Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

К полудню ласковый тёплый свет и тишина, царящие в лесу, время от времени нарушались звонким щебетом птиц и стрёкотом зимних цикад. Округ Бочуань изобиловал мелкими реками и высокими горами. Но едва приблизившись к его границе, уже издали можно было увидеть впереди всё чаще встречающиеся долины и поля. Крестьяне уже начали очищать местность для посадки риса весной, отчего их многочисленные соломенные шляпы казались грибами, разбросанными на проливных полях. В небо рвались высокогорные вершины, а под ногами стелился мягкий чуть подтаявший снег. Слабый ветерок едва уловимо бродил по лесу, отчего над вечно зелёными вершинами властвовали туманы, что иногда стекали с гор, образуя скопления. Лю Синь нагнулся, чтобы срезать пышный ледяной гриб, который заприметил ещё издалека. А разогнувшись, замер, чувствуя, как тело бросило в холодный пот и даже руки задеревенели. На мгновение ему показалось, будто впереди среди деревьев возник белёсый призрак, что на самом деле оказался лишь скоплением туманного облака, которое в следующий миг развеялось под дуновением ветра. Нахмурившись и всё ещё чувствуя холодный пот на спине, Лю Синь быстро убрал гриб в сумку и вернулся на тропу к Тан Цзэмину. Через некоторое время заметив, что он чем-то озадачен, Тан Цзэмин поинтересовался: – Всё ещё думаешь о Сяо Вэне? Взгляд Лю Синя на секунду задержался на очередном скоплении тумана, что нагонял на него жути, и ответил: – Нет, просто задумался о кое-чём. – О чём же? Тщательно обдумав вопрос, Лю Синь спросил: – Как так вышло, что Байян, будучи ведом инстинктами, пожирал души людей? Неужели все люди после смерти становятся призраками и если не найдут того, кто проводит их до Жёлтого источника, то обречены на вечные скитания по этому миру? Тан Цзэмин подумал немного, прежде чем неторопливо заговорить, идя с ним плечом к плечу: – Провожать души усопших до Жёлтого источника – обязанность призрачных стражей Хэйбай¹, служащих Царству Демонов. Как только человек умирает, эти два стража, Хэйучан и Байучан, появляются рядом с ним, чтобы сопроводить в Нижнее Царство, где душа сможет искупить свои грехи, очиститься и вновь вернуться в наш мир. – Посмотрев на внимательно слушающего Лю Синя, Тан Цзэмин сорвал с ветки рядом растущего персикового дерева сочный плод и протянул ему. Лю Синь, поглощённый рассказом, принял фрукт и принялся медленно откусывать. Тан Цзэмин продолжил: – Однако есть и те, кто успешно скрывается от Призрачных стражей. Между жизнью и смертью есть краткий миг, когда испуганная растерянная душа может ускользнуть от Стражей. Причина побега может быть любой: отомстить за свою смерть или же просто нежелание расставаться с этим миром. Когда человек умирает, его душа всё ещё жаждет остаться в смертном мире, пусть и в облике призрака. Некоторые не осознают, кем стали, и слоняются по земле до тех пор, пока случайно не встретят двух Стражей. А некоторые испытывают желание отомстить обидчику – и если они умерли в муках, предсмертные гнев и обида могут зародить в них тёмные силы, превратив в нечисть. И тогда, даже отплатив за убийство, эта нечисть отправляется по миру в поисках того, чем можно было бы утолить свой голод. – Вот оно как, – произнёс Лю Синь. Затем в два укуса доел персик и завернул косточку в платок, чтобы поскорей достать свою записную книгу. На вопросительный взгляд Тан Цзэмина он вскинул брови: – Что? Это плод с дерева, наполненного сильной духовной энергией, что плодоносит круглый год. Позже я посажу его рядом со своим павильоном и буду наслаждаться бесплатными фруктами целый год. Тан Цзэмин усмехнулся уголком губ и покачал головой. В следующий миг оттолкнувшись от земли, он взмыл вверх и приземлился на ветку, чтобы сорвать несколько спелых яблок. Спрыгнув обратно в окружении ссыпавшихся зелёных листьев, он протянул ему алый налитый плод. Посмотрев на него, Лю Синь вскинул брови и нравоучительно произнёс: – Стоит