Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Несколькими часами ранее. Трое коней неслись галопом вслед за маленьким духом, скорости которого могли позавидовать даже породистые рысаки. Петляя меж деревьев, Байян то и дело выныривал из ниоткуда, маня путников за собой и указывая путь. Иногда он замирал и к чему-то прислушивался, а спустя миг бросался в другую сторону – судя по всему, минуя неприятности и ища более безопасный маршрут. Спустя час беспрерывного скача, Шэнь Фэйсяо недовольно произнёс: – Меня уже укачало. Надо передохнуть. Тан Цзэмин, не выпуская маленького духа из вида, ответил: – Я предлагал тебе остаться в храме, ты сам выбрал поехать. Так что напряги свою изнеженную задницу, будь добр. В конце концов, мы не на прогулке. Байян, словно уловив тему их разговора, замедлился, тем самым дав коням сбавить скорость и немного передохнуть. Шэнь Фэйсяо надулся и хмыкнул. Разумеется, остаться в тёплом храме и в компании двух мастеров для него было куда более соблазнительней перспективы носиться по промерзшему жуткому лесу. И всё же, останься он и откажись от задания, Тан Цзэмин и Чжан Хэцзян, вероятно, тут же пересобачились бы, сделав лишь с десяток шагов от территории храма, на которой между ними было объявлено негласное перемирие. Вот и сейчас, словно найдя повод, Чжан Хэцзян не преминул случаем закатить глаза и подать голос: – Кажется мне или кому-то страшно, и в своих силах он не уверен? Разве не ты сказал своему брату, – выделил он, – что это пустяковое дело, и мы справимся с ним в два счёта? Шэнь Фэйсяо, также заметив эту подначку, с любопытством копателя в чужих тайнах покосился на Тан Цзэмина. И ему, и Чжан Хэцзяню уже давно не давал покоя тот факт, что он почему-то выбрал называть мастера Лю «братом», очевидно, скрывая их истинные отношения от провожатого. В ту первую ночь на задании Тан Цзэмин лишь попросил не произносить ни его настоящее имя, ни имя мастера Лю, однако даже не пообещал, что прояснит этот момент в будущем. Всё происходящее было для Шэнь Фэйсяо до жуткого странным. Даже Чжан Хэцзянь, которому по большей части было всё равно на чужие тайны и секреты, был заметно заинтересован в происходящем, что уж говорить о Шэнь Фэйсяо, которые до дрожи в руках любил интриги и тайны? В конце концов, впервые услышав из уст Тан Цзэмина обращение «брат» в сторону мастера Лю, оба ученика преисполнились жгучим негодованием. Они провели рядом с мастером целых пять лет, не упуская возможности навестить его или обратиться за советом, так разве не заслужили и они тоже называть своего старшего товарища «братом»? Тем более что под категорию «мастеров» ордена походил Лю Синь мало – все мастера были как минимум старше сорока лет и находились в распоряжении учителей, выполняя за них бóльшую часть работы в надежде добиться более углублённых и расширенных познаний на дороге к бессмертию, а также более высокого положения, на деле являясь для учителей не более чем прислужниками. Лю Синь же, в глазах учеников, походил на такого же ученика только с бóльшими полномочиями, просто предпочитавшего совершенствовать своё искусство и проходить обучение за закрытыми дверьми своего павильона или мастерской. Тан Цзэмин, едущий между парнями, уловил с их стороны заинтересованность и давление дать ответ. И всё же, не спеша прояснить личные моменты в происходящем, он лишь бросил взгляд в сторону Чжан Хэцзяня, с намерением сменить тему. Увидев, что парень крутит в руке серебряный медальон с иероглифами напутствия на удачу, Тан Цзэмин хмыкнул: – Ты говоришь мне о неуверенности, в то время как сам тискаешь железку из храма. Просишь удачи? Благословения? Или чтобы Боги подвалили тебе сил, раз в своих ты сомневаешься? Поймав себя на том, что бессознательно вытащил из нагрудного кармана цепочку с кулоном, на обратной стороне которого был изображен лик вознёсшегося Бога Войны, Гуань Юя¹, Чжан Хэцзянь на миг поджал губы и с железной уверенностью в голосе произнёс: – Нет ничего постыдного в том, чтобы просить помощи у Богов. – А увидев, как Тан Цзэмин насмешливо вскинул уголок губ, возвёл глаза к небу и чуть громче добавил: – Милосердный Бог Гуань Юй, даруй мне сил пережить поездку в компании этого ублюдка! Тан Цзэмин испустил несколько глумливых смешков и сказал: – Просить помощи у трусов – всё равно, что льву молиться перед зайцем. Шэнь Фэйсяо удивлённо спросил, повернув голову: – Трусов? Чжан Хэцзянь резко оскалился: – Не слушай его! Этот бездарь малообразован и не знает истории, поэтому и попирает славу Богов. – Славу Богов? – вскинул бровь Тан Цзэмин. – О, да, я знаю про их славу. Вот только как она отменяет трусость Лжебогов, один из которых изображён на твоём медальоне? – Чувствуя на себе тяжёлые непонимающие взгляды с обеих сторон, он проехал ещё немного и пояснил: – Их называют Богами – тех, кто вознёсся и получил небесный титул в столице Девяти Небес от рук двенадцати первородных Богов. Но в действительности они никакие не Боги. Они просто люди, которые сбежали из этого мира в поисках лучшей жизни, отбросив долг, честь и все мирские заботы. В народе говорят: «если вознесёшься, даже твои куры и собаки вознесутся