Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

На рассвете следующего дня, когда Тан Цзэмин открыл глаза, Лю Синя рядом не оказалось. Мигом сев и оглядев пустую комнату, он заметил пару своих сапог у кровати, что вчера вечером скинул посреди комнаты, и начисто прибранный стол, на котором не осталось ни крошек, ни пергаментной бумаги. Обувшись и накинув на плечи плащ, Тан Цзэмин вышел из комнаты и тут же увидел Лю Синя, стоящего у соседней двери и старательно что-то выслушивающего. Склонив голову к плечу, Тан Цзэмин простоял так некоторое время в надежде на то, что на него обратят внимание. Однако Лю Синь был так сосредоточен на своём странном занятии, что ничего вокруг не замечал. Тревожная складка пролегла меж его бровей, глаза судорожно бегали по косяку двери, а щека, казалось, приросла к тонкой деревянной перегородке. Тихо выдохнув, Тан Цзэмин сказал: – Доброе… Не успел он договорить, как Лю Синь тут же протянул руку и накрыл его рот ладонью. Мельком взглянув на Тан Цзэмина, он подтянул его ближе к себе и пальцем указал на дверь, словно веля ему присоединиться к своему занятию. Тан Цзэмину ничего не оставалось, кроме как снова тихо выдохнуть и послушно замереть. Они простояли так не меньше пяти минут, за которые по ту сторону двери не раздалось ни шороха, словно комната была пуста. – Тьфу, – в конце концов раздосадовано сплюнул Лю Синь и отстранился, нахмурившись. – Чем ты тут занимаешься? – шепотом поинтересовался Тан Цзэмин, разглядывая его мрачное выражение лица. Отведя взгляд в сторону, Лю Синь также тихо ответил: – Он говорил с кем-то. Проснувшись ещё до рассвета, Лю Синь решил полежать в нагретой постели ещё немного, прежде чем вылезать наружу, где его ждал лишь холод и целый день беготни. Однако пролежав так всего ничего, он вдруг различил за стеной едва слышимый шепот. Сев и прижавшись к ней, он напряг слух и тут же ошеломлённо замер, распознав теперь в голосе по ту сторону и тихий смешок. Стены в гостинице были тонкими, но куда толще, чем двери, поэтому Лю Синь, не мешкая, выскользнул из комнаты, по пути едва не растянувшись на полу несколько раз оттого, что вприпрыжку пытался надеть сапоги. За полчаса караула под соседней дверью он ни разу не шелохнулся, со всем вниманием прислушиваясь к тихому голосу, что звучал редкими фразами. И хотя он не мог распознать, о чём именно шла внутри речь, тихие смешки мало походили на смех над самим собой или пришедшей на ум шутке. Лю Синь мрачнел лицом всё больше и больше, постепенно приходя к выводу о том, что Сяо Вэнь, должно быть… просто репетирует перед тем, как расположить их к себе и втереться в доверие, о чём и поспешил поделиться с Тан Цзэмином. Помассировав точку на лбу, Тан Цзэмин выдохнул: – Должно быть, он просто разговаривает со своим зверем. Лю Синь открыл было рот, но как раз в этот момент на крышу грохотнули лапы Байлиня, вернувшегося с охоты. Красноречиво уставившись на Тан Цзэмина, Лю Синь указал пальцем вверх и вскинул брови, тем самым словно говоря о том, что чжаньшоу в комнате его хозяина не было всё утро. Тан Цзэмин озадаченно нахмурился. Вряд ли недоверчивость Лю Синя выросла до паранойи всего за одну ночь, и раз он простоял под чужой дверью целых полчаса то, должно быть, и в самом деле услышал нечто подозрительное. – Может, он из ума выжил и разговаривает сам с собой? – предположил Лю Синь, стоя лицом к Тан Цзэмину. Тан Цзэмин не успел ответить, когда дверь рядом с ними резко распахнулась. Лю Синь, вперившись распахнутыми глазами в одну точку на его груди, замер, словно был уверен – пока он не двигается – остаётся невидим, сливаясь со стенами. Переведя нечитаемый взгляд с него на Тан Цзэмина, Сяо Вэнь сухо сказал: – Доброе утро, – и вышел из комнаты, чтобы направиться вниз. Влетевший в окно Байлинь наклонил голову, стряхивая с макушки снег, и промаршировал по коридору за своим хозяином, не обращая внимания на двух замерших парней. Лишь когда зверь и человек скрылись за поворотом, Лю Синь выдохнул, почувствовав облегчение. Единственным благом во всей этой ситуации было то, что ни Сяо Вэнь, ни Байлинь не обращали на своих спутников никакого внимания, лишь изредка и вскользь окидывая их взглядами при разговоре. Ещё одна дверь, но уже с другой стороны коридора, скрипнула, выпуская наружу угрюмого юношу. Появившись на пороге, мрачный как туча Шэнь Фэйсяо был недоволен настолько, что Лю Синь и Тан Цзэмин враз отступили, почувствовав исходящие от него волны убийственного намерения. – Доброе… утро? – вскинул бровь Тан Цзэмин. – Если бы, – мрачно отозвался Шэнь Фэйсяо. – Нам срочно нужно найти новое жилище, иначе ещё одна ночь в подобном гадюшнике сживёт меня со свету, – его правый глаз нервно дёрнулся, когда он добавил: – Или же я кого-нибудь порешу. Проснувшись этим утром раньше всех, Чжан Хэцзянь успел побродить по округе и сорвать несколько яблок. Дел в небольшой гостинице не осталось, чтобы разжиться благами в виде ещё одной ночёвки и нескольких блюд от сурового хозяина, так что, позаботившись о своём пропитании сами, путники решили наспех подкрепиться тем, что есть, и обсудить дальнейший план действий. Выбрав место рядом с Тан Цзэмином, что сел слева от Сяо Вэня, Лю Синь взял с тарелки половину яблока и опустил голову, поправив маску. Чжан Хэцзянь сказал: – Я пытался выведать у нескольких местных о произошедшем в этих лесах, но никто даже разговаривать со мной не стал. Вот уж действительно дикари да варвары невоспитанные. Тан Цзэмин усмехнулся, отпив горячий чай: – Это не варвары. Будь они ими, ты бы наложил в штаны. Чжан Хэцзянь тут же прищурился, указывая на него небольшим ножом, которым очищал фрукты от кожуры: – Ёб твою… – Это вряд ли, – перебил его Тан Цзэмин и оглядел всех за столом. – Местные и не станут трепаться с чужаками. Мы слишком выделяемся на фоне заезжих торговцев и жителей. – Заметно выделяемся? Чем? – спросил Шэнь Фэйсяо, натирая грязную, по его мнению, пиалу своим шёлковым золотым платком. Откинувшись на скрипнувший стул, Тан Цзэмин добавил: – Это охотничий городок. Местные выживают здесь лишь за счёт охоты в этих горах, а также всех сопутствующих изделий, что продают мелким заезжим торгашам по дешёвке или на соседние рынки. Сюда не захаживает знать и члены великих орденов, так что люди, заметно выделяющиеся среди остальных, непременно вызовут у них подозрения и недоверие, а следовательно никакой информацией с нами делиться не станут. – И что же в нас так бросается в глаза? – вновь спросил Шэнь Фэйсяо, закончив начищать чашу до блеска и принявшись выковыривать семечки из яблока. Чжан Хэцзянь ответил: – Да хотя бы плащи и жетоны. Ах… демоны задери грёбаное ворьё, – цыкнув и потерев висок, словно мучаясь от головной боли, он добавил: – Мы совсем без денег и еды. К тому же, если наши жетоны попадут не в те руки, это может навлечь на наш орден немало проблем. По негласной договорённости, ордена не смели ступать на территории других школ и монастырей для решения тех или иных проблем без дозволения. За время пятилетнего правления Ци Сюаньцзы, слава о Юньшане облетела все западные земли с новой силой, подняв их репутацию