ли растрачивать свою ци на подобное? Внизу ведь полно яблок, – и указал рукой на лежащие на земле плоды. Увидев, что тот не взял яблоко, Тан Цзэмин сам схватил его руку и вложил в неё плод. Затем откусил большой кусок от своего яблока и ответил: – Яблоки внизу перемороженные и побитые. Лю Синь вздохнул и подумал, что будь он один, то просто подобрал бы несколько плодов с земли и удовлетворил голод. Ведь в то время, когда выбирался в горы за травами, поступал всегда именно так. – И когда только стал таким привередливым?.. – тихо выдохнул Лю Синь. Тан Цзэмин поднял взгляд на грушевое дерево, под которым стоял Лю Синь, судя по всему, намереваясь собрать плоды и с него. Отбросив надкушенное яблоко за плечо, он уже было подступил к дереву ближе, когда Лю Синь вдруг в одно движение провернул в руке свой шест и с одиноким стуком ударил им по стволу. Спустя миг в раскрытую ладонь, покрытую перчаткой, упала спелая груша. Протянув её Тан Цзэмину, Лю Синь обогнул его и пошёл дальше по тропе, откусывая яблоко. Тан Цзэмин шумно выдохнул и последовал за ним. Они прошли ещё немного по тропе, когда заприметили небольшое поваленное дерево и двинулись к нему, чтобы устроить привал. Бросив мешок с яблоками возле дерева, Тан Цзэмин начал разводить костёр, чтобы приготовить небольшой перекус. – Твои сапоги, маску и посох сделал Гао Тайжун? – Да, – отозвался Лю Синь, поглядывая, как тот складывает сухие ветки и поленья. Помолчав немного, он спросил: – Я слышал, он сводный брат Цзян Фэйсина? Кажется, у них одна мать. Тан Цзэмин высек искры на поленья, откинулся спиной на ствол дерева и ответил: – У них одна мать, но разные отцы. Отец Цзян Фэйсина был старейшиной Юньшаня при прошлом главе, а отец Гао Тайжуна – простым строителем. После смерти их матери скоропостижно скончался и её второй супруг. И таким образом Гао Тайжун оказался в доме Цзян, где его приняли под опеку. Насколько я могу судить из услышанного, его отец придерживался праведности и дорожил своей репутацией, поэтому пожалел сироту и принял в свою семью. Но братья отчего-то не ладили, и даже смерть матери и проживание под одной крышей не смогли их сплотить. После, когда они стали старше, орден охватило смутное время и предыдущий глава погиб в одной из битв против ордена, чей путь совершенствования строился на крови и тёмном искусстве. Юньшань понёс огромный ущерб в том сражении, две тысячи учеников были убиты. После, Цзян Фэйсин принял пост главы ордена и делал всё, чтобы восстановить его. – А Гао Тайжун? – озадаченно спросил Лю Синь. Тан Цзэмин разлил горячий чай по чаркам. Протянув одну Лю Синю, он продолжил: – По мере взросления его золотое ядро становилось всё слабей и слабей. Сейчас уровень его совершенствования невысок и его хватает только на то, чтобы работать с металлом. После своего восхождения на пост главы ордена, Цзян Фэйсин сделал сводного брата приближённым к правлению, дав ему титул старейшины, чем вызвал недовольство у многих. – В ордене многие относятся к нему с презрением, – заметил Лю Синь, сведя брови к переносице. Тан Цзэмин кивнул: – Помимо того, что старейшина Гао разрабатывает оружие, способное помочь простым людям, некоторые считают, что пост старейшины он занял незаслуженно. Больше всего обиженны учителя, ступающие по пути бессмертия. Ведь для того, чтобы войти в круг старейшин ордена, нужно сперва пройти путь от ученика до мастера, от мастера до учителя и уже после, выдержав испытания всех старейшин и главы ордена, стать одним из них. Но Гао Тайчжун миновал эти ступени и… Лю Синь хранил молчание, обдумывая услышанное и глубоко погрузившись в свои мысли. Заметив заминку Тан Цзэмина, он перевёл на него взгляд и увидел, что выражение его лица вдруг стало мрачным, а потемневшие глаза чуть сузились, немигающе уставившись в чащу. И вся его фигура в мгновение ока напряглась, будто перед атакой. Лю Синь тут же прислушался и спустя миг услышал тихий треск в кустах неподалёку. Оглянувшись и