на небо вслед за тобой²» – но всё это лишь пустые слова. В действительности, все так называемые «Боги», которые на деле являются лишь Небожителями – просто трусы, бросившие свои дома, жён, детей и должности в людском царстве в надежде возвысится над теми, среди кого они жили. Шэнь Фэйсяо неуверенно сказал, поглаживая подбородок: – Они сражались и они побеждали. Разве они не заслужили покоя и отдыха за свои подвиги? Царство Девяти Небес награждает героев и дарует им вечное умиротворение и лучшую жизнь, к которой они так стремились. Разве это так плохо? – Разве то, что происходит сейчас в нашем мире – можно назвать великой победой? – спросил Тан Цзэмин. Чжан Хэцзянь тяжёлым голосом проговорил: – Если они услышат тебя… Тан Цзэмин мрачно хмыкнул: – Надо же, люди молятся Богам годами, расшибают лбы о каменные полы перед алтарями и живут впроголодь, лишь бы сделать подношение в храмах побогаче. Боги не слышат их просьб, не слышат взываний о помощи и их молитв, но обратят внимания на оскорбления? – Повернув голову к Чжан Хэцзяню, он с неподдельным интересом спросил, растеряв в голосе всю глумливость: – И ты в самом деле уважаешь и почитаешь таких Богов, которые после вознесения бьются лишь за свою уязвлённую гордость? В этот момент было неясно, впал ли Чжан Хэцзянь в такой гнев, что был не в силах что-либо вымолвить, или же в действительности задумался над вопросом и не знал, что на него ответить. Словно уловив его затруднение, Тан Цзэмин вновь отвернулся и продолжил: – Я скажу так: истинный герой сражается за свой мир, стоит на его страже, вступает в бой за свои территории и уничтожает своих врагов. Он не ищет мира и спокойствия где-то за пределами своих земель и царства. Он за это сражается. – Хочешь сказать, – с задумчивым прищуром произнёс Шэнь Фэйсяо, покачиваясь рядом на лошади, – что если бы Небесный Государь сейчас предстал перед тобой и протянул руку, предложив последовать за собой в Царство Девяти Небес, ты бы отказал ему? Тан Цзэмин, не задумавшись, усмехнулся: – Что мне делать на Девяти Небесах? – Повернув голову к Шэнь Фэйсяо, он добавил: – И что помешает мне создать своё Царство в этом мире, которое будет не хуже Девяти Небес? Чжан Хэцзянь тут же поднял голову и разразился громким смехом: – Тебе? Царство? Ха-ха-ха-ха! Не отреагировав на насмешку, Тан Цзэмин с всё той же непосредственностью продолжил: – Даже небольшой клочок земли можно превратить в цветущие сады, на которые Боги будут взирать с завистью, свесившись с облаков. Что отличает людей от Богов? В нашем мире с детства твердят, что истинный путь – путь добродетели и чистоты. «Не убей, не кради», и прочая чушь. Но в действительности и Боги, и вознёсшиеся Небожители убили за свои жизни столько людей, что никому из ныне живущих на нашей земле и в кошмарах не снилось. Путь до Девяти Небес, должно быть, вымощен из костей, а не из персиковых лепестков, как слагают в легендах и песнях. В Высшем Царстве полно головорезов, клятвопреступников, отступников и военных неумёх. Мне там делать нечего. – Ты слишком сгущаешь краски, – неуверенно проговорил Шэнь Фэйсяо, задумавшись над сказанным. – Возможно, – выдохнул Тан Цзэмин. – Но и в моих словах есть правда. Боги отнюдь не чисты, как принято считать. И Небожители не такие уж непогрешимые герои со светлыми ликами, по историям которых нас учат с детства. Чжан Хэцзянь замолчал, глубоко уйдя в свои мысли, и убрал кулон обратно в карман. Через некоторое время Шэнь Фэйсяо спросил: – Ты совсем не признаёшь Богов? Тан Цзэмин долго молчал, и когда Шэнь Фэйсяо начало казаться, что тот и вовсе не ответит, тот вдруг открыл рот, однако так и не успел ничего вымолвить – их прервал Байян. Остановившись в нескольких шагах впереди, маленький дух к чему-то прислушался и произнёс: – Это здесь. – После чего взбежал на небольшой холм. Тан Цзэмин, не мешкая, подстегнул своего коня и въехал на пригорок. Двое парней последовали за ним, и вскоре увидели представшее перед ними ущелье, уходящее темнеющим гротом глубоко в гору. – Что там? – тихо спросил Шэнь Фэйсяо, чувствуя пробежавший по коже мороз. Острые заледеневшие скалы, окружающие пещеру, представляли собой жуткий вид. Байян не ответил и вместо этого произнёс: – Идёмте. Тан Цзэмин не успел ничего спросить, как дух уже поспешил в сторону подземелья. Поняв, что сидя на месте, ответа они не получат, все трое спешились, привязали коней и последовали за ним, съехав с небольшого пригорка. – Может, просто завалим пещеру и дело с концом? – спросил Шэнь Фэйсяо, кутаясь в плащ. – Там могут быть люди. Княжеские гвардейцы пропали, нужно найти их, – ответил Чжан Хэцзянь. Спустя минуту они ступили на каменистый неровный пол пещеры и тут же скользнули вбок, решив быстро двигаться вдоль стен и не попадать на свет. Маленький дух, в отличие от них, ступал менее уверенно, то и дело оглядываясь по сторонам. – Что это за место? – тихо спросил Чжан Хэцзянь. – Я не чувствую никакой духовной энергии. Шэнь Фэйсяо закивал, подтверждая, что и он остался глух к чужому присутствию в пещере. Тан Цзэмин нахмурился и сосредоточенно прислушался к внутренним ощущениям, однако так же, как и