Этот летний роман - из прочитанных книг

Жизнь в лагере была самой настоящей мукой для Ильи, да он бы умер наверное, если бы не Даня. Каждый день просыпаться в 7 утра было невыносимо, он не успевал почти ничего, а просыпаться раньше - ну нееет, спасибо. Поэтому он ходил с "гнездом" на голове, как это называл рыжий. Но в то же время Кашин часто бесил его, намеренно естественно. Илья по утрам и так был очень раздражительным, особенно после 2 часового сна, а тут ещё черт перед лицом пляшет с самого утра и мозги ебет. *** — Ааам, громко вздохнув младший встал с кровати, им повезло, что у них в комнате собственная ванная комната. — Проснулся наконец-то, а то я уже с ума со скуки схожу. Когда уж ты начнешь спать нормально. Придурок. У нас завтрак через 15 минут, шевелись, — Даня со смешком потряхивал друга по плечу, пока тот пытался сдерживать свое раздражение. — Чё мина такая кислая? Мы тут неделю только, а по твоему лицу складывается ощущение, что завтра сьебываем. Даня очень любил доебывать Илюшу, выводить его на агрессию, но при этом он делал это с особой.. любовью? Нет, он не думает, что это слово сюда не подходит. Он не может любить мужчину. — От тебя устал потому - что, ублюдок, — Брюнет закатил глаза и на выдохе высказал все свое недовольство Кашину. Даня не обижается на такое, только такое взаимоотношение и было между ними всю неделю, даже во время неких "душевных" разговоров. Как минимум Кашину они такими казались, он редко заходит за грань такой откровенности, рассказывая о своих душевных камнях. Для Ильи же они казались обычными, он достаточно открыт к таким разговорам, но именно с Даней он ценил их, цеплялся за каждое слово. *** Еле как вытащив Илью в столовую рыжий пытался снять его раздражение, пытался заболтать, но все закончилось неудачей. В столовой на удивление Илья сам начал диалог, но Даня сразу понял, он после их разговора на третий день прибывания в лагере к действиям Илюши четко приглядеться стал. Младший ему выволил о ненависти к себе, о рпп и анорексии. Сейчас же он вилкой омлет отламывает, ко рту подносит, а в рот не кладет. Даня решил в корпусе с ним поговорить, сейчас внимания слишком много. Находясь в столовой он решил подумать о том, почему так нежно с ним старается, почему не похуй ему на все эти слезы и загоны Илюшины. Неужели всё - таки... эта мысль в голову снова впивается, как будто мигрень и быстро остаётся на второй план. Он подумает об этом, как - нибудь в другой раз, как нибудь - потом. Сегодня у них почти свободный день, только концерт вечерний, до самого обеда в корпусе просидеть можно. — Илья, а ты почему не ел ничего сегодня? Этот вопрос врасплох застал мазелова, он не думал, что старший будет так внимательно к его словам прислушиваться и уж точно не думал, что в серьёз помочь ему захочет. — Разве это так важно сейчас? Не еби голову себе лучше, я со своими душевными сам разберусь. Его ответ звучал резко, грубо и будто отталкивал от себя, создавая барьер. — А вдруг мне важно, ты не думал, что раз я слушаю, то мне не похуй. А если.. , — И тут он понял, какую глупость сейчас сказал. Глупость глупость глупость!! Все не должно быть так, почему. Это все не правильно, он не должен был знать об этом так рано. — Что? Если что?, — Его собеседник тоже был в смятение, он даже и не знал, что нанесет этот рот в этот раз. — Люблю тебя, — Быстро, почти не слышно и очень неразборчиво кинул Даня и вылетел из комнаты даже не закрыв дверь. — Чего? .. Илья говорил это в полную пустоту. Он сделал глупо, вкинул и оставил и так не в лучшем настроении Илью наедине со своими мыслями. Да, Илья сам рассказал ему о своей ориентации. Да, он чувствовал бабочек в животе каждый раз, когда они обнимались, но это нужно было обговорить. Он же был достаточно открыт, он бы отнёсся к этому нормально. *** Через 20 минут Даня не вернулся сам и брюнету пришлось делать все самому, он достаточно подумал обо все и был готов к разговору. Илья знал, где Даня, поэтому без сомнения пошел в беседку, которая стояла прям рядом с их корпусом. Даня с головой опущенной сидит, руки в волосы взъерошенные зарыл и если бы он себе позволял, он бы заплакал. Илья подошёл тихо, уселся рядом и руку на плече другу закинул. Тот от неожиданности вздрогнул, настолько в глубине себя зарылся, лишь бы не нашли его. — Дань, почему ты убежал? Я же не кусаюсь, это взаимно... скорее всего. Я не могу утверждать, может это просто симпатия, но она в любом случае не дружеская... Даня промолчал в ответ, но вместо тысячи бесполезных слов он Илью к себе притянул и в объятиях зажал. Брюнет конечно знал, что руки у Кашина крепкие, но не настолько. Его как будто цепями повязали и замком закрыли. — Илюш, пошли в корпус, не дай бог увидит кто