наткнувшись на клубы тумана, он почувствовал, как едва забывшееся напряжение, улетучившееся в разговоре, вновь поднимается откуда-то из груди. Помимо скоплений тумана, что казался призрачными видениями, в лесу воцарилась полная тишина – смолкли даже птицы и стрёкот цикад. Внезапно неподалёку слева от себя он заметил белую тень, что уже не казалась просто туманом. Помимо них здесь кто-то был. Он уже собирался поделиться этим с Тан Цзэмином, как тот вдруг резко повернул голову, будто прислушавшись к чему-то. И в следующий миг толкнул Лю Синя в грудь. Взмахнув руками, Лю Синь проскользил по снегу несколько чжанов, прежде чем остановиться. Десятки тяжёлых стальных цепей вмиг появились из снега, ранее скрытые заклинанием. Тан Цзэмин оглянулся, слыша вокруг себя громкое лязганье. Несколько цепей устремились к нему и в считанные секунды опутали руки и ноги, вынудив под их тяжестью опуститься на одно колено. Самая тяжёлая цепь обвила шею и резко стянула её, заставив его сжать зубы. Тан Цзэмин рванул руками, разорвав несколько пут. Но на смену в тот же миг к нему сорвались ещё более толстые, обвив его в несколько витков. А помимо них и с десяток духовных вервий, призванных перекрыть духовную энергию. Рванувшись к нему, Лю Синь сделал всего несколько шагов, когда вокруг него тут же вспыхнул огненный круг. Но то был не простой огонь – духовный. Затронь его – и плоть расплавится за секунды до самых костей. Взглянув на него напряжённым взглядом, Тан Цзэмин медленно покачал головой, призывая оставаться на месте. Лю Синь тяжело дышал, глядя на него, скованного десятком духовных цепей, и судорожно раздумывал, как помочь. В душе костеря себя за необдуманное решение путешествовать пешим ходом и через горы. Послышались медленные размеренные хлопки. Повернув голову, Лю Синь увидел сидящего на камне мужчину. – Ты ещё кто? – Меня зовут Старший Чжао, – с ленцой ответил одноглазый мужчина. Расположившись на камне и уперевшись локтями в широко расставленные колени, он чистил яблоко небольшим ножом, ровно счищая красную шкуру. – И что тебе нужно? – силясь скрыть напряжение, спросил Лю Синь, краем глаза видя, как из подлеска выходят десятки людей. – Он, – указал Чжао на Тан Цзэмина остриём ножа. Посмотрев на Лю Синя и склонив голову к плечу, он щёлкнул языком и поинтересовался, закинув дольку яблока в рот: – Ты его хозяин? Поняв, что тот имеет виду, Лю Синь изменился в лице от желания вбить свой шест ему в голову – отступило бы только пламя. Его верхняя губа чуть дрогнула, когда он ледяным голосом произнёс: – Он не раб. – Вот и славно! – громко заявил Чжао, блестя прищуренным глазом. – Раз он ничей, значит, – он мой. Бесхозные северяне нынче редкость, особенно в наших краях, поэтому сегодняшний день для меня большая удача. – Наклонившись вперёд и уперевшись руками в колени, он усмехнулся, глядя на Тан Цзэмина: – Ты ведь не единственный северянин, что попался мне сегодня. Еле сдержавшись, чтобы не высказать всё, что было у него на уме, Лю Синь ограничился лишь резким: – Работорговля запрещена на территории западных земель по указу княжеского двора Сяо! Чжао вскинул брови и театрально оглянулся, разведя руки в стороны: – Ты видишь здесь патруль или стражу, господин хороший? – Сбросив напускное добродушие, он немного опустил голову и, глядя на него исподлобья, добавил: – Всё разрешено, пока оно неизвестно. Лю Синь посмотрел на Тан Цзэмина, на которого продолжали давить десятки громоздких цепей посреди небольшой поляны с поваленными деревьями. Что-то было не так, – понял он. Тан Цзэмин отчего-то даже не пытался вырваться, а просто опустив голову смотрел вниз, внимательно слушая разговор. Вновь переведя внимание на Чжао, Лю Синь сказал: – Считай, что я здесь и страж, и патруль. Символ ордена Юньшаня вышит на моей груди не для красоты. А этот округ находится как раз под протекцией нашего ордена. – Вскинув брови, он спросил: – Так ли смел Старший Чжао, раз решился бросить вызов самому