другие два ученика, не уловил никаких энергетических колебаний в воздухе. Двинувшись дальше, он тихо щёлкнул пальцами и за его спиной тут же с едва заметным сиянием появился духовный лук. Тоннель был слабо подсвечен горящими минералами, что давали возможность немного различать окружающее пространство. Все четверо долго бродили по лабиринту, и лишь спустя какое-то время заметили, что устройство этой подгорной пещеры было намного сложнее и запутаннее, чем им показалось на первый взгляд. Вместо одиночного углубления, пещера разбредалась на множество развилок, которые темнели уходящей вглубь тьмой. Тан Цзэмин тщательно запоминал каждый подъём и поворот, прежде чем замер, услышав что-то слева на очередной развилке. Бросив взгляд на заинтересованного звуком Байяна, все трое ускорили ход, передвигаясь всё также вдоль стен и ступая так бесшумно, словно парили над землёй. По мере их приближения к странному тяжёлому звуку, характер шума становился всё более громче и узнаваемей. Звон цепей приглушённо отскакивал от стен, сопровождаясь низким порыкиванием, явно принадлежащим не человеку. За годы, проведённые на хребте, Тан Цзэмин не раз видел самых различных животных, однако было в этом рыке что-то, что слышалось ему незнакомым и знакомым одновременно. Не успев сосредоточиться на поисках ответа в своих мыслях, он почувствовал прикосновение к плечу от Шэнь Фэйсяо, который с вопросом смотрел на него. Кивнув, Тан Цзэмин двинулся дальше. Выйдя из тоннеля, все четверо оказались в огромном пространстве на скале, с которой вело несколько развилок. – Куда нам? – спросил маленького духа Чжан Хэцзянь. Ответа от Байяна не последовало, потому как маленький дух вновь замер, к чему-то прислушиваясь. Вскоре уловив из одного из коридоров лязг цепей, что и привёл их сюда, все четверо оглянулись и тут же нырнули за высокие скалы. Находясь в небольшом пространстве между камней, они прижались к стене, не имея возможности выглянуть и тем самым обнаружить себя. Однако звук тяжёлых шагов, что прошествовал неподалёку от них, свидетельствовал о как минимум пятерых существах, тянущих за собой что-то тяжёлое. Выждав некоторое время и дождавшись, пока звук скроется в одном из тоннелей, они выскользнули, и, пригнувшись, последовали за ним. Тан Цзэмин бросил взгляд на обрыв, с которого открывалось большое пустое пространство, окутанное мраком. Факелы на стенах по периметру еле тлели, а пускать в незнакомой местности освещающие печати было чревато последствиями, так что ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за остальными. Новый тоннель был тёмным, практически без светящихся минералов, и намного больше, чем те, что они прошли ранее. Звук скрипов и тяжёлых шагов отдавался от каменных стен эхом, разносясь, казалось, по всей горе гулким скрежетом. Пройдя некоторое расстояние, путники увидели впереди слабоосвещённый грот, в который перетекал тоннель. Стены были гладкими и редко в каких местах уходили в углубления, при помощи которых можно было бы спрятаться. Вскоре услышав, что неизвестные возвращаются по тому же маршруту, что и пришли сюда, парни ускорили шаг в поисках небольшого укрытия, однако Шэнь Фэйсяо, глядящий прямо перед собой, тут же чуть не провалился в дыру в полу. – Осторожно, – тихо сказал Байян за его спиной. – Здесь повсюду дыры, ведущие на нижние уровни. Опустив взгляд, Шэнь Фэйсяо действительно нашёл глазами едва заметные чёрные дыры, что множились по приближению к странному гроту. Кивнув на предостережения маленького духа, он преодолел с ним оставшееся расстояние до парней, которые уже затаились в небольшом укрытии. Звук шагов становился всё громче, неотступно приближаясь грохотом и отражаясь от стен. Глубокое дыхание с тяжёлым шипением поднимало панику из глубин нутра, заставив замереть всем телом и запереть воздух в груди. Бух. Бух. Бух. Представив себе исполинские размеры этого нечто, Шэнь Фэйсяо отступил ещё на шаг и чуть опустил голову, почти вжавшись в стену. И почти тут же почувствовал на плече руку Чжан Хэцзяня, которая придала немного уверенности и заставила напряжённый клубок в животе чуть распуститься. Неотрывно глядя в пол, первым, что увидели все четверо, – была огромная когтистая лапа, перетянутая ремнями и тяжёлыми железными цепями. Вслед за ней из-за угла явилось высокое мощное тело, покрытое жесткой шерстью, похожей на иглы, что казалась матовой во мраке и даже не отражала на себе слабое сияние минералов. Огромные волкоподобные звери прошли мимо, тяжело переступая лапами, что издавали собой звук дробящихся мелких камней под когтями. Когда тьма от волнения перед глазами Шэнь Фэйсяо чуть отступила, он задумался над тем, почему подобные звери не учуяли их запах? Даже он, являясь человеком, ощущал запахи двух парней, стоящих по бокам от него, что же было говорить о громадных хищных зверях, чьё обоняние, должно быть, было намного сильнее, чем у простых животных? Чжан Хэцзянь, также задавшись этим вопросом, сообразил немного быстрее и скосил взгляд в сторону Тан Цзэмина. Два напряжённых пальца того были направлены вперёд и чуть светились на кончиках, образуя прозрачный щит, полностью скрывающий место