༄ ༄ ༄
Комната в другой части города всё ещё была погружена в приятный полумрак, но мирно колышущиеся огоньки в свечах никак не смягчали гнетущую атмосферу. Спустя пару минут тишины Мао Цимэй внезапно спросил: – Хочешь узнать продолжение той истории, которую я рассказывал тебе и твоим друзьям на берегу? Лекарь прошипел сквозь стиснутые зубы: – Ту, где темный заклинатель вырезал деревню со своими приспешниками? Горло Сяо Вэня судорожно сжалось, когда он против воли воскресил в памяти ту историю. Он и не полагал, что человек напротив может быть ещё отвратительней, чем он есть в его глазах. Но как оказалось, отвращение к нему после этих слов выросло в стократ, выливаясь желчью и злостью, подступив к самому горлу: – Говори как есть, сукин ты сын! Имей смелость хотя бы связать своё имя с тем бедствием, а не прикрывайся сейчас историей о неком темном заклинателе! – Темный заклинатель… – задумчиво протянул Мао Цимэй, обводя комнату взглядом. – Знаешь, что это за место? – И знать не хочу. Поганая тварь, ты убил всех на горячих источниках! – Мм, – кивнул Мао Цимэй, – я всех их убил. Его равнодушный тон без тени вины или стыда побудил в Сяо Вэне неистовое бешенство, вскипевшей расплавленной медью в его глазах. – Я стал темным заклинателем в возрасте пятнадцати лет. Странствуя по всем землям, я наращивал свою мощь, а когда вернулся сюда, то первым делом вырезал всю ту гору, – как на духу выложил Мао Цимэй. – Раскаиваюсь ли я в этом? – на миг показалось, что он в самом деле тщательно раздумывает над совершенным поступком. – Нет, не думаю. На лице Сяо Вэня отчетливо читалась ненависть столь сильная, что вмиг преобразила черты его лица, не оставив ни намека на плавность и нежность. Не в силах больше смотреть в сторону заклинателя, он отвернул голову. Кадык его судорожно перекатывался в унисон с волнами омерзения, подступающими к горлу. – Но прежде чем судить меня, – вновь заговорил Мао Цимэй, – ты должен увидеть полную картину. Сяо Вэнь всегда пытался контролировать себя в приступах злости, однако чаще всего горячая голова возобладала над ним, когда он видел перед собой виновника тяжких неопровержимых преступлений. А сейчас, обманутый в самое сердце, он с трудом прогонял алые всполохи перед глазами, стараясь сосредоточиться на своих оцепеневших мередианах. Мао Цимэй прикрыл глаза, замолкая на некоторое время и приводя мысли в порядок. Он как будто готовился для очень длинного и непростого разговора, вместе с этим давая время собеседнику немного поумерить свой пыл. Лишь через пару минут Сяо Вэнь заметил, что Мао Цимэй что-то тихо шепчет себе под нос, едва шевеля губами. Складка меж бровей проявилась отчетливей, когда на висках заклинателя выступили капли пота, а на тыльной стороне руки, лежащей на столе, стала проявляться круглая бледная печать. Набирая силу под словами Мао Цимэя, она становилась всё отчетливей и отчетливей, словно кто-то незримый вёл по ней иглой, разрывая кожу. «Ублюдок смеет заниматься темной магией прямо передо мной?!» – рассвирепел Сяо Вэнь в душе, утраивая силы по восстановлению скованного тела. Воспользовавшись тем, что Мао Цимэй глубоко ушел в себя и сосредоточен на создании, судя по всему, какого-то сильного заклинания, Сяо Вэнь принялся расцарапывать ладонь, с каждой секундой прогоняя оцепенение. Рука Мао Цимэя задрожала и медленно прикоснулась к груди. Казалось, в этот момент он испытывает невыносимые болезненные ощущения. Губы его побледнели, а уголки глаз покраснели. Ещё некоторое время спустя, когда Сяо Вэнь смог, наконец, сдвинуть ноги, он напрягся всем телом, освобождаясь от невидимых оков и за секунды запуская оцепеневшие жилы. Бросившись вперед, он подхватил нож и ударом ноги в грудь сбил заклинателя на пол. Резво вскочив, Мао Цимэй успел увидеть как сталь метнулась, ловя на острие блик огня, за секунду до того, как вонзиться в его плечо по самую рукоять. Болезненно зарычав, Мао Цимэй перехватил чужое запястье и вынул нож, отбрасывая в сторону, а самого Сяо Вэня схватил за горло и с глухим ударом вбил в стену. Огни в свечах вспыхнули, уносясь почти к самому потолку, яростно танцуя и освещая двух разъяренных мужчин. Сжав