Юньшаню, желая похитить не просто северянина, а второго ученика главы Цзян Фэйсина? Взгляд Чжао опустился от его лица ниже, найдя на его груди справа тонкий узор вышитых чёрным серебром облаков. – Что ж, и вправду, это так, – признал он, пару раз хлопнув по колену. – Но это ничего. Риск того стоит. – Махнув ножом в сторону Тан Цзэмина, Чжао продолжил: – Он крепкий, а северяне нынче народ вымирающий. С каждым годом их становится всё меньше и меньше. Кто-то калечит себя и отрезает язык, чтобы не быть узнаваемым, кто-то выкалывает глаза или гибнет. Но он! Ха-ха! Только погляди на него! – с восторгом подскочил на ноги Чжао. – Парень здоров, словно бык! Нет… сильнее! Все видят? Он даже на колени полностью не рухнул под тяжестью цепей! Признаться честно, некоторых просто размазывает после такого. В этом деле нужно филигранное мастерство! Но клянусь тебе, мастер, ещё ни разу я не сковывал кого-то таким количеством стали. Надо же! Ого! Вот это силища! Чжао, казалось, пребывал в полном восторге, ходя вокруг Тан Цзэмина и осматривая его словно породистого мула на рынке. – Если меня продадут, то куда? – внезапно послышался хриплый голос Тан Цзэмина. Лю Синь обернулся, желая понять в чём же дело. Тан Цзэмин отчего-то вёл себя так, словно смирился с судьбой. Неужели настолько не верил в его силы и то, что ему удастся его вызволить? Но Тан Цзэмин не смотрел на него – цепи давили с такой силой, что он даже не мог поднять головы. Лю Синь выдохнул и нахмурился, шаря взглядом по белому снегу. Внезапно его острый слух вновь уловил едва различимый шорох в подлеске. Осторожно переведя взгляд в ту сторону, Лю Синь увидел лишь туман и едва подрагивающий куст, что спустя миг замер. Чжао ответил, оперевшись ногой о камень и сложив руки на колене: – Туда, где живут те, кто всегда больше платит. На Юг, разумеется! – Увидев, что пленник не пытается вырваться, а лишь узнать, куда его продадут, смирившись со своей участью, Чжао добавил: – Но для начала нам нужно выяснить, какими способностями ты наделён и где пригодишься. Скажем, обучен ли ты грамоте? Знаешь ли, как вести себя в обществе? Слышал, некоторые высокородные особы предпочитают иметь северян подле себя, развлекаясь с ними в постели и демонстрируя, как собак. Тан Цзэмин медленно через силу повёл головой. Толстая цепь вокруг его шеи, тянущая вниз, чуть сместилась, издав тяжёлый гулкий скрип. – И многих ты продал на Юг? Чжао скривил губы в усмешке: – Как знать? Двадцать лет промысла работорговлей… Дай-ка подумать. Порядка тридцати тысяч. – Повернув голову к своим людям, что вынимали колья из цепей, он крикнул: – Долго ещё? Пора в путь! Развернувшись обратно, Чжао вскользь мазнул по пленнику потерявшим интерес взглядом, но спустя миг вернулся, полыхнув распахнутыми глазами. Тан Цзэмин приподнял окровавленные уголки губ в полуоскале. Цепь на его шее внезапно покрылась инеем. Медленно, тот полз по ней, исходя от его кожи. По скулам поползла призрачная сетка льда. Тан Цзэмин медленно поднял голову с ярко горящими синевой глазами. – В таком случае для меня сегодня тоже удачный день. Руки, сцепленные за спиной, в одно мгновение напряглись и сжались в кулаки. Плечи внезапно расправились, натянув цепи до скрипа металла, и в следующую секунду разбили их с гулким звоном, разнёсшимся по округе. Звенья разлетелись по сторонам, сбив несколько человек и оставив багряные следы на снегу. На небольшой клочок земли разом обрушилась подавляющая сильная энергия, заставив задрожать все деревья и землю. Лю Синь пригнулся и, потеряв равновесие, едва не рухнул на пламя. Быстро оказавшись рядом, Тан Цзэмин подхватил его за пояс и вытащил из огня. Увидев за спиной Тан Цзэмина движение, Лю Синь прокрутил в руке шест и сбил с ног несущегося на них охотника. Тан Цзэмин тем временем уже вступил в схватку в пару шагах от него. Не став медлить, Лю Синь принялся отбивать нападающих, что подкрадывались к ним сбоку. Покрытые тонким слоем голубого инея, тяжёлые