༄ ༄ ༄
Зал Луцзао отремонтировали ещё месяц назад, на что старейшина Ци то и дело гневно плевался, расхаживая по новому мощёному полу и жалуясь на потерянные трещины, каждая из которых несла для него особое значение и тёплые воспоминания. Насколько Тан Цзэмин знал, за время своего руководства Ци Сюаньцзы не брезговал наказывать здесь особо провинившихся членов ордена. Войдя в зал, Тан Цзэмин пригляделся к стоящему перед помостом тёмному силуэту, гадая, не мерещится ли ему. А подойдя ближе убедился, что Лю Синь в самом деле был здесь, также вызван старейшинами. На миг встретившись с ним глазами, в которых блеснуло удивление, Тан Цзэмин встал рядом и устремил взгляд вперёд. – Мастер Лю, – поприветствовал он. – Господин Тан, – в тон ответил Лю Синь и чуть повернул к нему голову. Сухое приветствие после двух месяцев неприятно полоснуло по сердцу. – Как Шуцзы? – спросил Тан Цзэмин. – В порядке. Ни на шаг от меня не отходит. – Я хотел бы навес… – начал Тан Цзэмин, но тут же был прерван: – Ха-ха-ха мастер Лю! – Шэнь Фэйсяо схватил Лю Синя за руку и широко улыбнулся, распространяя по залу радостный смех. – Я так давно не видел вас! – Свалилось много работы, так что я был немного занят, – улыбнулся Лю Синь. Скулы Тан Цзэмина напряглись, слушая тихий щебет этих двоих. Стоящий рядом Чжан Хэцзянь покосился на него и фыркнул, складывая руки на груди. Медведь рядом с ним снова зевнул и потоптался на месте. Тан Цзэмин нахмурился, когда почувствовал слюнявящий его руку язык и опустил голову. – Бо, отойди от него, – зашипел Чжан Хэцзянь, оттаскивая своего зверя за шкирку, который упрямился, продолжая обнюхивать чужую ладонь. Посмотрев на свою руку и увидев в ней несколько капель вина с пролитого «Лилового рассвета», Тан Цзэмин усмехнулся. Сидящий за столом старейшина Ци и глава ордена тихо о чём-то беседовали. Сказав ещё несколько фраз, Цзян Фэйсин обернулся к стоящим перед ним парням и сказал: – Каждый из учеников, достигнув совершеннолетия или же близок к нему, на усмотрение старейшин должен отправиться на задание, чтобы заиметь практический опыт и проявить себя в деле, – взглянув на мигом побледневшего Шэнь Фэйсяо, Цзян Фэйсин вздохнул: – Все вы уже были задействованы в задании, трое из вас пусть и без разрешения… – За что вас следовало бы высечь, – помешивая ложкой чай, будничным тоном вымолвил Ци Сюаньцзы, впившись в учеников хищным взглядом. Бросив на него осуждающий взгляд и цыкнув, Цзян Фэйсин миролюбиво продолжил: – В тот день вы действительно отправились на задание без разрешения и тем самым нарушили правила ордена, за которым должно было последовать наказание. Однако беря во внимание удачный исход выполненного задания общими силами, правление ордена закрыло на это глаза, – обведя взглядом стоящих перед помостом парней, он глубоко вздохнул и продолжил: – Орден также не имеет ничего против групп, которые собираются самостоятельно исходя из взаимодействий и опыта, при котором все члены команды заручаются поддержкой друг друга в виде силы и знаний. Вы четверо неплохо справились в прошлый раз, поэтому нет причин отказываться от дальнейших действий общими силами, верно? Тан Цзэмин скептически вскинул бровь и покосился на стоящих по правую от него сторону учеников. Чжан Хэцзянь испытал желание скривиться, но не позволил себе столь непочтительное поведение перед главой ордена, поэтому лишь зыркнул на Тан Цзэмина, вложив во взгляд всё, что он о нём думает. Команда. Ха! Тан Цзэмин закатил глаза и потёр висок средним пальцем с той стороны, с которой стоял Чжан Хэцзянь, и тут же услышал скрип зубов. Переведя взгляд на Лю Синя, Цзян Фэйсин продолжил: – Мастер Лю отлично проявил себя на первом задании, поэтому новое в Бочуане мы поручаем под его личный контроль, – проведя рукой по свитку с тёмной печатью, он замолчал на некоторое время. Услышав, что главным на задании назначен именно мастер Лю, Чжан Хэцзянь и Шэнь Фэйсяо мигом бросили в его стороны