– Честно пустую? – в который раз переспросил Шибусава.
– Да честно, сам взгляни! – Дазай со всех сторон продемонстрировал другу чистый листок. Кажется, он был первым и последним, кто решил не участвовать, да ещё и таким способом.
Под радостные и подбадривающие выкрики, Осаму эту самую бумажку кинул в кубок. Следом свою туда же отправил Татсухико. В какой-то момент Шибусаву осенило, что стоило заставить друга написать на клочке пергамента его имя. Тогда шансы быть избранным участником турнира стали бы значительно выше, но было уже поздно. Издалека за этим наблюдали Теруко, Дзёно и Тэтте. Оокура кинула бумажку чуть ли не первая, второй прямо сказал, что не намерен, чему, к слову, Татсухико был очень рад, а третий хотел отказаться за компанию, но пинками директора передумал. Чуть поодаль наблюдались Рампо и Акико, играющие в карты, и хлопая каждому, кто кидал пергамент с именем. Аналогичный ритуал они провели без особой надежды. Конечно, они лучше чем те, которые остались в школе, но до остальной делегации им всё ещё далеко, мантии даже не золотые. Куникиды Доппо в зале не было. В отличии от однокурсников, он предпочитал тратить время с толком. Чуя, на удивление, тоже не появился. Только позже стало известно, что он участвовал в драке, а теперь отлеживался в лазарете. Стало быть, участие в турнире ему не светит. Шибусава радостно потирал руки. Что до других учеников, имён большинства Дазай не знал. Вдали от всех сидела кучка американцев из Ильверморни, окружая какого-то пафосного блондина. Один из них, впрочем, засматривался на Эдогаву. Агата нашлась за беседой с какой-то девушкой. Сигма беседовал с группой людей, опасливо поглядывая на Николая. Николай поглядывал на Сигму в ответ, но не подходил, а вёл себя буйно, как и всегда, доказывая что-то нескольким пуффендуйкам. Те беспомощно кивали. Самое большое скопление людей находилось именно здесь. Дазай, уже собиравшись прийти в библиотеку чуть раньше, чем было оговорено, заметил знакомую тёмную шевелюру у двери. Её обладатель тоже Дазая заметил, и махнув рукой, покинул зал. А японцу два раза повторять не надо было. Вскочив на ноги, он последовал за Достоевским. На деле, ориентироваться только по нахождению слизеринца было проблематично. После первого же поворота японец его из виду упустил. Как назло, ни души в коридоре. Свернув направо, потом налево, вновь на право, прямо, считать и запоминать Осаму перестал, смирившись с тем, что заблудился, и надеявшись лишь на то, что кого-то найдёт. Нашли, вопреки ожиданиям, его.
– Ты передумал приходить, или просто потерялся? – насмешливо поинтересовался кто-то, кого Дазай не спутал бы ни с кем.
– Экскурсию себе устроил, – в тон ответил он, поворачиваясь к собеседнику. – А ты прямо как божий дар тут.
– В таком случае, экскурсовод из тебя посредственный, особенно учитывая факт того, что в местности ты не ориентируешься, – заметил очевидное Фёдор.
– Так может, роль гида возьмёшь на себя ты?
– Не сегодня, Осаму, – покачал брюнет головой.
– В Японии принято обращаться по фамилии, – отметил Дазай.
– Учту, Осаму. В библиотеку? – предложил Достоевский. – Там наверняка людей нет.
– А чем ты собрался заниматься, что не нужны свидетели? – улыбаясь, поинтересовался шатен. Огромных усилий Фёдору стоило не придушить его на месте.
– Выяснять отношения, – ёмко выразился он, поворачиваясь спиной, и уходя в направлении библиотеке.
– Звучит многообещающе, я в предвкушении.
– Почему бы тебе не помолчать хотя бы по пути? – тяжело вздохнув, риторически вопросил Достоевский.
Осаму, по мнению Фёдора, что-то задумав, правда притих. Уверено проходя по коридорам, слизеринец молчал и даже не оборачивался. Японец молчал в ответ. Наконец отворив тяжёлые двери библиотеки, парни направились вглубь, минуя стеллажи с книгами. Их взору открылся небольшой стол с парой стульев.
– Удобно, – присвистнул Дазай.
– Имей уважение, это библиотека, – возмутился на свист Достоевский. – А вообще, в этот отдел мало кто заходит, вот они и понятия не имеют об этом месте.
– А что за отдел?
– Классическая литература маглов, – пояснил Фёдор, подхватывая со стула какую-то книгу, и пару секунд раздумывая, сунул её на полку. – Не все знают даже о её существовании. Причём не только о существовании такой секции здесь. О существовании подобной литературы в целом.