в скале. Лицо Тан Цзэмина было сосредоточенным, а глаза спокойными, без тени страха, словно происходящее его ни сколь не коснулось. Тяжело сглотнув, Шэнь Фэйсяо прикрыл глаза, чувствуя небольшое головокружение. Лишь когда чудовища миновали место их укрытия, так никого и не обнаружив, он позволил себе тонкой струйкой втянуть воздух и опереться о стену. Мотнув головой и прогнав перед глазами пляшущие точки, он кивнул дрожащему рядом с ним Байяну и выскользнул вместе с парнями из ущелья. Быстро миновав оставшееся расстояние до грота, они нырнули внутрь и тут же заметили, что внутри тлело лишь пара небольших факелов. Свет от них был столь слабым, а пещера такой большой, что их свечения не хватало для того, чтобы вырвать из мрака всё пространство – лишь три зияющих тьмой пещеры. Быстро осмотревшись, Тан Цзэмин заметил большой грубо сколоченный стол и приблизился. На столешнице в беспорядке валялись стопки пожухлых листов, заляпанных чем-то чёрным и бурым, а также несколько угольных карандашей. Подхватив первый лист, Тан Цзэмин поднёс его к свету и чуть прищурился. Странные письмена на незнакомом ему языке протекали в хаотичном порядке, идя линиями то вдоль, то поперёк, словно их выводил какой-то непоседливый ребёнок, дурачась и чиркая на разный лад лишь бы занять чем-то руки. Перебрав несколько записей, Тан Цзэмин выцепил из кипы бумаги листок с изображением человеческого тела. Точнее силуэта, внутри которого было чёткими линиями обозначены меридианы, оплетающие внутренние органы и протекающие через всё тело. – Здесь нет золотого ядра… – пробормотал он себе под нос. – Карта течения ци в заклинательском теле? Чем больше Тан Цзэмин изучал содержимое изрисованных листов, тем мрачнее и обеспокоеннее становилось его лицо. Некоторые книги в личной библиотеке Лю Синя, которую он не так давно разворошил, содержали в себе нечто подобное: строение человеческого тела, расположение внутренних органов, жил, сухожилий, вен и меридиан. Пытаясь постичь тайны целительского искусства самостоятельно, он изучил немало трактатов, а помимо этого и трижды изучив книги Сяо Вэня, прихваченные по ошибке Тан Цзэмином после бегства из Яотина. Изучение Лю Синя строилось целиком на благих намерениях и несло в себе цель изучить человеческое тело как можно лучше, чтобы найти новые способы лечения. Однако написанное на этих листах несло в себе явно не желание исцелить что-то. Скорее это было что-то тёмное, похожее на ритуал, с помощью которого неизвестные старались постичь тайны практик, запрещённых в империи. Подняв взгляд чуть выше от нарисованного тела, Тан Цзэмин заметил всё те же странные иероглифы на незнакомом языке, написанные более ровным почерком. Попытавшись разглядеть в символах нечто схожее с общим языком императорских земель, он провозился с листами ещё немного, прежде чем убедиться в том, что язык этот не был чьим-то шифром, на подобие тех, что использовались древними мастерами. – Ты знаешь, что это? – спросил Тан Цзэмин Байяна и бросил взгляд через плечо. Не найдя за своей спиной ни маленького духа, ни парней, он мигом развернулся и почти сразу же обнаружил их на границе света и тени, вглядывающимися во тьму уходящей вглубь пещеры. Наспех засунув за пазуху несколько листков, Тан Цзэмин подошёл к ним и точно также всмотрелся вперёд. Тишина провисела в гроте без малого пару минут, прежде чем они расслышали впереди тихий шорох. Тан Цзэмин, нахмурившись, прислушался к ощущениям и, махнув парням оставаться на месте, шагнул вперёд. Чжан Хэцзянь призвал свою алебарду из небольшого вихря и крепче сжал древко, следя за происходящим с такой внимательностью, словно был готов вот-вот сорваться с места. Спустя некоторое пройденное расстояние, глаза Тан Цзэмина постепенно привыкли ко плотной тьме, что позволило ему разглядеть стальные брусья решёток. Задняя часть грота оказалась вытянутым и уходящим в глубь горы тоннелем, простираясь коридором из заставленных вдоль стен клетей. Уловив шорох сбоку, Тан Цзэмин резко повернул голову и прислушался. Спустя пару мгновений, когда его глаза полностью привыкли ко тьме, он приблизился к решётке чуть ближе и заметил какое-то копошение. Худая крыса бегала по сваленным мешкам, тихо попискивая. Лишь спустя секунду Тан Цзэмин понял, что сваленное было некогда человеческими телами, а ныне – грудой костей и человеческих, и животных. – Блядь… – тихо выдохнул он, почувствовав тянущее чувство сожаления в груди. Кости были гладкими и на вид пролежали здесь не один десяток лет, однако Тан Цзэмину показалось в этом нечто странное. Опустив взгляд, он заметил несколько траншей, исходящих из-под клети и устремляющихся куда-то в сторону выхода – туда, где было большое открытое пространство. Потерев лоб, Тан Цзэмин выдохнул и протянул руку в клеть, чтобы притянуть к себе один из скелетов. Ткань на том была старой и потрёпанной, из грубого материала, что обычно носили крестьяне – на руках и плечах не было ни защитных щитков, ни браслетов – отличительных знаков западной гвардии, члены которой лишались их только вместе с кистью. Положив чужую руку обратно, Тан Цзэмин желал было проверить и остальные тела, но