цепи поднялись с земли, точно живые змеи, и принялись набрасываться на людей. Столкновения льда и пламени порождало шипение, будто стальные плети и впрямь были живыми. Пар смешался со снегом, накрыв место сражения. Ветер волной спустился с гор, сгоняя туман. Скручиваясь в жгуты, стальные змеи хлестали и вспахивали собой землю, поднимая вверх клубы снега. В один миг тонкое, едва уловимое чувство проникло в сердце Тан Цзэмина, заставив его оглянуться. Подозрение, будто нечто в поднявшейся метели сопровождает его, неотступно следовало по пятам. Он ощущал собственную магию, рубящую врага, а помимо этого и чью-то другую, что точно также беспощадно набрасывалась на противника. Оглянувшись несколько раз, он не увидел ни тени чужого присутствия на поле боя. Синие глаза цепко выделили несколько силуэтов охотников и Лю Синя, успешно сражающегося неподалёку от него. Никого больше. Но казалось, что нечто сражалось здесь ещё ожесточённей и яростней, чем они. Увидев, что Тан Цзэмин движется на него, Чжао взмахнул хлыстом, пробороздив меж ними длинный глубокий ров. Затем вскинул руки, насылая заклинание. Несколько ледяных копий Тан Цзэмина столкнулись с пламенным щитом, породив яркую вспышку света. Противоборствующая магия с шипением принялась сражаться друг с другом, высекая искры. За десятилетия промысла работорговлей, Чжао встречал людей с различными способностями. Среди них были как заклинатели, так и простые люди: сильные и слабые, умелые в заклинательском мастерстве и тёмном искусстве. И все были схвачены им и его ловушками – никому не удавалось уйти. Вот и сейчас, хоть противник перед ним однозначно был силён и проворен, Чжао отнюдь не страшился перед лицом столь ожесточённой битвы. Продолжая насылать заклинания, он созвал всех своих людей, чтобы общими силами атаковать мастера и северянина. Тан Цзэмин взмахнул мечом, раня одного из людей Чжао. Покатившись на землю, мужчина оставил за собой алый след и исторг из окровавленного рта громкий вопль. Уловив брешь из-за одного выбывшего, Тан Цзэмин швырнул вперёд несколько заклинаний, что мигом набросились на близстоящих людей и пригвоздили к земле. За секунды печать пошла трещиной, а в следующий миг разбилась на осколки. Сложив пальцы в несколько печатей, Чжао вызвал вокруг себя ударную волну, отбросившую от него наступающего Тан Цзэмина и подбирающегося сбоку Лю Синя. От удара Лю Синь влетел в скалу. Столкновение такой силы в любой другой обстановке заставило бы его болезненно зашипеть, но едва только вскинул голову, как почувствовал не боль во всём теле, а стылый мороз. Тан Цзэмин стоял в нескольких шагах от него с расколотым мечом. Накинутые на его запястья вервия и вправду не способны были остановить его, но могли замедлить на пару мгновений. И их бы хватило, чтобы направляющиеся к нему копья и мечи со всех сторон нанесли смертельный удар. Лю Синь открыл рот, но за грохочущей в ушах кровью даже не услышал свой крик. Время будто замедлилось, превратившись во что-то вязкое и тягучее, опустившись на место битвы. Стук биения сердца был таким громким, что казалось, звуки вокруг них исчезли. За охватившим его ужасом Лю Синь не сразу почувствовал небольшую дрожь скалы за спиной и ссыпавшийся ему на плечи снег, когда на неё приземлилось что-то. Лишь когда сверху скользнул белый силуэт, что на миг вырвался из общего потока снега, Лю Синь отмер, и время вдруг понеслось вскачь. Поднявшийся вверх колкий снег закружился над местом сражения с новыми силами. Что-то быстрое перемещалось меж людей, скрываясь в белом потоке меж силуэтами. Первым, что Лю Синь услышал, когда все шесть чувств вернулись к нему, – было ревущей метелью в которой, едва различимо, слышался рык. А вслед за ним людские крики ужаса, заполонившие лес. Белое разбавилось красным, когда тут и там вдруг начали растекаться лужи крови на снегу. Люди падали замертво один за другим. А Лю Синь, ошеломлённо глядящий на царящее перед ним безумие, никак не мог понять, что