༄ ༄ ༄
Спрыгнув с дерева, Лю Синь пригнулся, отступая к стене. Тут же рядом с ним приземлилось ещё два человека, подходя ближе. – Юн, должно быть, проклинает нас, вынужденный слушать болтовню мелких пьянчуг, – тихо рассмеялся Го Тайцюн, на что Ма Цайтянь шикнула, прижимая палец к губам. Парень тут же закивал, как болванчик, закрывая руками рот. Лю Синь выудил небольшую карту, ведя по ней пальцем и чуть щурясь во тьме. – Вчера вечером в резиденции главы города был банкет, на котором чествовали командующих, половина стражников до сих пор сейчас там, – задумчиво пробормотал он. Ма Цайтянь оглянулась и сказала, глядя на сереющее небо вдалеке: – В последние месяцы ряды стражников были реорганизованы из-за новоприбывших, так что мы не должны привлечь внимание. Архив в южной стороне, поспешим. Одетые в бело-голубую форму гвардейцев, все трое друзей кивнули друг другу и двинулись в сторону корпусов, минуя патрули. Главный архив занимал два небольших двухэтажных здания, где хранились документы по землеустройству и имуществу, принадлежащему гильдии. Пребывающие в вечной холодной вражде, главы скрепя сердца передавали свои дела на хранение Яотинскому руководству и судье, наотрез отказавшись, чтобы документы хранились в главной резиденции. Словно одна только мысль об этом заставляла их думать, что Дун Чжунши держит их в своих руках в прямом смысле слова. Лю Синь и Ма Цайтянь пробирались по архиву, лишь изредка подмечая людей и тут же ныряя в соседние коридоры, чтобы избежать встречи. Прибранная к рукам Го Тайцюном форма стражников, когда во время беспорядков половина из них переоблачилась в гражданское, отказавшись возвращаться в управление и орудуя в городе, сыграла им на руку. Жетоны, висящие на поясах трех друзей, делали их незримыми для и так редких в этом месте стражников. Кто будет присматриваться к обычным рядовым, которые сновали по архиву с коробками? Выглянув из-за угла и никого не увидев, Ма Цайтянь утянула Лю Синя в один из кабинетов и прикрыла дверь. – Я точно не знаю, где может быть книга, но если проверим комнаты по порядку, то точно найдём её. Кивнув, Лю Синь отошел к стеллажу, разыскивая перечень документов, когда услышал голос Ма Цайтянь с другой стороны: – Мы хотим уехать из Яотина. Лю Синь поднял голову, глядя меж полок на подругу, и недоуменно спросил: – Как это?.. Вы же всю жизнь здесь прожили? Ма Цайтянь улыбнулась: – Мы с А’Юном люди честные, так что хотим перебраться в императорские земли. Я вижу, как моя прошлая жизнь давит на него, да и на меня тоже. К тому же этот город… – женщина покачала головой, поднимая глаза и смотря меж папок на Лю Синя. – Ранее, каждый раз, проходя по его улицам, я то и дело ловила на себе презрительные взгляды. Со мной и А’Ши никто не хотел разговаривать. И сейчас, когда я наконец-то начала новую жизнь, я хочу вздохнуть поглубже в том месте, где никто и никогда не посмотрит на меня и мою дочь так, как раньше. Лю Синь опустил папку и тихо выдохнул, улыбнувшись. – А как же ваш дом? – спросил он. – Юн ведь строит его? – Я предложила переделать его в чайную, которой будет руководить его дядя. – И Юн согласился? – скептически вскинул Лю Синь бровь. – Когда это Шуя Ганъюн мог мне отказать? – лукаво улыбнулась Ма Цайтянь, поведя плечом. Лю Синь тихо рассмеялся, чувствуя отголоски печали. Несмотря на то, что сам он планировал скорый отъезд, весть о том, что его друзья тоже покидают вольный город, отчего-то нагнала на него тоску. Лю Синю нравился этот город. Вернувшись однажды, удастся ли ему встретиться со всеми друзьями той же дружной компанией или все они разойдутся по разным уголкам империи? Ма Цайтянь, уловив его погрустневший вид, обошла стеллаж и подошла ближе, кладя руку ему на плечо и чуть сжимая: – Ты мой первый и самый дорогой друг, Лю Синь. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Лю Синь слабо улыбнулся, поворачиваясь к ней: – Я ничего не сделал. Вернув ему улыбку, женщина произнесла: – Ты не отвернулся от меня. Иногда достаточно даже этого. Они обошли ещё пять-шесть комнат, но так ничего и не нашли. Поскольку новый судья всё ещё не был назначен на пост, связка ключей, доступная только двум высокопоставленным в гильдии людям, хранилась в управлении вместе с другими вещами судьи. Го Тайцюн вернулся из зала регалий с ключами. Обойдя все комнаты в соседнем здании архива, он также сказал, что не встречал ничего похожего на то, что они ищут. Ма Цайтянь была уверенна, что книга истории города именно