воодушевленные взгляды и расправили плечи. Сам же Лю Синь явно не испытывал особой радости к перспективе покинуть стены ордена и тем более округа. То бледнея, то темнея лицом, он стоял с ровно выпрямленной спиной, напоминая собой твёрдый жгут и храня молчание, слушая слова главы ордена: – Просящий наш орден о помощи человек будет ждать вас на краю города Тайчжань. Следуя за ним, вы должны оказать ему помощь в разрешении дела, вызванного действиями тамошних егерей, нарушивших закон и начавших отлов редких животных, после чего немедля возвращайтесь в орден, – сказал Цзян Фэйсин. – От себя лично прошу вас не ударить в грязь лицом перед этим человеком. Как только глава завершил свою речь, Лю Синь выждал ещё несколько секунд, прежде чем сказать: – Глава Цзян, я являюсь простым лекарем Целительского павильона и не сведущ в заклинательских делах. Раз дело серьёзное, не лучше ли будет отправить на задание более опытного человека? Как раз два дня назад вернулся мастер Г… – У тебя мало опыта, Циянь? – перебил его старейшина Ци грозным тоном, отставив чайную чашку. – В таком случае, чем ты занимался всё это время?! – Вы мастер тайцзицюань², – улыбнулся Цзян Фэйсин. – Ваш опыт нельзя списывать со счетов, разве нет? Вы вполне способны сражаться с демонами не хуже заклинателей, так что не вижу причин пылить ваш талант в стенах ордена. В конце концов, все наши ученики рано или поздно должны проявить себя и свой опыт. Нагнувшись к нему боком, Ци Сюаньцзы нахмурил свои белые брови и буркнул в бороду: – Не перехваливай его. – Ну ты-то его вообще никогда не хвалишь, – прищурился на него Цзян Фэйсин. Их разговор перешёл на шёпот, так что никто из стоящих у подножия лестницы не услышал, о чём говорили старейшины. Поговорив ещё немного, мужчины вновь обернулись к центру зала. Лю Синь остался, чтобы выяснить детали предстоящего задания и получить несколько напутствий, после чего вышел на крыльцо, где его уже ждали ученики. Обнажив мечи, все трое, казалось, были намерены предложить мастеру выбор с кем полететь. Лю Синь не терпящим возражений голосом на ходу сказал: – Никаких полётов на мечах. Отправляемся по земле. Тот человек будет ждать нас через три дня, а по таким заснеженным дорогам путешествие займёт как раз несколько дней, так что выезжаем немедля. Лило всё ещё восстанавливалась и была не готова к долгому путешествию, поэтому Лю Синь выбрал для этого задания рысака, присланного ему обратно градоначальником Чу в оплату за его помощь. Поскольку зимнее путешествие подразумевало под собой бóльшую часть нахождения на открытом воздухе, Лю Синь также позаботился об экипаже, который в данный момент снаряжали всем необходимым младшие ученики. Вернувшись домой и оставив большой зелёной черепахе три мешка фруктов и фасоли, Лю Синь едва остановил себя от желания взять её с собой. Но холод дороги вряд ли бы благотворно сказался на теплолюбивой рептилии, поэтому, потоптавшись на пороге несколько минут, Лю Синь, скрепя сердце, не поддался грустным глазам и, обещая скоро вернуться, направился к конюшне. Подойдя к Игую, возле которого стоял Тан Цзэмин, следя за приготовлением экипажа, он украдкой сплёл косичку из сизой пряди и спрятал её под чёрную гриву. После чего обогнул коня и встал рядом с его хозяином. Повернув голову к Лю Синю, Тан Цзэмин подметил нездоровую бледность его лица и судорожный блеск глаз. – Слушай, – выдохнул он и развернулся всем корпусом. – Если ты боишься покидать пределы ордена, я могу поговорить со старейшинами. Мы справимся сами за пару дней и вернёмся. Тебе нет необходимости ехать. Лю Синь отрицательно покачал головой и зарылся рукой в нагрудный карман: – Всё нормально. Я поеду. Опустив взгляд, Тан Цзэмин увидел протянутый ему маленький флакон с серой пылью. – Что это? Лю Синь напустил на себя уверенный вид и ответил: – Этот порошок меняет цвет глаз. Прежде чем мы двинемся в путь, примени его. Лицо Тан Цзэмина помрачнело, а голос сделался