Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

После полудня прошло совсем немного времени, но Лю Синь уже был совершенно измотан. Несколько дней без сна и нормальной еды сказались на организме, откликнувшись истощением сил. И хотя после возвращения в храм он намеревался немного поспать, чтобы со свежей головой взяться за изучение новых трактатов целительницы Жу, что были наполнены редчайшими рецептами, некоторыми из которых не могла похвастать даже библиотека в ордене, сон никак не желал настигать его, а усталость становилась всё больше. Промучившись ещё пару часов, Лю Синь вышел из душной комнаты, прихватив с собой книги, полагая, что если не сон, так хоть свежий зимний воздух придаст ему немного сил. Пройдя по коридору по направлению к выходу, он вдруг остановился, услышав тихий голос Сяо Вэня из мастерской. – …Я искал во всех возможных местах, – вздохнул тот. – Обошёл все города и деревни. Спустил баснословные суммы денег на причалах в гавани Хаоюй в надежде получить информацию об их переправе через Нефритовое море. Я больше не знаю, что мне делать… Голос Сяо Вэня на мгновение умолк, послышался какой-то невнятный шорох, затем он продолжил: – Там я тоже был. Лю Синь нахмурился и склонил голову к плечу. Выход впереди открывал вид на двор, по которому скакал Байлинь. Значит, Сяо Вэнь в мастерской был один. Простояв так ещё пару мгновений и удостоверившись, что голос ему не послышался, Лю Синь резко развернулся на пятках и в несколько широких шагов достиг нужной двери. Толкнув её без предварительного стука, он тут же услышал громкий хлопок тяжёлой корзины, которую Сяо Вэнь опрокинул на стол. Оперевшись о неё локтём, Сяо Вэнь моргнул округлившимися глазами и улыбнулся: – Мастер! – голос его звучал на порядок выше, чем обычно, наполненный растерянностью и волнением, которые он изо всех сил старался прикрыть. Лю Синь сузил глаза и внимательным взглядом обвёл всё помещение со стеллажами, заставленное склянками и вязанками с сушёными травами. Корзинка под локтем Сяо Вэня мелко дрогнула несколько раз. Подхватив несколько толстых книг, он с грохотом опустил их на плетёнку. Лю Синь метнул в него острый взгляд, услышав шум, на что Сяо Вэнь лишь шире улыбнулся и сложил руки на замершей корзинке, навалившись на неё верхней половиной тела. – Как насчёт чая? – спросил он. – Подождёшь меня во дворе? Выражение лица Лю Синя стало ещё подозрительней. Вновь обведя помещение взглядом, он напрямую спросил: – Ты говорил с кем-то? Лицо Сяо Вэня словно покрылось морозной коркой, но спустя миг он испустил несколько тихих смешков и замахал рукой: – Ха-ха, я тот ещё любитель сам с собой поболтать. Лю Синь просверлил его взглядом ещё полминуты, затем подумал: «значит, точно свихнулся» – и развернулся, чтобы выйти из комнаты. Сяо Вэнь с усердием опёрся на заходившую ходуном с новыми силами корзинку и поспешно сказал ему в спину: – Встретимся во дворе? Какой чай предпочитаешь? Зелёный? С мелиссой? Белый или красный? – Но вспомнив, в каком бедственном положении и нищете они пребывали, с натугой добавил, стараясь удержать корзинку на месте: – А, точно… У нас есть только травяной. Лю Синь закатил глаза и тихо выдохнул, тем не менее, замерев в дверях. Ему было некогда распивать чаи, а компания Сяо Вэня и вовсе вызывала опасения. Открыв рот, чтобы отказаться от предложения, он внезапно для себя самого вдруг ответил совсем не то, что планировал: – Травяной подойдёт. Тут же окаменев лицом, Лю Синь на прямых негнущихся ногах направился вон из комнаты, костеря себя за глупость и полагая, что это уставший разум действует против него. Сяо Вэнь, дождавшись хлопка двери, тихо выдохнул. Покосившись на корзинку, что замерла без движения, он осторожно приподнял её и тут же отшатнулся, едва не врезавшись в шкаф. В мгновения ока вверх взмыла лазурная сфера, распространив от себя чёрный, окружающий её дым. – Негодяй! Негодяй! Негодяй! – заскакала она по столу, выкрикивая ругательства детским голосом. – Знаешь же, что я ненавижу сидеть взаперти! Сяо Вэнь, опасливо покосившись на дверь, прижал палец к губам и шикнул. Сфера замолкла, но продолжила гневно дрожать, желая выплеснуть обиду. Сяо Вэнь открыл