именно скрывается в снеге. Подняв руку и прикрываясь ей от колкого снега, Чжао краем глаза уловил что-то сбоку от себя и резко выхватил из потока метели. Прищурившись, Лю Синь разглядел, что тот держит в руке что-то белое. – Попалась, мелкая тварь! В снегу блеснула тёмная сталь, направленная на нечто в его руках. Остриё уже неслось к существу, когда Тан Цзэмин быстро выпустил стрелу, спустя долю секунды поразившую предплечье Чжао. Закричав, охотник разжал хватку, выпустив нечто, что рухнуло в сугроб и быстро скрылось, будто слившись со снегом. Словно улучив момент, метель поднялась сильным вихрем. Поддавшись чужой витающей в воздухе злобе, Тан Цзэмин впустил ещё больше духовной энергии в кружащийся снег. Снежинки закружились вокруг подобно режущим стальным клинкам, отчего люди принялись издавать болезненные вопли, хотя на их телах не было никаких видимых ран. Казалось, чужая духовная энергия наполняет их, дробя изнутри. Грудь Лю Синя тяжело вздымалась от хриплого прерывистого дыхания. Внезапно кто-то потянул его за руку. Подняв голову и столкнувшись взглядом с Тан Цзэмином, он быстро встал рядом с ним плечом к плечу и увидел, что тот так же, как и он сам, пристально смотрит на развернувшееся впереди действо с напряжением. Порыв снега и ветра разросся по всей территории. Держа Лю Синя одной рукой, Тан Цзэмин вскинул вторую, произнося заклинание. Вспышка голубого света явила из себя талисман, что через секунду разросся в щит, заслоняя обоих. Глядя, как на поверхности духовного барьера высеклись искры, Лю Синь неожиданно понял, насколько свирепым может быть снег. Люди падали замертво один за другим. И с каждым падением криков становилось всё меньше, постепенно погружая лес в тишину, оставляя властвовать здесь только вьюгу. Сквозь метель виднелись лишь покачивающиеся стальные цепи, что то и дело ходили ходуном от столкновения тел. Меньше чем за две минуты весь отряд работорговцев был перебит. Стих последний вопль, оставив после себя только шорох кружащегося снега. Тан Цзэмин поднял руку; метель постепенно начала опускаться на землю, открывая вид на случившееся. Повсюду были разбросаны тела: и все как один с распахнутыми заледенелыми глазами. Откуда-то из снега послышался тихий шорох. Боясь даже вдохнуть полной грудью, Лю Синь медленно перевёл взгляд в сторону звука. Неподалёку от них, на огромном сугробе в окружении не до конца улёгшегося снега стоял силуэт на четырёх лапах. Опустив голову, зверь смотрел на них светящимися сквозь метель глазами, что казались двумя льдинками, парящими средь ветров. Белая шерсть, почти сливающаяся со снегом, делала его словно призраком – бестелесным духом, что перемещался так быстро, будто скользил вместе с ветром. Лю Синь наклонил голову к плечу, всматриваясь в силуэт, что замер напротив них, точно также оглядывая внимательным настороженным взглядом. Лишь спустя некоторое время Лю Синь понял, что зверь неотрывно глядит на Тан Цзэмина, источая из пасти клубы пара. Метель развеялась ещё больше с сильным порывом ветра. Словно поняв это, зверь юркнул к одной из поваленных елей, спрятавшись среди пушистых ветвей. Лю Синь склонил голову к плечу, глядя в ту сторону. Затем, чуть помедлив, шагнул ближе к поваленному дереву. Тан Цзэмин тем временем быстро подошёл к трупу Чжао и сорвал с его пояса мешок цянькунь. Отложив посох на землю, Лю Синь присел на колени и осторожно раздвинул ветви, чтобы взглянуть. Из полумрака на него немигающе уставилась пара мерцающих настороженных глаз. Зверь попятился, увидев его. Наклонив голову, Лю Синь разглядел большие уши, вытянутую мордочку с влажным черным носом и длинный хвост, что испуганный зверь поджимал под себя. – Кажется это... волчонок? – тихо произнёс он и потянул к нему руку. Щенок неожиданно оскалил острые клычки и зарычал на тянущуюся к нему ладонь, пятясь назад. А наткнувшись на ствол дерева позади, словно загнанный в угол, прижал уши и несколько раз ударил ладонь Лю Синя маленькой