суровым, когда он спросил: – Ты издеваешься надо мной? И думать забудь. Собравшись отойти в сторону, он оказался схвачен Лю Синем за запястье. – Несколько лет назад я сказал тебе, что ты слишком заметен из-за своей внешности. Пожалуйста, не упрямься и примени порошок. Ты даже не заметишь изменений… Вырвав руку из хватки, Тан Цзэмин шагнул к нему и тихо прорычал: – Твою мать, да ты шутишь что ли? Учитель сказал мне не использовать мой тройной духовный корень во всю его мощь на заданиях, поскольку это может притянуть множество взглядов из-за его особой редкости, а ты просишь изменить свою внешность. Я не цирковая обезьяна, рядить меня, во что вздумается и лепить из меня не меня. Может мне ещё кожу с лица содрать, чтобы ты чувствовал себя спокойней? Лю Синь выдохнул и прикрыл глаза, стиснув в пальцах флакон. Предложение в самом деле прозвучало немного грубо, однако как скрыть Тан Цзэмина от поисковых ищеек он и представить не мог, поэтому решился на отчаянный шаг, сердцем уже зная, что за этим последует. Посмотрев на него, Тан Цзэмин провёл ладонью по лицу и испустил тяжёлый вздох, заставляя полыхавшее в груди пламя утихнуть. Вскочив на своего коня, он крикнул младшим ученикам: – Пошевеливайтесь! Вьюга завыла с новыми силами, сметая с белых вершин мириады снежинок, закружившихся над орденом. ____________________ 1. 冬至 (dōngzhì) – вершина зимы – период года с 21-23 декабря. Изначально день зимнего солнцестояния по значимости приравнивали к Новому году. Отмечают его в тот день, когда ночь длится максимально дольше дня, т.е. в день зимнего солнцестояния. После солнцестояния день становится длиннее и начинается новый полугодовой цикл. Отмечать праздник Дунчжи начали ещё в глубокой древности, поскольку считали, что это благоприятный день, знаменующий, что несчастья прошлого уходят, и впереди ожидает новая жизнь – новый цикл. 2. 太極拳 (tàijíquán) – внутреннее боевое искусство, один из видов ушу. Включает в себя элементы закалки, воспитания духовной силы, а также содержит регуляцию внутренней энергии ци. Движения тайцзицюань на физическом уровне приводят к омоложению организма, а на духовном – освобождают сознание.Глава 124. Новое задание
29 декабря 2021 г. в 21:24
Неделю спустя на дальней части хребта из клети вырвались демоны, вследствие чего на их отлов бросили основные силы ордена, состоявшие из старших учеников. Взяв с собой чуть меньше сотни человек, Тан Цзэмин провёл там два месяца, устраняя ущерб в разрушенных пещерах для медитаций и отлавливая демонов по всей горе.
Первый снег выпал ещё до его возвращения, оседая на крышах домов и большими хлопьями кружась по улицам ордена. Вид заснеженных гор отнюдь не надоедал жителям этого места, поэтому ученики, обладающие духовными корнями воздуха, то и дело разгоняли наплывающие туманы и ветры, позволяя снегу мягко ложиться на павильоны и пагоды.
Орден готовился к празднику Зимнего солнцестояния¹, отчего тут и там тянулись гирлянды, украшая дома и деревья. Младшие ученики, сбегая с уроков под предлогом практики своих сил, создавали праздничную атмосферу из всевозможных предметов, начиная от шишек, что покрывали серебряной пылью, и заканчивая зачарованными перьями, что обращали в ледянки. Атмосфера близящегося празднества не обошла стороной даже Целительский павильон. Подъехав в один из дней к территории павильона на своей лошади, Лю Синь увидел несколько кривых снеговиков и немного покосившиеся гирлянды, окутавшие кусты можжевельника и ещё несколько хвойных деревьев. Задорный смех по меньшей мере десятка детей дал ему ответ на вопрос, кто являлся зачинщиком безобразия. Тихо рассмеявшись и спешившись, Лю Синь не стал отгонять раззадоренных предстоящим празднеством детей, налив тем по чашке чая и забрав вино у присоединившихся к веселью подручных.
Стряхнув с тяжёлого мехового воротника снег, Тан Цзэмин перешагнул порог «Хмельного соболя» и прошёл к столу, по пути кивнув занятому гостями Лу.