рот, чтобы сказать что-то, но словно в один миг обессилил и опустился за стол. Сфера бухнулась на столешницу, расплескав дым и, сделав пару витков, нырнула под его ладонь. Опустив на неё взгляд, Сяо Вэнь слабо улыбнулся и погладил её пальцами, пропуская их сквозь чёрный дымок. Осколок души маленького ребёнка, частица воспоминаний, принадлежащих мужчине, имя которого он боялся произносить даже наедине сам с собой. В груди защемило и отозвалось острой тоской, которую Сяо Вэнь подавил в считанные мгновения и вновь глубоко вздохнул. Он уже и не помнил, что чувствовал в тот миг, когда принял решение в последнюю гиблую ночь прихватить с собой сферу. А если и помнил, то отказывался признаться в этом даже себе. – Почему ты не ищешь меня? – тихо спросила сфера с нотками обиды в голосе. – Почему только своих друзей? Сяо Вэнь медленно перевёл дыхание. Ещё тогда, в Яотине, когда жизнь впервые после долгих двенадцати лет одиночества не казалась ему наполненной ужасом и тоской, он принял решение жить для себя и ради людей, которым был нужен, и не терять отведённое ему время после потери бессмертия на тех, кто лишь играется с ним и вынуждает делать то, что он не хочет. – Лицзы… – едва слышно выдохнул Сяо Вэнь и опустил глаза на сферу. Лицзы. Чоу Лицзы я или Мао Цимэй – я всё ещё один человек и мне есть до тебя дело. Сяо Вэнь отвернул голову и поджал дрогнувшие губы. В Яотине все оказались лжецами, которых жизнь развела по разным дорогам, чтобы они никогда больше не встречались друг с другом и не причиняли вред. Иногда Сяо Вэню казалось, словно всё его окружение понимало это, поэтому и не стремилось вернуться на прежний путь. Лишь он один для чего-то цеплялся за старое и старался вернуть всех обратно. Но его никто не хотел возвращать.

༄ ༄ ༄

Во второй половине дня единственным звуком во дворе был тихий шелест листьев и журчание ручья, прозрачного настолько, что в нём с особой чёткостью можно было рассмотреть проплывающие облака. Ещё никогда за время пребывания здесь новых путников тут не было так тихо, словно храм вновь опустел, закрыв для всех двери. Сяо Вэнь вышел из мастерской лишь спустя час. Выражение его лица было сложным, но внутреннее равновесие немного пришло в норму. Немного прогулявшись по верхней веранде, он спустился вниз и увидел тренирующегося во дворе мастера, который, судя по сваленным за столом книгам и свиткам, решил немного размяться и прояснить голову. Тут же вспомнив о своём недавнем предложении, Сяо Вэнь мигом направился на кухню и вернулся с подносом. Расставив несколько скудных закусок, состоящих из чёрствых лепёшек и печенья из бурого риса, обжаренных вместе с орехами на кунжутном масле, Сяо Вэнь принялся ждать. Байлинь прыгал по двору с зелёной тряпкой в клюве, перелетая с ветки на ветку и ссыпая с них лепестки. А увидев своего хозяина, спикировал вниз, чтобы стащить со стола половину лепёшки. Решив было, что проведёт время вместе со своей гарпией, Сяо Вэнь чуть подвинулся, чтобы уступить ей место на подушке, но Байлинь, проглотив снедь и подкрепившись, вновь принялся скакать по двору и играть с лентой. Сяо Вэнь же, увидев свою бодрую впервые за долгое время птицу, то и дело прыгающую с тряпкой в клюве, никак не мог понять, что послужило причиной столь разительной перемены в поведении. Путешествуя вместе бок о бок, они походили скорее на призраков, мало напоминая себя прежних. Два года назад, после бессчётных поисков по всем западным землям, Байлинь замолчал и не издавал ни клика несколько долгих месяцев, словно окончательно погрязнув в печали. И лишь опасная ситуация на побережье туманной реки Чунхуа, когда Сяо Вэнь едва не сгинул в лапах речных монстров, заставила его зверя немного прийти в себя. Сам Сяо Вэнь в тот момент так же словно немного очнулся, со страхом поймав себя на мысли, что и не пытался выжить в тот острый миг. Спасшись от клыков тёмных тварей лишь чудом, после они не давали друг другу кануть в пучину тоски и беспросветного отчаяния, продолжив поиски и параллельно приходя на выручку тем, кто в ней нуждался. Бесчисленное количество раз тандем человека и зверя за эти пять лет выполнял поставленные княжеским двором задания плечом к