руку сильнее на чужой шее, Мао Цимэй впился пальцами в белую кожу, что за секунды принялась краснеть и испещряться от перекрытого кровотока. Тихо рассмеявшись, он сказал, приближаясь к лицу лекаря: – Очень неплохо, учитель Сяо. Немногим удаётся сбросить с себя оковы техники цинна¹ всего за несколько минут. Но ты по-прежнему слишком медленный. – Катись к черту! – рявкнул Сяо Вэнь, пытаясь отцепить его пальцы. Мао Цимэй, глядя в его покрасневшие глаза, наполненные презрением и злобой, вдруг понял, что даже боли в плече в этот момент он не чувствует, хотя даже не предпринял попытки излечиться или остановить поток крови. Облизнув свои сухие губы, он спросил: – Ты хочешь узнать продолжение истории? – Я хочу, чтобы ты сдох… – просипел Сяо Вэнь, уставился на него глазами, полными убийственного желания. Казалось, в этот момент произнесенные слова затронули Мао Цимэя сильнее, чем казалось на первый взгляд, вызвав на его лице кривой оскал. Кивнув такому решению, он мрачно задумался о том, каким тоном обычно с ним разговаривал Сяо Вэнь. Ещё каких-то четверть часа назад голос его был тихим и плавным, а сейчас, подобно этому самому ножу, резал словами убийства. Пламя свечей взвилось с новыми силами, покрывая потолок черной гарью. Коснувшись носом скулы лекаря и глубоко вдохнув, Мао Цимэй безжалостно сжал руку на его горле крепче, пальцами другой проводя по губам Сяо Вэня, продолжающих с шипением произносить слова проклятий. Легкие уже горели от недостатка воздуха, но лишь только перед тем, как в глазах лекаря окончательно потемнело – пальцы на его горле вдруг разжались. Удушающий запах гари принялся таять, уносясь сквозняком в пролом крыши, и комнату вновь окутал мягкий полумрак, разбавленный мирным колыханием огоньков в свечах. Ненависть, с которой лекарь искоса глядел на противника, силясь восстановить дыхание и выбраться из рук, обхвативших его за талию, была такой жгучей, что это заставило Мао Цимэя тяжело сглотнуть и начать рассказ: – В день, когда темный заклинатель вернулся в деревню, он и его приспешники загоняли людей, как скот, больше забавляясь с ними, чем пытаясь убить. – Тварь, – поджал губы Сяо Вэнь, отворачивая от него голову. Мао Цимэй прикрыл глаза и продолжил через короткую паузу: – Люди в страхе бежали кто куда, объятые ужасом. Кто-то молил о пощаде, а кто-то пытался убить себя сам, чтобы их не постигла участь соседей, которых тащили по главной дороге за лошадьми... Деревня полыхала огнем, скот горел заживо, носясь по деревне и разнося пламя. В клубах гари и дыма нескольким людям удалось уйти, но заметили пропажу пришлые только тогда, когда согнали всех выживших в стойла, а мертвых выложили вдоль дороги. Часа не прошло, как те трупы восстали, кидаясь в погоню за беглецами, как гончие псы под поводком заклинателей, – горло Мао Цимэя сжалось, и лишь приложив усилие, он продолжил. – Семья бывшего главы города бежала в леса вместе с несколькими другими спасшимися. Старший сын привел всех на гору, укрывая там также своего младшего брата и мать, а сам поспешил обратно, чтобы помочь остальным людям. Но сколько бы мать и сын не прождали – тот всё не возвращался, – остекленевшими глазами Мао Цимэй смотрел на стену с маленькими подрагивающими тенями за плечом лекаря, которые складывались перед его взором в фигуры. – Тот единственный среди спасшихся ребёнок не понимал, что происходит, поэтому на восходе третьего дня выбрался из пещеры, увидев вдалеке куст черной смородины. Он ещё не успел разделить между всеми ягоду, чтобы утешить родных, когда лязгающие звуки заполонили пещеру, перемешиваясь с рёвом оживших трупов. Нашедшие беглецов приспешники того человека превратили их в марионеток, истязая на глазах последнего выжившего несколько часов. Но не добившись полного подчинения и не в силах совладать с техникой обращения в марионеток тех, в ком ещё теплилась человеческая душа, заклинатели перерубили их пополам, даже после этого оставив в них подобие жизни, с которым они тянули руки к ребёнку. Чтобы утолить распаленное азартом нутро, заклинатели гнали мальчишку как зверя, пока тот не упал со скалы. И лишь решив, что юнцу всё равно не