здесь, потому как несколько раз слышала, как Дун Чжунши выезжал в управление, чтобы в минуты меланхолии снова прочесть её и вспомнить свой путь. «Книга существовала только в одном экземпляре, и доступ к ней был лишь у двух человек. Вряд ли такие важные записи хранятся на полках вместе с документами по землеустройству и сметам построек чайных павильонов», – раздумывал Лю Синь, глядя на что-то тихо обсуждающих друзей. Сказав им дожидаться его здесь, парень выскользнул за дверь, решив в одиночку пробраться на второй этаж, потому как только с его поясным жетоном он имел на это право в случае встречи с охраной. Поднявшись по лестнице и обойдя ещё несколько комнат, Лю Синь остановился перед последней. Золотая резная ручка на ней явно отличала её от всех остальных, к тому же, не поддалась так просто, что заставило Лю Синя достать ключи и проскользнуть внутрь. В отличие от всех прочих, комната была намного больше, чем все остальные: с единственным окном, пропускающим сейчас слабую полоску света из закрытых ставней, стеллажами вдоль стен и низким дубовым столом. Осторожно сделав несколько шагов вперед, Лю Синь дошел до столика, на котором лежали несколько шкатулок с книгами, которые могли открыть только ключи в его руках. Уголок его губ пополз вверх, когда он нашел искомое в золотом переплёте. Жадно шаря по ровно выведенным иероглифам на шелковых страницах, Лю Синь углубился в чтение. Дун Чжунши действительно подобрал удобный момент для создания своих городов. После войны столица пострадала больше всего: дворцы и казна были разрушены, что требовало собой затрат на ремонт и строительство зданий, которые не подлежали восстановлению. Выступив с предложением о поддержке императорского двора, он запросил непомерную цену за свою услугу. Яотин был построен на пустоши, карта местности которой была направлена в императорскую столицу для утверждения и разрешения на строительство. В первый год восстановления империи после войны, министерство земельных и имущественных отношений дало добро на строительство, утвердив карты местности и подтвердив, что в том месте нет императорских поселений. Однако несмотря на то, что Император в конце концов дал своё согласие на создание вольных городов, облагая гильдию щадящей данью только императорскому двору и даруя ей независимость, уже через полгода он внезапно изменил своё решение, направив десятитысячную армию на Яотин. Ремесло свободных купцов процветало с самого начала; видя это, Императора объяла зависть и сожаление от поспешных решений, подтолкнувшие его вернуть гильдию себе в подчинение силой, чтобы беспрестанно насыщать её богатствами свою казну, втрое облагая налогами как и все прочие ремесла. Кто мог ожидать, что десятитысячное императорское войско встретит на подходе армия восточного князя с генералом Гу во главе? В те дни Гу Юшэнг помешал нападению на вольные города, выступив за их строительство и отразив несколько императорских атак. Лишь спустя несколько месяцев вопрос был урегулирован, и гильдия была оставлена в покое, чтобы самой распоряжаться своими жизнями и ремеслом. Заручившись поддержкой сильного князя, Дун Чжунши пошел дальше, создавая свои своды законов и полностью отстраняясь от императорских земель. Но даже несмотря на то, что в этих городах было полно беженцев из императорских земель, по чьим законам этих людей должно было ждать наказание, Император за все эти годы ни разу не выступил против гильдии. Лю Синь был так погружен в чтение, что не услышал, как дверь за его спиной плотно закрывается с тихим щелчком.༄ ༄ ༄
Рассвет уже залил весь город золотыми лучами, когда Тан Цзэмин начал заметно нервничать. Судя по их расчетам, все трое уже давно должны были выйти. Не прекращая думать о том, что их заметили и прямо в этот момент ведут на допрос, Тан Цзэмин вполуха слушал завывания пьяной компании и уже охрипший от песен голос Шуя Ганъюна. Перебрав крепкого вина, подростки начали разбредаться, а сам Тан Цзэмин планировал лично пробраться в архив, когда увидел три тени, скользнувшие с торцевой части стены. Выдохнув, он отмахнулся от Дун Пинъяна и встал, говоря всем, что уходит домой. Быстро миновав несколько улиц, вся компания собралась в чайной. – Лю Синь, где ты был так долго!? Я чуть голоса не лишился! – обвинительно сказал Шуя Ганъюн, стряхивая с плеч пыль и взвешивая кошель с золотом в руке. Позвякивание монет заставило его позабыть о сорванном горле, когда он зарылся в мешочек, жадно блестя глазами и пересчитывая деньги. – Я едва успел вернуть ключ на место незамеченным! Хорошо, что Цайтянь нашла тебя, а то неизвестно, сколько бы ты проторчал там, – обиженно протянул Го Тайцюн, прихлебывая чай. Лю Синь улыбнулся, вновь наполняя его чашку, и ответил: – Простите. Последняя комната оказалась намного больше, чем остальные. Мне понадобилось больше времени. Внимательно глядя на него, Тан Цзэмин спросил: – Ты нашел, что искал? Лю Синь ответил, чуть прищуриваясь и глядя на солнце: – Нашел. Но есть ещё кое-что, что я хочу сделать.༄ ༄ ༄
