Глава 105. Каменная лестница
15 августа 2021 г. в 20:17
На очередном привале Тан Цзэмин понял, что оставил карту на одном из дворов. Отмахнувшись и сказав, что всё равно изучил её, он заверил своих спутников, что в ней больше не было необходимости.
Пообедав и окончательно разделавшись с баоцзы, все трое вновь двинулись в путь.
Ранее Лю Синь часто слышал о западных землях от Сяо Вэня, но и представить себе не мог, что эта земля в самом деле столь прекрасна и богата на яркие приятно пахнущие растения и кристально чистые водоёмы, отражающие небо так ясно, словно были разбросанными огромными зеркалами.
Держа свою лошадь под уздцы, Лю Синь остановился на одном из пригорков, глядя на раскинувшийся вид впереди. Бескрайние поля лаванды и шалфея пропитали весь воздух, обдувая троих всадников приятными свежими ароматами.
Мир царил в этих землях, что словно никогда не слышали даже эха войны.
Лю Синь прикрыл глаза. Впервые за последние месяцы тень улыбки легла на его губы, выдавая умиротворение и покой.
– Красиво, правда? – спросил подъехавший на коне Тан Цзэмин, глубоко втягивая воздух полной грудью.
Лю Синь коротко кивнул, чуть опустив голову.
Ни он, ни Тан Цзэмин больше не упоминали ту ночь, предпочитая сосредоточиться на новом пути. Но иногда, когда их глаза встречались, взгляд Тан Цзэмина задерживался на Лю Сине немного дольше необходимого.
Он ничего не говорил, понимая, что новый тяжёлый разговор истощит его едва начавшие возвращаться силы, потому просто смотрел, полагая, что хотя бы это ему было позволено.
Лю Синь предпочитал отворачиваться или опускать глаза, хоть и не позволял себе такого ни с кем другим, считая это неразумным проявлением слабости. И лишь после того, как был уверен, что Тан Цзэмин на него больше не смотрит, украдкой бросал на него такие же долгие взгляды.
Так думал Лю Синь. Тан Цзэмин же, нередко видя в отражении затачиваемого им ножа янтарный любопытный взгляд, изо всех сил старался не поднимать свой, чувствуя приятное чувство в груди.
Поняв, что и на этот раз Лю Синь не одарит его открытым взглядом, Тан Цзэмин усмехнулся и стянул со своего высокого хвоста тёмно-синюю ленту. Чёрные тяжёлые волосы рассыпались по плечам, когда он завязал ей глаза.
Лю Синь, уловив его движения, во все глаза уставился на него, спросив:
– Что ты делаешь?
– Я пойду за тобой, куда поведёшь, – улыбнулся Тан Цзэмин уголком губ.
Лю Синь растерянно моргнул, невольно крепче сжимая в руках уздцы до скрипа. В лучах солнца в этот момент Тан Цзэмин словно предстал перед ним в новом свете. Лишь сейчас, заимев возможность взглянуть на него открыто и без утайки дольше, чем на пару секунд, Лю Синь шарил глазами по заметно окрепшей фигуре, сидящей к нему на коне полубоком.
Тан Цзэмин по-прежнему улыбался, словно точно зная, что тот разглядывает его. Поняв это, Лю Синь смутился и нахмурился, разворачивая свою лошадь и игнорируя тихий смешок.
Они проехали ещё пару часов, после чего встали у границы леса на опушке, чтобы напоить лошадей.
Лю Синь потрясённо замер, глядя на огромный горный хребет впереди, возвышающийся над вековыми деревьями столь высоко, что, казалось, царапал само небо.
Ещё ни разу в жизни он не видел горы такой высоты, отчего пришёл в тихий восторг, не сводя взгляда с вершин, окутанных облаками. Ему казалось, что нет в мире ничего выше гор Сюэ, но эти же горы не шли ни в какое сравнение с ними, поражая своим величием и размахом.
Однако было кое-что, что заставило его отстраниться от созерцания вида и податься в размышления.
Судя по потерянной ранее карте, на этом месте должен был быть город. Видимо, в попытках срезать путь и отклонившись от главного тракта, он и его спутники совсем заплутали.
– Ничего страшного, – словно прочтя его мысли, сказал Тан Цзэмин, закидывая в рот землянику и всё также сидя на коне с завязанными глазами. – Главная дорога чуть южнее, срежем через этот лес. Я помню, что здесь находится горный хребет. Город чуть дальше.