спастись, они ушли прочь, – слёзы, выступившие на глазах Мао Цимэя, дрогнули, но не сорвались с ресниц, когда он вдруг растянул губы в безумную улыбку. Он с хриплым надрывом продолжил, обхватывая лицо Сяо Вэня ладонями и заставляя смотреть на себя: – Но этот мальчик выжил. Раненый и истощенный, он бродил по лесу долгое время, питаясь ягодами и дикими тварями. Он не знал, сколько лет прошло после – память, в безумии скитаний покинула его, превращая в белый листок. Всё, о чём мог думать Сяо Вэнь с того момента, как человек перед ним обнажил своё истинное лицо – это желание поквитаться за обман и предательство, а также убийства, что он совершил. Но даже сейчас, охваченный ненавистью и злостью, он не смог отстраниться от слов, насильно влетающих в уши. Его попытки выбраться не прекратились, но заметно ослабли, и помимо воли Сяо Вэнь вдруг обратился в слух. Огладив его бледные щеки большими пальцами, Мао Цимэй вновь тихо заговорил: – Однажды этот скиталец набрел на одиноко стоящий храм на горе и его приютили. Несмотря на своё изодранное покалеченное тело, мальчик был рад и благодарен, потому что наконец-то обрел крышу над головой, и ему больше не приходилось сражаться с дикими хищниками за еду. Но главный монах того храма не желал брать маленького калеку в ученики, позволяя ему стать лишь прислужником. Так, год за годом, подметая полы в павильонах, парень краем уха слушал учения, преподаваемые в тех стенах. Его мирная спокойная жизнь продолжалась до тех пор, пока в одну из ночей он не увидел человека, переступившего порог храма. Словно пораженный громом, он смотрел на того самого заклинателя, пока обрывки памяти раздирали его по частям. Сяо Вэнь содрогался всем телом, пытаясь уйти от прикосновений Мао Цимэя, который оглаживал его скулы, держа лицо в своей хватке и не позволяя отвернуться. Словно не замечая попыток лекаря уйти из-под его рук, мужчина продолжил: – Догадываешься, к чему я веду? Ты уже понял, кем был тот заклинатель? – Я тебе не верю… – тяжело сглотнул Сяо Вэнь. Руки вдруг ослабли, как и всё тело, словно кто-то разом вынул из него позвоночник.༄ ༄ ༄
Все две сотни гостей пятились к стенам, подальше от центра, в котором клубилась черная дымка, прорезаемая вспышками лазурного света. Сгусток явно обладал разумом, подпрыгивая на месте, словно безобидный шарик, и озираясь по сторонам. Те, среди гостей, кто был заклинателем, ощущали мощную духовную энергию, заключенную в этом шаре, но никак не могли распознать источник темной дымки, окутавшей сферу. Прыгающий сгусток скакал до тех пор, пока в зал не вошли глава гильдии и судья. Подпрыгнув ещё несколько раз, маленький дух прокрутился вокруг себя и дрогнул, заставив все факелы и свечи в праздничном зале угаснуть. В следующий миг из его сердцевины по всей комнате с хлопком пронеслась голубая вспышка, являя иллюзию небольшого городишки. Постройки были небольшими и достигали гостям едва ли до пояса. Детский звонкий голос, раздавшийся в зале, заставил всех гостей вздрогнуть, но заинтересованно уставиться на развернувшуюся картину. – Славный город Яотин! Славный город Яотин! Чествуйте главу города! Чествуйте главу города! Маленький дух взлетел к самому потолку над иллюзорным городом и продолжил: – Позвольте вашему слуге поведать вам историю… историю… Славного главы города! Гости с улыбками переглянулись, решив, что развернувшаяся сцена – ничто иное, как представление, призванное развлечь знать. Пребывающие в изобилии всевозможных развлечений, им уже приелись танцы и музыка, поэтому народ мигом заволновался, с восторгом приближаясь к иллюзии, чтобы рассмотреть поближе. Лицо Дун Чжунши помрачнело, становясь почти белым на фоне голубого свечения. – Что здесь происходит? – громко спросил он, перекрывая звонкий голос из сферы, что принялся выкрикивать слова восхвалений в его честь. Вся знать, зная, что в последние дни главу города то и дело чествуют в каждом углу Яотина, явили на лицах понимающие улыбки, рассудив, что хозяин вечера слишком скромен, чтобы признавать организованное им представление в свою же честь. С энтузиазмом наблюдая за иллюзорным городком, по которому сновали ремесленники и бегали