вдруг почувствовал сильное давление во всём теле, словно в переполненную чашу плеснули ведро воды. Байян на границе света и тени растерянно заозирался по сторонам. А уловив скрежет сверху, тотчас отбежал в сторону от отломившегося камня, что рухнул с потолка. Схватившись за голову, которая звенела от напряжения как большой медный колокол, Тан Цзэмин опёрся о клеть в попытке удержать равновесие. Бросив рассеянный взгляд на двух парней, которые точно также едва не прижимались к земле от тяжести чужой энергии, Тан Цзэмин насилу сорвался с места и потащил их за собой из пещеры обратно к открытой скале. Выбежав из тоннеля, они вновь оказались в огромном пространстве, освещённом теперь ярче из-за света огня, танцующего в факелах на стенах по всему периметру. Не успели ученики ринуться в тот коридор, из которого прибыли, как тут же заметили десятки высоких фигур в чёрных плащах, шагнувших им навстречу со всех направлений. Трое парней враз отступили и оглянулись, поняв, что угодили в окружение. Байян спрятался за спину Шэнь Фэйсяо, поджимая губы. Призвав свою способность к перемещению, он испытал неудачу – тело ни в какую не желало исчезать с места, словно пойманное на крюк опытным рыболовом. Шэнь Фэйсяо судорожно сглотнул, не в силах сказать что-либо, и лишь старался отойти как можно дальше от потрясающего всё нутро невесть откуда взявшегося давления, исходящего со стороны людей в бычьих масках. По меньшей мере четыре десятка фигур замерло перед тремя парнями, за спиной которых был лишь высокий обрыв. Тан Цзэмин и Чжан Хэцзянь переглянулись и, не сговариваясь, враз наставили на врагов свои лук и алебарду. В конце концов, оба они так или иначе уже не раз находились в окружении, пусть и не в таких плачевных ситуациях, как эта. Однако в следующий миг помимо порядка четырёх десятков людей в бычьих масках, на свет пустого пространства на скале ступило шестеро волкоподобных огромных тварей. Только сейчас разглядев их чётко и ясно в свете огней, Шэнь Фэйсяо почувствовал, как его ноги едва не подгибаются в коленях от их жуткого вида. Морды чудищ были поистине устрашающими – с огромными клыками, с которых падала густая, вязкая слюна, и дикостью блестевшими глазами, которые бывают разве что у бешеных псов, продолжительное время мучающихся от голода. В момент паники Шэнь Фэйсяо оступился и едва не рухнул с обрыва, но тут же был возвращён на место резким движением руки Тан Цзэмина. Невольно скосив взгляд за спину, Тан Цзэмин заметил, что под обрывом, как оказалось, простиралось каменное поле, превышающее площадь горы во множество раз. Также взглянув вниз, Шэнь Фэйсяо поражённо выдохнул. Это место несло в себе некоторое величие своей обширностью, и в то же время навевало нотки ужаса, бесконтрольно проникавшие в сердце. Тан Цзэмин точно помнил, что вход под горой был небольшим, как и сама гора в целом. И всё же бродя по извилистым коридорам, они ни разу не вернулись на прежний путь, хотя за несколько часов должны были обойти всё подземелье уже как минимум пару раз. «Техника сокрытия пространства?» – предположил он. На раскинувшемся под обрывом каменном поле виднелись траншеи, точно такие же, какие он видел в камерах, испещряющие всю территорию огромного пространства. Большинство из них были пустыми, точно броды высохших ручьёв, а некоторые заполненные едва подсвеченной золотистой жидкостью, что отражала в себе свет от горящих повсюду факелов, и от этого становилась ещё ярче. Тишина грота внезапно взорвалась, точно мыльный пузырь. Всё пространство заполонил гул, начавшийся с малой амплитуды и за секунды переросший в неистовое гудение, словно в зал вдруг залетели тысячи пчёл, проникнув в него через сотни входов. Тан Цзэмин резко отступил от края обрыва, почувствовав жар от факелов, что столбами огней вспыхнули к самому своду каменной пещеры и объяли его пламенным морем. От свода пещеры откололось несколько небольших камней и с гулким грохотом рухнули наземь, породив ещё большую дрожь. Байян выкрикнул, отбежав в сторону, и спрятался за камень. Принявшись щёлкать пальцами, он старался призвать возможность перемещения, не теряя попыток несмотря на их тщетность. Люди в бычьих масках напротив них медленно обнажили чжаньмадао. Из коридора высыпало ещё больше фигур в чёрном. Тан Цзэмин вскинул руку и выпустил несколько печатей, что разбились, встретившись с зелёным барьером, разделявшим их и неприятеля. Защитное полотно, казалось, было односторонним, поскольку чжаньмадао, направленные на них, с лёгкостью устремились вперёд. Чжан Хэцзянь взмахнул алебардой, в попытке отбросить атаку, но потерпел неудачу. Пещера продолжала наполняться неясным шумом, накатывающим со всех сторон так, что невозможно было отследить источник звука. Казалось, всё пространство вмиг обратилось в гудящий котёл из энергии. Схватившись за голову, Шэнь Фэйсяо почувствовал сильное давление и не сразу осознал, что кричит от разрывающего болезненного чувства где-то внутри. За грохотом не было слышно никаких иных звуков. Также испытав внутри распирающее странное чувство переполнения, Тан Цзэмин оглянулся по сторонам в поисках Байяна. Но, не найдя его, подумал