Взяв с подноса прислужницы кувшин горячего вина, он с грохотом опустил его на столешницу и сел на стул. Спящий за столом юноша тут же вскинулся и моргнул сонными глазами.
– О, Цзэмин, – протянул Шэнь Фэйсяо и скрыл зевок в вороте своего голубого плаща.
– Почему ты спишь как бродячий кот в тавернах и лавках уже несколько недель? – спросил Тан Цзэмин.
Шэнь Фэйсяо передёрнул плечами и почесал щёку. Проигнорировав вопрос, он вскинул руку и крикнул:
– Дядя Лу! Можно мне миску стеклянной лапши и рубленую говядину под острым соусом и молотыми орехами?
Дождавшись пары кивков от хозяина, Шэнь Фэйсяо плотнее укутался в плащ и откинулся на стену, сложив ноги на соседний стул. После чего протянул руку и подхватил чужой кувшин вина, утаскивая к себе.
– Так в чём дело? – спросил Тан Цзэмин, глядя на его бледные щёки.
Так и не дождавшись ответа от Шэнь Фэйсяо, он продолжил, чуть отклоняясь и позволяя прислужнице поставить перед ним тарелки с едой и ещё один кувшин вина:
– Я знаю, что учитель воспитывал тебя почти с самого детства и никогда не брал других учеников. Если тебя тяготит моё присутствие, скажи прямо. Для меня нет проблем убраться подальше.
Глаза Шэнь Фэйсяо округлились и метнулись к нему.
– Это не из-за тебя, – быстро сказал он.
Достав палочки из держателя, Тан Цзэмин щёлкнул ими по столу и подхватил кусок дымящейся жареной свинины.
– Тогда в чём дело? – спросил он. – С самого нашего с учителем возвращения ты часто проводишь время вне ордена, словно стараешься избежать чего-то.
Тяжело вздохнув, Шэнь Фэйсяо надул щёки и спустил ноги со стула. Повернувшись к Тан Цзэмину и поёрзав немного, в конце концов, он сказал:
– Через полтора года наступят императорские соревнования, в которых примет участие наш орден. Мне кажется, учитель хочет отправить меня в Лоян.
Тан Цзэмин поднял на него взгляд и кивнул продолжать.
– В округе Лоян находится самый большой орден совершенствующихся, – Дэгуань, – пояснил Шэнь Фэйсяо. – Глава этого ордена, Бай Шицзянь, хороший друг нашего учителя. Перед прошлыми соревнованиями этот человек приезжал в наш орден на Белый пир, когда к нам съехались все западные ордена. Во время его с учителем беседы я подслушал, что они договорились послать друг к другу своих первых учеников перед следующим соревнованием на полгода, чтобы обменяться опытом и в некоторой степени породниться.
– И? – подтолкнул Тан Цзэмин, наполняя чаши вином. – В чём проблема?
Шэнь Фэйсяо выглядел так, словно не желал поднимать эту тему, и в то же время не знал, кому ещё об этом сказать.
– Я родом из Лояна и покинул его не очень хорошо, так что не горю желанием возвращаться… Не хочу уезжать отсюда, – нахмурившись, он заворчал в свою чашу вина: – Ну что за дерьмо, а?..
– Просто скажи ему, что не хочешь ехать, – посмотрел на него Тан Цзэмин. – Учитель не отправит тебя насильно.
Шэнь Фэйсяо немного подумал об этом и тут же нахмурился ещё сильнее:
– Тогда, даже если я не поеду, Бай Шицзянь пришлёт сюда своего тупого сынка. Этот тощесучный ублюдок то и дело рвал мои халаты, а после выставлял всё так, словно это я неряха и виноват в их порче. В то время я только начал обживаться в ордене и на каждых встречах с главами других школ должен был выглядеть подобающим образом, чтобы не позорить учителя. А этот кретин всё время вставлял мне палки в колёса! Боюсь, если он приедет сюда, то будет усложнять мне жизнь ещё больше, чем шесть лет назад! – хлопнув по столу ладонями, Шэнь Фэйсяо подался вперёд и прищурился: – Знаешь, сколько стоят те ткани?..
Тан Цзэмин тяжело вздохнул на неумолкаемый щебет про сотни сортов ткани и их значение. Под конец беседы он смутно подозревал, что сможет написать по меньшей мере пять трактатов о материалах для халатов и их отделках.