Лю Синь кивнул, но поняв, что Тан Цзэмин не видит его, закатил глаза и выдохнул:
– Ладно, как скажешь.
Зелёная чаща раскинулась перед ними, словно приглашая в свои объятия широкими ветвями и поросшими ягодами кустами.
Едва шагнув за границы леса, Лю Синь тут же почувствовал доселе неведанный запах, состоящий из переплетений ароматов хвойных растений, прохладных источников и чего-то сладкого, приятного настолько, что хотелось вдыхать и вдыхать. Однако сколько бы он не принюхивался, так и не смог распознать, что именно это было. Весь лес был усыпан всевозможными растениями и дикими цветами, большинство из которых Лю Синь знал. Но именно этот запах, который так сильно ему понравился, распознать так и не мог.
Лишь когда перед ним появился голубой цветок на длинной ножке, он вскинул брови, поняв, наконец, чем же приятно так пахло.
Машинально схватив его поверх чужих пальцев, он покосился на Тан Цзэмина.
– Это Волчья погибель. Смертелен для волков, но безобиден для людей, – пояснил он.
Лю Синь посмотрел на него ещё пару секунд, после чего оглянулся вокруг, лишь теперь замечая эти цветы меж всех прочих. Небольшие и не пестрящие, они находились в тени более ярких собратьев, тем не менее источая собой самый сильный и приятный запах в лесу.
Приподняв цветок к лицу, Лю Синь втянул свежий аромат и чуть улыбнулся. Но почти тут же нахмурился и поджал губы.
Будто он девица какая!
Зыркнув в сторону Тан Цзэмина, Лю Синь тихо хмыкнул.
Редкое «уханье» филинов разносилось по всему лесу, переплетаясь с стрёкотом цикад. Первые сумерки уже опустились на землю, и из кустов и травяного покрова то тут, то там начали взлетать светлячки, кружа вокруг деревьев и путников.
Спустя некоторое время Тан Цзэмин сказал:
– Через пару часов доберёмся до города.
Не услышав ответа, он спросил:
– Здесь красиво?
– Сними свою ленту и узнаешь, – лаконично отозвался Лю Синь, поглаживая стебель цветка, который так и не выпустил из руки.
– Не хочу, – усмехнулся Тан Цзэмин, задирая голову кверху и чувствуя на себе взгляд.
Всё было лучше, чем видеть отвёрнутую голову Лю Синя и его опущенные глаза.
А красота леса? Что он в ней не видел? Чувство, испытываемое им в данную минуту, было намного приятней.
Лю Синь поднял глаза, смотря в начавшее сереть небо, заволакиваемое тяжёлыми тучами.
Лу, едущий по другую от него сторону, заметил:
– Господин Лю, вон дорога, – указал он в сторону небольшой тропы. – Я поеду вперёд, чтобы занять комнаты на постоялом дворе.
Лю Синь кивнул, соглашаясь с правильностью такого решения. Из-за вскоре начавшегося ливня все постоялые дворы и таверны будут заняты, а спать на сырой земле все трое уже отвыкли.
Натянув поводья своей лошади, Лю Синь выехал на тропу. Тан Цзэмин последовал за ним.
Раны на руках Лю Синя почти зажили, отчего надобность в бинтах отпала ещё на прошлой неделе. Лишь несколько лечебных пластырей украшали ладони, но вскоре и от них можно будет отказаться, когда последние отметины заживут.
Разглядывая ладони и подмечая, что на тех не осталось даже шрамов, Лю Синь снова посмотрел на Тан Цзэмина.
Что бы с ним стало, если бы не он?
Раны, полученные в бою, не зажили бы сами по себе. Более того, даже с лекарствами они вряд ли бы затянулись столь быстро и безболезненно.
Лю Синь догадывался, что по ночам Тан Цзэмин прикасается к нему, чтобы влить свою ци, за что был в душе благодарен, но не находил в себе сил высказать чувства открыто.
Его глаза чуть увлажнились, и в горле запершило, когда он протянул руку и провёл ей по ярким цветам, ощущая мягкость и гладкость. Пыльца приятно легла на кончики пальцев, словно жемчужная пудра высшего сорта.
Лю Синь приподнял уголки губ и вздохнул.