Спустя четыре дня все главы гильдии вновь съехались в Яотин для скорого празднования дня основания города. Получив приглашение на обед, Лю Синь прикупил им с Тан Цзэмином по паре новых комплектов одежд и направился вместе с ним в резиденцию. Частные пиры Дун Чжунши, как оказалось, отличались от прочих, на которые приглашалась вся городская знать. Торжественная встреча всех глав в павильоне на берегу в этот раз была совсем небольшой и скорее напоминала незапланированный приём. Не было ни пышных представлений, ни череды бесконечных блюд и крепкого дорогого вина. Всё в этой встрече говорило о том, что она несла в себе скорее официальный характер, чем праздный. Под воздействием заклинаний, духовные карпы в озере превращали его в золотые воды, ловя своей чешуёй отблески редкого в этот пасмурный день солнца. Понаблюдав за рыбами некоторое время, Лю Синь обратил своё внимание на главу гильдии. Дун Чжунши словно был чем-то встревожен, то и дело ёрзая на своём месте, следя с возвышения за всеми гостями, но избегая смотреть в его сторону. Лю Синь знал, что он не желал видеть его сегодня, потому как даже приглашение было прислано не от его имени, а от главы города Тяньби. Повернув голову, Лю Синь встретился глазами с мужчиной, с которым в прошлую встречу на празднике нового года успел немного поспорить. Сейчас же глава города Тяньби выжидательно смотрел на него, изредка о чем-то переговариваясь с сидящим рядом седовласым старцем и пуская клубы дыма из своей трубки. Подняв руку, Дун Чжунши заставил музыкантов смолкнуть и привлек к себе внимание всех немногочисленных гостей. Встав со своего места, он поднял чашу и сказал: – Близится день основания нашей славной гильдии и столицы. Я рад, что даже несмотря на споры и недопонимания, мы являемся не только членами одного дела, но и семьёй, которая способна обсуждать друг с другом проблемы и поиски их решения. Мне повезло, что подле меня находятся такие чистые умы, которые помогают нашей гильдии процветать. Все гости враз подняли чаши и сказали тост, пригубив летнего вина. Когда все снова расселись по местам, стоять остался только один человек. Глава города Тяньби, Шу Уди, от природы имел прямолинейный и откровенный характер. Всегда ранее тем, кто открыто перечил Дун Чжунши на собраниях, был именно этот мужчина, отчего их визиты друг к другу в города были редкими и чаще всего неприятными. Именно их ожесточенное противостояние друг другу в первые годы и натолкнуло остальных глав на мысли о том, что им нужен судья, который мог бы верховодить над ними и рассудить все их склоки и дележку земель, пока они не разорвали друг друга на части. Шу Уди выступил вперед со словами: – Прошлый кандидат не справился с должностью и место судьи гильдии всё ещё остаётся вакантным. Это неприемлемо. Все главы отставили свои чаши, устремляя взгляды в сторону Дун Чжунши. Вскинув подбородок, глава тяжело вздохнул и покосился в сторону, но почти сразу же заставил себя взглянуть на мужчину перед собой. – Я занимаюсь поиском подходящей кандидатуры. В ближайшее время я представлю её вам. – Не утруждайтесь, глава Дун. Мы ждали достаточно, – ровно сказал Шу Уди. – У нас уже есть подходящий судья, и вы хорошо осведомлены об этом. Я также в курсе, что вы называете его своим другом. Как вы и сказали, мы семья, так почему же вы не прислушиваетесь к нашему требованию? Лю Синь сделал несколько глотков чая и перевел внимательный взгляд на Тан Цзэмина, который уже смотрел на него. Слабо улыбнувшись, подросток осушил полную чарку вина и прикрыл глаза, чуть качнув головой. Дун Чжунши чуть сжал подлокотники своего кресла и в тон ответил: – Господин Лю... – Примет пост судьи гильдии, – чистым уверенным голосом произнёс Лю Синь, вставая со своего места и выходя вперед. Все двенадцать глав резко обернулись в его сторону, а Дун Чжунши впился в него глазами так, словно хотел разорвать в эту секунду.༄ ༄ ༄
