***
Он ожидал холодного приема, очередного мрачного охранника, но, когда подошел к двери особняка, сработала автоматика, и она плавно открылась. Это все меньше походило на ловушку. Марк стоял на лестнице в просторном шелковом костюме. Олег автоматически отметил, что длинные рукава могут скрывать любое оружие, от ядовитой иглы до стилета, а под кушаком можно легко спрятать кобуру. Мысль прошла и исчезла. Марк расслабленно взмахнул рукой, приглашая следовать за ним, и Олег шагнул к лестнице. Ветви дерева сегодня вновь были темно-зелеными и прятались в полумраке, не привлекая внимание. В холле было свежо и прохладно, гладкие перила приятно ощущались под пальцами. Марк провел его на второй этаж в небольшую комнату, отделанную деревянными панелями. Вокруг низкого чайного столика были уложены футоны, на подносе стояли дымящийся глиняный чайник и круглые чаши-калебасы. — Вино тогда было лишним, но я не смог удержаться, — Марк обошелся без всяких приветствий, словно продолжая прерванный разговор. — Надеюсь, ты не злой. Из-за ошибки фраза прозвучала двусмысленно. Олег не знал, какой он. Наверное, все-таки злой, но не злится — точно. — Там всё-таки что-то было. — Он не стал добавлять вопросительную интонацию. — Не опасное. Я, фигурально, постучал в дверь восприятия. — Молотком. Марк хмыкнул и разлил кипяток по чашкам. — Тебе не было вреда. — Ты просто дал понять, что можешь его причинить. — Я много что могу. — Марк пожал плечами. — Любишь мате? Смена темы оказалась неожиданно приятной. Олегу не хотелось обвинять. Он сам уже понял, что Марк сыграл на его ожиданиях. Не угрожал ни ему, ни Валере, но привлек его внимание. А сейчас — продолжает играть? — Давно не пил. — Он вдохнул забытый запах мокрой земли и листьев. На миссии в Колумбии, куда их послали зачистить наркокартель, все пили кофе или местную дрянную текилу, а кто-то тайком от командования жевал коку (узнав об этом, Олег начал задаваться вопросом, чем они, собственно, отличаются от тех, кого выслеживают). Сам же он подсел на «земляную жижу», как презрительно отзывался Вад. Их проводник, пожилой индеец, знал контрабандные маршруты не только героина, но и кофе, табака и лекарственных трав. Сначала Олег заинтересовался содержимым его калебаса, когда Меса пришел на полевую кухню за кипятком, а потом тот научил его заваривать листья и пить обжигающий настой через металлическую соломинку так, чтобы он казался прохладным. Индеец объяснял, больше жестами и рисунками на земле, что семьи хранят ритуал заваривания и, как и самим напитком, делятся только с людьми, которым доверяют. Меса исчез в предгорьях одним дождливым утром, оставив у его палатки мешочек с листьями: исчез как и прочие, кого Олег начинал называть наставниками или друзьями. — Ты тоскуешь, — метко заметил Марк. — Это неправильное слово. — Олег встряхнулся. — Разве? — Вспомнил кое-что. Скорее, хорошее. — Олег взял калебас и приподнял его, салютуя, — благодарю руки матейро и. Айлёну-мать? Марк вздрогнул всем телом, но тут же расплылся в улыбке. — «Алуну», — мягко поправил он. — Ты умеешь впечатлить. Откуда ты все это знаешь? Военные миссии? Олег кивнул. — Не думал, что в Канкуне тоже пьют мате. — Он сделал первый глоток и прижмурился от удовольствия. Марк заварил крепко, Олег сделал бы мягче. Снова проверка? — Я не очень много оттуда. Много был на юго-западе. Ла-Реалидад, но тебе ничего это не говорит. — «Город мятежников»? Это многое объясняет в тебе. — Искусственная бодрость быстро ударила в голову. Снова оказавшись в Питере, Олег постепенно отказывался от стимуляторов вроде кофе и алкоголя и сейчас с трудом держал себя в руках. Накрывало мягкой эйфорией, чуть бликовало боковое зрение. — Тебе правда стоило дать мне сразу это вместо вина. — Я вижу, — Марк усмехнулся, отпивая из своего калебаса, — но не жалею. — Ты всех так на слабо берешь? — Мы просто пьем чай. — Марк приподнял бровь, как и в прошлый раз. — Пьем чай и разговариваем. — Себе-то не ври, — ухмыльнулся Олег. Марк неожиданно посерьезнел и вперился в него взглядом. — Я никому никогда не вру, О́лег. — Он эмоционально сбился в ударении. — Но все видят во мне то, что хотят видеть. Ты меня… — Он взмахнул рукой, подбирая слово, — демонируешь. — И хищно усмехнулся, — впрочем, продолжай. Олег лениво отпил ещё глоток. Не стал извиняться, хотя чувствовал, что слова Марка заставили его чувствовать себя виноватым. — Не буду. Значит, ты всегда честен? Тогда скажи, зачем это всё: семейный ужин, чайная церемония, истории из прошлого? Хочешь быть моим другом? — Почему