На время

      — Обмен кольцами означает: «Мы теперь одно целое, твоя рука – моя рука», — папа хмыкнул, поправляя рубашку. Тогда маленькая Лиля впервые задумалась, почему её папа и мама живут вместе.       — Почему рука? Кольца же на пальцах.       — И в самом деле, не отрезать же пальцы и не пришивать жениху палец невесты, и наоборот… Это порядком подпортило бы праздник.       Тогда Лиля и решила, что её спутником станет тот, кто отрежет свой палец ради её согласия. Ведь надеть кольцо – это самое простое, что можно сделать. В приподнятом настроении девочка выбежала на детскую площадку, где, к её удивлению, Дима был без книги. Просто сидел на лавочке, грустный такой, с красными глазами и опухшим носом.       — Дим, что случилось? — Лиля аккуратно присела возле него, будто боясь, что спугнет его резкими движениями.       — Родители ссорятся. Я сюда пришёл.       — Это потому, что твой папа не отрезал палец ради твоей мамы, — с улыбкой прошептала девочка, как будто рассказывая огромную тайну.       — Что за глупость? А твой отрезал? — Дима аж весь подобрался от возмущения.       — Нет. Но мой муж точно отрежет.       — Зачем? — с интересом в глазах, в которых совсем недавно была грусть, спросил мальчик.       — Не знаю. Но отрезать палец – это ведь надо быть сильным и смелым.       — А умный бы такое не сделал, — хмыкнув на такое глупое размышление подруги, Дима ущипнул её за щеку.       — Поэтому ты и не будешь моим мужем, — с обидой Лиля поднялась со скамейки и стала уходить, злыми шагами громко топая домой.       — Только на тебе и женюсь. Других не будет, Принцесс.       Громкий крик Димы вдогонку ей иногда звучал в ушах уже семнадцатилетней Лили. И, смотря на девочку, которая сейчас зло смотрела на щупленького паренька, который изо всех сил старался устоять на ногах, потому что она сказала, если не устоит, она перестанет с ним дружить. У Новиковой закончилась тренировка, и, ожидая, пока папа закончит с последним клиентом, она села напротив места, где проходит реабилитация детей после аварий или с инвалидными заболеваниями: двери этой комнаты были открыты. Хрупкий мальчик, едва не падая только из-за поддержки его реабилитолога, довольно улыбаясь с надеждой смотрел на белокурую девочку; почему-то у Лили на глаза навернулись слёзы, ведь этот мальчик не единственный в этом мире, кто боролся с жизнью за право просто ходить.       — Лисён, я готов, мама уже нас заждалась. Там твой Влад сегодня должен прийти?       — Пап, он не мой. И да, заскочит после пар, — бегом утерев слезинки, пробурчала Лиля.       — Бедный парень. Скоро от отчаяния поседеет.       — Пап, иди ты, — сев в папин излюбленный Ford Taurus, Лиля устало прикрыла глаза.       — Решила, на кого поступать будешь?       — Решила.

