Я тебя когда-нибудь задушу!

3 глава Интервью известного телеканала запланировано на вечер этого же дня. Тянуть нет смысла. Чонгук и Тэхён для правдоподобности, фотографируются вместе, стоя рядом, почти в притык, то держась за руку, то смотря друг на друга любовно. Эти кадры будут выпущены в эфир, фоном для их интервью, на котором Ким ненавязчиво озвучит свою «ориентацию». Час «Икс» настал. Корреспондент, вооружившись исчёрканным блокнотом, уже радостно восседает на кожаном диванчике в уютной студии. Микрофоны прицеплены за ушами, музыка пущена в эфир, реклама… Раз. Два. Три. — И снова с вами телеканал «Ньюс» и наши бомбические новости. — журналиста аж наизнанку выворачивает от восторга, предвкушая то, что он сейчас преподнесёт поклонникам его канала. Это шедевральная сенсация и он первый об этом заявит. Весь интернет будет пестрить его мордой-лица и с уст зрителей ещё долго не будет сходить его имя. Ведь он добыл сокровище!!! Мать вашу!!! — Иииии таааак, мои многоуважаемые гости, — тянет по-дебильному и хамски улыбается ведущий программы, — вы хотели что-то нам рассказать, дорогие мои! Чонгук с огромным удовольствием разбил бы его такое искусственно счастливое ебало. Но он держится. Он же юрист в третьем поколении, блядь. Он справится с этим. Может как-нибудь потом, в тёмном переулке, даст леща ему пару раз. Так, ладно, сейчас не об этом! Чонгук крепко сжимает ледяную ладонь своего обожаемого Тэхёна. И держит лицо. Как всегда. И интервью течёт гладко и ровно, как по накатанной, где Ким озвучивает, радостно так, воодушевлённо, что встречается уже два года со своим юристом, господином Чоном. Что любовь у них не хилая такая и он верен ему, как никогда и никому. Любит его страстно и бешено. Но вот его перекошённое в противоречивых эмоциях лицо доставляет Чону чертовски неприятные ощущения. Рука сильнее сжимает прохладную ладонь в тот момент, когда Ким несёт уже какую-то нелепую околесицу. Типо они вместе, да, но он вот ещё, возможно, бисексуал, и вообще, жизнь штука непредсказуемая. Иногда Ким говорит по делу, мило улыбаясь в камеру, но порой будто сомневается, дёргается, юлит. Чонгук слышит и чувствует между строк. И как же его это бесит. Ну он же говорил, что он, Ким, будет пассив и его слушаться? Так? Говорил? Ну вот и пожинай плоды, зараза такая! После окончания эфира эту замусоленную, артистичную падлу, что надменно себя вела всё интервью, уже тащат за грудки, заталкивая в первую, попавшуюся подсобку. — Ты чё, мать твою, охренел что ли? Я тебе шутка какая-то? Ты ни хуя не перепутал? — Чон изрыгает свой гнев прямо в губы артиста, закусывая при этом свои. Его таращит от злости и от возбуждения одновременно. Он, чёрт возьми, парень его, хоть и вымышленный, лишь для глаз. Он фиктивный образ его, якобы, любимого мужчины. Ну и что теперь? Можно вести себя, как сука, заносчиво и с гонором? «Вот же гад!» — Я старался и не ори на меня! — Тэхён фыркает и пытается оттолкнуть от себя накачанное, огромное тело своего юриста, что наваливается на него сейчас, прижимая к металлическому стеллажу. — Ты! Блядь! Мой парень! У нас с тобой любовь! Твою мать! Какой нахер би? — шипит от дичайшей ненависти, но при этом, оглушающей сознание любви к этому треклятому артисту. — Чон, я ляпнул, не подумав, не ори, говорю! Я просто перенервничал. — хрипит от практически смертельного удушья, ведь пальцы его юриста уже перебрались на его тонкую шею. — Отпусти… Но вот Чонгук уже отпустить не может. Такая близость с объектом его обожания впервые. Всё тело бьёт током и пронизывает до костей. — Сука… — держать лицо уже не получается, все его демоны страсти, сдерживаемые им же самим так долго, прорываются наружу. Он же не робот, чёрт всю эту планету подери. И срыв происходит на щелчок, когда Тэхён, часто моргая, вдруг прикрывает веки. То ли от испуга. То ли от удушающих феромонов своего юриста… То ли хрен знает от чего. Но он замолкает, успев только тихонько всхлипнуть в руках обезумевшего, разъярённого мужчины, что раньше всегда был спокоен, как удав. А что сейчас? Сейчас он словно бешеный, дикий зверь, дышит шумно через ноздри и не выдерживает накала своих же страстей. Пухлые губы Чона впиваются в губы охреневшего и притихшего от происходящего артиста. Так горячо. Так неистово. Его никто и никогда так не целовал. Жёсткий