на новый уровень и словно стряхнув пыль с крыш ордена, что вновь засверкали на десятки тысяч ли вокруг точно горящие маяки спасительных башен. Долгие годы Юньшань числился одним из великих орденов лишь номинально, на самом деле не выделяясь среди остальных ни богатым послужным списком, ни прославленными героями кроме старшего поколения. Никому и невдомёк было, что поднятие уровня ордена за последние годы напрямую зависело от того, что все служащие попросту боялись навлечь на себя гнев Ци Сюаньцзы, с особой старательностью подходя даже к небольшим заданиям. Поскольку всего за несколько лет Юньшань искоренил почти всю нечисть в своих землях, а также зарекомендовал себя как лучший орден, всегда приходящий на помощь, люди слали свои прошения о помощи даже с самых отдалённых западных провинций, и, прежде чем отправить своих людей на задание, правление Юньшаня посылало запрос в ордена и школы тех земель на разрешение откликнуться на зов. Мелким школам не оставалось ничего другого, кроме как покорно идти на уступки и давать согласие, однако кому бы в самом деле пришлось по душе вмешательство чужого ордена в земли под своей протекцией? Это же поручение отличалось от прочих тем, что было тайным совместным заданием княжеского двора Сяо и Юньшань. Но прознай местный монастырь Чжоугэ, что члены Юньшань проникли в их земли без дозволения для выполнения задания – вряд ли бы это вызвало большие неприятности, но нанесло бы урон по репутации Юньшаня, пустив о них слух как о недобросовестном ордене, не чтящим правила и устои. Отпив чай, Тан Цзэмин сказал: – Сперва нам нужно найти место для нового ночлега, чтобы не тратить на это время ночью и не морозить задницы. Сяо Вэнь предложил: – Можем остановиться в заброшенном храме за чертой города. Божество, ответственное за эти земли, давно покинуло их и с тех пор Инь следит за обеими горами. Многие в самом деле думают, что Инь лишь легенда, потому не приносят ему молитв и подношений, а сам храм остаётся запечатанным вот уже сотню лет, – помолчав немного, он чуть нахмурился и добавил: – В прошлый свой приезд я оставался там, чтобы ближе было добираться до горы. Место давным-давно пришло в запустение, но, думаю, на несколько дней нам сгодится. Без денег, путникам не осталось ничего другого, кроме как согласиться с предложением, не выказывая иных мнений. В конечном итоге, все они жили в горах, так что ни для кого из них не стала бы проблемой ночёвка даже в пещере на холодной земле. Разве что, кроме Шэнь Фэйсяо, но и он не высказался против их нового места пребывания, полагая, что даже заброшенный храм будет куда лучше, чем захудалая гостиница без окон в половине комнат. Закончив со скудным завтраком, все пятеро покинули гостиницу и направились к горе. Сидя на своём коне, Тан Цзэмин оценивающим взглядом окинул каменную глыбу, загораживающую вход, и отпил бодрящего чая из фляги. – Думаю, я смогу сломать его, – решительно сказал он и перевёл взгляд на Лю Синя, сидящего справа от него. – Это ни к чему, – тихо отмёл тот предложение. – Пещера открывается в полдень и закрывается в полночь. Этого времени должно хватить, чтобы выведать обстановку на той стороне. – Гора довольно большая, так что если придётся объехать её всю, вполне возможно, что нам придётся остаться там на пару дней. – Неважно, – выдохнул Лю Синь и натянул поводья взволнованного коня, придерживая его на месте. – Нужно как можно скорее разобраться с этим и возвращаться домой. Домой. Тан Цзэмин задумчиво прищурился. Кто бы мог подумать, что Лю Синь, пять лет назад говоря о