нет? — Марк снова пожал плечами, но Олег отметил, что движение вышло скованным, — у меня достаточно врагов. Ты прямой, как и я. Мы много общие. — Даже после того, как я и Серый обнесли твое казино и стреляли по твоим людям? Марк, помедлив, кивнул. — Ты видел моих людей. Они сидят за одним столом и едят один ужин, кто-то были друзья, кто-то были враги. Родриго когда-то охотил меня в сельве, Нереа не много любит Пабло: его старший брат разрушил дом её семьи. Хорхе недавно был в наркокартеле, а Хосе в завязке после близко к смерти от этого. — И лев будет жить рядом с ягненком, — проговорил Олег обескураженно. — «Волк», — Марк снова торжествующе улыбнулся. — У тебя устарый перевод. Он медленно лег на футон, подняв руку с калебасом и потягивая мате. Олег, подумав, отзеркалил позу и лег так, чтобы видеть его. — Ты поверишь, если я скажу, что не хотел стрельбы? — медленно сказал Марк. — Я велел им остановить вас. Задержать. Узнать, кто такая удача. Но все были на взводе, и всё как-то… — Поверю. — Олег кивнул. — Если честно, я не помню, кто начал стрелять первым. — Это уже не важно. В какой-то степени я вам даже благодарен, — произнес Марк. Помолчал, обдумывая мысль. — У меня много было в Канкуне. Наверное, все, что я хотел, но только как бизнесмен. Это не было мое место, хотя мое дело. Трудно объяснить… я долго шел против отца, потом стал, как он хотел, и решил, что я это хотел тоже. Я увяз. Вы стали как встряска. Я мог бы вложить деньги в ремонт и безопасность, восстановить репутацию, — Марк жестом остановил Олега, который порывался что-то сказать, — но я больше не хотел. Сказал своим, что хочу попробовать все сначала в другом месте… — Но на самом деле? — уточнил Олег. — На самом деле я искал особенное место. И нашел. Так я здесь. Отель и казино — это просто бизнес. — Место — это город? Или дом? — Похоже, и то, и другое. Я покажу. Идём. Он поднялся с нарочитым изяществом, отставив руку с калебасом. Олегу с его больным плечом такое было недоступно, пришлось повернуться на бок и опереться на другую руку, чтобы встать. Марк повел его выше по винтовой лестнице, аккуратно отводя ветви, которые тянулись вдоль перил. — Я добавил hoja de dios в вино, чтобы ты увидел древо. Понимаешь, она видит каждому свое. Она знает лучше меня. Олег удивился местоимению, но решил, что Марк просто ошибся, и не стал поправлять. Он помнил, что на плане особняка не было оранжереи наверху — просто плоская крыша. Марк укрыл ее куполом, сквозь который теперь лился свет уличных фонарей. Олег не мог не признать (пусть и не вслух), что мексиканское вторжение — лучшее, что случалось с этим зданием в последнее время. Планы Серого не простирались дальше абстрактного возвращения дома в городскую собственность и устройства интерната. Интерьеры «Золота востока» были ужасающе безвкусными. Сейчас в доме была жизнь. Возможно, слишком эксцентричная, но его собственная комната в квартире на Мойке тоже не отличалась единством стиля. Под ногами вместо плиток оказалась мягкая трава. Марк снял обувь, внезапно оказавшись ниже его чуть ли не на голову. Прошел к стволу дерева. Крона заканчивалась высоко под куполом, ветви опускались вниз и коснулись плеч, когда они подошли ближе. — Все хотел спросить, как тебе удалось привезти сюда дерево? Марк безмятежно улыбнулся: — Оно выросло здесь, когда я поселился. Так моя сила прорастает тоже. Поэтому я не могу и не хочу покинуть дом. В полумраке Олегу показалось, что глаза и кончики пальцев его проводника слабо светятся. Наконец, он понял, почему его привели сюда, хотя, казалось, должны были защищать сердце дома от чужих. Можно много рассказывать, но лучше один раз показать. Это была даже не демонстрация силы, хотя сейчас Олег видел яснее, что пальцы Марка и правда источают зеленоватое сияние. Но он видел и другое, теперь тоже очень отчетливо: для всех остальных дом был средством — активом, выгодным вложением, символом восстановленной справедливости. Но не для Марка. — Я не буду предлагать тебе присоединиться к нам. Хотя я бы хотел этого. И хотя ты теперь знаешь, что тебя примут. И даже хотя ты и твой человек сделали в Канкуне. Но ты можешь приходить — просто приходить. Марк стоял в гуще ветвей, которые слегка шевелились, хотя под куполом не было ветра. На кончиках ветвей медленно набухали почки, проклевываясь молодыми листьями. Олег отвел глаза, словно увидел что-то недозволенное, и Марк сам шагнул к нему, выходя из древесного кокона. Какое-то время ветви хранили контур его тела, а потом сомкнулись. — У нас есть сказка про яблоню, которая укрывает детей от злых птиц, — проговорил Олег. Марк отстраненно улыбнулся: — У меня тоже есть сказка. Своя. Про мальчика, который пошел искать в лес. — Что искать? — Узнаешь, если придешь. — Марк хитро улыбнулся. — Для этого ты должен быть здесь. — Я буду здесь.***
