконьи лодки - лунчуань, цзунцзы и специальные мешочки с душистыми травами. Цюй Юань – был поэтом царства Чу, а также преданным и неподкупным советником тогдашнего Правителя. После того как его оклеветали и после вторжения царства Цинь, Цюй Юань не выдержав печали и позора, бросился в реку Мило и утопился. По приказу Правителя Чу, люди пытались найти его; на лунчуанях они искали его, били веслами по воде, отпугивая рыб, бросали рисовые шарики, чтобы отпугнуть речного дракона, который по легенде и забрал к себе Цюй Юаня. С тех пор, китайцы отдают ему дань как одному из самых честных и неподкупных людей – почитают его, как образец праведного чиновника и символ борьбы с коррупцией. 3. 粽子 (zòngzi) – клецки из клейкого риса с разнообразными начинками в бамбуковых или др. листьях. Традиционное блюдо на фестивале. https://gimg2.baidu.com/image_search/src=http%3A%2F%2Fatt.ahlife.com%2Fforum%2F201105%2F17%2F1549308b212zq9288s1082.jpg&refer=http%3A%2F%2Fatt.ahlife.com&app=2002&size=f9999,10000&q=a80&n=0&g=0n&fmt=jpeg?sec=1621095130&t=876294a48684d04420f62df32d148b15Глава 85. Ширма
15 апреля 2021 г. в 19:33
Обычно мирное русло реки Лиюй в этот день было беспокойным от разрезающих её лунчуаней¹. Драконьи пасти то выныривали, то вновь погружались в темно-синие воды, чтобы под рев толпы вырваться вперед, оставляя соперников позади. Поскольку Дун Чжунши всё ещё был в медитации, праздник² принимали его жены, снующие туда-сюда по главной ладье. Народ всё ещё не жаловал главу гильдии, поэтому особого сожаления по этому поводу не проявлял, а наоборот – веселился пуще прежнего.
Шквал аплодисментов сопровождал победителей в состязании. Отовсюду с берега то и дело слышались крики зазывал, предлагающих делать ставки. За считанные секунды вокруг них собирались толпы людей, размахивая золотом и крича имя своего фаворита.
Лю Синь, стоя на передней части ладьи и заведя руки за спину, наблюдал за праздником. Как бы он не боялся воды, свежий речной бриз, что сейчас трепетал его одежды насыщенного голубого цвета с парящими карпами на подоле, был очень приятен.
Глубоко втянув воздух, он почувствовал капли воды на своём лице от всплеска волны, разбившейся о корму соседней ладьи, плывущей с ними почти что бок о бок.
Гости на правой стороне текли рекой золота, серебра и полированной стали; сотни ремесленников, горделивых купцов, прибывших гостей из империи и других вольных городов, присягнувшие наместники и странствующие монахи. Над их головами летний ветер теребил дюжину синих знамен, расшитых венценосным золотым карпом.
На левой же ладье находились городские служащие и владельцы сети лавок, чьи имена были на слуху в городе. Ещё недавно Лю Синь вероятно был бы на правой ладье, там, где сейчас был Сяо Вэнь, но судьба распорядилась так, что он стоял на флагмане, несущемся вперед.
Чуть повернув голову, Лю Синь увидел Сяо Вэня вместе с Чоу Лицзы. Встретившись взглядами с лекарем, он несколько долгих секунд смотрел на него, после чего отвернулся и продолжил наблюдать за гонкой.
Стоя на соседнем корабле Сяо Вэнь поджал губы и вцепился в перила, покрытые алой краской.
– Такой холодный, даже не поздоровался… – обиженно сказал он, но тут же осекся.
Действительно, чего он ожидал? Что Лю Синь перевесится через край борта и начнет весело ему размахивать, приглашая после прогулки на реке вместе отправиться в одну из таверн на берегу, чтобы пропустить по чаше вина и поесть цунцзы³, обсуждая праздник? От этих мыслей Сяо Вэнь пришел в уныние, опуская голову и глядя на вспененные волны.
Он не очень любил водные прогулки. Его то и дело укачивало, когда он долгое время проводил на качающихся волнах, поэтому во времена своих путешествий он всегда предпочитал полеты на мече или заклинания перемещений. Пусть последние и отнимали много духовной энергии и сил, они были лучше, чем преодолевать моря в приступах тошноты и паники от неизведанности сотен ли под его ногами.
Чоу Лицзы подошел ближе, протягивая ему чашу лимонного отвара чуть в бок от его плеча.
– Выпей.
Сяо Вэнь тут же расплылся в благодарной улыбке и сделал глоток, который вмиг прогнал дурноту, уже скапливающуюся в горле.
Чоу Лицзы сказал:
– Если тебе становится плохо, зачем ты предложил пойти?
– Праздник же! Я думал, тебе будет интересно. Подойди поближе, я расскажу тебе, кто выигрывает в гонке. Можем даже сделать ставки.
– Зачем делать ставки?
– Это весело! Если ты выиграешь, то угостишь меня на сегодняшнем вечере! – перекрикивал Сяо Вэнь шум веселящейся толпы, которая взорвалась аплодисментами с очередным вышедшим вперёд лунчуанем.
Чоу Лицзы непонимающе нахмурился:
– Какой же это выигрыш, если мне придётся платить?
Сяо Вэнь рассмеялся:
– Обычно так поступают победители – платят за дальнейшую пирушку.
– Разве это не ему должны оказывать почести, если он выиграет?
– Почести ему оказывают словами восхвалений и пожеланий дальнейшей удачи, а также его щедрости.
Чоу Лицзы фыркнул:
– Глупости какие. Я не щедрый и если я выиграю, то платишь ты.
– Айщ… – хохотнул Сяо Вэнь и уже было потянулся к его лицу, чтобы ущипнуть за щеку и мягко пожурить, как всегда делал Лю Синь с Тан Цзэмином, но внезапно замер с не донесенной до парня рукой. Опустив голову и уставившись на свои сапоги, он тяжело вздохнул.
Чоу Лицзы помрачнел лицом, уловив замешательство притихшего лекаря, после чего чуть повернул голову к главному кораблю. В следующий момент, поддавшись очередному сильному качку, он прильнул щекой в раскрытую ладонь Сяо Вэня.
Лекарь тут же отмер и поднял голову. Мягкая улыбка сложилась на привлекательных губах и отразилась в лучистых на солнце глазах.
В следующую секунду тряхнув головой, Чоу Лицзы залпом допил остатки крепкого чая и отвернулся в сторону гонки.