***

      Последний день в школе выдался запоминающимся. Сидя за партой, как не стыдно признаться, Лиля зубрила биологию; к её удивлению, перед сдачей экзаменов она переживала как никогда. Даник уже двадцатый раз зашёлся в кашле, который отвлекал девушку.       — Тауланов, у тебя бронхит? Чё ты кашляешь, как после горлового?       — Новикова, сходи нахуй, — едва слышным голосом прохрипел Даник.       — Идиот. У тебя астма, и ты с таким кашлем припёрся в школу, сдохнуть решил? — Лиля фыркнула, скрывая за язвительностью волнение.       — Не мешай читать, — Даник закрылся от неё книгой, из-за которой снова послышался кашель.       — Милый, чтобы что-то прочитать, нужно знать алфавит и обладать хотя бы пограничным уровнем интеллекта, — сходу бросила она через книгу на парту таблетки для горла, которые постоянно носила с собой. Лиля вышла из класса, натыкаясь на Масленникова, который застыл в проходе. Обойдя его, Новикова решила сходить в кофейню возле школы, где они часто засиживались с Психом. Маленькое, но уютное заведение встретило её привычным ароматом кофе и выпечки. Сев за излюбленный столик возле большого панорамного окна, Лиля заказала кофе и круассан с курицей, затем отвечая на сообщение Влада, который материл своего куратора. Бедный Психич, не евший и не сравший, а уже замученный как собака.       — Можно? — Дима неуверенно остановился возле столика Лили, пока она с удивлённым взглядом не позволила сесть.       — Чем обязана? — голос её звучал сипло. Хотелось уйти, чтобы не ощущать этой боли в области груди.       — Я пришёл попрощаться, — к их столику подбежал официант с меню, Масленников, не глядя на него, заказал американо.       — Ты куда-то уезжаешь? — руки задрожали, Лиля едва сдержала всхлип. Одно дело – возможность видеть этого полудурка, а другое – знать, что даже пары месяцев перед учёбы у неё больше нет для этого.       — В Москву. Родители решили переехать, — официант принес их заказы, но едва ли Лиле сейчас кусок в горло полезет.       — На кого поступать будешь? — словно в тумане спросила девушка, не видя ничего из-за поступающих слёз.       — Перед тобой будущий финансист, — скупая улыбка на лице некогда любимого друга вызвала у Лили неприятное чувство.       — Как я поняла, не по своей воле. Ты трус, Масленников, — Новикова, будто очнувшись сделала глоток кофе, довольно откусывая от круассана кусочек. Неужто она поверила, что друг поступит на профессию мечты. Это же Дима, который в детстве из-за плохих оценок переживал, что скажет мама. И не только в детстве.       — Очень грубо с твоей стороны, Принцесса. А ты кем по жизни будешь? Дай угадаю. В ментовку пойдешь, как Психчинский, или по стопам отца… Нет, подожди, наверное...       — Реабилитологом.       — Что? — Дима шокированно застыл, прерывая поток язвительности.       — Удивлён?       — Я уже отвык от твоей непосредственности. Почему именно эта профессия?       — Много раз видела после тренировок, как они почти что делают чудо с людьми. А в особенности с детьми, — на её лице расцвела яркая улыбка, за которой так любил наблюдать Масленников. В детстве казалось, что улыбка Лили может осветить любой плохой день. Их прервал стук в окно, синхронно повернувшись на этот звук, они удивленно заметили пасию Димы. Она красная от злости с выпученными глазами, одними губами прошипев мат и показав им средний палец, ушла в закат.       — Похоже, тебя бросили, — после слов Лили, они синхронно засмеялись, смотря друг на друга.       Они возвращались домой вместе, прямо как в детстве. Разговаривали о многом за эти два года. Всего несколько часов их общения, но Масленников уже почувствовал, как меняется мир, когда ты можешь делиться всем с Лилей. Всё открывается с другой стороны, обретает смысл, иногда двойной или даже тройной, а иногда смысл заключается в том, что его, как говорила Принцесса, нет. Остановившись в подъезде, они несколько минут только смотрели друг на друга, будто пытались запечатлеть образ в своей памяти. Первый приблизился Дима, едва ощутимо касаясь губами кончика Лилиного носа. Оставив еле ощутимый поцелуй, он слегка смещается вправо, сухими губами прочерчивая неведомую линию от носа до уха, осыпая кожу поцелуями. Возвращаясь обратно, теперь без какого-либо намёка на мимолётную нежность и ласку, которой он осыпал её секундами ранее, парень резко поддался вперёд, впиваясь в её губы требовательным поцелуем. Всего мгновение, и Дима отстранился с какой-то горечью и сожалением посмотрел в глаза напротив.       — Пока, Принцесс. Я буду скучать, — шёпот Масленникова заставил Лилю очнутся и порывисто сжать его в объятиях, ощущая крепкие руки на талии.       — Пока, Зубрила.