Трепещущее чувство в груди нарастало с каждым ударом сердца, стремясь вырваться сквозь приоткрытые губы потоком благодарственных слов. Последние угли обиды окончательно потухли в этом лесу, сменяясь редкими порхающими искрами подобно светлячкам в непроглядную ночь.
Лю Синь повернул голову и открыл рот, чтобы что-то сказать, когда первые капли сорвались с неба и упали на землю, вызвав шуршание листвы впереди.
Мягкая улыбка на лице Тан Цзэмина застыла. Спустя миг сорвав с лица ленту, он задушено выдохнул весь воздух из груди.
Лю Синь увидел, как его умиротворённое выражение лица сменяется маской дикого ужаса за доли секунды, и тут же почувствовал тревогу.
Капли дождя с шорохом неминуемо приближались, барабаня по цветам и растениям, заставляя их гнуться к земле.
Глаза Тан Цзэмина вмиг почернели, когда он резко натянул поводья своего коня. Поскольку тропинка была узкой, а слева лежал поваленный старый дуб, Игуй, не ожидая резкой команды, взметнул передние копыта вверх, издав громкое ржание.
Ослабшие пальцы отпустили поводья, и Тан Цзэмин рухнул на землю.
Словно не почувствовав боли от удара, он барахтал ногами в попытках отползти, видя приближающиеся капли перед собой всё ближе и ближе.
Он несколько раз открыл и закрыл рот, из-за сковавшего грудь онемения не в силах сделать и вдоха, пока Лю Синь в растерянности смотрел на него, пытаясь понять, что происходит.
Хватая воздух ртом, Тан Цзэмин ничего не слышал кроме капель дождя: ни зова уже спешившегося Лю Синя, ни взволнованное ржание лошадей, ни хищное рокочущее рычание в паре десятков чжанов от них.
Первые капли, настигшие сапоги, разбились о тонкую кожу. В глазах Тан Цзэмина на миг потемнело, после которого он изогнулся в спине.
Болезненный крик, вырвавшийся из горла, заставил Лю Синя замереть на секунду и броситься вперёд, позабыв про посох.
Тан Цзэмин изгибался и кричал, что есть мощи, чувствуя агонию, разрывающую всю грудь изнутри. Протянув руки, он словно пытался защитить вытекающую кровь, будто его и впрямь поразило не меньше десятка клинков. Боль с каждой настигающей его каплей была столь невыносимой, что вскоре отчаянный крик сменился на вой, заглушающий собой все звуки вокруг.
Лю Синь едва не сорвал горло, пытаясь дозваться его и приподняв за плечи.
Видя, как из приоткрытого рта Тан Цзэмина хлынула кровь, он в ужасе закричал, глядя на его с каждой секундой сереющее лицо. Следом за этим кровь потекла из глаз и из носа, а после и из ушей. Держа в руках истекающее тело подростка, который ещё минуту назад пребывал в покое и умиротворении, Лю Синь едва не лишился рассудка от охватившей всё нутро паники.
Фрагменты прежней жизни, битв, рек крови и сотен трупов предстали перед глазами, крошась на осколки и вращаясь вокруг него, подкидывая страшные видения.
Лю Синь оглянулся по сторонам, задыхаясь в рыдании, и отмахнулся, словно пытаясь прогнать ужасающие иллюзии.
Лишь несколько осколков влетели в его разум, заставив замереть на мгновение.
На сырой земле, свернувшись в дрожащий клубок, лежал ребёнок.
Осторожно перевернув его на спину, он увидел болезненно сморщенное лицо, покрытое холодным потом, и крепко зажмуренные глаза.
Мальчишка был таким тощим, что казалось, весил не больше щенка.
– У него жар. Его надо протереть... наверное... Я никогда никого не лечил, – поднял он растерянный взгляд на мужчину.
– Принеси воды, ведро на крыльце. Нужно сделать отвар из имбиря и обтереть его.
– Цзэмин, я прошу тебя! Пожалуйста, помоги мне! – отплёвываясь от дождя закричал он, с отчаянием смотря на ребёнка, не понимая, почему тот не подходит.
Раздирая руки, он изо всех сил пытался отодвинуть тяжелую балку, слыша лязгающие звуки уродливых пастей совсем рядом.
Почуяв свежую кровь, гуи стремительней поползли к человеку, перебирая когтистыми лапами по земле.
– Я... – тихо сказал мальчик, во все глаза глядя на него и тяжело глотая воздух побледневшими губами.