плечу с другими членами орденов. Но ни разу ещё они не чувствовали себя вновь живыми. Сяо Вэню казалось, будто он уже давным-давно одичал, разучившись общаться с людьми и демонстрировать на своём лице что-то кроме пустого отчуждения. Но за последние дни Байлинь словно стряхнул со своих крыльев пыль и прочистил горло, издавая клёкот даже по ночам с желанием поболтать. Сяо Вэнь не мог не порадоваться таким изменениям. А поймав себя на том, что и сам начинает оттаивать, постепенно возвращаясь к жизни, и осознав, кто именно является этому причиной, внезапно отчего-то не обрадовался, а наоборот – поник и осунулся, став походить на себя прежнего в последние два года путешествия. Посмотрев на тренирующегося мастера, Сяо Вэнь опустил голову и достал из-за пазухи скомканное письмо. Дорогая шёлковая бумага нисколько не потеряла своей белизны, лишь немного измялась после долгих часов пребывания в его руках. Сяо Вэнь сбился со счёта, сколько раз перечитывал эти несколько строк. Найти друга нелегко даже за годы поисков, обидеть брата можно за одну минуту. Но родственную душу потерять невозможно. Сяо Вэнь опёрся локтем о стол и накрыл ладонью нижнюю часть лица, чувствуя жар на глазах. Все эти годы ему не нужны были друзья, поскольку самого своего дорогого друга он попросту предал, за что и расплачивался по сей день. Неуёмное любопытство к этому мастеру и желание поговорить, рассказав о своих путешествиях и увлечениях, в этот момент внезапно породило чувство того, что он лишь усугубляет своё предательство перед лучшим другом, словно найдя ему замену и отмахнувшись от прошлого. Сяо Вэнь сглотнул ком в горле и спрятал письмо обратно в карман. А после, ни разу не взглянув в сторону мастера, просидел так ещё какое-то время. Холодный свежий воздух немного ободрил рассеянный разум и предал сил. Тихий шорох передвигающегося по двору мастера переплетался с шелестом лепестков. Байлинь, заметив понурый вид своего хозяина, вновь спрыгнул с ветки и поскакал к нему с тряпкой в клюве. Погладив возбуждённую птицу по голове, Сяо Вэнь скормил ей ещё одну половину лепёшки, а сам принялся без аппетита дожёвывать вторую часть, вперив глаза в стол. Переведя взгляд между двумя людьми, Байлинь кликнул, чтобы привлечь внимание. А когда Сяо Вэнь повернул к нему голову, то крылом указал в сторону мастера и вновь тихо курлыкнул. Сяо Вэнь, вновь мягко похлопав его по голове и пригладив торчащие перья, потянулся за ещё одной лепёшкой, даже не взглянув в ту сторону. Возмущённо щёлкнув клювом, Байлинь призадумался и оглянулся. Удалившись с громким топотом, спустя некоторое время он вернулся, волоча за собой большой кусок белой ткани. Сяо Вэнь, вынужденный покоситься на задумавшую что-то птицу, вскинул бровь. Байлинь, забравшись в ткань, которая теперь покрывала всё его тело, вытащил наружу лишь клюв. Расправив крылья, что теперь словно походили на длинные рукава одеяния, он спрыгнул на каменный пол перед крыльцом. Сяо Вэнь склонил голову к плечу и принялся наблюдать. Зачерпнув крылом горстку розовых лепестков, Байлинь подбросил их вверх и закружился, широко расправив крылья. Белые рукава разлетались в разные стороны, а широкое «одеяние» скользило по каменному полу следом точно павлиний хвост, пока гарпия кружилась, стараясь делать движения изящными и грациозными. Решив, что птица хочет немного развлечь его, чтобы прогнать плохое настроение, Сяо Вэнь испустил несколько тихих смешков и подпёр рукой щёку, принявшись наблюдать за представлением потеплевшим взглядом. Байлинь прокружился на одной лапке, взметнул вверх ещё больше лепестков и подхватил зелёную тряпку. Скатав её в небольшой приплюснутый шарик, он обнял её крыльями и издал мягкое воркование. Сяо Вэнь рассмеялся и тихо похлопал, чтобы не побеспокоить тренирующегося за спиной птицы мастера. Закончив танец, Байлинь развернулся к своему хозяину и высунул голову из-под ткани, в надежде увидеть на его лице понимание. Улыбка Сяо Вэня стала шире, когда он решил наградить свою птицу за представление, бросив ей кусочек печенья. Поняв, что этот глупец так ничего и не понял, Байлинь ворчливо пророкотал и перемолол печенье в мелкое крошево. Мастер во дворе продолжал