Я тебя когда-нибудь задушу!

5 глава — Стой, стой, Тэхён… — он даже мечтать раньше не мог о том, что сейчас происходит. Но он не скотина. Нет. Он не воспользуется минутным порывом поехавшего головой артиста. Отрывается от прекрасных губ, мысленно себя матеря и ругая за несдержанность и свою неприкрытую страсть. Останавливает слегка дрожащей от вкусности страстного поцелуя рукой, упирая её в грудь Тэхёна и слегка его от себя отстраняя. — Ким, я не знаю, что на тебя нашло, но нам нужно это прекратить. Ты завтра об этом пожалеешь. А мне… — Что тебе? — расфокусированный взгляд мягких карамель в его поплывшие чёрные. Хриплый, сдавленный шёпот и тоненькая струйка слюны, стекающая по острому подбородку. Их общая слюна, между прочим. Тэхён в шоке от того, что его прервали. Да, да! Не от того, что он страстно и безбашенно целовал Мужчину! А от того, что прекратили это делать без его на то желание. Он шатается в сильных руках, которыми его крепко держат, и вымученно стонет, задаваясь одним лишь вопросом. — А мне… — Чонгук опускает голову и сглатывает то, что хотел сказать. Он это не произнесёт вслух. Ну нет у него возможности и шанса. Его любовь однобокая. Он это давно принял и осознал. «А мне… Завтра будет хуёво от того, что ты пожалеешь о данном действии!» — озвучено не было. Дрожащее от возбуждения тело Кима отпускается и Чон бегом, слишком бегом поднимается к себе в спальню, что слева. Громким хлопком закрывает дверь, заставляя артиста крупно вздрогнуть. Смятая на талии пижама, как сказатель о том, что только что было, ведь руки Чона блуждали по его телу, сводя с ума крепким захватом. Тэхён оседает на вновь поднятый стул и думает. Усердно думает… Он хочет продолжения и это дико заводит. Но грёбаный юрист только что его отшил. Но он же не слепой. Видел, как Чон горел, как давил, как страстно доминировал, как хотел, желал его. Он не знает, что он делает. Он понятия не имеет, к чему это приведёт. Он боится и жутко стесняется. Но вот отказаться от своих желаний он уже не может. Чёртов суд с этой стервой и всё с ним связанное. Мин и её тупая идея сыграть на его известности. Грёбаный менеджер, предложивший идею фиктивных отношений. Ебучий телеканал, где в стенах маленькой подсобки его так горячо зажали. Да и сейчас. То, что было… Тэхён в очередной раз мысленно сам себе проговаривает, что он врать не умеет! Не УМЕЕТ! А себе тем более. Да и нахрена? Ну и что тогда его держит? Сомнения? Да срать на них… Он несусветно, демонически, яростно, бешено и дико сейчас хочет быть там, где этот мужчина. Этот горячий, вкусно пахнущий чистым, мужским телом, покрывающийся мелкими каплями мгновенно выступившей испарины, когда он сминал губы Кима и держал его мёртвой хваткой. А раз хочет, то он будет там! Поднимается медленно, как кошка, цепляясь дрожащими, длинными пальцами за пластиковые перила. Тэхён спотыкается на ходу, волнуется и теряется. Он стыдится того, что хочет сделать. Но он так хочет!!! Таааааак хочет. Брысь сомнения. Пошло всё вон. Дверь в спальню открывается и взору карамельных, прищуренных глаз предстаёт огромная кровать, чёрный шёлк, голое тело его юриста и мягкие очертания пуховых подушек, на которых тот лежит. «Голое тело его юриста? Ох, Божечки.» Ким слегка тушуется, стоя в приоткрытых дверях. А вот Чон реагирует молниеносно. — Ну и зачем ты здесь, Ким? — хрипит грубо, словно свирепеет, поднимаясь с кровати. Его нагое, невероятно шикарное тело сводит артиста с ума. — У тебя лишь секунда уйти отсюда, а иначе, я за себя и свой член не отвечаю. Услышал меня? И хрип ему в ответ. — Я не уйду, я хочу… «Ещё бы блядь ножкой топнул, ага!» Чонгук хватает его, как тряпичную куклу, и рывком прижимает к себе. Он сатанеет от этого просящего взгляда. И это уже не контролируемо им самим. — Как же я хочу тебя, Ким… Ты такой вкусный, сука… Ты такой сладкий, гадина… Руки Чона размашисто гуляют по телу артиста, срывая с него пижамную рубашку, игнорируя пуговицы. Гладят, сжимают, сдавливают. Губы терзают скулы, подбородок, выцеловывая лицо и медленно, очень медленно спускаясь ниже. Его тёплая, пахучая сладким, чистым потом шея расхреначивает всю стойкость и сдержанность. Его острые, как ножи, ключицы, до которых Чон мечтал дотронуться, сносят башню. Его мягкая, гладкая грудь уносит в ебеня. Шершавым, горячим языком Чон лижет широкими мазками розовые сосочки. Он их теребит, прикусывает, снова лижет, не в силах остановиться, мысленно понимая, что он бешено хочет его и летит, к чёртовой матери, с катушек. А сам-то Ким чего хочет? Чего ждёт от этой близости… Хрен на всё… Ведь рваные выдохи Кима говорят о многом. Чон полосует грудь языком снова и снова, и спускается ещё ниже. Надрывный вздох и низкий, грудной, протяжный стон патокой льются в уши юриста, срывая все тормоза. Напрочь… — Тэ, — рычит по-звериному и приглушённо, — ты своей башкой понимаешь, что сейчас происходит? Что