Когда они спустились вниз — Марк провел его сразу в холл на первом этаже — Олег попросил: — Мне нужно позвонить. Марк протянул ему разблокированный смартфон, и Олег по памяти набрал номер диспетчерской такси. — Добрый вечер, похоже, я оставил свой телефон, я выходил сегодня на Лиговском около шести, машина серый «Хендай», номер, кажется, 482… да, большое спасибо. Может подъехать? Я буду на Заслонова, 30, я доплачу за поездку. Через пятнадцать минут, хорошо. Повезло мне, да? Спасибо еще раз. Он чувствовал себя как после киносеанса — нужно возвращаться в реальность и проверять, что ты в ней пропустил. Завершив вызов, он вернул телефон владельцу. Марк посмотрел лукаво и чуть грустно: — Ты понял свою силу, я — нет. — Ну, у тебя много времени, — рассеянно ответил Олег. — Ты так говоришь? — Марк подобрался и смотрел теперь очень серьезно. Олег спохватился. Простая вежливость теперь казалась обещанием, что это время здесь, на Заслонова, у Марка правда будет. Марк снисходительно улыбнулся. — Не думай так много. Я рад, если ты придешь еще. Во вторник? — В среду. — У него не было особых планов, просто захотелось вернуть немного контроля. — Bien. До встречи. Выходя за квартал от дома, Олег забрал свой телефон. Проверил уведомления, боясь увидеть гору пропущенных, но звонок был всего один, и никаких сообщений. Это парадоксально встревожило еще сильнее, и он ускорил шаги. Серый вышел на стук двери, взъерошенный и очень грустный. Молча подошел ближе и обнял его. Олег растерянно обнял в ответ. — Я никогда не думал, что тебе тоже тяжело. Тяжелее здесь, — тихо сказал он, отстраняясь и глядя снизу вверх. Глаза казались покрасневшими, словно от слез, но вероятнее, от усталости и экранного света, — можем лечь сегодня вместе. Кошмарные сны и всё такое. — Ладно. — Олег все еще не понимал. Умываясь, проверил телефон снова. Что он пропустил? Никаких сообщений от Леры, никаких тревожных новостей. После душа зашел в серверную, но Серого там уже не было. Лег первым, без тысячи напоминаний? Очень, очень странно. Олег тронул мышь, и экран засветился, разворачивая карту. Конечно, Серый сегодня опять совершенно случайно следил за его перемещениями, но теперь по геолокации мобильного. Пунктирные линии — от перекрестка с Гривцова до Лиговского, потом Севкабель, парк Победы… Магометанское кладбище. Олег почувствовал укол вины — и правда, давно не был. А потом до него дошло. Если Серый отслеживал его телефон, что ещё он мог подумать, когда таксист приехал на татарское кладбище и ждал там час? Олег хотел оправдаться, успокоить его, но для этого пришлось бы всё рассказать, и что потом захочет сделать Серый, одному Серому и известно. Когда он зашел в спальню, тот лежал спиной, но повернулся, услышав шаги. Протянул руки, и Олег лег к нему в объятия. — Плечо не болит? — Тихий шепот. Олег покачал головой, утыкаясь ему в волосы. Так много внимания, что ему было почти стыдно. Почему у них никогда не получалось по-нормальному? Хоть в каком-то понимании нормы. Почему тогда в Канкуне… — Ты спишь? — Олег тронул его за локоть. Если нельзя говорить о тайнах, можно о чем-то еще. Темнота скроет откровенность. — М-м? — Почему мы тогда стреляли, после казино? Могли ведь сбросить хвост, если бы поехали не по хайвею. Мы и сейчас не — я имею в виду, только Валера пытается обойтись без жертв и масштабных разрушений, а мы ее… — Шутишь?! — Серый аж сел на постели. — Во-первых, они сами начали. Олег поморщился. — Во-вторых, мы решили оторваться напоследок. — Черт, да? — Он что, был настолько пьян тогда? Разумовский возмущенно ткнул его в бок. — Подожди, ты мне хочешь предъявить, а про себя еще не понял, как тебе крышу срывает от адреналина? Думаешь, я тебя сейчас сдерживаю из человеколюбия? Да ты бы без меня сорвался и устроил там такую бойню! — Я не… — Олег не нашел аргументов быстро, а Серого уже понесло. — У тебя тогда так глаза горели, что мы чуть не потрахались прямо в машине. Серьезно, Волков, мы едва на самолет не опоздали. Так что даже не смей читать мне мораль. — Понял, уничтожен. — Олег шутливо поднял руки, хотя ему было не особо смешно. — То-то же. — Серый лег обратно, сердито вздыхая. Олег осторожно обнял его, и когда уже почти нащупал нужную мысль, услышал тихое ровное сопение.