дети, гости затаили дыхание. – Какое искусное мастерство, – похвалил кто-то из толпы, подмечая, что все детали городка выглядели как настоящие и даже эмоции на лицах людей отчетливо виднелись с каждого ракурса. Сидящий в стороне ото всех Тан Цзэмин был единственным, кто не присоединился к веселью и не приблизился к иллюзии. Усмехнувшись, он наполнил чарку с легким летним вином и опрокинул в себя, смотря в спины гостей. Голос маленького духа подобно переливам медных колокольчиков прозвенел под сводом праздничного зала: – Давным-давно на берегу реки стояла небольшая деревенька. Жители в ней знали друг друга и почти никогда не покидали родных мест, мирно живя день за днем, не зная печалей… Дун Чжунши взмахнул рукавом, громко произнося: – Немедленно убрать это отсюда! Несколько стражников сложили пальцами печати и направили в сторону сферы. Но не успели заклинания достигнуть её, как вдруг были отозваны под словами судьи: – Не стоит, – сказал Лю Синь, выходя из-за спины главы гильдии. – Я хочу послушать. Эта история кажется мне знакомой. – Глава Дун, – выкрикнул кто-то из толпы, – не будьте таким скромным! Со всех сторон полились подбадривающие возгласы, кто-то даже похлопал главу по плечу. Дун Чжунши скрипнул зубами, сжав кулаки под широкими тяжелыми рукавами, и отступил в тень колонны. Глаза его вмиг преобразились, наполняясь мраком, пока он наблюдал из темноты словно хищник, готовящийся к атаке. – В один из дней в деревеньку забрел раненый нищий в темных одеждах, дабы помочь жителям спастись от ужасного монстра. В этот момент прямо сквозь Дун Чжунши проступила иллюзия человеческой фигуры, уносясь в центр зала. По улице средь небольших домов брел человек в потрепанных свободных одеждах, словно снятых с чужого плеча. Хромая, он опирался о длинную палку, глядя прямо перед собой. Даже несмотря на бесформенный балахон и сгорбленность, отчетливо просматривался широкий разворот его плеч и высокий рост. Дети, играющие на улицах и пускающие воздушных змей, носились туда-сюда, не обращая внимания на новую фигуру в городе. Один из мальчиков, с простым кое-где залатанным по краям змеем, бежал, смотря в небо. Голос маленького духа под потолком стал заметно тише, с тенью неясных для гостей эмоций произнося: – Мать с отцом всегда говорили ему смотреть под ноги, на его коленях уже не было живого места – всё покрывали шрамы. Но мальчишка был упрямым. Что интересного в созерцании земли, когда прямо над его головой парят целые стайки разноцветных змей, способных летать по бескрайнему чистому небу? Весело хохоча, ребёнок бежал до тех пор, пока не наткнулся на что-то, тут же падая на землю с тихим криком. Лишь расправившись с управляющей воздушным змеем нитью, он поднял глаза. Из-под глубокого капюшона высокого человека отчетливо выделялась пара мерцающих глаз, а плотно сжатые губы поджались ещё сильней, прежде чем вдруг растянуться в приветливую улыбку. Мужчина протянул ребёнку руку, чуть склонившись над ним, на что тот тут же ухватился в ответ.༄ ༄ ༄
У Сяо Вэня кружилась голова, и всё плыло перед глазами, словно Мао Цимэй затягивал его в водоворот своего безумия. От всего этого мельтешения душу лекаря то и дело бросало о скалы отвращения и жалости, порождая волны паники, когда он вновь тонул в потоке чужих слов. – Он вырезал и взял в рабство мою деревню и семью, чтобы после построить на этом месте свой город. Сяо Вэнь с силой зажмурился, не в силах успокоить несущееся галопом сердце в груди. Эмоции, что он испытывал в этот момент, были подобны тому, как если бы его духовный корень вдруг вновь ожил, но теперь обернулся против своего хозяина, грозясь разорвать изнутри. Мао Цимэй тем временем слабо прикрыл глаза, лбом упираясь в плечо лекаря. Печать на его руке вспыхнула с новыми силами. Вспоминая, он тихо поведывал лекарю, как в тот же день прибежал к монаху, рассказывая правду о том человеке. Настоятель только кивнул с улыбкой, благодаря за столь важное донесение, и пообещал призвать на помощь заклинательский орден. А ночью мальчика схватили и притащили в комнату, в которой проводили ритуалы по извлечению светлой энергии. Перед тем, как провести обряд по изъятию