том, что не намерен оставаться на той горе, когда-нибудь назовёт её домом. Он уже повернулся, чтобы задать вопрос касательно интересующей его темы, но вовремя смолк. То шаткое перемирие, что установилось между ними благодаря общей проблеме, казалось, могло рухнуть в любой момент, затронь хоть один из них болезненную тему и вытащи наружу все невысказанные слова. Тан Цзэмин не мог решить, что было лучше: наслаждаться временным миром и проводить время вместе, пусть и разыгрывая роли двух не обиженных друг на друга людей, или же решить всё раз и навсегда. При любом раскладе второй вариант был более верным, но приведёт ли он их двоих к крепкому миру, что был между ними раньше, – в этом Тан Цзэмин был неуверен. Если уж на то пошло, то притворяться он научился уже в совершенстве, так что для него не должно быть проблемой затолкать своё желание всё прояснить до более подходящего случая. Насущной проблемой сейчас всё равно являлся не он, а внезапно нагрянувший друг из прошлого, который также являлся важной составляющей разбитой жизни Лю Синя. Послышался гулкий звук, когда камень, загораживающий путь в пещеру, чуть дрогнул и в следующее мгновение сдвинулся влево. Не прошло и минуты, как перед путниками возник темнеющий вход, в конце которого сиял отблеск дневного света в другой части горы. Прохладный спёртый воздух пахнул в лица путников, вызвав неприятный озноб, пробежавший вдоль спины. Враз натянув поводья, они двинулись вперёд. Оказавшись внутри, лошади взволнованно зафыркали, оглядывая тёмное пространство, освещённое лишь редкими минералами в скале. Корни, пробивающиеся из каменистой породы, походили на бурые жилы, сочащиеся красной смолой, напоминающей кровь, отчего у Лю Синя на миг возникло ощущение, словно они вдруг оказались внутри огромного чудовища, что вот-вот сомкнёт пасть с другой стороны и заживо похоронит их в своём брюхе. Нахмурившись, Лю Синь припустил лошадь вперёд. Пещера была большой и широкой, поэтому его спутникам не пришлось отставать от него, держась позади. Спустя несколько минут, выбравшись на другую сторону горы, все замерли, поражённые тишиной леса. В самой обстановке не было ничего подозрительного – заповедник ничем не отличался от самой обычной рощи, изобилуя обычными хвойными деревьями, снегом, да валунами. Однако гнетущая тишина из-за отсутствия любых звуков породила в душе каждого волнение и напряжение. Не было слышно ни пения птиц, ни копошения иной живности – даже следов зайцев или лисиц на снежном покрове было не найти, будто целый лес вдруг в одночасье внезапно вымер. – Ну и срань, – тихо высказался Чжан Хэцзянь, сидя по левую сторону от Тан Цзэмина и хмурым взглядом окидывая местность. Сяо Вэнь вдруг выехал вперёд и развернулся ко всем лицом. Достав из сумки небольшой мешок, он принялся раздавать каждому по розовому лепестку дикой вишни. – Это маяки, – пояснил он, протягивая один из них Лю Синю. – С их помощью мы не потеряем друг друга в случае непредвиденных обстоятельств. Услышав о том, что окажется подвергнутым слежке, Лю Синь ощутимо напрягся, не спеша брать лепесток. Уловив его состояние, Тан Цзэмин принял маяк вместо него и пояснил на вопросительный взгляд Сяо Вэня: – Мой брат не любит брать вещи из рук незнакомцев, – и протянул лепесток Лю Синю. Замешкавшись на несколько мгновений, Лю Синь в конце концов принял маяк и засунул под стальной наруч. В глазах Сяо Вэня на миг промелькнуло непонимание. Но, так ничего не сказав на это, он лишь кивнул и достал из сумки несколько свёртков. – На картах будет обозначено наше