круглой лапой. Лю Синь выдохнул, с сожалением и печалью глядя на озлобленного зверя. И вдруг заметил на его шерсти кровь. Судя по всему, кто-то из охотников успел ранить его. Хлопнув его по ладони ещё несколько раз, волчонок неожиданно рванулся вперёд и помчался прочь со всех лап, немного прихрамывая на бегу. Переглянувшись, Тан Цзэмин и Лю Синь последовали за ним. Не быстро и не медленно, они дали возможность зверю держаться на расстоянии, следя, куда он бежит. Щенок нёсся в определённом направлении, преодолевая поваленные деревья, пусть и не с первого раза, и скользя по покрытым тонкой коркой льда лужам. Длинный белый хвост и большие уши то и дело выныривали из оврагов и виднелись из-за деревьев. И Лю Синь подметил, что для простого волчонка его хвост был чуть длинней, волочась за ним следом. Спустя некоторое время заметив, что зверь нырнул в подлесок, Тан Цзэмин прислушался и понял, что больше не слышит бега маленьких лап. Оба остановились перевести дух, и осторожно подобрались к хвойным деревьям. Тан Цзэмин отвёл тяжёлые еловые ветви в сторону, перешагнул через поваленное дерево и подал Лю Синю руку. Стряхнув с волос хлопья снега, Лю Синь оглянулся и тут же выдохнул весь воздух из груди. Издалека увиденное можно было принять за сугроб, но лишь при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что именно это было. В окружении ветвей на снегу покоилось бездыханное тело. Большой белый медведь, в чьём боку было несколько стрел, лежал с закрытыми глазами, заметаемый хлопьями снега. Сердце Лю Синя рухнуло вниз, а в груди защемило, когда маленький волчонок, добежав до мёртвого зверя, принялся крутиться вокруг него и тихо поскуливать, будто хотел разбудить. А видя, что тот всё не просыпается, опёрся маленькими лапами в его бок и толкнул. Тихий плач маленького раненого животного заставил Лю Синя протянуть к нему руку, чтобы утешить. Но тот, будто поняв намерение за своей спиной, вдруг развернулся и вновь испуганно обнажил маленькие клыки. Выглядящий с первого взгляда точно пушистый волчонок, он неожиданно зашипел, словно кот. Лишь приглядевшись, Лю Синь заметил, что морда того хоть и была вытянутой, но не настолько, как у волков, а шерсть на груди и шее была немного длинней, чем по всему телу. Развернувшись обратно, волчонок принялся скулить и толкать медведя. Маленькие белые лапы быстро окрасились красным, а зверь всё крутился вокруг, желая его разбудить. Тан Цзэмин прикрыл глаза и отвернул голову, сжав зубы с такой силой, что скулы заострили его лицо. Белый северный зверь, неизвестно как появившийся здесь так далеко от дома, был убит никчёмной кучкой работорговцев. Вспомнив, что ещё недавно один из них сказал, что этим утром им уже попался один северянин, Тан Цзэмин ощутив внутри ничем негасимую ярость. Словно частица родного дома была разрушена у него на глазах. Взглянув мрачным взглядом в сторону мёртвых тел работорговцев, он пожелал выхватить второй меч и отсечь им руки и ноги, чтобы хоть немного удовлетворить и потушить жаждущее внутри отмщение. Лю Синь продолжал сидеть перед мёртвым телом, глотая то и дело поднимающийся ком в горле. Не выдержав и судорожно втянув воздух, он подхватил маленького скулящего волчонка и прижал к себе, засунув за пазуху. Зверь протестующее зарычал и принялся было вырываться, но, оказавшись в тепле, зарылся носом в согнутый локоть и замер, мелко подрагивая и скуля. Глаза Лю Синя вновь увлажнились, когда он опустил руку на дрожащее тельце, чтобы погладить. Затем вынул из тела белого медведя стрелы и отбросил на снег. Подняв голову, он посмотрел на стоящего рядом Тан Цзэмина, что был мрачен лицом и редко дышал, глядя на мёртвого северного зверя. – Цзэмин, – позвал он, – нужно скорее вернуться в орден. Тот вместо ответа приглушённо выдохнул и потёр лоб: – Я вырою яму. Нужно похоронить его, чтобы другие хищники не разорвали на части. Тан Цзэмин развернулся к Лю Синю спиной и вонзил длинный меч в промёрзлую землю. Его