ци, прислужника ослепили из-за того, что он увидел то, что не должен. Так продолжалось несколько месяцев, пока и так немногочисленная светлая ци была полностью не выкачена из его тела. Когда от истощенного подростка осталась лишь оболочка и его уже готовили к ритуалу избавления эмоций и чувств, чтобы сделать из него живую марионетку, Мао Цимэй собрал все оставшиеся силы и вырвался из пут. Разбросанные тела от ударной волны темной энергии по всей комнате до сих пор стояли перед глазами, что лишь на миг обрели способность видеть в той вспышке алого света. Мальчик сбежал в лес, теряясь в бесконечном кошмаре. Крики и призраки прошлого гнались за ним, неотступно преследуя по пятам. Боль и ярость внутри была столь всепоглощающей, что едва не разрушила душу Мао Цимэя. Но в самый последний момент он нашел в себе силы обратить свою ярость в нужное русло, позволяя темной энергии просочиться в своё изувеченное тело и разум. Вязко протекая по венам, она, наконец, согрела всё его существо, подарив смысл жить дальше. Бывший от природы заклинателем, но не подозревающий о своих навыках все эти годы, Мао Цимэй в возрасте пятнадцати лет обратил всё своё существо на темную сторону, даже не желая сопротивляться этому сладкому чувству. Новообращенный темный заклинатель долгие годы скитался по миру, собирая знания по крупицам, увеличивая свою силу, чтобы однажды вернуться в тот край. Первым делом он направился на ту самую гору, где когда-то вырезали его людей у него на глазах. Видя, как хозяин тех мест пребывает в достатке, Мао Цимэй решил начать именно с них, сразу узнав в том человеке одного из тех самых мужчин. Он даже не сопротивлялся безумию, охватившему его в тот момент, позволяя себе найти отдушину в мести. С каждым убитым им человеком, в Мао Цимэе вскипала кровь, даря, наконец, насыщение. Он не испытывал ни жалости, ни сострадания, обращая всех танцующих на костях жителей в марионеток, лишая их земных желаний и чувств и практикуясь в этом искусстве. Точно так же, как когда-то поступили и с теми, другими, людьми. Сморгнув воспоминания и закончив рассказ, Мао Цимэй оперся рукой в стену и выпрямился во весь рост, возвышаясь над Сяо Вэнем. Черные волосы лекаря разметались по плечам, скрывая его лицо. Улыбнувшись и мягко убрав прядь его волос, Мао Цимэй продолжил: – В середине своего пути тот заклинатель решил сойти с тропы темных искусств, чтобы стать праведником. Но разве можно им стать, когда не то что по локоть, а сам весь ты в крови? Он превратил моего старшего брата в марионетку и сослал в тот храм всех выживших деревенских жителей, чтобы они стали для него источником чистой энергии. Они вливали в него свою ци, чтобы искоренить в нём тьму. Они были для него не более, чем сосудами! – выкрикнул Мао Цимэй, встряхивая лекаря за плечи. – Вот, как он стал одним из сильнейших заклинателей своего поколения! Но многие ли знают о его прошлом? Откуда он вообще взялся и откуда у него столько сил?! – Его искажение ци… – голос Сяо Вэня подломился, когда он чуть приподнял голову, смотря перед собой. – В тот день, когда я спасся, то случайно отравил храм темной энергией. Именно поэтому ци в его теле стала нестабильной, и именно поэтому он и заключил с тобой сделку, ценой которой стало способное помочь ему снадобье. Сяо Вэнь всё ещё отказывался пересекаться с заклинателем взглядами, а его руки, ещё недавно дававшие ожесточенный отпор, опустились. Чуть отвернув голову от Мао Цимэя, он молчал несколько минут, пытаясь переварить услышанное. Безмолвно наблюдая за лекарем некоторое время, Мао Цимэй вновь заговорил: – Как ты думаешь, что я почувствовал, когда понял, что тот самый главный настоятель оказался моим старшим братом? Что я чувствовал, смотря на него и видя лишь оболочку, призванную служить своему хозяину? Когда я пытался привести его в чувства, то он продолжал твердить об учениях, повторяя, что рабы должны быть довольны тем, что им дают, они должны прилежно исполнять свою работу и хорошо отзываться о господине и не должны предавать его… – сделав короткую паузу и тяжело сглотнув, заклинатель продолжил: – Брат напал на меня. Мне ничего не оставалось, кроме как