– Ты испугался тех тварей, поэтому не вышел помочь мне?
– ... Да.
– Дождь… – хрипло выдохнул Лю Синь, распахнув глаза, когда осознание настигло его так стремительно, что едва не свалило с ног под тяжестью понимания.
Резким движением сдёрнув с плеч свой чёрный плащ, он распахнул его, скрывая под ним Тан Цзэмина.
Приникнув ухом к его груди, он услышал едва заметное хриплое дыхание, затихающее с каждым вдохом.
Губы Лю Синя задрожали, когда он огладил голову лежащего под плащом подростка и прижал к себе. Слёзы смешивались с усилившимся дождём, заливающим собой всё вокруг.
В мгновение ока пышущий жизнью лес обернулся ловушкой, скалящей пасть из темноты.
Лю Синь тяжело поднялся на ноги, взваливая Тан Цзэмина на спину и щёлкнул пальцами, чтобы подозвать Ли’ло. Растерянные лошади стояли чуть поодаль, то и дело крутя головами по сторонам, словно испугавшись чего-то.
Звука щелчков никто из них не услышал.
Яркие цветы приникли к земле, скрывая горящие ранее сердцевины, а спрятавшиеся светлячки окончательно погрузили весь лес в непроглядный мрак.
Раскатистый грохот, пронёсшийся по небу, на миг заглушил собой все звуки вокруг, отрезав Лю Синю возможность вовремя услышать приближающуюся опасность.
Тихий шелест под боем капель сменился шорохом подбирающихся к ним лап. Острые крючковатые когти пробороздили собой землю, подняв брызги грязи.
Лю Синь замер, увидев дальше по тропе огненного ящера, что словно разгорался все сильней и сильней, впитывая в себя капли дождя.
Распространив вокруг себя красное пламя, ящер задрал рогатую голову и взревел. Тотчас на зов отовсюду стали загораться вспышки проявляющихся во тьме тварей.
За спиной Лю Синя что-то с гулом взорвалось, распространив по лесу огонь.
Едва не задохнувшись от гари и вновь представших перед глазами картин поля боя, из которого он едва выбрался, Лю Синь крепче перехватил Тан Цзэмина, и хотел было ринуться к лошадям. Однако выпрыгнувшая перед ним ящерица хлестнула хвостом, распространяя огонь и отрезая ему путь.
За пламенем Игуй и Ли’ло яростно взметнули копыта и тут же лягнули несущихся на них первых тварей, размазав их по земле.
Увидев лишь один темнеющий участок леса, Лю Синь тут же бросился к нему.
Чувствуя, как кровь Тан Цзэмина заливает его шею и грудь, он сцепил зубы и отринул боль в ногах, которые без поддержки в виде посоха едва не подломились на первых же шагах. Страх подгонял вперёд, давая сил истощённому телу. Несколько раз падая, Лю Синь вновь сдирал руки в кровь, но снова поднимался, затаскивая Тан Цзэмина на спину и спеша убраться от демонических тварей, которых всех ему в нынешнем состоянии было попросту не одолеть.
Скачущие следом за ним Игуй и Ли’ло топтали тварей и защищали друг друга и его, однако с каждой секундой демонов становилось всё больше и больше, словно ад проник в этот лес, залив его яростным пламенем.
Ранее источавшие приятные благоухания цветы были уничтожены, деревья горели, а проливной ливень был неспособен справиться с таким бедствием.
Сверкнувшая в небе молния разрезала тьму впереди, осветив собой каменную полуразбитую лестницу, ведущую в гору.
Используя все оставшиеся силы, Лю Синь бросился к ней напрямик.
Явно давно не использовавшиеся широкие ступени поросли мхом, а совместно с дождём представляли собой непроходимое препятствие, заставлявшее Лю Синя скользить на каждом выступе.
Демоны ревели, несясь вслед за ним, а кони отбивались, что есть мочи. Но вскоре и они пришли к пониманию, что всех мелких тварей им не перетоптать, а потому последовали за Лю Синем, вскакивая на широкие ступени и продолжая отбиваться на них.
Задыхаясь от страха, Лю Синь распростёрся на очередном пролёте и едва не рухнул вниз, в последнюю секунду успев перехватить Тан Цзэмина и притянуть к себе.