было, что маленький дух вновь сбежал. Увидев, что проход, из которого они вышли, заблокирован, он развернулся и, кивнув двум парням, отступил на два шага и спрыгнул с обрыва. Переглянувшись, Чжан Хэцзянь и Шэнь Фэйсяо последовали за ним. Чёрные сапоги с тихим скрипом приземлились на землю, породив шорох мелких камней. Оказавшись внизу, Тан Цзэмин прислушался к ощущениям, заметив небольшую резкую слабость во всём теле, и опустил взгляд. Под ногами троих учеников, словно расцветшие цветы, вспыхнули линии, простирающиеся на несколько чжанов вокруг них. Блеклые и едва заметные, пустые каменные броды вспыхнули и устремились вперёд, протекая от них всё дальше и дальше к пяти небольшим углублениям в полу. Тан Цзэмин увернулся от очередной глыбы, что через секунду рухнула аккурат на то место, где он стоял, разбившись на десятки осколков камней. Почувствовав дрожь под ногами, трое учеников подняли взгляд и увидели, как из огромного поля разъезжаются каменные пластины. Пять глубоких чёрных чаш явили себя, возвысившись над поверхностью. Совсем некстати Шэнь Фэйсяо подумал о том, что те выглядят точно пиалы с вином на праздничном столе. И тут же вздрогнул от мысли, что на подобном пиршестве единственной едой за этим столом могут стать они трое. Эта мысль заставила его опустить голову и заметить, что исходящие из-под них потоки устремились как раз к этим чашам. Уловив, что с новым действом во всём теле проявилась общая слабость, так знакомая им с Чжан Хэцзянем по недавним событиям в городе на задании с мастером Лю, Шэнь Фэйсяо бросился вперёд и прокричал: – Надо разрушить их! Они собирают ци! – и тут же взмахнул рукой, посылая в ближайшую чашу столб огня. Пещера озарилась ярким светом, а пламя, подобно дракону, извиваясь принялось кружиться вокруг сосуда, накаляя его с целью обратить в стекло и разбить. Уловив движение сверху, Тан Цзэмин поднял голову и увидел несколько летящих в их сторону силуэтов, направивших на них чжаньмадао. Натянув тетиву лука и выпустив несколько стрел в приближающихся врагов, он сбил их в полёте и помчался вслед за Чжан Хэцзянем и Шэнь Фэйсяо. Тем временем на обрыве, с которого соскочили все полулюди в масках, остался только Байян, всё ещё прячась за камнем. Обхватив себя руками за плечи, и крепко зажмурившись, он трясся словно осенний одинокий лист на ветру. Фигура, до этого скрывавшаяся в тени одной из скал, шагнула вперёд на открытое пространство. На плечи маленького духа легла рука, облачённая в перчатку из тигриной кожи. Позади него возвышался молодой мужчина, облачённый в бордовую мантию, дорогая на вид ткань которой мягко струилась до самой земли. Золотая изящная маска на его лице словила блик от огня, который пробежался по одному из узоров и растаял в ничего не выражающих тёмных глазах. Почувствовав прикосновения, Байян задрожал пуще прежнего. Несмотря на то, что был всего лишь духом, он побледнел, словно готов был проститься с жизнью. Тот страх, что он испытывал при встрече с полулюдьми в масках, не шёл ни в какое сравнение с тем, что было отражено сейчас на его лице. Зелёные глаза распахнулись, остекленев, а рот исказился в ужасе, не в силах издать ни звука. По нежным детским щекам покатились крупные слёзы. – Почему ты плачешь, дитя? – тихо спросил голос за спиной без тени злости или угрозы. – Разве ты не хочешь выбраться отсюда? Байян закрыл рот ладошками, спрятав в них лицо, и не ответил. Мужчина в золотой маске повернул голову, где стоял ещё один человек – с костяным черепом лани с длинными рогами на голове, и приказал: – Схватить их, но не убивать. Они пригодятся. Дождавшись короткого кивка от подчинённого, мужчина мягко обнял Байяна за плечи и развернулся, чтобы направиться вглубь пещеры. Человек в костяной маске лани провёл рукой по загривку одного из волков, и шерсть того тотчас объяло пламя, распространившись лижущими языками. Шесть огненных волков бросились вниз со скалы в сопровождении хозяина и поспешили вперед за бегущими людьми. Тан Цзэмин, услышав грохот лап за спиной, развернулся и сбил стрелой одну из тварей в прыжке. Испустив рычащий скулёж, та, вновь вскочив на ноги, с пущей яростью бросилась в очередную атаку. Бегущий впереди Шэнь Фэйсяо продолжал напускать пламя, стараясь разрушить впереди стоящие чаши. Потоки ци из их тел продолжали разливаться по расширяющимся каналам, словно вытягиваемые к себе магическими сосудами, отчего все трое чувствовали накатывающую усталость и слабость. Даже лук в руках Тан Цзэмина подрагивал, словно сопротивляясь к исчезновению из-за нехватки духовных сил. Рыкнув, Тан Цзэмин взмахнул луком и пнул одного из людей ногой в грудь, заставив его сбить своим телом позади бегущих собратьев. На поле лежало уже несколько тел: раненных стрелами, огнём и взмахами алебарды. Чжан Хэцзянь, пустив последний сильнейший поток духовной энергии в своё оружие, заставил его увеличиться втрое. Взмахнув им и отстав от парней, он дал им возможность оторваться от преследования и перенести сражение в другое место. Он успел сразить дюжину подоспевших врагов, прежде чем пропустил движение слева и был сметён огромным телом. В следующий миг огненная тварь