убить всех в том храме, заканчивая их рабское существование. Мао Цимэй прикрыл глаза, вспоминая слова своего старшего брата перед смертью: – Мы не должны предавать… мы не должны предавать господина, – хрипел настоятель, безумно цепляясь худосочной рукой за чужой воротник, пока сам Мао Цимэй держал окровавленное тело брата во дворе храма на рассвете. Крови вокруг было настолько много, что даже идущий несколько часов дождь со снегом не могли её смыть. – Господин есть ничто иное, как свет, озаривший наши души. Он дал нам кров и пищу над головой, лишив презренных мирских желаний, посвящая наши жизни служению и заботе о нём. В тот миг, горестно взвыв, Мао Цимэй пронзил его сердце, прерывая безумное бормотание. Быть может, ему просто показалось, но в самую последнюю секунду он увидел слабый огонек осмысленности происходящего и благодарности в глазах брата, прежде чем тот закрыл глаза. – Я долгое время терзался мыслями, – хрипло продолжил Мао Цимэй, – правильно ли я поступил с ними. Думал, ты ответишь мне на этот вопрос… Как жить проще? Марионеткой, с поддержанием в себе отголосков человеческой жизни или будучи полностью в своём уме, но в оковах боли и страдания? Я не понимаю… Сяо Вэнь втянул в себя воздух сквозь зубы и произнёс, смотря на окровавленный нож на полу: – А как же все те люди на горячих источниках? Они были невинны. Взгляд Мао Цимэя переменился, делаясь пугающим и кровожадным, становясь точно таким же, как в ночь их первой встречи. Увидев это, Сяо Вэнь потяжелевшим голосом продолжил: – Ты мог убить только того человека, но вырезал несколько сотен, в том числе всю его семью, за что по-прежнему заслуживаешь смерти. Ты чудовище, какой бы тяжелой твоя жизнь не была. Мао Цимэй глухо рассмеялся, после чего вдруг озлобился, будто вся прежняя обходительность и боль в его голосе вновь затопила новая волна безумия. – Только того человека?! Людей на горе в ту ночь, сколько их было? Десять? Пятнадцать? Сколько их ещё в городе?! Я не знаю, я помню только истошные крики жителей моей деревни, пока меня держали на цепи как зверя, а после свист мечей, разрубивших их пополам! Справедливо ли с нами поступили? В чем мы были повинны?! – его голос сломался как сухая ветвь, став вдруг хриплым и сухим. – Полагаешь, я не заслужил отомстить за своих родных? Или только ты был достоин взыскать долг за гибель своей семьи, учитель Сяо? Увидев, как скулы Сяо Вэня заострились, Мао Цимэй усмехнулся, перебирая в пальцах прядь его волос. Голос его снова потёк спокойно и уверенно: – Скажи, что ты чувствовал, когда оказался на месте, в котором пытали и убили твою семью? Разве ты убил всего лишь десяток тех демонов? – не дождавшись ответа, заклинатель криво усмехнулся: – Нет, ты убил целое поселение в тысячу душ. Кто знает, возможно, если бы твоих родителей пытали как и моих у тебя на глазах, то ты бы стоял сейчас плечом к плечу рядом со мной. Но по воле судьбы я не из знатного рода и я не имею права на месть в отличие от тебя, образца добродетели, которого восхваляет вся империя за уничтожение целого племени, – вновь схватив лекаря за горло, он вбил его в стену, надрывно крича: – Почему, ты, за месть семье вдруг стал прославленным героем, а я убийцей и зверем?! – Я вырезал демонов, а не людей, – хрипло рявкнул Сяо Вэнь, и хоть колыхнувшаяся неуверенность в его голосе и глазах была лишь мимолетной, этого было достаточно. Он почувствовал волну холода во всём теле, уже зная, что последует за этими словами. – А с чего ты взял, что демоны ничего не чувствуют? – безумие, казалось, снова на миг отступило. Мао Цимэй мягко подхватил руку лекаря, опуская её на свою щеку и вынуждая погладить. – Демонов и людей отличает лишь то, в каком царстве они родились. Разве людское племя являет собой сплошной образец добродетели и святости? Среди нас есть убийцы и воры, насильники и лжецы, так с чего ты решил, что жители нижнего царства все поголовно злодеи? Тех, кто преступал законы и сеял раздор между мирами, заключили в призрачном царстве без возможности выбраться тысячу лет назад. Демоны сражались против тех тварей бок о бок с людьми в той войне, но наше царство отчего-то забыло об