Обернувшись за спину, он издал крик ужаса, видя под своими ногами настоящее огненное море. Тварей у подножия лестницы стало так много, что уже не видно было их тел. Топча друг друга и тем самым замедляясь, они словно слились в единый поток, хлещущий своим пламенем по ступеням и жаждущий добраться до выживших.
Протянув руку, Лю Синь схватил с седла Ли’ло посох и успел ещё на подлёте отбить прыгнувшего на них демона.
Среди небесного грохота и рокочущего пламени звучал непрерывный протяжный вой. Лишь через время Лю Синь понял, что то был его собственный отчаянный крик, которым он взывал о помощи.
– Помогите!.. – вновь задушено выкрикнул он, видя лязгающие клыкастые пасти у их ног.
Отбив нового демона, он пропустил одного, что тут же напрыгнул на Тан Цзэмина, оскалив клыки.
Скользкий от дождя посох не удержался в руках и с тихим стуком покатился вниз, разгрызаемый очередной тварью.
Не мешкая ни секунды, Лю Синь подался вперёд и голыми руками оттолкнул огненное тело с Тан Цзэмина, тут же заходясь в болезненном крике.
Казалось, кожа на ладонях оплавилась за секунды – даже огонь не оставлял такой боли, как демоническое пламя.
Сорвав голос, Лю Синь хрипел, что есть мочи:
– Умоляю!.. Кто-нибудь!.. Помогите!
Поняв, что самому ему ни за что не справиться, Лю Синь пришёл в такое отчаяние, которое никогда не испытывал ранее.
Дрожа от боли и страха, в следующий миг он увидел летящую в прыжке тварь, и тут же накрыл собой Тан Цзэмина.
Лю Синю казалось, что он познал боль во всех её формах. Но прямая атака демона была тем, что он никогда не забудет.
Кровь брызнула из его рта, когда три острых когтя полоснули по спине, расчерчивая её наискось от плеча.
После всё стихло. Даже боль прошла.
Слабо моргая, Лю Синь опустил взгляд на Тан Цзэмина, лежащего под ним с белоснежным лицом, растерявшим все краски.
По бокам от него Ли’ло и Игуй издавали яростное ржание, сшибая копытами несущихся на них тварей. Оба уже были ранены и хромали, но продолжали отбиваться, защищая друг друга и своих всадников.
Протянув обезображенную окровавленную руку, Лю Синь провёл ей по лицу Тан Цзэмина, пытаясь вернуть ему здоровый цвет. Но то оставалось бледным, выхватываемым в полумраке и бликах огня подобно яркой луне на тёмном небосводе.
С того самого последнего дня Лю Синь думал, что перестал цепляться за жизнь. В конце концов, он давно должен был умереть.
Но Тан Цзэмин должен был жить.
Издав хриплый вой, Лю Синь закричал, опираясь лбом в грудь парня:
– Умоляю!.. Хоть кто-нибудь… – в этом протяжном крике было нечто не только просящее, но и печальное, тоскливое; скорбное и обрёчённое, словно дикий зверь, загнанный в угол, отчаянно взывал о помощи, заведомо зная, что никто не придёт.
Чувствуя жар в ногах, Лю Синь понял, что счёт идёт на секунды, и сжал руки на плечах Тан Цзэмина крепче, приготовившись к гибели и в душе моля о прощении.
Грохочущий рокот раздался с небес, разносясь по округе. Он был таким громким и ужасающим, что казалось, это само небо разорвалось на части, а вместе с ним и весь мир.
Гул, поднявшийся откуда-то сверху, нарастал подобно очередному небесному раскату, и всё же был на него не похож. Звучание было многим тоньше и приглушённей, набирая свою мощь до тех пор, пока не взорвалось столпом голубого пламени, проносясь над Лю Синем, накрывшего собой Тан Цзэмина.
В считанные мгновения весь лес озарило лазурным свечением, затмившим собой огненное море у подножия каменной лестницы.
Демоны взревели, раскрыв голодные пасти, и вмиг принялись взрываться один за другим, тая в пепел, а после обращаясь в грязь под тяжёлыми каплями.
Едва найдя в себе силы, Лю Синь приподнял голову, мутными от слёз и заливаемого их дождя глазами глядя вперёд.
Успев увидеть перед собой десяток высоких серых силуэтов и скалящихся зверей, чьи глаза мерцали во вновь опустившейся на лес темноте, он потерял сознание.