Подошёдший Лу с двумя чашами лапши поставил их на стол и улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого парня:
– О, так вы знакомы?
– Да, это первый ученик моего уч… – начал было Тан Цзэмин.
– Я его младший брат, дядя Лу, – улыбнулся Шэнь Фэйсяо, пододвигая к себе тарелку с ароматно пахнущей лапшой. Опустив над той голову, он глубоко вздохнул запах пряностей и заблестел глазами, щёлкнув палочками.
Брови Тан Цзэмин дернулись к переносице на это заявление, но он ничего не сказал.
– О! Молодой господин, поздравляю! – похлопал его по плечу Лу, расплывшись в широкой улыбке. – Обзавестись братом – это большое счастье! Мне вот всегда хотелось иметь старшего брата, который бы заботился обо мне и защищал. Ох… у меня была такая тяжёлая жизнь…
– Мы же не родные по крови, разве можно нас в самом деле считать братьями? – спросил Тан Цзэмин, подливая устричного соуса в лапшу. – К тому же он почти совершеннолетний, так что сам может о себе позаботиться.
Шэнь Фэйсяо с хлюпом втянул в себя длинную лапшину и внезапно закашлялся, схватившись за горло.
Тан Цзэмин со скучающим видом понаблюдал за его попытками прокашляться некоторое время, после чего закатил глаза и хлопнул его по спине. Фыркнув несколько раз, Шэнь Фэйсяо словно как ни в чём не бывало зарылся в свою миску и продолжил наслаждаться едой, распространяя вокруг себя хлюпанье и довольное ворчание.
В таверне витали приятные ароматы жжёного арахиса и горячего мяса, отчего на запах, казалось, слетелась вся округа. Столпотворение было таким плотным, что яблоку некуда было упасть. Закончив с обедом, Тан Цзэмин и Шэнь Фэйсяо взяли с собой по кувшину горячего вина и неспешно побрели в сторону ордена.
– Кстати, ты ведь не очень хорошо знаешь Цзянань? Можем прогуляться по городу, – сказал вдруг Шэнь Фэйсяо, явно не желая возвращаться в орден и выискивая причины остаться. – Я знаю один игровой дом…
– Вряд ли, – Тан Цзэмин повернул голову в сторону лестницы. – Мне нужно изучить кое-что в библиотеке.
Перерыв бóльшую часть здешних фолиантов в ученической зоне, он остался недоволен малым количеством информации о древнем времени, потому был намерен найти способ добраться до отдела старейшин, чего бы ему это не стоило.
– Бог ты мой, ты умеешь читать? – послышался вдруг ленивый голос откуда-то сбоку.
Повернув голову, оба ученика посмотрели на сидящего на камне рядом с лестницей Чжан Хэцзяня. Проводя точильным камнем по своей алебарде, он не поднимал от неё взгляд, словно не он только что бросил шпильку.
Смерив его взглядом, Тан Цзэмин отвернулся и надменно усмехнулся:
– Ну разумеется, а то иначе как бы я прочёл последние новости?
Приподняв руку, он провёл ей, словно обводя широкую развешанную надпись:
– «Сокрушительное падение одного из самых сильных членов ордена на первом отборочном соревновании повлекло за собой трещину в полу». Некоторые поговаривают, что даже слышали хруст твоего разлетевшегося самомнения.
Два месяца назад, когда Тан Цзэмин разрушил зал Луцзао и выпустил свою ци, сметя ей несколько деревьев и едва не вырвав сцену, на которой проводились соревнования, Чжан Хэцзянь, будучи одним из участников, потерпел поражение, выронив оружие и слетев наземь.
Воспоминания о том, кто стал причиной его прошлого проигрыша пять лет назад и теперешнего, усилило и так неугасающую в нём ненависть и презрение. От этих соревнований зависело слишком многое, чтобы так просто отмахиваться от проигрыша на них.
Раз в несколько лет в Лояне проходили императорские соревнования, участниками которых становились лишь победившие члены отбора в своих орденах. Главный приз, помимо дара от самого Императора, заключался в признании всего ордена, а также подарка от его главы. Несмотря на то, что Юньшань был одним из четырёх главных орденов запада, всего раз он одерживал победу, да и то пятьдесят лет назад.
Все ученики знали, что стоит на кону победы на этих соревнованиях, поэтому не теряли попыток превзойти соперников и усердно тренировались день ото дня.