упражняться, словно потеряв связь с миром и полностью отдав себя тренировке. Серебряная маска плотно прилегала к лицу, чёрный халат обтягивал сильную и изящную фигуру, персиковые глаза были чуть прищурены, а движения такими выверенными и в то же время плавными, что казались кистью под рукой каллиграфа, что расчерчивал белый холст чёрной тушью. Оглянувшись на него и понаблюдав немного, Байлинь встряхнул крыльями-рукавами и приосанился. Плавно двигаясь и позволяя белой ткани колыхаться вслед за своими движениями, птица крутанулась вокруг себя и провела крыльями по дуге. Сяо Вэнь, заметив изменившееся действие, вновь испустил тихий смешок и чуть нагнулся, внимательно смотря на представление. Птица перед крыльцом двигалась плавно и грациозно, всё ещё танцуя, но теперь словно разбавив свой танец атакующими и оборонительными приёмами боевых искусств. Брови Сяо Вэня удивлённо поползли вверх. Байлинь никогда не проявлял интерес к таким техникам, потому что это было ему попросту ни к чему. Так откуда же взяться такому танцу и движениям, да ещё и желанию продемонстрировать их своему хозяину? Байлинь продолжал кружиться напротив крыльца, изо всех сил пытаясь копировать хотя бы отдалённо похожие движения человека, двигающегося в центре двора за его спиной. Увидев, с каким усердием он старается, чётко переставляя лапы и боясь ошибиться, Сяо Вэнь склонил голову, заприметив в этом нечто-то странное. Сильный порыв ветра внезапно нахлынул на двор; птица и человек враз взмахнули крыльями и руками, проведя ими по широкой дуге, и низко пригнулись к земле. Столь резкое и внезапное движение не осталось незамеченным даже для Сяо Вэня. Птица, за спиной которой по двору кружился мастер, старалась копировать его движения. Но зачем? Вернувшись к своим прошлым мыслям о том, что именно послужило причиной их с Байлинем внезапного пробуждения после пятилетнего застоя, Сяо Вэнь чуть нахмурился. Оба силуэта – один поменьше в белом и второй высокий в чёрном – словно были рваными отражениями друг друга, рябью расплываясь перед его глазами. Почувствовав внезапную головную боль, Сяо Вэнь прижал пальцы к виску и помассировал. Байлинь кликнул, взмыв вверх лепестки и прокружился, повторив действие мастера. Сяо Вэнь, продолжив массировать ноющий висок, неосознанно поднял взгляд. На очередном движении мастер повернулся к крыльцу боком и выставил руки вперёд. Длинный шёлк распущенных волос на миг скрыл изящный профиль, закрыв собой верхнюю часть лица и серебряную маску. Белая ткань с крыльев гарпии взмыла вверх, подхваченная порывом ветра, и наложилась на фигуру человека во дворе. Брови Сяо Вэня озадаченно дёрнулись к переносице, а сердце в груди с громким стуком толкнулось о рёбра. Его душа ещё не успела справиться со столь поразительным сходством, разум не мог распознать очевидное, но тело, что в прежние времена было натаскано действовать на инстинктах, уже словно всё осознало. Зрачки в глазах Сяо Вэня чуть расширились, а цвет прояснился, засияв медной радужкой с золотыми прожилками от каймы, когда он резко отвёл взгляд в сторону. На миг ему показалось, будто перед ним предстал знакомый образ. Оказавшись раздираемый чувствами и закипевшей кровью, он тряхнул головой, пытаясь распознать природу этих странных противоречивых явлений. Что-то словно щёлкнуло внутри, и побудило его к желанию взглянуть ещё раз. Сяо Вэнь поднял голову, но наткнулся лишь на спину мастера, что замер во дворе будто каменная фигура. Медленно, словно решаясь, он поднялся из-за стола и неторопливо сделал несколько шагов, чтобы спуститься по лестнице. Лю Синь стоял посреди двора спиной к нему и будто бы не дышал вовсе. Всё произошло в считанные секунды. Сяо Вэнь не знал, что послужило резким перерывом в тренировке мастера, но, приблизившись к нему ещё на пару шагов, почувствовал исходящее от него тяжёлое напряжение. Голова мастера была чуть запрокинута. Встав за его плечом, Сяо Вэнь также посмотрел вверх. Западная часть небосвода с катящимся к горизонту солнцем за их спинами была словно окрашена огнём, в то время как небо над горой имело совершенно другой цвет. Лиловый – от многочисленных разорвавшихся снарядов по ту сторону скалы.