я хочу с тобой сделать? Он пытается всю эту вакханалию остановить. Вылизывает и прикусывает его плоский живот и хочет опуститься ниже, но с дичайшим усилием воли тормозит. Поднимает голову и смотрит чернючими глазищами на свою всеобъемлющую любовь. Ждёт. Он ждёт ответа. — Просто не останавливайся, умоляю! — мычание в ответ и так старательно проговариваемые слова. Тэхён запинается, дрожит и шумно выдыхает. Он не может сейчас ни о чём думать. Он лишь пластом лежит на чёрных, шёлковых простынях, где разгорячённые тела двух парней трутся друг о друга в бешеном и словно в первобытном желании обладать. — Я ни одну тёлку так не хотел, как тебя! Сука… Что происходит… — и Ким не говорит, он это гортанно выстанывает, совершенно не соображая и не обдумывая смысл своих же слов. Он неистово дуреет от юркого языка, что вылизывает сейчас его бедра, шершавит по коже и убивает его нахрен сумасшедшим возбуждением. — Чон, пожалуйста, пожалуйста… Сделай хоть что-нибудь. Я сейчас сдохну… И не договаривает, а лишь всхлипывает. Ким вообще говорить не может. Чонгук улыбается дикой зверюгой, шипит, фыркает, но знает, чего хочет. Поднимается на крепких руках выше, скользя по дрожащему телу артиста. Его перекошенное страстью лицо на уровне ошалелого лица Кима. Смотрит прямо ему в глаза, застывая статуей, скалится искусителем, а тот вдруг раскрывает свои затуманенные опахала, смотрит в ответ и, прикусывая свою пухлую, нижнюю губу, краснеет. «Господи, как же он умилительно стесняется!» У него кинк появился на его млеющие щёки. Ким в стыдливом жесте закрывает трясущимися ладонями лицо. Снова отчаянный всхлип. Словно он прячется от него. Скрывается. Но непроизвольно выгибается трясущимся телом навстречу. Чон так тащится от того, что видит. От того, что чувствует. Тэхён его хочет. И не просто хочет. Он его просит. Умоляет и жаждет. И он получит то, что так настойчиво требует, хоть и смущаясь своих необычных для себя самого желаний. Чонгук наваливается на него всем телом, хватая Кима одной рукой за шею, слегка придавливая к кровати, шипя в ухо неразборчивые непотребности. Второй рукой шарит по телу, спускаясь всё ниже и ниже. Сдавленное горло хрипит ему в поддержку. — Да, да, Чон, блядь, да… Тэхён душой улетает в стратосферу, когда горячая ладонь Чона опускается на его вздыбленный пах. Так хорошо… Пиздец, как же хорошо... Сильные пальцы в жёстком захвате яростно дрочат ему, резкими движениями и быстрыми толчками доставляют ему удовольствие. Пошлые звуки хлюпающей природной смазки раздаются по спальне. Горячий, требовательный язык остервенело вылизывает его шею, проезжается по кадыку и пошлыми причмокиваниями эти охеренные, настойчивые губы ласкают мочки ушей, словно знают все его эрогенные зоны, от прикосновения к которым Тэхён дуреет от невыносимого кайфа. Ни одна девушка не сможет превратить обычную дрочку в то, что происходит сейчас. Ведь это что-то нереально дикое и безумно приятное. Тэхён отчаянно и оглушительно громко стонет, когда бешеный и такой долгий оргазм скручивает его и выносит за пределы вселенной, тело дёргается в сладостных конвульсиях. «Как же хорошо-то блядь. Как хорошо, Господи.» И это первый в его в жизни оргазм, когда он так несдержанно и неконтролируемо хрипит, шипит и блеет что-то на восторженном. Его член до сих пор выстреливает и дрожит. Вся рука Чона в его сперме. Но вот только Ким не знает, что пока он так надрывно выстанывал и дрожал, выгибаясь всем телом, отдаваясь в умелые руки, Гук тоже кончил, рвано, быстро и очень горячо, даже не притрагиваясь к себе, лишь от запредельного возбуждения. «Господи, Ким, сука, ты меня в могилу сведёшь!» — Чон? — сдавленый шепоток… — Что? — Только прошу, не прогоняй меня сейчас. Полежи со мной, Гук. И это первый раз, когда он его так называет. Чонгук в шоке, любви, нежности и опять в шоке. Как они будут это завтра выгребать? Неизвестно! Но как-то будут. Им придётся. Чон ни о чём не жалеет. Подносит испачканную ладонь к носу, вдыхая мускусный аромат любимого мужчины. А тот сейчас не где-то трахается напропалую … А с ним. Вот он, уже сопит рядом, распластанный по его постели… Тёплый, любимый, родной и самый нужный. Дорогой сердцу и до одури необходимый. Чонгук подождёт. Он завтра утром разбудит это сладкое чудо поцелуем. Оттолкнут его или примут… Видно будет утром. А сейчас он прижимается всем телом к этой несносной бестии, обхватывает его тяжёлой, татуированной рукой и утыкается носом в медовое, сахарное плечо. Тэхён сейчас спит так крепко, рядом, словно он и есть его парень. Будто по-настоящему! Не фиктивный, придуманный в силу обстоятельств, а словно всерьёз! Чон хмыкает, утопая в негу накрывшего его расслабона и проваливается в сон. Этот артист будет его. Он сможет и сумеет его добиться. Он его так сильно любит. До невозможности. Чёрт подери, лишь бы этот несносный гадёныш завтра ни о чём не пожалел.