захват губ сводит с ума и всё тело молниеносно реагирует на это невероятно горячее прикосновение. Тэхёна трясёт… В прямом смысле… Когда дерзкий язык его юриста проходится по нёбу, вылизывая его рот смачными мазками, вызывая бурю мгновенных мурашек, покрывающих всё его тело. «О Господи, что это?» — мысль Кима тут же растворяется от ощущения вкусности чужой слюны и сорвавшегося тихого стона. «Чон возбуждён? Что за нахе.....?» И в голове не успевает закончится истерическая мысль, когда поцелуй резко обрывается, так же неожиданно, как и начался. Чон в ахуе. Стоит молча, слегка покачиваясь, он дорвался, да! Но какой ценой? Кима реально трясёт. Первая мысль успокоить и извиниться, он поступил, как варвар. Но… Взгляд чёрных, помутневших глаз оценивает ситуацию молниеносно. Да, Ким дрожит, его колбасит несусветно. Но от неприязни ли? Прищур обсидиан сталкивается с широко распахнутыми карамелями. — Чон… — выдох такой тяжёлый, рваный. И то, что происходит далее, никак не укладывается в голове Чонгука, но вот уже его сердце ловит отчаянный восторг, когда губы любимого им человека в сумраке подсобки снова ищут его, желая провалиться в горячий поцелуй снова. Веки артиста прикрываются и губы тянутся уточкой к нему навстречу. Да, он сейчас не в себе. Это факт. Но кто такой Чонгук, чтобы отказать ему в этом. Губы снова находят друг друга, сталкиваясь в страстном захвате. Зубы стучатся об зубы напротив, но им так похер. Им дико и бешено. Чонгук млеет, тает и растворяется в моменте. Он никогда! Никогда даже представить себе не мог, что эта чёртова гадина вот так яростно и самозабвенно может ответить ему на поцелуй. На их поцелуй, блядь! На его вожделение и похоть. На его остервенелый порыв. На его неконтролируемый отрыв башки. Он никогда не мог даже предположить… — Стой, стой, Чонгук… — запыханный шёпот, хриплый выдох, но ему немыслимо сложно оторвать губы от губ Чона. Ким поверить не может. Да он даже думать об этом боится. Жутко страшно и неправильно всё это. Но ему тааааак понравилось!!! Но он в этом никогда не признается… Ни в коем случае! Даже себе!!! — Что это было? — хрип Тэхёна такой надрывный, томный, тихий и словно болезненный. — Уходим, Ким. — не желая всё это обсуждать, Чонгук снова хватает за руку своего фиктивного подопечного, выталкивая из подсобки. — Забыли. Но забыли ли? У Чонгука дичайше стоит в паху, когда он видит пунцовые щёки и пылающий, растерянный взгляд любимых глаз. Он стесняется… Боже, Ким реально стесняется… Это немыслимо просто. Тэхён сейчас сгорит от стыда. Такой обалдевший, такой беззащитный, поникший, словно уставший. Он умеет быть застенчивым? И вся злость уходит в небытие. Испаряется будто… Чонгук так его любит. Так сильно любит. Господи!!! Чонгук хочет его. Он хочет его всего себе. Но играть грязно он не будет! Наказал и проехали. — Тэхён, мы едем ко мне на квартиру, ты какое-то время поживёшь у меня. Пока вся эта катавасия с нашими отношениями не закончится. Чон отворачивается, чтобы не показать всю ту боль, что тихим комочком притаилась в груди, свернувшись калачиком, прикрывая усталые веки и вздыхая отрывно. Он любит его. Так сильно любит. Но как? Как можно любить громко? Заявить о себе и своих намерениях? Как можно сказать законченному натуралу о том, что спишь и видишь его в своей квартире, постели, кухне по утрам? В своей жизни раз и навсегда! Как открыть ему свое болезненное сердце? Как показать ему своё сбитое по нему дыхание? Как это всё? Выход один. Молчать. Молчать так же, как молчал все эти два года. Он бы бросился в пучину этих отношений, он бы заявил громко и во всеуслышание, что Ким его! Только Его!!! Глаза столь чопорного, серого, не отсвечивающего юриста увлажняются. С усилием сжав зубы, лихорадочно промаргивается. Всё в себе. То, что он питает к Киму чувства, нихрена не меняет. А этот поцелуй лишь ошибка. Для него нет, для него это был момент нереального, неземного счастья. А вот для Кима хрен знает. Его пунцовые щёки ещё долго светили в машине, пока ехали к Чону домой. Его образ конченой суки и блудливой бляди тает на глазах, когда он, кутаясь в своей леопёрдовой шубке, дрожащими пальцами сжимал свою модную сумку, пряча растерянный взгляд. Что у него в голове? Спросить бы… Ведь отвечал ему на поцелуй. Очень страстно отвечал… Мысли Чона далеко…