этом, едва кровь впиталась в землю, – прищурился Мао Цимэй. – Правду об истории легко узнать с двух сторон, если обращен к ним обоим. Но ты судишь только по своим даосским учениям, и именно поэтому я так ненавижу людей вроде тебя, что толкают проповеди о чистоте души, будучи сами по локоть в крови. Я спросил тебя тогда на источниках, чисты ли твои руки и руки твоих друзей. Ответь на этот вопрос честно хотя бы себе. Брови лекаря подломились, когда кончики его пальцев на чужой щеке принялись неконтролируемо подрагивать. В его глазах всё ещё плескалась ненависть и злость, но теперь разбавленная всполохами отчаяния и раскаяния. Причина, по которой Сяо Вэнь сошел с пути войны, отложил свой великий меч и всеми силами старался уйти от титула «Кровавого западного поветрия», лежала на самой поверхности. Ещё в тот год, когда наставник и его лучший друг с силой вырвали его из лап безумия, когда он едва не потонул в море крови, потребовалось много лет, чтобы прийти в себя после тех событий. Пусть племена демонов и людей ненавидели друг друга, ведя вражду столетиями, открыто между собой они не воевали. Стычки и нападки нередко случались с подачи обеих сторон, в одной из которых и погибла вся семья Сяо, кроме одного наследника. После тех событий проведя три года в медитации со своим учителем, лишь тогда Сяо Вэнь осознал в полной мере, что за месть погубленного рода чуть не развернул полномасштабную войну и сколько бы в ней тогда могло погибнуть людей. Отныне всегда, когда дело доходило до вынесения приговора, Сяо Вэнь старался поступать по справедливости, а не на горячую голову, как тогда, чтобы безумие вновь не породило новые жертвы. Вновь опустив взгляд на окровавленный нож на полу, он устало прикрыл глаза, слыша голос Мао Цимэя словно сквозь толщу воды: – Я не сужу тебя, я просто хочу, чтобы ты понял. Среди нас нет праведников, мы просто люди и мы не святые. Сяо Вэнь долго молчал, прежде чем сказать: – Начавший свой путь с убийства и решивший встать на правую сторону… Чем же тогда Дун Чжунши отличается от тебя и меня? Мао Цимэй ответил: – Как думаешь, сколько пройдёт времени, прежде чем он найдёт новый способ, как заполучить чистую духовную энергию? Те три духовных слона, выращенные в этом месте моими людьми… неспособны обуздать темную энергию. Они оказали малый эффект, поэтому он решил воспользоваться чистыми душами, что могли очищать его тело от демонической ци. До сих пор он не предпринимал никаких шагов только потому, что у него не было книги с ритуалом по извлечению ци, хранящейся в запечатанном зале храма Баоэнь. Выражение лица Сяо Вэня стало суровым и напряженным. Он плотно стиснул зубы, а пальцы на его руках сжались в кулаки с такой силой, что казалось костяшки вот-вот от напряжения прорвут тонкую кожу. Сглотнув, он через силу сказал, придавая голосу ровный тон: – Отпусти. Мао Цимэй раздумывал пару мгновений, после чего разжал руки и отступил на два шага. Сяо Вэнь нервно зачесал волосы назад и запахнул халат. Прокрутив разговор в голове ещё раз, он прохладно спросил: – И с чего мне тебе верить? Ты лживый насквозь и думаешь, после печальной истории я так просто обращу меч в сторону Дун Чжунши? Мао Цимэй понимающе кивнул и приподнял руку. В вихре черного дыма сверкнули алые искры, и в следующую секунду в ладонь заклинателя лег длинный меч с простой черной рукоятью, обвитой небольшой цепью. – Одностороннее единение душ. Я не проникну в твой разум, но ты сможешь увидеть мои воспоминания. Лицо Мао Цимэя было уверенным и спокойным, когда он положил меч на стол и провел рукой, приглашая собеседника сесть. – Я знаю, – продолжил он, – что ты приближенный императорского двора и один из великих генералов, а значит, обучен этой технике в совершенстве. Ты легко сможешь понять, если я о чем-то солгал. Техника единения душ связывала два разума воедино, делая второго участника наблюдателем, а память первого вытаскивала наружу. Смотря на Мао Цимэя, Сяо Вэнь силился понять, лжет ли он и действительно ли готов вновь пережить те события как наяву, оказавшись в той самой пещере и увидеть гибель своих родных. В прошлом императорская гвардия нередко прибегала к