– Но мы не магловскую литературу обсуждать пришли, да? – поджал Осаму губы, морально готовясь к тому, что его в очередной раз отправят далеко и надолго. Ничего, это его не пугало.
– Верно. Я не совсем понимаю, чего именно ты от меня ожидаешь. И хочешь. В целом мне ясно, что я тебе симпатичен, но причины этого для меня – загадка.
– Это любовь с первого взгляда, – театрально вскинув руки к потолку, произнёс Дазай.
– И не придерёшься, – недовольно кивнул Достоевский. – Ты же меня даже не знаешь, Осаму.
– Мы общались, – запротестовал тот.
– В моменты, когда я не стремился сбежать, а ты не был занят дурацким флиртом? – вскинул бровь Фёдор. – Многое ты успел понять?
– Я видел, как ты отвечал на занятиях, – вспомнил шатен. – Тоже многое проясняет.
– Что это проясняет, кроме моего уровня знаний? – продолжил допрос слизеринец. Впрочем, на его лице промелькнуло даже не лёгкое удивление, а намёк на него. Мысленно Осаму записал в такую себе книжечку, что эмоции у собеседника вызвать тяжело, но возможно.
– Проясняет твоё отношение к отельным дисциплинам, учебе в целом, – пожал плечами он. – У тебя, похоже, отличная память. На занятиях ты ведёшь себя лениво, ничего не пишешь, но когда тебя спрашивают, сразу отвечаешь. Кажется, тебе нравится зельеварение, защита от темных искусств и заклинания. Но это не отменяет того, что программу ты знаешь уже. А, ещё…
– Не обижайся, Осаму, однако это выглядит так, будто ты сталкер, – честно признался Фёдор. – Но ты продолжай.
– Ты не англичанин, – совершенно не смутившись замечания, перечислял Осаму. – Русский, мне кажется. Но на английском говоришь как на родном. Это стран…
– Я вырос в британском приюте для магов, – пояснил слизеринец. – Попал туда, когда мне было пять. Так что ничего удивительного нет, – по мнению говорящего, прозвучало это уж слишком открыто. Коря себя, Фёдор решил на всякий случай продолжить как ни в чем не бывало, будто это мелочь. – Сигма и Николай тоже оттуда. Мы стали общаться, потому что все трое славяне. Странная причина, но мы были детьми. Да, я русский, ты прав. Сигма – поляк, а Николай – украинец. Письмо из Дурмстранга мы тоже получали, а я ещё и из Колдовстворца. Но в итоге мы Хогвартс предпочли. Как-то так.
– А твои… – разом растеряв уверенность начал Осаму, но был прерван.
– Погибли, – легко истолковав заминку, ответил Фёдор на не прозвучавший вопрос. – Обстоятельства мне неизвестны, но мои родители погибли. Опережая следующий вопрос, чистокровный.
– Звучит, как важное откровение в наших отношениях, – не зная, как реагировать, только и смог выдавить из себя японец.
– Каких ещё отношениях? – в негодовании переспросил брюнет. – Нет у нас никаких отношений.
– Я тебе говорю, мы созданы друг для друга, мы даже похожи!
– Чем мы похожи? – тяжело вздохнув, спросил Достоевский.
– Мы умные! – не растерялся Дазай. – И у нас обоих присутствует интерес к тёмной магии.
– Умных полно, да и в тебе этого качества я заметить не успел, – ядовито ухмыльнувшись, сощурил глаза парень. – Интерес к тёмной магии у тебя вообще непонятно откуда. У вас это строго запрещено.
– Но интерес присутствует! Я, между прочим, разработал чары, которые позволяют моей мантии оставаться золотой, не белой.
– По доброте душевной рассказываешь?
– Как вклад в доверительные отношения между нами, – активно жестикулируя, улыбнулся японец.
– Между нами нет отношений, смирись, – обречённо покачал головой собеседник.
– Есть, ты просто о них не знаешь.
– Что, любовным зельем меня напоишь? Или твоих познаний в тёмной магии не хватит и на это? – своим излюбленным язвительным тоном спросил Фёдор.
– А ты меня просвети, – попросил Осаму.
– Нет, – отсекая любые возражения, ответил Достоевский.
– Да почему? – с искренним непониманием задал вопрос Дазай.
– Потому что за такое тебя точно из школы выгонят, а я, разве что совсем немного, этого не хочу. Только не зазнавайся.
– Это признание в любви? – восторженно округлил японец глаза.
– Только из-за того, что ты принёс мне Эрл Грей, – откровенно говоря соврал брюнет.
– А над пропуском в запретную секцию подумай, – невзначай напомнил парень. – Мы ведь сможем вместе тёмную магию изучать, да?
– Будто там что-то полезное есть, – фыркнул Достоевский. – Дамблдор наверняка подчистил её после Тома Реддла. Ни одной книги о по-настоящему тёмной магии там нет. Даже о такой банальщине, как применение непростительных там нет ни слова.