местоположение, поэтому раз в час проверяйте нахождение остальной группы и не отходите далеко. Шэнь Фэйсяо тут же напряжённо спросил: – Мы что, будем объезжать лес поодиночке? Неизвестно какая чертовщина тут творится! – Так мы сэкономим время, – ответил Сяо Вэнь. – Пойдём по две группы в разные стороны. Сегодня объедем участки лишь вдоль горы, посмотрим, не отыщем ли каких следов. Тан Цзэмин кивнул и неожиданно сказал: – Мы с Фэйсяо и Хэцзянем поедем на запад, – переведя взгляд на округлившего глаза Лю Синя, он приподнял уголки губ в улыбке и добавил: – Удачи в поисках. Встретимся здесь же с первыми сумерками. Лю Синь открыл рот, чтобы высказать протест к распределению членов в группах, но Тан Цзэмин уже развернулся, подстегнув коня. «Что это было?!» – воскликнул он в душе, растерянно смотря ему в спину. – Мы с вами, стало быть, двинемся на восток, – сказал Сяо Вэнь, скручивая карту. При подобной формулировке у Лю Синя всё внутри похолодело, отчего выражение его лица стало суровым, а взгляд – тяжёлым и холодным. По обыкновению не смотря на своего спутника, Сяо Вэнь перевёл взгляд на гарпию, чистящую перья, и кивнул: – Байлинь. Отвлекшись от своего занятия, птица расправила крылья с намерением взмыть в небо, чтобы сопровождать их с воздуха. Однако почти тут же столкнулась с проблемой: взлетев вверх лишь не несколько чжанов, она снова спикировала вниз, словно наткнувшись на преграду. Повторив несколько попыток, Байлинь снова рухнул вниз и непонимающе кликнул, задрав голову. – Барьер, – тихо сказал Лю Синь, также смотря вверх. Над ними простиралось небо, освещённое ярким зимним солнцем. Но ни характерных энергетических волн для барьерных заклинаний, которые можно было рассмотреть, если сосредоточить внимание, не было видно, как и иных странностей, свидетельствующих бы о наложенном магическом барьере. Лю Синь вспомнил, как несколько лет назад, когда он и его спутники шли через север, он поинтересовался у Гу Юшэнга, почему никто из императорских земель просто не преодолеет расстояние на мечах, раз они так боятся угодить в лапы демоническим тварям. В ответ на что генерал остановил их маленькую процессию и указал вверх, предложив догадаться о причине самому. Тогда Лю Синь ничего не заметил, однако решив, что его спутники воспримут его ещё более глупым, просто кивнул, притворившись, что всё понял, и вопросов больше не задавал. Уже на привале, ночью, всматриваясь в небо, он потратил не меньше трёх часов, чтобы в конце концов разглядеть редкие энергетические всполохи, пробегающие рябью, похожей на водную, если в ту кинуть небольшой камень. Однако сейчас в небе над ним не было ничего подозрительного, что могло свидетельствовать лишь о более могущественном заклинании, либо же причине, по которой человеческий взор просто не мог разглядеть магические следы. Уловив, что Сяо Вэнь подъехал ближе, Лю Синь опустил голову, чтобы скрыть своё лицо за прядями волос, и вцепился в поводья. – Барьер, – также заключил Сяо Вэнь, нахмурившись. – В прошлый мой приезд этого не было. – Увидев, что Байлинь снова решил взлететь вверх в попытке пробиться, он остановил его жестом руки и похлопал по крупу коня. Взмахнув крыльями, Байлинь вскочил ему за спину и недовольно кликнул. Невозможность полёта боевого зверя значительно усложняло ситуацию. В случае обнаружения приближающейся опасности, Байлинь мог заранее предупредить их или атаковать самому, а теперь же все трое были вынуждены передвигаться вслепую. Не имея иного выбора, двое спутников, не сговариваясь, развернули коней и направились на восток.