пыткам особо опасных преступников именно через этот метод, заключая человека в оковы своего разума и вытаскивая наружу его самые сильные страхи, заставляя его вариться в них снова и снова. Чуть отвернув голову и обведя всё помещение взглядом, словно видя его в новом свете, Сяо Вэнь спросил: – Какого черта тебе нужно было от меня? Мао Цимэй опасливо покосился на него и протянул руку, медленно вытаскивая из рукава клочок бумаги с рецептом противоядия. Рука Сяо Вэня взметнулась, тяжелым ударом опускаясь на скулу мужчины. Мао Цимэй отступил на несколько шагов, болезненно шипя и потирая подбородок. Хмыкнув и окинув лекаря взглядом, он что-то тихо сказал себе под нос. Окончательно справившись с завязками на халате, Сяо Вэнь опустился на стул. – Ты покажешь мне лишь то, что я попрошу. После чего я поступлю по закону. Собравшись с мыслями, Мао Цимэй опустился напротив, протягивая ему руку. Спустя полчаса увидев всё, что нужно было, Сяо Вэнь не произносил ни звука несколько минут, осмысливая увиденное и приходя в себя. Стараясь делать неглубокие вдохи, словно боясь почувствовать смрад обгоревших тел, он пытался прогнать видения рек крови, что всё ещё перемешивались со снегом перед глазами. Тяжело поднявшись из-за стола, он двинулся в сторону двери, но почти у самого выхода был перехвачен Мао Цимэем. Силясь придать голосу твердости, заклинатель сказал: – Не ходи. Изначально Мао Цимэй планировал усыпить бдительность лекаря и закончить всё самому ещё до рассвета, но что делать сейчас, когда того мелко колотило от открывшейся правды и на смену недоверия в его взгляде пришла решимость и злость – Мао Цимэй не имел понятия. – Прочь с дороги, – не смотря на него выдохнул Сяо Вэнь. – Я не знаю, что ты там задумал, но в твоих планах я участвовать не намерен. Я всё ещё князь западных земель и один из великих генералов, поэтому не собираюсь марать руки о дела с темными заклинателями. – Ты всего лишь человек! Как ты… – озлобленно выкрикнул Мао Цимэй и тут же замер, остановившись взглядом на отметинах от удушения на чужом горле, что смешались со следами, оставленными им ранее под порывом страсти. Сяо Вэнь продолжал смотреть в сторону выхода, плотно поджав губы, когда Мао Цимэй не контролируя себя, протянул руку к его шее. Поток горячей ци заставил лекаря отшатнуться и ухватиться за горло, словно такими действиями он мог защититься от проникнувшей в его тело духовной энергии. Этот жест был таким по-детски невинным и глупым, что на миг показал всё того же смешливого нежного лекаря, чьи действия часто вызывали улыбку на лице Мао Цимэя все эти месяцы. Но то был лишь миг, за которым последовал суровый крик генерала: – Не смей лечить меня при помощи темной магии! Мао Цимэй отступил на шаг, растерянно смотря, как Сяо Вэнь одергивает полы своего халата и стремительно вылетает за дверь, так и не удостоив его даже взглядом. Заклинатель покрасневшими глазами смотрел в проход до тех пор, пока мужчина не скрылся за поворотом. Всё то чувство растерянности в последние месяцы, что одолевало его при спуске в подвал, растаяло с влетевшим в двери ветром, что погасил собой все горящие в комнате свечи. Взмахнув рукавами, Мао Цимэй развернулся, чувствуя, как тяжелеют плечи под накрывшим их тяжелым черным плащом. В несколько шагов преодолев расстояние до заднего дворика, он щелчком пальца заставил дверь в подвал с грохотом распахнуться. Острый запах гари и крови волной вырвался наружу, накрыв весь двор странным переплетением запахов, разбавленных ароматом цветущих кустов можжевельника. Пролетев всю короткую лестницу, Мао Цимэй по-волчьи вперил глаза во тьму без единого просвета. Чужое имя, сорвавшееся с губ, было сказано на грани слышимости, но и этого хватило, чтобы чернота подвала стала ещё гуще, формируясь в тень, шагнувшую навстречу заклинателю. ______________________ 1. Цинна – это техника болевого контроля путем нажатия на определенные точки на теле, которая включает в себя разделы: разделение мышц и сухожилий, выкручивание суставов и вывихи, прерывание дыхания, воздействие на кровеносную систему и энергетические меридианы, нажатие, удары, зажимы точек и энергетических узлов.