сомкнула клыки на его ноге, пробив плоть до кости, и, развернувшись, швырнула ученика в одну из чаш. Испустив громкий болезненный крик, Чжан Хэцзянь выронил свою алебарду и, провернувшись в воздухе, изловчился, рухнув в каменную стену, а не внутрь чаши. Скатившись вниз и едва помня себя от горящей боли в ноге, он выплюнул глоток крови, и хотел было подняться, чтобы подхватить своё оружие, но едва не пропустил брошенный ему лук. Тан Цзэмин, подхватив алебарду, прокрутил её над собой и снёс голову двум бегущим навстречу тварям. Не теряя времени, Чжан Хэцзянь, воспользовавшись чужим оружием, принялся выпускать стрелу за стрелой, в то время как Тан Цзэмин сражал врагов его алебардой в ближнем бою. Шэнь Фэйсяо, разбив одну из чаш, содрогнулся от мощного выброса энергии и полетел на пол. Пещера задрожала с новыми силами, грозясь вот-вот погрести всё под собой. – Цзэмин! – изо всех сил крикнул он и махнул рукой в сторону, когда тот нашёл мгновение, чтобы обернуться. Отколовшиеся несколько камней под сводом пещеры открыли пространство, из которого внутрь прорвался дневной свет. Коротко кивнув, Тан Цзэмин бросил Шэнь Фэйсяо алебарду и, мигом приблизившись к Чжан Хэцзяню, который уже обессилил и почти выронил исчезающий пульсирующий лук, взвалил его на спину и бросился в сторону выхода. Шэнь Фэйсяо, забравшись первым на кучу сваленных камней, выпустил последний поток огненной волны, намереваясь сбить преследователей с хвоста. Выбравшись наружу, Тан Цзэмин уже был практически обессилен. Хрипло дыша и выдыхая густой белый пар, он увидел впереди пик горы, разделяющей заповедные земли и территорию города, и бросился к нему со всех ног. Чувствуя клёкочущее внутри желание вернуться и дать бой, он насилу пытался умерить его: без сил и с раненным на спине – сейчас было не время. Позади послышались выкрики – даже несмотря на пущенный поток огня из-под рук Шэнь Фэйсяо, по меньшей мере дюжина преследователей и огромных тварей всё ещё мчалась по их следам. Ци в золотых ядрах трёх учеников практически не осталось, Чжан Хэцзянь, казалось, был на последнем издыхании, пока кровь с его раны на ноге сочилась непрерывным потоком, оставляя за собой чёткий след, словно простилая дорогу для хищников и преследователей. Послышался хриплый вой, прорвав всё лесное пространство. Шэнь Фэйсяо, оглянувшись назад, едва не завопил от ужаса. Быстро сообразив остатками разума, он нырнул рукой в карман и достал несколько снарядов. Спустя миг один за другим в небо взмыло несколько лиловых вспышек, взорвавшись искрящимися фейерверками над кронами заснеженных шапок. Тан Цзэмин пробежал ещё немного, когда перед глазами всё потемнело от внезапного удара о землю. Нагоняющие их твари были в нескольких чжанах, но тот, кто достиг их первым, явно отличался от них и по скорости, и по силе. Выгнувшись и вскочив на ноги, Тан Цзэмин едва успел снять с пояса меч, прежде чем отразил удар летящего в него топора. Крепкого телосложения человек в маске лани дышал так размеренно и ровно, словно долгая пробежка никак не сказалась на нём и не утомила. Уверенно провернув длинный топор, незнакомец замахнулся и полоснул лезвием по плечу Тан Цзэмина, который не успел избежать новой атаки. Полоса крови брызнула на белый снег. – Тан! – в ужасе крикнул Шэнь Фэйсяо, на коленях подползая к Чжан Хэцзяню, который держался в сознании на чистом упрямстве. Алая кровь с его раны на ноги сменилась на чёрную, свидетельствуя об отравлении. Тан Цзэмин зашипел, схватившись за раненное плечо, и отступил на пару шагов. Руки ослабли, почти выронив меч, а слабость в теле от резкого истощения ци и пустоты в меридианах ощущалась с особой болезненностью. – Кое-кто не знаком с правилами приличия, раз решил наведаться на эту гору без разрешения? – прозвучал низкий хриплый голос из-под маски. – Хотя чего ещё ждать от неопытных юнцов, которые явились сюда в поисках приключений? У империи больше нет солдат, раз посылают сюда теперь не гвардейцев княжеского двора, а простых учеников? – А вдруг я один стою сотни гвардейцев? – усмехнулся Тан Цзэмин окровавленными губами. Мужчина в маске хмыкнул, прокрутив в руках топор. – Глупец. – Глупцы те, кто думают, что за истощение ци им не светит смертная казнь, – ответил Тан Цзэмин и сплюнул кровь. – Я же вполне могу выступить в роли палача. Шэнь Фэйсяо за его спиной, завидев приближающихся хищников, дополз до валяющейся рядом палки и выставил её перед собой, намереваясь защищать потерявшего сознание Чжан Хэцзяня. Остатки преследователей и тварей уже окружили их и теперь словно ждали команды, неспешно образовывая плотный круг. Человек в костяной маске перед Тан Цзэмином щёлкнул пальцами и призвал зелёную печать. Бросив её в сторону Шэнь Фэйсяо, он сбил его с ног и заставил откатиться в сторону. Повернув голову, неизвестный впился взглядом в лицо младшего ученика и дольше необходимого изучал его. Кровь с разбитой брови Шэнь Фэйсяо сбежала вниз тонкой струйкой и смешалась с слезой. Длинный хвост растрепался из-за сбитой заколки, позволив мягким длинным прядям рассыпаться по плечам, а красивое лицо было искажено маской паники и ужаса. Не теряя времени, Тан