Проводив гостей и тщательно всё обсудив с главами гильдии, Дун Чжунши улыбнулся всем напоследок, провожая их паланкины. Едва последний скрылся за воротами, улыбка на его лице тут же сменилась плотно поджатыми губами. Едва не выбив дверь, и стремительно влетев в сад на заднем дворе, Дун Чжунши взревел: – Ты ума лишился, твою мать?! Лю Синь чуть повернул голову, сидя под раскидистой вишней. Сорвав красную ягоду, он прокрутил её в руке и с улыбкой ответил: – А что не так? – Блядь… – Дун Чжунши зарылся рукой в свои волосы и тяжело рухнул на скамью напротив парня. – Лю Синь, ты мой друг и я очень ценю тебя и твою помощь, оказанную мне ранее, но Богами клянусь, сейчас я как никогда хочу свернуть тебе шею. Лю Синь тихо рассмеялся, разливая чай по чашам и придвигая одну к главе. – Не понимаю твоих опасений касательно моей кандидатуры. Как ты и сказал, я умен, так разве я не пригожусь гильдии? Глава поднял на него темный взгляд и спросил: – Почему ты изменил своё решение? Сорвав ещё одну ягоду, Лю Синь ответил, глядя чуть в сторону: – Открылись новые обстоятельства. Гильдия превыше всего, верно? – повернувшись к мужчине, он продолжил: – Я ценю свою свободу, но также и понимаю её опасность. Не примкнув ни к одной стороне, я рискую оказаться раздавленным под обоими, а это не то, что может позволить себе человек скромного происхождения. По крайней мере, не такой человек, как я. Дун Чжунши прищурился, делая мелкие глотки чая, и навострил уши, стараясь подметить в голосе собеседника что-то, что позволило бы ему распознать ложь. Но тот говорил ясно, глядя ему в лицо. Вспомнив разговор с Дянь Цыжэнь, когда она спрашивала о выборе, Лю Синь произнёс: – Я выбрал сторону, глава Дун. И я приложу все силы, чтобы служить народу. Вам нечего опасаться, пока мы на одной стороне, разве нет? Дун Чжунши внимательно смотрел на него некоторое время, взвешивая все за и против такого решения. Ранее, едва услышав его слова, все главы гильдии поддержали его в один голос, едва не подскакивая со своих мест. Без возможности противостоять им в открытую и не имея союзников, Дун Чжунши оказался в ловушке своих же людей. Выступи он с протестом, все главы тут же заподозрили бы неладное, а раскрывать свои планы о том, что сам он планировал разделить север с восточным князем, Дун Чжунши был не намерен. Как бы то ни было, он, как и все эти люди, – был жадным до власти и денег купцом. Подумав о том, что с помощью Лю Синя он может добиться расширений в императорских землях, а также прибрать к рукам северные, Дун Чжунши призадумался ещё глубже. Как же ему контролировать действия и восточного князя и нового судьи? Оба они являли собой людей амбициозных и хитрых, способных одурачить кого угодно сулящими прибыль речами в бóльшую угоду себе. Не прогадает ли глава гильдии, если доверится сразу им обоим и не вонзят ли они свои когти в него с двух сторон? Словно прочтя его мысли, Лю Синь сказал: – Ты слишком мнителен, глава Дун. В первую очередь, за такое решение выступают мои личные соображения безопасности, – увидев острый взгляд мужчины, он улыбнулся: – Если я буду на службе гильдии, то стану подвластен только её законам. Империя не сможет дотянуться до меня даже в своих землях, так как послы от обеих сторон являются неприкосновенными по общим законам. Это обезопасит меня и моего подопечного от истязаний как гильдии, так и империи. Через месяц я уеду из Яотина и буду приезжать, когда буду нужен. Я, как и все вы, требую для себя свободы передвижений и жизни, а также хороший дом, за ваш счет, разумеется, поскольку мне будет запрещено иметь личное имущество и земли. Услышав в его речах истинную цель согласия на пост судьи, Дун Чжунши испустил облегченных вздох, откидываясь на спинку скамьи. Было сложно поверить в чьи-то кристально чистые помыслы, потому как всеми в этой жизни двигали желания и личные амбиции. В то, что в первую очередь новый судья заботился о своей безопасности и выгоде, было гораздо легче поверить. Начни сейчас Лю Синь увещевать его в своих чистых помыслах о служении народу, Дун Чжунши бы ни за что не поверил в его святость и всеми силами искал бы способ его устранения даже несмотря на то, что тот был его другом. – Что ж, – выдохнул глава, – да будет так. Но учти, Лю Синь, – приняв серьёзный вид, он добавил: – Снять тебя с должности и освободить от обетов сможет только глава гильдии. А я, уж поверь, не спущу тебя с крючка, как только ты примешь этот пост. – Я понимаю это, – улыбнулся Лю Синь, открыто смотря на него.