– А откуда ты знания черпаешь? – тут же зацепился за мысль Дазай.
– Так я тебе и сказал, – усмехнулся Фёдор, поднимаясь с места. – Как думаешь, Агата и твой дружок уже вернулись со свидания?
– А они тоже на нём были?
– В смысле тоже? – подавился воздухом слизеринец.
– Но мы ведь?…
– Никаких отношений.
– А дружеские?
– Полуприятельские, Осаму.
***
Возвращаясь в комнату, Фёдор даже не понимал, хочет остаться один, или наоборот хотя бы с кем-то. С одной стороны, сейчас было не до бесовщины, без который присутствие Гоголя не обходилось, и уж тем более не до Сигмы, который каждые пол часа бегал туда и обратно заваривать травы от нерв, попеременно то выкраивая что-то нецензурное в сторону Николая, то просто про себе считая на десяти. Ещё один сосед от них сбежал. С другой стороны, остаться наедине со своими мыслями было едва ли лучше.
– О, Федя, Федя, Феденька, вернулся уже? – затараторил блондин, тут же давая понять, что второй вариант не светит. Николай, развалившись на кровати, крутил в руках тетрадь. Сначала Достоевский даже подумал, что он наконец решил вспомнить, о там немало важном занятии, как, например, учеба. Однако приглядевшись, разочаровался. Это были стихи. – Чего это ты так быстро? Неужели он совсем плох оказался? Ну ничего, кого-то получше тебе найдём. Расскажешь? Давай, давай, рассказывай, Федь? – Гоголь нетерпеливо перевернулся на живот, ногой задевая одно из прилепленных на стену художеств. Художество при этом выругалось, но парень не растерялся, и выругался на художество в ответ, пообещав порвать разговорчивый рисунок.
– Коля, пожалуйста, помолчи пару минут, – устало отмахнулся слизеринец, потирая глаза. – А, насчёт живых рисунков. Не мог бы ты наложить чары, чтобы они хоть ночью не болтали? И где, кстати, Сигма?
– Ушёл к кому-то, кто по его словам тише, чем я. Ужас. Но как закончит с нумерологией, вернётся, – тут Гоголь соизволил сесть и на удивление серьезно взглянул на друга. – Ты прямо какой-то растерянный, Федь. Такого раньше не видел. Что случилось?
– Ничего, по сути, – неопределённо ответил Достоевский, раздумывая, стоит ли поделится переживаниями с этим по-новому адекватным Гоголем.
– Тебе стоит кому-то рассказать. Не мне, так Агате или Сигме.
– Я сам решу, что мне стоит, – огрызнулся Фёдор, понимая, что вообще-то не решит. – Мы поговорили с ним. Он нёс бред про любовь с первого взгляда, но в это я не верю. Разве что моя внешность в его вкусе, однако это разные вещи. Говорил, я умный и нравлюсь ему, и вообще, он уже многое обо мне понять успел, даром, что пару дней знакомы.
– А тебе? – спокойно задал вопрос Николай.
– Что мне? – не понял, а точнее сделал вид, что не понял Фёдор.
– А тебе нравится?
– Он, конечно, красив, да и не глупый, вроде бы. И чай этот где-то достал, – тут же, осознав, как это прозвучало, замахал руками. – Нет, не подумай только, что я отдамся за чай. Нравится, Коль. Но как-то это слишком быстро всё. Я ещё сдуру лишнего наговорил. Тоже мне, доверительные отношения, ага.
– Быстро и быстро, – философски изрёк Коля. – Если тебе нравится, то не лишай себя перспективы встречаться с ним. Красивый, умный, заинтересован в тебе, да ещё и в тёмную магию тянется. Чай тебе притащил. Что ещё нужно?
– Не привычно видеть тебя серьезным, – перевёл Фёдор тему.
– Это только на один вечер, не обнадёживай себя, – заверил Николай.
***
– Как свидание прошло? – неестественно заинтересовано осведомился Дазай.
– Ты спрашиваешь только для того, чтобы рассказать, как прошло твоё, – тут же раскусил план Шибусава. – Хорошо прошло, под небом гуляли, общались.
– А меня лишили надежд на отношения три раза, представляешь? – грустно поведал Осаму. – А ещё он сказал, что это не свидание вовсе.
– Откуда ты только снова их взял? – раздраженно протянул блондин.
– Кстати, Фёдор сказал, что теперь между нами полуприятельские отношения.
– Это что-то вроде "мы иногда здороваемся"?
– Ничего ты не понимаешь. Это уже достижение.
– Действительно, я глупый, как обычно, – без препинаний согласился Татсухико. – Только вот я был на свидании, а ты на полуприятельской встрече.
– Да пошёл ты.