Цзэмин, заметив, что враг напротив него по какой-то причине отвлёкся, замахнулся мечом, но промахнулся – тот отреагировал молниеносно, сбив удар в сторону. – Мои волки давно не ели. Заклинатель с корнем металла нам ни к чему, – сказал человек в маске и вновь обернулся к нему. – Недостаёт как раз огненного. Какой же у тебя корень? Я не чувствую его, значит, он определённо необычен. Сдавайтесь, и вас пощадят. После того, как всё будет кончено, тебя отправят на галеры, а этого, – кивнул он в сторону Шэнь Фэйсяо, – продадут в хорошие руки. Тан Цзэмин, выплюнув кровь, рассмеялся: – Ты видно бредишь, сукин сын. – Всё лучше, чем напрасная смерть. – Всё лучше, чем напрасная смерть? – переспросил Тан Цзэмин, силясь скрыть боль от раны и опустошение от иссякнувших сил. Оскалившись, он добавил: – Кто сказал, что я или кто-то из моих людей умрёт здесь? Голос неизвестного звучал ровно и чётко, словно сказанное ничуть не коснулось его: – Сюда приходили многие смельчаки вроде тебя, и всех их ждала одна участь. Ты ничем не отличаешься от других, я знал и более сильных людей. – Ты не знаешь таких людей, как я, – усмехнулся Тан Цзэмин и стёр кровь с губ. – Меня не учили сдаваться. Я не знаю такого слова. Собрав все свои силы, он прокрутил меч в руках и бросился вперёд. Длинный меч и топор с треском, высекающим искры, встречались друг с другом, нисколько не уступая по силе ударов. И всё же, несмотря на физическую силу Тан Цзэмина, враг напротив него не был лишён своей заклинательской мощи. Уловив зелёное свечение от формирующейся печати, Тан Цзэмин в последний момент успел уклониться от неё, но пропустил следующую, которая влетела ему прямо в грудь и, словно щитом, отбросила на несколько чжанов. Тем временем к Чжан Хэцзяню успел подоспеть разъярённый огненный волк. Вновь вцепившись в его ногу и прокусив до кости, он вырвал из неё новый поток крови и принялся драть, словно намереваясь оторвать себе трофейный кусок плоти. Другие волки также поспешили к едва живому человеку, метя в горло и руки. Шэнь Фэйсяо завыл и бросился вперёд, ослабевшими руками замахиваясь палкой, но почти тут же упал навзничь от сбившей его с ног новой печати. В таком ужасе и окружении он не знал, что делать и не мог ни о чём думать. Всё происходящее развернулось за считанные минуты, не дав шанса как следует обдумать отступление и защиту. Находясь посреди заснеженного поля с редкими деревьями, трое учеников представляли из себя не более чем жертвенных кроликов, загнанных в угол. Тан Цзэмин, увидев, как волк рвёт ногу Чжан Хэцзяня, приподнялся с земли и, замахнувшись, швырнул меч. Молниеносно преодолев расстояние, лезвие с хрустом вонзилось в череп животного, заставив того испустить хриплый рык и повалиться навзничь. Прочие волки вокруг него медленно перевели свои взгляды и оскалились, выпустив из своих глоток неистовое рычание. Оставшись без оружия, Тан Цзэмин выпустил клубы пара сквозь окровавленные губы и поднял взгляд. Успев отразить летящий в него топор наручем, что в следующий миг прорезало лезвие и поразило предплечье, он отшатнулся и тут же заметил кинжал, зажатый в руке человека напротив, который метил им аккурат в его открытый для нападения бок. Тан Цзэмин уже почувствовал фантомное ощущение боли от пробившего плоть лезвия, когда сбоку молнией пронёсся чёрный вихрь, оставив за собой знакомый и нежный запах, что в миг наполнил все его лёгкие и вдохнул в тело жизненных сил. Послышался громкий стук удара и хриплый крик, когда длинный шест с треском сломал костяную маску, разбив её на десяток частей. И в следующий миг нанёс град сильных и быстрых атак, отразить которые не успел даже опытный заклинатель. Прокрутив в руках длинную чёрную жердь, Лю Синь вынул из наруча четыре тонких лезвия и взмахнул рукой в сторону бросившихся к ним людям в бычьих масках. Свист стрел посвистел откуда-то из-за спины и сразил ещё нескольких. Сяо Вэнь позади вновь натянул тетиву простого древесного лука с тремя стрелами и сразил трёх объятых пламенем волков, что уже неслись к ним с раскрытыми пастями. Неизвестный, чья внешность обнажилась, явив длинные спутанные волосы и искажённое в гримасе ярости лицо, вскочил на ноги. Взмахнув руками, он сложил зелёную печать, на которой виднелись те же символы, что и на чашах, что были призваны лишать ци, и пустил её в полёт, полагая, что ярость, вложенная в неё, компенсирует медленный эффект и полностью опустошит противника. Лю Синь отступил на шаг и скрестил перед собой руки, лязгнув стальными наручами на предплечьях друг о друга. Зелёная печать с треском разбилась, встретившись с внезапно появившимся голубым щитом перед мастером, и ссыпалась осколками подобно стеклу ему под ноги. Лю Синь медленно опустил руки, явив полыхающие злостью глаза, и с оскалом проговорил: – Не угадал. _________________________ 1. 關羽 (guānyǔ) – Гуань Юй – Гуань-гун (Князь Гуань) – в китайской мифологии Бог Войны, а также воспетый Бог Богатства. 2. 鸡犬升天 – (jī quǎn shēng tiān) – «если человек обрел дао, его петухи и собаки возносятся на небо» – родственники и друзья получившего высокий пост из-за его нового статуса также начинают вести хорошую жизнь.