рука уже потянулась к мешочку цянькунь, когда Лю Синь вдруг немного отпрянул от тела зверя и взволнованно позвал: – Цзэмин!.. Тан Цзэмин оглянулся. Тонкие корни и лианы, одна за другой выползающие из-под разрыхляющейся земли, принялись медленно оплетать тело зверя. Спустя всего полминуты то было обвито тонким плетением и зелёной порослью мха и травы, превратившись в большой холм. – Инь… – выдохнул Лю Синь и посмотрел в сторону гор. Несмотря на то, что они уже миновали границу заповедных лесов, магии маленького Божества хватило на то, чтобы принять к себе дух зверя. Но даже за это Лю Синь испытал благодарность, излив её в тихих словах. Щенок за пазухой продолжал мелко подрагивать и скулить. Но вскоре затих, судя по всему, выбившись из сил и уснув. За спиной Лю Синя раздался лязг, а скрип снега внезапно исчез. Оглянувшись с намерением посмотреть, он внезапно наткнулся на протянутую ладонь. Подняв взгляд выше, Лю Синь увидел Тан Цзэмина, парящего над землёй. Под его черными сапогами был меч, зависнув в воздухе точно человек на нём не весил ни цуня. Лю Синь ошеломлённо уставился на него, нахмурив брови. – Ты сказал, нам нужно вернуться, – напомнил Тан Цзэмин. – Судя по всему, этот зверь ранен. Щенок за пазухой вновь тихо заскулил. Опустив взгляд и увидев дрожащий пушистый хвост, Лю Синь положил руку на спину волчонка и осторожно погладил. Всё ещё с лёгким недоверием и потрясением поглядывая на парящее оружие, Лю Синь машинально ухватился за протянутую руку и вскочил на меч. Тан Цзэмин наложил вокруг них барьер, не позволяющий сильному ветру набрасываться на них, и направил меч вверх. Стоя позади Лю Синя, он протянул руки и крепко обхватил его талию, подступив ближе. Первым, что Лю Синь почувствовал, была невесомость и ощущение нереальности происходящего. Воспарив над землёй, они стремительно поднялись ввысь к самим облакам. Сердце в груди зашлось в восторге, а разум, казалось, всё ещё не мог осознать. Первый полёт на мече был незабываемым чувством и зрелищем, рождая внутри ощущения магии, проникающей даже в кончики пальцев. Ошеломлённый, Лю Синь смотрел вниз на шапки деревьев, что раскинулись под ними бело-зелёным морем. В считанные секунды даже скала стала выглядеть как небольшой камень, а разбросанные тела на земле и вовсе выглядели будто точками. – Смотри, – раздался глубокий голос Тан Цзэмина над ухом. Лю Синь поднял голову и устремил взгляд вперёд. Сердце на миг замерло, прежде чем сжаться и наполниться трепещущим восторгом от увиденного. Перед ними раскинулись зелёные горные вершины, выныривающие из тумана и кучевых облаков. Будто застывшие в небесных высотах и не имеющие опоры, они парили малыми и большими островками, с кружащими вокруг них стаями птиц, что на многие ли разносили свой клич. Мир наверху был так спокоен и чист, скрывая толщей тумана и облаков всю жестокость под ними. Катящееся к горизонту солнце окрасило облака в персиковый цвет, делая влажные глаза Лю Синя ещё ярче, наполняя их цвет золотом. Губы Лю Синя дрогнули, когда он оглядел огромное необъятное пространство перед собой. И вдруг ощутил невыносимую тоску, что атаковала сердце откуда-то изнутри. Почувствовав, что Лю Синь замер в его руках, Тан Цзэмин сказал: – Не бойся. Мы не упадём. – …Я не боюсь, – приглушённо ответил Лю Синь, поглощённый увиденным и нахлынувшими на него со всех сторон чувствами. В ярко янтарных глазах отражался необъятный простор и плывущие по нему облака. И Лю Синь отчего-то в этот момент вдруг осознал, что совершенно не боится такой высоты, когда ты свободен и паришь над всем миром. Автору есть, что сказать: В группе вконтакте есть небольшая сцена, отснятая косплеерами специально для этой главы – https://vk.com/yuanshan ________________ 1. 黑白无常 (hēibái wúcháng) – белый и чёрный призрачные стражи, которые появляются рядом с человеком после его смерти, чтобы забрать его душу для сопровождения в Загробный Мир. Один дух чёрный (хэйучан), другой белый (байучан).