Потерпев неудачу, Чжан Хэцзянь значительно снизил свои шансы на возможность попасть на императорские соревнования. Теперь, чтобы вновь достичь того же уровня, ему требовалось начать всё сначала, чтобы сразиться за возможность отправиться на юг.
Услышав надменную речь Тан Цзэмина, Чжан Хэцзянь потемнел лицом, медленно поднимая взбешённый взгляд.
– Это всё из-за тебя, проклятая деревенщина, – прошипел он.
– О-о-о, – уставился на него Тан Цзэмин, заводя руки за спину и поучительно продолжая: – Так это не самомнение было, а треск твоих яиц?
– Ты что-то слишком борзый для человека, чьих предков я до восемнадцатого колена выеб, – Чжан Хэцзянь медленно поднялся со своего места, опираясь на алебарду.
Тан Цзэмин приподнял уголки губ:
– Так вот значит, как ты объяснил своё поражение перед старейшинами? Твой противник ведь не слетел со сцены, я прав? Значит, был куда более сильным, чем ты. – Глядя в чёрные глаза парня напротив, он продолжил: – Человек, что имел смелость выступить перед старейшинами, но не смог твёрдо устоять на ногах и держать оружие, неспособен поднять даже свой член. Так что тренируйся усердней, поколенный ебатель, а не ищи себе оправданий.
Чжан Хэцзянь крепко обхватил свою алебарду. Уловив его жест, Тан Цзэмин щёлкнул пальцами, призывая ледяной лук.
Они уже сделали шаг друг к другу с перекошенными от гнева лицами, когда сбоку послышался устрашающий рёв.
Увидев справа от себя тень, Тан Цзэмин отступил на шаг, поднимая глаза на огромного бурого медведя, бредущего с горы.
Раскрыв пасть, зверь угрожающе взревел, обнажив острые зубы. Плотный мех лоснился на солнце, мягко перекатываясь на массивном теле. Лапы медведя были такими огромными и тяжёлыми, что с каждым прикосновением о землю разбивали образовавшийся на дороге лёд, оставляя после себя глубокие отпечатки.
Тан Цзэмин отступил ещё на шаг, когда медведь, почти подойдя к нему вплотную, тяжело плюхнулся на землю и дёрнул ушами.
– Бо, – позвал с улыбкой Чжан Хэцзянь, оглаживая мех своего чжаньшоу.
Зевнув во всю пасть, медведь сорвал ветку растущей рядом зимней вишни и принялся объедать ягоды.
Взглянув на Тан Цзэмина, Чжан Хэцзянь скривил губы в усмешке:
– Ты ведь ещё не нашёл себе зверя? Конечно, кто же захочет якшаться с псиной вроде тебя.
Отсутствие чжаньшоу никак не влияло на жизнь Тан Цзэмина, однако видя заклинателей в ордене, что тренировались со своими духовными животными, он отчего-то каждый раз чувствовал тянущую пустоту в сердце. Едва заметную, но вызывающую небольшой дискомфорт, словно говорящий о его неполноценности и неправильности. Даже у Шэнь Фэйсяо был свой чжаньшоу, которого он хоть и редко показывал из-за его маленьких размеров, но который одним своим существованием уже ставил его на одну ступень с другими заклинателями.
В горах Тан Цзэмин встречал много разных животных: чжаньшоу и обычных, но ни один не выказал заинтересованность в его духовном корне. Возможно из-за его редкости, Тан Цзэмин и вовсе никогда не встретит своего зверя, навсегда оставшись сражаться один. Каждая мысль об этом вызывала негодование, а разум подкидывал картинки из прошлого, когда его то и дело приравнивали к ничтожеству.
– Да мне плевать, – усмехнулся он, бросив надменный взгляд в Чжан Хэцзяня, не показывая своей уязвимости. – Чжаньшоу лишь усиливает силу и выступает в тандеме с заклинателем. Зачем он мне, если я и так силён?
– Ну да, конечно, – ухмыльнулся тот, похлопывая медведя по спине.
С лестницы послышался торопливый топот. Маленький ученик, весь покрытый снегом, едва не поскользнувшись, подбежал к Тан Цзэмину и протянул небольшой свиток.
Прочитав послание, Тан Цзэмин двинулся к лестнице и на ходу бросил:
– Глава ордена зовёт нас.